Яд

Оби-Ван плавно и осторожно посадил свой флаер на платформу у Сената. Мысли путались в его голове и у него не получалось взять себя в руки. После отчетливой вспышки пронзительной боли в сознании Энакина последовала пустота. Кеноби уже ощущал нечто подобное, когда погиб Квай-Гон. Когда ситхский меч пронзил тело его учителя, Оби-Ван сполна ощутил боль, которую пережил его наставник. А потом, когда дыхание джедая утихло, Кеноби сквозь Силу ощутил прикосновение такой же пустоты. В тот момент Энакин был в Сенате, а здесь он регулярно бывает только у одного человека. И именно к этому человеку Оби-Ван сейчас направлялся за объяснениями. Не слыша ничего, кроме своих мыслей, Кеноби стремительным шагом направился в кабинет канцлера. Он почти достиг своей цели, когда, свернув в очередной коридор, магистр столкнулся с человеком. Из-за тревоги он совершенно потерял внимательность. - Магистр Кеноби, Вам следует быть осторожнее, - произнес Палпатин отшатнувшись от джедая. В те моменты старый ситх в который раз пожелал Оби-Вану мучительной смерти. Дело в том, что он уже в который раз очень неудачно подвернулся под руку Сидиусу. Поймав растерянный взгляд джедая, Палпатин понял, что он знал, что с его бывшим учеником приключилась беда. Хуже того: он знал, где это с ним произошло. - Энакин, - Оби-Ван едва ли не впервые в жизни почувствовал, что его язык заплетается, - я ищу Энакина… - Я понимаю, - кивнул канцлер. – Он тоже Вас искал. - Где Энакин? - Вернулся в Храм, - спокойно ответил Палпатин. – По крайней мере, он так мне сказал… - Простите меня, - пробормотал Оби-Ван, пятясь назад. Он развернулся и пошел совсем в противоположную сторону, не отдавая себе отчет, куда именно идет. Кеноби не мог объяснить себе почему, он ощущал, что от этого человека исходила опасность, что ему нужно убраться от него как можно дальше. От шока, который магистр испытал, его разум помутился, но инстинкты подсказывали ему, что надо бежать, хотя очевидных причин для этого не было. Энакин чувствовал, как удаляется канцлер, через Силу он слышал его шаги в коридоре тремя этажами ниже. Ситх ушел, но ему это не поможет. Холодный метал в груди, который едва не задел сердце, и мучительная боль при каждом вздохе указывали на то, что ему недолго осталось. Кровь продолжала выступать. Ему казалось удивительным, что он все еще может думать, когда жизнь вот-вот покинет его тело. Каждый раз, когда Скайуокер вдыхал или выдыхал, он до тошноты четко ощущал, как его плоть скользит по лезвию. Сквозь Силу он попытался дотянуться до сознания Оби-Вана, но у него ничего не получилось, ему не удалось ощутить что-то, кроме пустоты. Энакин обреченно подумал о том, что либо его учителя уже нет в живых и он слишком ослаб, чтобы почувствовать его гибель, либо Палпатин позаботился, чтобы он умер, не успев никому рассказать о тайне ситха. Ему была невыносима мысль, что он никому не успел сказать о своих подозрениях, касающихся канцлера. Просто, входя в кабинет Палпатина, он не просто был неуверен в своих догадках, он прибежал сюда скорее, чтобы развеять их, чем добраться до правды, которая оказалась просто убийственной. У него не было безусловных улик, он не мог обвинять канцлера и, если на то пошло, то не хотел этого делать. Больше всего на свете в те минуты ему хотелось убедиться в своей неправоте. Падме погибла только из-за него. Он и только он виноват в ее смерти. Скайуокер не мог избавиться от тех образов, которые полыхнули в его сознании, когда через Силу ощутил ее стремительную гибель. Сначала умерла она, а теперь смерть наверняка очень скоро настигнет и его наставника, и его ученика. Ему хотелось только умереть как можно скорее. Энакин не знал, как долго он пролежал, думая над тем, когда же его душа, наконец, сольется с Силой. Рассудок мутнел и мысли начинали путаться. Будучи не в состоянии пошевелиться, он мог только мечтать о скорой смерти. Внезапно, ему вспомнилась Депа Биллаба, бывший падаван Мэйса Винду, женщина, которую Скайуокер недолюбливал так же, как и ее учителя. Она находилась в состоянии, которое нельзя было назвать ни жизнью, ни смертью. Депа словно дрейфовала между миром живых и миром