приговор

Ей страшно и спустя почти полчаса, когда они стоят возле кабинета врача, а в голове у девушки лишь песенка из сериала «Хор» и просьба мамы позвонить сразу же, как только станет хоть что-то известно. — Мистер Пайнс? Заходите, — миловидная медсестра пропускает Диппера и Мэйбл, которая совершенно точно не знает, что делает здесь. В кабинете светло и пахнет ежевикой. Седой доктор сидит за письменным столом, но как только близнецы подходят ближе, встаёт и здоровается. Они знают друг друга с самого детства. Мистер Ройт наблюдал за всей историей болезней этих тогда ещё детишек. И вопросы по поводу меток они всегда старались решать именно с ним. — Что у вас случилось? — Вчера вечером я вдруг резко начал хорошо различать чувства моего соулмейта. Сначала он чувствовал умиротворение. Даже радость, — Мэйбл видит, как Диппер закрывает глаза и откидывается на спинку кресла. Она не может расслабиться. — Потом тревогу. Ещё через несколько минут у меня был резкий приступ боли. Будто меня через мясорубку прокрутили. Доктор что-то записывает, кивает сам себе и просит Диппера продолжать. Мэйбл понимает, что у неё начинает кружиться голова. -… и этот приступ боли, то утихал, то снова возобновлялся с новой силой. Пока я не уснул. — А быстро вы уснули? Пайнс открывает глаза. — Нет. Со мной лежала она, — он кивает на сестру, — и пыталась успокоить. Мы и уснули вместе, если честно. Мэйбл борется с желанием разбить негоднику лицо и позже обнять его и не отпускать всю оставшуюся жизнь. Какого хрена он ляпает своим длинным языком? Спать в одной кровати почти в двадцать лет? Стыд и позор. — Хорошо. Позвольте уточнить: боль не утихала всё то время, пока вы не отвлеклись разговором с вашей сестрой, а метка была горячей эти, ну примерно, полчаса? — мистер Ройт встаёт со своего места, и Мэйбл на секунду начинает бояться ещё больше: вдруг он попросит её показать появившуюся метку, но сразу же успокаивается — никто не знает об этом. — Полагаю, да, — утвердительно кивает Диппер и смотрит на врача слишком пристально. — Покажите мне вашу метку, пожалуйста. Я хотел бы осмотреть её, если вы не против, — он надевает перчатки и, когда младший Пайнс начинает снимать тёмно-зелёный свитшот, вдруг указывает на Мэйбл: — Может, вашей сестре стоит выйти? — Нет, я бы хотел, чтобы она осталась, — уверенным тоном отвечает и подмигивает сестре. Она уже была готова выйти, лишь бы не смущать доктора, но действия Диппера в который раз за сегодня поставили её в тупик. Пока мистер Ройт ощупывал грудь брата, Мэйбл фокусируется на его чувствах. И с удивлением понимает, что он спокоен. Почему-то ей кажется это странным. Словно младший Пайнс старается что-то скрыть. — Мисс Пайнс? — девушка устало смотрит прямо в светло-серые глаза доктора. — А вы вчера себя хорошо чувствовали? Мэйбл не успевает ответить, хотя уже начинает говорить. — Она боится, что их связь с солумейтом может быть ошибкой. Что её соулмейт отвергнет их связь, — отчётливо произносит Диппер, рукой проводит по волосам. Фраза повисла в воздухе. — Боюсь, мистер Пайнс, этого стоит опасаться вам, — доктор сжимает его плечо, в попытке поддержать. Но Мэйбл этого не видит. Её ослепляет вспышка ярости и боли. Она едва не начинает скулить, но это почти сразу же заканчивается. И девушка старается думать о тихом океане и нежных лепестках орхидеи, чтобы отвлечься, и Диппер не понял. Она сосредоточилась не на той цели. Диппер не понял, да. Но вот мистер Ройт видел всю её борьбу с эмоциями. И Мэйбл бросает в холод. Твою мать. Будет скандал. — Мистер Пайнс, вчера ваш соулмейт, видимо, или понял, что его судьба — вы, либо