Яд

Энакин медленно приходил в себя. Хотя порой ему начинало казаться, что он серьезно повредился умом. Скайуокер без труда вспомнил то, что знал до этого. Например, за три бесконечно долгих года комы у него получилось не утратить своих познаний в технике, он также хорошо помнил людей, с которыми раньше был знаком. Но, в то же время, Энакин почти забыл Падме. Скайуокер хорошо помнил о том, что она была всем для него когда-то, но сейчас он уже ничего не ощущал. Теперь в его душе была одна лишь пустота, словно часть его души умерла вместе с ней. Энакин помнил и своего учителя, и падавана, он знал, что они погибли, но почему-то не мог сполна ощутить боль, которая охватывает человека, который теряет все, что ему было дорого. Но вместе с этим Скайуокер больше не ощущал ненависти к Мэйсу Винду, хотя и знал, что раньше ненавидел этого человека так сильно, что порой желал ему мучительной смерти. Позже Энакину рассказали о судьбах тех, кто не смог спастись. Депа Биллаба погибла, хотя последние годы она и не жила. В ночь, когда клоны штурмовали Храм, разразился пожар, в котором сгорело и ее тело. Асока же погибла от выстрела одного из клонов. Но огонь, который быстро охватил почти все здание, послужил ей погребальным костром. В бою погибла хранительница Архива, Джокаста, которая отказалась спасаться и покидать Архив. Эйла Секура на момент штурма Храма была в отдаленной системе и там же и погибла от рук своих же солдат. Бейл Органа умер через неделю после кровопролития, выпив яд. Еще через пару дней после этого на корабле Мон Мотмы в открытом космосе отказала система жизнеобеспечения и сенатор погибла. Но никто не знал наверняка, что случилось с Оби-Ваном. Он улетел в Сенат раньше, чем за час до того, как бесчисленные отряды клонов атаковали Храм. Энакин же считал, что его наставник погиб, поскольку ему не удавалось ощутить присутствие Кеноби сквозь Силу. Палпатин нанес несколько сильных ударов в тот момент, когда джедаи этого меньше всего ожидали, когда Орден был ослаблен и не был готов принять бой. У Скайуокера была привычка думать о том, как сложилась бы жизнь, если бы те, кто скоропостижно скончался, смогли бы избежать печальной участи. Еще будучи ребенком он нередко думал, что было бы, если бы ситх не убил Квай-Гона. Теперь же Энакина занимала лишь мысль о том, что сказал бы мастер Джинн, если бы узнал, что из-за мальчика, которого он освободил из рабства, падет Орден. Через несколько дней после того, как Скайуокер очнулся, его посвятили в планы повстанческого движения. Энакин был хорошим тактиком и поэтому он понимал, что все их начинания обречены на провал. Им никогда не тягаться с хорошо обученной, прекрасно вооруженной и закаленной в боях армией императора. Мэйс Винду стал главой повстанцев. Он был сильным и храбрым воином, но ему далеко не всегда удавалось точно рассчитать планы битв, он многое смыслил в тонкостях владения Силой, но не в тактике. Такими были почти все выжившие джедаи. Скайуокер стал мастером на много лет раньше, чем должен был, и быстро добился того, что даже старшие члены Ордена признали его равным как раз благодаря тому, что он хорошо разбирался в тактике. И сейчас Энакин понимал, что они обречены. Им никогда не сломать армию Палпатина. Он видел только один выход для себя и остальных: убить графа Дуку и самого императора. Больше всего на свете ему хотелось лишить жизни этих людей. Скайуокер понимал, что как никогда близко подходит к Темной стороне, но ему больше не было страшно, ведь именно благодаря техникам ситхов он выжил и получил шанс на месть. День и ночь Энакина занимали только мысли о том, как добраться до графа и Дарта Сидиуса. Но он даже не мог представить, кто станет помогать ему в этом. *** - Тебе пора начать приносить пользу, - твердо произнес Мэйс Винду, буравя взглядом спину Энакина. – Поэтому, ты пойдешь независимо от своего желания. Тот стоял, отвернувшись