мертвых. Отчаяние и глубокое раскаяние вместе с шоком от осознания собственного бессилия перед Темной Стороной привели к тому, что Биллаба погрузилась в состояние живой смерти. В Скайуокере долго жила детская обида на эту женщину, которая, как и ее наставник, выступила против его принятия в Орден, но нельзя было сказать, что его хоть сколько-то обрадовала новость о беде, что приключилась с ней на Хэруун Кэл. Энакин подумал о том, что больше всего на свете ему бы хотелось оказаться в таком же состоянии, чтобы ушло осознание собственной глупости, вины и бессилия. Вслед за этой мыслью пришла мысль о Асажж Вентресс. Он вспомнил о ней только потому, что та умела погружать свое тело в состояние, которое было бы неотличимо от смерти даже для того, кто владеет Силой. Этот трюк смог обмануть даже его самого и Кеноби. О том, что бывшая приспешница Дуку таки выжила они узнали гораздо позже и еще позже догадались каким образом ей удалось ускользнуть. Скайуокер после этого долго проклинал своего учителя за излишнюю благородность по отношению к врагам. Теперь же мысль о чудесном спасении Вентресс дала ему надежду на избавление: он окунется в живую смерть и тем самый уйдет от своих страданий, Энакин представлял, как именно Асажж это удалось, ведь, после ее бегства он, согласно словам Оби-Вана, из извращенного любопытства долго искал в архивах сведения об этой технике. Если дальше просто лежать и смотреть в потолок, то смерть от кровопотери придет нескоро: несмотря на отсутствие воли к жизни, милосердная Сила раз за разом помогала ему делать очередной вдох. Сколько раз тесная связь с Силой спасала его, но сейчас это лишь значительно продлит его муки. Если бы Скайуокер был простым человеком, то после подобного удара клинком смерть уже забрала бы его. Худшим было то, что из-за сильного болевого шока он практически не мог двигаться, поэтому никак не мог приблизить неизбежный конец. Энакин закрыл глаза и, пересиливая боль, попытался сосредоточиться. Сидиуса мало радовали ближайшие перспективы. Он не рассчитывал, что переворот придется совершать так рано. Ситх конечно мог избавиться от тела Энакина, но джедаи никогда не оставят его исчезновение без внимания. Совет знал о потенциальных способностях Скайуокера, кроме того в битвах Войны Клонов он показал себя как незаурядный лидер и тактик. Все это делало Энакина относительно ценным для Ордена, поэтому Палпатин не сомневался, что его будут искать и он сам не застрахован от того, что поиски приведут прямо в его личный кабинет. Джедаи давно подозревали, что над канцлером имеет власть тот самый владыка ситх, которого они искали после смерти Дарта Мола. Никто из Совета даже не представлял, насколько близко подобрались к истине их догадки. Канцлер понимал, что ситуация сильно усложнится, если будет доказуемо, что он имеет хоть какое-то отношение к гибели Энакина. В таком случае у Сидиуса есть лишь один выход, который может его полностью обезопасить. Он, ведь, не мог просто с опасением ждать. Ему нужно сделать так, чтобы некому или некогда было выяснять, что произошло со Скайуокером. И у старого ситха был уже уготован план действий. Никому из членов Ордена не придет в голову выяснять, что произошло со Скайуокером потому, что их проблемы будут куда существеннее. Название этого плана – Приказ 66. Что касается Сената, то ему удастся убедить всех в том, что сами джедаи собирались провернуть переворот. У Сидиуса никогда не было существенных трудностей с подделыванием доказательств. Единственной проблемой оставался Скайуокер. Палпатин сквозь Силу почувствовал, как жизнь покинула его тело. Канцлер не раз думал, что в случае его гибели у него будет возможность использовать его потенциальные способности. Ситх множество раз размышлял над тем, чтобы клонировать Энакина, создать абсолютно идентичную генетическую копию. Эта мысль была хороша, но реализация этой идеи отняла бы слишком много времени и до последнего Сидиус надеялся заполучить в слуги уже обученного и готового сражаться Скайуокера. Однако, сейчас это уже было невозможно и единственным разумным решением было бы отправить тело Энакина на Камино для того, чтобы там создали его клона.