просто настолько сильно расстроен из-за того, что вы никак не встретитесь, что решил разорвать вашу ещё даже не установившуюся связь, — Диппер выглядит грустно-сосредоточенным, но внутри него пустота. Девушке хочется выть. Что она сделала не то, что вселенная их так наказала? — Спешу вас обрадовать: ваша метка цела, а значит — всё хорошо. Но вам всё же стоит быть сейчас более спокойным, не давать вашей половине эмоционально перенапрягаться. Советую вам больше отдыхать и заботиться о себе, таким образом опекая и свою половину. Вскоре вы найдёте друг друга: обычно люди ясно начинают чувствовать эмоции друг друга за несколько дней до встречи, — Мэйбл и на этих словах не ощутила изменение в чувствах брата. Что за хрень? Где хотя бы волнение? — Сейчас вы можете описать эмоции вашего соулмейта? Длинные ресницы Диппера дрожат на свету. Запах ежевики проникает в головной мозг. Пайнс видит, как он вдыхает. И чувствует его лёгкое отчаяние. — Удивление, тревогу и боль. Очень много боли. Мэйбл хочется его толкнуть так, чтобы он упал и разбил свои губы в кровь. Непонятная тоска залезает к ней в грудь и сворачивается клубком. Мистер Ройт садится в своё кресло и даёт медсестре два маленьких листочка. — Я бы хотел поговорить с мисс Пайнс наедине, если вы не против, — спрашивает он почему-то не у Мэйбл, а у Диппера. — Думаю, вместе с моей помощницей вы справитесь быстро с анализами, которые надо сделать только лишь для моего успокоения. И если будут вопросы, звоните мне в любое время — возьмите визитку, пожалуйста. — Буду ждать тебя у машины, — шепчет Диппер, когда идёт к выходу, сжимая в руке кусочек картонки. Мэйбл борется с желанием вцепиться в него и попросить никогда никуда не ходить без неё. Но она героически слышит, как закрывается дверь, и понимает, что деться некуда. Ей снова страшно. — Вы понимаете, что едва не убили его? — О чём вы? — играть в дурочку Мэйбл не планировала. Но это кажется ей единственным возможным решением. — Хорошо. Я хотел бы осмотреть вас. Раздевайтесь, — доктор устало указывает на ширму. — Если вы хотите, я могу подыграть вам, правда. Но вы делаете хуже только себе. И человеку, которого любите. Мэйбл встаёт. Мистер Ройт подходит к ней почти вплотную, и девушка думает, что когда-то он был очень красивым. Интересно, его избранная ещё жива? Цепляясь персиковыми ногтями за нежную кожу, Пайнс медленно снимает кроп-топ, оставляя его в руках. Она не надела сегодня бюстгальтер, так что её соски мгновенно затвердевают от прохлады, царящей в кабинете. Внутри неё никакого стеснения. Лишь пятно, горящее огнём. — Я не понимаю, если честно. Звёзды на её солнечном сплетении теперь тоже глубокого тёмно-синего оттенка. Совсем как у Диппера. — Мы близнецы. Разве это не против вселенной? — в голосе Мэйбл слышится мольба. Будто сейчас она верит, что закроет на секунду глаза, а всё исчезнет. Она этого, кажется, не хочет. Мистер Ройт снова надевает перчатки, чтобы не касаться голыми руками метки. — Я знаю только два таких случая. Но они были. И это доказывает, что ваша ситуация не противоестественна, — он водит пальцами по маленьким точкам, измеряет расстояние между ними, щупает и поглаживает. — Не болит? — Нет. — Признаться честно: я до последнего думал, что у вас просто похожие метки. Моё предположение было просто основано на интуиции, — доктор качает головой. — Но вы и правда соулмейты. Мир Мэйбл до остова сожжён, но ей слышится звон. Все её надежды — на что? это вообще были надежды? — разбиты на миллиарды осколков, стёрты в пыль. — Я никому не скажу — это не в моей компетенции, не волнуйтесь из-за этого. Меня больше беспокоит