от магистра и сцепив руки. Скайуокер никак не мог взять в толк: с каких пор от него может быть хоть какая-то польза на переговорах. Ему никогда не везло с дипломатией. Раньше никогда никому в голову не пришла бы мысль, что он способен с кем-то мирно договориться. Но, видимо, сейчас повстанцы настолько страдают от недостатка кадров, что готовы послать на переговоры человека, которого считают весьма заурядным дипломатом. - Даже Оби-Ван не пытался заставить меня пытаться договориться с кем-то, - раздраженно ответил Скайуокер, не обернувшись. – Ему хватало на это ума… - Хватит! – оборвал его Винду. – Ты дал клятву Ордену и ты обязан выполнять свои обязанности! - Я как-то нарушил свою клятву, - неожиданно выпалил Энакин. Секунду спустя он проклинал себя за несдержанность. Скайуокер медленно повернул голову, чтобы посмотреть на реакцию магистра. Меньше всего на свете он ожидал увидеть спокойный и даже равнодушный взгляд. - Мне начинать жалеть о том, что я не сжег тебя на погребальном костре? – поднял брови Винду. Энакин молчал. Скайуокер плохо представлял, как ему объяснять этому человеку, почему он сделал многие недозволенные джедаям вещи. Магистр, конечно, потребует от него рассказа о том, как именно он нарушал свои клятвы. И Энакин прекрасно понимал, что, если поведает Мэйсу о том, что, не смотря на запрет, он женился и, кроме этого, несколько раз склонялся к Темной стороне, то Винду либо убьет его, либо изгонит. Почему-то Скайуокер больше не боялся ни первого, ни второго. - В начале Войны клонов я женился на Падме Амидале, - на одном дыхании выпалил он. И опять ожидаемой реакции не последовало. Винду все так же стоял, скрестив руки на груди, спокойно глядя на Энакина. - Я знал это, - вздохнул Мэйс. Сердце Энакина пропустило один удар. Значит, все эти годы и Винду, а, значит, и весь Совет знал о том, что он сделал, и ничего ему не сказали. Ему просто в это не верилось. - Все эти годы вы притворялись, что вам ничего не известно? – голос Скайуокера дрогнул. – Зачем? - Если бы до нападения на Храм я узнал это, то, поверь, ничего хорошего с тобой бы не произошло, - усмехнулся магистр. – Об этом мы узнали уже после того, как сбежали с Корусанта. В тот же день твоя жена погибла от взрыва и в связи с ее гибелью начали расследование. Это расследование ровным счетом ничего не выяснило, кроме того занятного факта, что она вышла замуж за небезызвестного рыцаря-джедая, Энакина Скайуокера, который был на пять лет ее младше. И посмертно было признано, что Амидала предала Республику… - Вы тут же поверили в заявления, сделанные правительством Сидиуса? – процедил сквозь зубы Энакин. - Не сразу, - покачал головой Винду. – Но в конечном итоге ты подтвердил, что это правда. Но, с моей точки зрения, ты понес более чем жестокое наказание за свои ошибки, поэтому не хочу знать подробностей ваших отношений. Скайуокер почувствовал, как у него подкашиваются ноги, и поспешил сесть на ближайший стул. Он думал о чудовищной несправедливости: почти всю свою жизнь Падме посвятила себя служению демократии, а в итоге была признана предательницей Республики. Она была слишком честной и прямолинейной, поэтому у нее далеко не всегда получалось все так, как надо, но Амидала не заслужила такой участи. - Знаешь, почему я не изгнал тебя? – наконец спросил Винду. – Потому, что ты едва не погиб, провел три долгих года без сознания, а когда очнулся, то узнал, что все, до кого тебе было дело, мертвы. Но это не значит, что теперь от тебя больше ничего не требуется. - Я не могу вести переговоры, - развел руками Энакин. - Есть человек, с которым, к сожалению, никто, кроме тебя, не сможет договориться, - вздохнул магистр. – Многие считали, что она погибла на Кадаво, но нет. Скайуокер поднял голову. Он знал только одну особу, к которой могли относиться эти слова. - Нет! – Энакин вскочил. - Я больше никогда не хочу видеть Мираж Скинтел!