За линией Циклона

      — Это же деревня Красных! — мы остановились, когда мою татуировку снова начало жечь — признак того, что поселение, в котором мне её ставили, в опасности. Странно, что ладонь не горела беспрерывно. Деревня Красных. Это моя деревня, моя! А в итоге? Всех либо поубивали, либо они сами перешли на сторону этих живодёров!       — И что с того? Испугалась своих же Орлов? — прошипел я, вспоминая родителей. Я не доверял Тане, хоть она и спасла мне жизнь. Её речи тронули меня, но ведь кто не знает, что у их стада язык подвешен. Я был обессилен, нуждался в напарнике, в друге, но не в девушке с татуировкой распахнувшего крылья орла на ладони.       — Они убьют тебя!       — Меня убьют в любом случае, так хоть буду знать, что с моими близкими, — грубовато произнёс я и, освободившись от хватки Татьяны, которая продолжала меня поддерживать, нетвёрдыми шагами пошёл вперёд.       На улицах никого не было. Это далеко не моё везение. Просто обычно днём здесь никого и не бывает: все либо на фронте, либо на работах в Циклоне. Детей оставляли в Серых домах, где они сидели сутками в одной комнате, если были совсем маленькими. Те, кто постарше, в соседнем помещении изготавливали патроны и небольшие клинки, всего однажды в сутки прерываясь на скудный обед из пустой суховатой гречки. Я с дрожью вспоминаю те времена, когда работал там. Лишь пожилые люди оставались здесь, не выходили из домов и следили, чтобы враги не разрушили их городок. И, конечно же, у них было оружие.       — Зачем ты идёшь туда? Ты был здесь? Ты жил здесь?! — догадалась Таня, наблюдая, как я, пригнувшись, шёл по кустам, держась за перевязанный живот, тряпка была уже мокрой от крови. Я молчал, шагая к дому, в котором я наткнулся на Вацлава. Он был в нескольких метрах от моего собственного, родного дома. Родители должны были быть в одном из этих мест. Таня, шурша сухой травой под ногами, ступала за мной, изредка хватая меня за руку и озираясь. В эти моменты я чувствовал электрический ток по всему телу, я видел, что она боялась, мне хотелось обнять её, сказать, что всё будет в порядке, но я даже не поворачивал голову в её сторону. Мой разум твёрдо решил не доверять ей.       Наконец, вот тот маленький каменный дом. Я облокотился на забор со стороны, где в доме не было окон, присел на траву, отдышался.       — Что мы ищем? — прошептала Таня, сверкая своими большими зелёными глазами. Она обеспокоенно косилась на мою повязку, я видел в её лице желание тут же схватиться за небольшую сумку, которую она всё это время тащила с собой, снова перевязать меня, но мой строгий, резкий взгляд не давал ей это сделать.       Я тяжело поднялся, уверенный, что Вацлава здесь нет, подошёл к двери, осторожно и медленно дёрнул за ручку, было запрето. Я на автомате сунул руку в карман в поисках тупого ножика, но тут же вспомнил, что всё моё имущество отобрал Вацлав, пока я был в отключке. На помощь пришла моя спутница, выудив из сумки свою иглу. Она протянула её мне, наши руки вновь соприкоснулись, она робко улыбнулась. Что-то мне подсказывало, что она чувствует моё недоверие к ней. А мне казалось, что я читаю её отношение ко мне. Подсознание говорило, что Таня не хочет мне зла, но разум говорил гораздо громче.       Игла оказалась на удивление тяжёлой. Я вставил её тонкий носик в щель между дверью и дверной коробкой, поднажал, и дверь поддалась. Мы вошли внутрь. Иглу я Татьяне не вернул, на случай, если кто-то нападёт на нас или она вздумает напасть на меня. Мы прошли вдоль по коридору, я осторожно толкнул дверь в кухню и остановился, озираясь. Таня странным взглядом обводила коридор, держа руки перед собой. Наверное, она считала это боевой позицией… Но либо она действительно не воин, либо так хорошо притворяется.       Я вошёл внутрь. Где-то недалеко раздался приглушённый стон. Я обернулся и увидел отца. Он лежал на полу, в луже крови, на голове длинная рана, проведённая от темечка до подбородка. Она лишила отца глаза. Из приоткрытых губ медленно стекала темная жидкость, я, не думая, кинулся к нему. Он был ещё жив, приоткрыл оставшийся глаз, обвёл им потолок, остановился на мне. Кажется, он узнал меня. Сзади приглушённо ахнула Таня.       — Костя, это ты? — речь отца была хриплой и невнятной, я еле разобрал смысл его слов.       — Да, пап, да, — тихо ответил я. Хотел было сказать, что всё будет хорошо, но не смог. Татьяна села на пол, орашённый крупными пятнами крови, и начала лихорадочно рыться в сумке, что-то выискивая.       — Значит, с тобой всё в порядке, ты выжил, — прошептал он, косясь на мой перевязанный живот. Я кивнул, прикрывая рукой побуревшую повязку.       — Да, меня спасла одна девушка. Всё хорошо. Что случилось? — затараторил я, пытаясь унять дрожащие руки. Я понимал, что уже не смогу спасти его. Рядом со мной тут же села Таня, она смотрела на меня рассеянным взглядом. Отец увидел её, из приоткрытого рта вырвался сдавленный крик. Таня вздрогнула и отбежала. Я с подозрением уставился на неё, она мотала головой, я видел, что она испугалась.       — Красная, Красная… Мы ошиблись… Мы ошибались, — стонал отец. Видимо, его пытали Красные. Я понял, что его напугала не Таня, а цвет её формы.       — Отец, что случилось? — повторил я. Его глаз заметался, словно в бреду.       — Твоя мать Кэлли пыталась отомстить Вацлаву за тебя, но он ударил её. И меня за то, что врезал ему за Кэлли. Она сбежала. Моя милая сбежала, — он улыбнулся, слёзы скатились по его щеке с запёкшейся коркой крови. — А потом пришли они. Я не знаю, кто это, я не знал даже об их существовании, они издевались надо мной, шептали что-то на странном языке. Знаешь, ведь раньше, давно, все люди говорили на разных языках, мы не понимали друг друга, и вот они… — он вдруг захрипел, и в его горле что-то забулькало. Таня снова подбежала ко мне, схватила отца за руку, вглядываясь в его лицо, но было уже поздно. Он умер.       Я удивлённо смотрел на его изуродованное лицо. Мысли мешались в голове. Кто довёл его до этого? Где сейчас мать? Если бы я не выдал себя тогда, был бы он жив? Но его нет. Я смотрел на него откуда-то из-за облаков и туманов. Уши заложило, я не слышал тихого голоса Тани, которая пыталась успокоить меня, я не чувствовал, как она обняла меня, я с запозданием осознал, что моё тело трясёт, как в припадке, а слёзы сами текут по щекам. Его больше нет. Больше нет человека, с которым я жил всю свою жизнь, который обучил меня почти всему, что я знаю сейчас. Как мне быть теперь? Зная, что его нет. Я и раньше видел смерть, но сейчас она заставила меня задуматься о том, что будет со мной. Мне было по-настоящему страшно. Непослушными руками я попытался схватиться за ладонь отца, но не мог сжать пальцы. Чувства снова начали возвращаться, я понял, что после моих тщетных попыток дотронуться до отца, Таня взяла меня за руку. Она продолжала что-то говорить мне, я медленно повернул голову и посмотрел на неё. Наверное, я выглядел жутко, потому что она тут же изменилась в лице, отпустила мои руки и полезла в сумку, достала оттуда какой-то тюбик, открутила крышку и сунула мне под нос. И только теперь я полностью вернулся в реальность. Резкий запах заставил меня закашляться, я хватал воздух ртом. Осознанно уставился на Таню. Она молчала, словно понимая, что мне не помогут её слова. Я отдышался, но тело всё равно слабо слушалось меня. Таня молча приподняла безжизненную руку отца, я, подавляя рвотный рефлекс — нервное, — вгляделся в сморщенную кожу в кровоподтёках. На ней были «выгровированы» числа: 16239261229 19291 26121612111121 1217 29123262129       Я пристально рассматривал их. Маленькие, они уместились в одну строчку, несмотря даже на заметные промежутки между некоторыми из них. Я с удивлением взглянул на Таню, она ответила мне таким же полным непонимания взглядом. Я ометил, что в её руках уже находился небольшой листок. Значит, пока я рассматривал числа, она успела их переписать.       Только теперь я по-настоящему осознал, что значит потерять самых близких тебе людей. И сестра Тани тоже могла скоро умереть, и я не смогу жить спокойно, зная, что даже не попытался её спасти. И наплевать, что она убийца! Возможно, она, как и мой отец, сейчас очень сожалеет об этом. Я не могу поступить иначе.       — Таня, ты знаешь точную дату казни своей сестры? Я проведу тебя в округ Циклона и помогу тебе найти её. И, возможно, у нас получится её спасти, — срывающимся голосом проговорил я. Девушка посмотрела на меня глазами полными слез и благодарности и кивнула не в силах что-либо сказать. «Она не врёт, она не хочет мне зла. Никому не хочет», — пронеслось у меня в голове.