ваш брат: вчера он едва не погиб, хоть и не понимает этого. Так долго его метка болеть не должна была. Она могла бы просто исчезнуть, но я очень рад, что этого не произошло. В следующий раз же всё может и не обойтись. Я думаю, что ему стало легче не столько из-за того, что он отвлёкся на вас, сколько из-за того, что вы — его соулмейт. На последних словах Мэйбл затошнило. Она стояла обнажённой по пояс перед мужчиной — и её тошнило. Прекрасно. И что ей делать? — Что я должна делать? — адресует вопрос уже мистеру Ройту. — Скажите, только максимально честно, вы когда-нибудь рассматривали Диппера как мужчину? Не брата? — он присел на то самое кресло, где сидел младший Пайнс. — Ох, и можете одеваться, моя дорогая. Не мёрзните. Мэйбл на чистом автомате натягивает кофту обратно, прикрывая метку особо тщательно. И буквально падает в кресло — ноги подкашиваются. Она вспоминает все эти моменты их игр и разных взаимодействий. Были же и раньше такие провокационные ситуации, как и утром? Да. Мэйбл знает, что это началось с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать. Они с Диппером участвовали в Зимнем Балу. Она танцевала с парнем постарше. Он часто наступал ей на ноги и был так самоуверен, что ей хотелось его избить. Что Диппер и сделал за неё, когда увидел, что тот парень зажал девушку в подворотне и уже лез руками под юбку, хотя она пыталась его оттолкнуть. Брат чуть не забил его до смерти: Мэйбл помнит кровь на губах, сбитые костяшки и парня, который лежал на сырой земле, харкая кровавыми сгустками. Тогда она оттащила Диппера домой, наплевав на то, что вечер был не закончен, что они должны были ещё выйти на церемонию награждения. Она обрабатывала его руки, когда он вдруг схватил её за талию и встряхнул: — Если к тебе ещё кто-нибудь притронется без твоего разрешения, я убью его. Говори это всем. И Мэйбл поверила. Поверила его безумному взгляду, его жарким прикосновениям, его боли, которая была сконцентрирована где-то на периферии. И ей так хотелось его поцеловать. До дрожи в руках. Прижаться к груди. И позволить себе быть слабой с ним. Она откидывала мысли о поцелуе. Не считала их важными. Скорее теми, которые приходят в моменты эмоционального возбуждения. И никогда не вспоминала о них, блокируя. Этих мелких моментов было так много. Но Мэйбл обращает внимание на них только сейчас — раньше ей казалось, что это естественная забота брата о сестре. Они же близнецы. Это правильно. Но сегодня утром… Он же будто флиртовал с ней. Выводил на чувства. Хоть какие-то эмоции. Боже… — Да. И мне сейчас кажется, что не только я рассматривала его как мужчину, но и он меня как женщину, — Мэйбл с горечью выдыхает и обхватывает себя руками. — Я не знаю, как мне лучше поступить, мистер Ройт. Будто я потерялась и не могу найти тропинку обратно. Как отреагируют родители на нашу связь? Мне страшно. Мне до безумия страшно. И я правда не хотела вчера эту метку, которую так долго ждала. Мне кажется, я наказана за что-то, и я потеряна для мира. Доктор улыбается ей. Девушка видит его морщинки вокруг глаз и родинку у брови. — Вы не должны об этом волноваться, мисс Пайнс. Это же ваши родители. Они знают, что такое соулмейты. И они правда любят вас. Они не отвернутся, что бы ни случилось. Можете и сами поговорить с родителями. Мэйбл кивает, утопая в болезненной решимости вести себя так, как и всегда. Просто слушать своё сердце и не думать о последствиях. — Я ещё хочу сказать, что вам очень повезло. И вы просто не можете быть потеряны: у вас великолепный брат, который действительно любит и заботится о вас. Он будет рядом, не беспокойтесь. Поэтому я и не советую вам затягивать с… Назовем это объяснением. Диппер поймёт. Доктор протягивает ей визитку: — Возьмите. Мэйбл хочет сказать, что она, кажется, сойдёт с ума. Берёт визитку, прощается с мужчиной кивком головы и, не оглядываясь, выходит. Возле машины стоит Диппер с сигаретой в зубах. Она останавливается в самом начале парковки, где её не сразу можно заметить. Ей холодно, и она жалеет, что надела такую тонкую кофту. Но даже эти мысли о кофте отходят на второй план, когда брат затягивается и через несколько секунд выдыхает дым в светлое серое небо. Искусство же. У Мэйбл мурашки по коже и желание трогать его, трогать, трогать, трогатьтрогатьтрогать. Она не знает, сколько так стоит, но Диппер уже начинает вторую сигарету, когда замечает её — замёрзшую и голодную. Он так ярко улыбается, что у девушки сразу поднимается настроение. Они же всегда были вместе. Сейчас тоже ничего не изменилось, ведь так? Диппер выбрасывает недокуренную сигарету в сторону и идёт навстречу сестре. — Что там? Всё окей? — Спрашивал про метку, — бросает через плечо. Диппер хлопает её по плечу и открывает дверь машины. Мэйбл садится и сразу же смотрит на заднее сиденье — нет ли там тёплой кофты. — Чего ищешь? — Диппер заводит машину и листает плейлист на телефоне, чтобы включить песню. — Пайту. Замёрзла на улице. Уже ведь не сентябрь, — пожимает плечами и садится прямо — сзади ничего нет. — Надо было всё-таки тебе сказать, чтобы переоделась, — парень закатывает глаза и вылезает из машины, идёт к багажнику. — Знал же, что замёрзнешь. Он садится обратно, протягивая синюю пайту девушке. Мэйбл надевает её. А потом… Потом, когда она трясёт распущенными локонами, чтобы они мягче легли на плечи, Пайнс видит взгляд брата на своей груди. Её соски всё ещё твёрдые от холода. А в его глазах — огонь. Он замечает, что она смотрит на него и непринуждённо выезжает на оживлённую дорогу. — Я маме позвонил. Всё рассказал. Она сказала не волноваться там, всё такое, — Диппер фыркает и спрашивает: — Есть хочешь? Ты не завтракала, а уже время обеда. Мэйбл смеётся. Ей так приятна эта забота и нежность, смешанная с какой-то дозированной похотью, что становится так хорошо и тепло внутри. — Конечно, хочу. — Пиццу или бургеры? — Удиви меня, — отвечает дерзко и смотрит в окно на проплывающие мимо здания. Парень усмехается и включает, наконец, мелодию. Она разливается по салону терпким голосом певицы. Кажется, это Halsey. Удивительно, но от Диппера вовсе не пахнет табаком. Есть лишь едва уловимый древесный аромат его парфюма, запах свежей мяты и ванили. — Я не знала, что ты куришь, — произносит и будто тушуется сразу же. — Я тоже не знал. Они молчат несколько минут, пока Диппер не продолжает: — Мне было слишком больно. Метка до сих пор побаливает иногда. И я решил… Не знаю. Попробовать отвлечься? Слегка помогло. Мэйбл зарывается носом в толстую ткань пайты. Впитывает носом запах лилий и: — Можно ведь и по-другому отвлекаться? — Тебя рядом не было, — произносит он таким тоном, будто её присутствие в его жизни — это самое главное, что существует в этом мире. Мэйбл млеет от этих слов, плавится. Ей тепло сейчас, музыка приятно баюкает. И она скажет Дипперу о метке, когда они будут уже в Беркли. Так будет правильно. Они придумают потом, что им делать дальше. Пайнсы приезжают в милое кафе с неброским названием и яркими подушками на креслах. — Что будешь? — спрашивает её Диппер, когда машина уже поставлена на парковку, Мэйбл сидит укутанная по нос в пайту, а официантка дала им меню. — Оу, прости, ты просила удивить, да? — он подмигивает ей, девушка прищуривается и смотрит на него с небольшим осуждением. — Ладно-ладно, я закажу тебе что-то вкусное, обещаю. — Ну смотри, — она смеётся и рукой заводит локон за левое ухо. Позже этой же рукой начинает поправлять и разглаживать джинсы на коленке. Ещё через несколько минут, когда Диппер беседует с официанткой, Мэйбл накрывает осознание того, что она волнуется. Будто на свидании. Девушка чувствует, что она постепенно отогревается: в помещении очень тепло, поэтому стягивает пайту через голову, задевая кроп-топ ногтями и запутывая волосы. — Мэйбл, ты собрала вещи? — Диппер выглядит серьёзным, но в то же время безумно расслабленным. — Я хочу быть в Беркли ещё до десяти вечера, сегодня хотел с Джейсом в клуб пойти. — Да, у меня всё собрано: я же всё равно ничего толком с собой не брала. Можем выезжать, как только заедем домой, — Мэйбл оттягивает кофту чуть ниже, чтобы метка была наверняка закрыта тканью. Ей хочется прикрыться перед братом. — Ты себя хорошо чувствуешь? — Да, всё окей. Моему соулмейту хорошо. — Моему тоже, — Мэйбл улыбается в ответ и понимает, что готова отдать многое за то, что он просто будет рядом: этот невероятный, улыбающийся мальчик. — Я отойду? — один кивок, и Диппер отвечает на звонок и выходит из зала. Мэйбл вздыхает, устало снова собирает волосы, но уже скручивает их в жгут, пытаясь без резинки закрепить их на затылке. Сразу становится немного прохладно. В кафе почти все места заняты, девушка стучит ногтями по столу. Ощущение, что она потерялась, всё ещё не проходит, но сидеть вот так вот сейчас и ждать брата, чтобы вместе пообедать, кажется ей правильным. Пока Мэйбл высматривает Диппера, в помещение входит парень и подмигивает ей. Какого хрена, придурок? И идёт прямо к ней. Настолько самоуверенно, что девушка ёжится от страха. Где, блять, Диппер? — Привет, — он садится рядом с ней, — можно познакомиться? Я Мэтт. — Я не думаю, что это хорошая идея, если честно. Я тут жду кое-кого, — Мэйбл накидывает пайту на плечи, прикрывая грудь и ощущая запах лилий и ванили. Становится чуть лучше. — Мы можем подождать вместе, — он кладёт свои руки на стол и тянет руки к меню. Его русые волосы зачёсаны назад, этот парень не нравится ей одним своим видом. Девушке хочется, чтобы Диппер быстрее уже пришёл. Обычно он разговаривает по телефону быстро, но какого чёрта сейчас задерживается? — Я бы не хотела, чтобы мой соулмейт увидел меня с другим парнем, — Мэйбл не врёт, ей было бы не очень приятно, если бы Диппер увидел её с этим Мэттом. — Ты ждёшь соулмейта? Я бы хотел увидеть чувака, которому досталась такая красавица, — он двигается ещё ближе к девушке. Она лишь усилием воли заставляет себя сидеть на месте: показывать и чувствовать себя жертвой Мэйбл никак не хотела. — Я же сказала: тебе пора уходить, — она берёт телефон. — Ладно тебе, ты же просто здесь сидишь, можем познакомиться, хорошо вместе провести время. Тем более, я уверен, что ты никого не ждёшь, — парень тянет руку к её плечу, но его ладонь перехватывают. Мэйбл резко вскидывает голову. За её спиной стоит Диппер. И он до безумия злой. — Мне кажется, моя соулмейт не желает с тобой общаться. И я слышал, что она просила тебя уйти, — он шипит в ухо несчастному парню, выворачивая его руку. Окружающие люди пока не замечают конфликта, но Мэйбл боится, что это всё же случится. И погодите: он назвал её соулмейтом? — Прости, чувак, я не думал, что она с тобой, — Мэтт подскакивает, пытается встать. — Она же сказала, что ждёт соулмейта, разве нет? — Диппер опускает руку на плечо Мэйбл, проводит по задней части шеи. Ей хочется мурчать от удовольствия, но настороженность и гнев брата слишком сильно смешивается с её собственными чувствами, поэтому она лишь на несколько секунд прикрывает глаза, наслаждаясь теплом мягких пальцев. — Я думал, что она шутит. Прости, чувак, такого больше не будет, — парень поднимает руки, будто сдаётся, и отходит от их столика, садится в другом конце зала. Диппер стоит так ещё немного. Мэйбл чувствует, как изменяется его спектр эмоций: от недовольства к решительности и волнению. А потом… Потом он убирает руку с её плеча, наклоняется к ней и трётся своей щекой о её. Сердце заходится в диком ритме. Мэйбл становится страшно, дико и… очень приятно. Хочется продолжать, продолжать и продолжать вот так сидеть и чувствовать его прикосновения. — Ты как котик. Не расстраивайся из-за этого, ладно? — шепчет в ухо, а по её спине идут мурашки. Диппер отстраняется, и за те несколько секунд, пока он доходит до своего места, Мэйбл пытается успокоиться. Получается отвратно. — Я бы не поступил так, если бы он выглядел и вёл себя нормально, — Диппер проводит пятернёй по волосам, растрёпывая их ещё больше. Мэйбл видит родинку на запястье. Ей хочется посмотреть и на свою руку, найти её и у себя. — Я понимаю, — голос почему-то севший, немного охрипший и абсолютно бесцветный. Мэйбл отдалённо понимает, почему это так, но не хочет об этом думать, отгоняет мысли об этом, чувствует зарождающуюся тоскливую грусть в районе солнечного сплетения. — Мэйбл? Всё нормально? — Диппер наклоняется к ней, протягивает руку. Она решается несколько минут, чтобы вложить свою ладонь в его. Со стороны они абсолютно точно выглядят, как пара. А Диппер смотрит на неё так, будто… — Я хочу серьёзно поговорить с тобой по поводу… Его прерывает подошедшая официантка, он замолкает. Перед Диппером она ставит чашку эспрессо. На столе постепенно появляются стейк небольшого размера, салат с фетой и какими-то орешками и ещё какая-то тарелка, но… Мэйбл вдруг начинает задыхаться. Она царапает ногтями горло. Ей становится плевать на еду, официантку и то, что вокруг куча людей. Ей хочется лишь вдохнуть, и чтобы метка перестала так дико болеть. Она прижимает руки к груди, пытается не паниковать и успокоиться. Жмурится от боли. Она не может дышать, её словно выкручивает наизнанку. — Мэйбл? Что такое? Кажется, Диппер говорит официантке, что всё в порядке. Просит не волноваться. Мэйбл всё ещё плевать. И наконец она вдыхает. Боль резко отступает, кислород поступает в мозг, она выдыхает. Только сейчас девушка понимает, что брат наклонился к ней, прижимает свои ладони к её, помогает греть, успокаивать — Мэйбл уверена в этом — воспалённую метку. В глазах Диппера чистое беспокойство и нежность. — Прости, просто… Подавилась воздухом, — она, наверное, красная. Пайнс чувствует недоверие брата. — Я не хочу, чтобы ты умерла из-за метки. В этой фразе столько мольбы, что Мэйбл неверяще смотрит в его глаза. Она ищет хотя бы одно доказательство, что он знает о её метке, и находит боль. Господи. — Я просто подавилась, Дип-Доп, я не умираю. Он продолжает смотреть на неё изучающе, медленно кивает и убирает руки. — Если опять станет плохо, скажи мне. Мэйбл не реагирует. Она чувствует его заботу, плещущуюся под рёбрами. И ей хочется выть от злости и ненависти. Она не может рассказать ему. Это неправильно. Он должен найти своего настоящего соулмейта. Не сестру, которая чуть не убила его вчера. Она поднимает взгляд на стол. И, чёрт, Диппер и правда удивил её. Девушка начинает задорно смеяться, откинув голову назад. Парень улыбается, глядя на неё. Мэйбл заливается ярким, звонким смехом. Фиолетовые мармеладные мишки в её тарелке, выложенные сердечком, — это так по-детски, если честно. И так мило.