Яд

Энакин внимательно читал древнюю рукопись, написанную неизвестным ситхом. Сосредоточиться было очень сложно из-за нарастающей боли в висках, но он вот уже третий час заставлял себя вдумываться в смысл текстов. Время от времени Скайуокер отрывался от своего занятия и искал образ своего учителя в Силе. Дело в том, что он сомневался, что Оби-Ван одобрит его заинтересованность в работах ситхов, поэтому решил, что будет лучше, если он немедленно уберет рукопись с глаз долой при появлении Кеноби. Энакин посчитал, что Оби-Вану будет спокойнее жить без знания того, что его бывший ученик старательно изучает методы исцеления с помощью Темной стороны. Рукопись представляла из себя дневник какого-то ситха, в который он, преимущественно, записывал результаты своих экспериментов с Силой. Прочитав несколько десятков страниц, Энакин заключил, что автор был весьма сообразительным ублюдком. Из дневника Скайуокер узнал, что у этого ситха в разное время было шестеро учеников. Пятерых из них он убил, как только почувствовал, что те хотят занять его место. А самого ситха, судя по всему, уничтожил последний ученик. Во всяком случая, Энакин пришел к такому выводу, почитав последние страницы дневника и обнаружив, что рассказ обрывается. Саму рукопись достать было несложно. С тех пор, как целители поняли, что не в состоянии вылечить Энакина, ему самому позволили свободно пользоваться всеми материалами, которые только имелись в библиотеке Храма. Когда боль Скайуокера становилась слабее, он занимался тем, что искал хоть какие-то упоминания о недугах похожих на тот, о которого он страдал. Стоит ли отмечать, что все поиски не давали результатов? Надежда на спасение угасала с каждым днем, но хуже всего Энакину было от того, что те, кто знал о его болезни, искренне считали, что он безнадежен. Магистр Винду, например, по этому поводу сказал лишь: - Если на то будет воля Силы, то он выживет. Таким образом, он был абсолютно уверен, что спасти Скайуокера может только чудо или случайность. Энакин прекрасно знал, что Совет ему не доверяет ему и неважно, сколько битв он для них выиграл. Самым странным было то, что Скайуокер не чувствовал близости своего конца. Энакин столько раз заглядывал смерти в глаза, но каждый раз он будто знал, что не погибнет. Так было и в этот раз. Надежда на спасение была ничтожно мала, и ему это было известно, но не было даже оттенка страха. Это была уже седьмая работа о Темной стороне, удерживать внимание было непросто. Однако, взгляд Энакина зацепил короткую запись, оставленную чуть в стороне. В ней ситх сообщал о каком-то недуге, которому названия не давал, а лишь оговаривал то, что лечится он только с помощью гнева. Скайуокер был не силен в методах исцеления, но даже ему это показалось странным. Но вот, что было интересно: автор описывал, что в число симптомов входит сильная беспричинная боль. Энакин оторвал взгляд от текста и поднял голову. Он отчетливо почувствовал шаги бывшего наставника в коридоре. Скайуокер поспешил спрятать рукопись. Как только он закрыл ящик стола, в который ее положил, дверь в спальню открылась. Кеноби неспешно вошел в комнату и огляделся. Он был почти уверен, что до его прихода Скайуокер был занят чем-то противозаконным. В пользу этого свидетельствовало то, что он сидел за письменным столом, на котором ничего не было. Энакин поднял голову и, встретившись взглядом с бывшим наставником, сделал невинное выражение лица. Это только укрепило подозрения Оби-Вана. Он медленно поднял брови. - Я просто сижу, - ответил Энакин на невысказанный вопрос. - Пусть так, - у Кеноби было отвратительное настроение и он не хотел окончательно его испортить выяснениями того, чем на самом деле был занят бывший ученик. – Целителям удалось получить какую-то новую сыворотку, которая замедлит развитие твоей болезни, но нужно провести небольшое исследование. Ты должен пойти к целителям. - Хорошо, - Скайуокер готов был согласиться на все, что угодно ради того, чтобы Оби-Ван ушел и тем самым дал возможность получше спрятать рукопись ситха. Кроме того, из-за нарастающей боли в висках, Энакин чувствовал, что с каждой минутой ему становиться все сложнее соображать. Он поднялся на ноги и нетвердым шагом направился к выходу из комнаты. Приближался очередной приступ, а, значит, очень скоро, Скайуокер окончательно потеряет власть над ситуацией. - Пошли, - он толкнул Кеноби к двери. Тот бросил мимолетный взгляд на лицо бывшего ученика. Судя по помутившемуся взгляду и тому, что Энакин еще сильнее побледнел, силы очень скоро его покинут. Ухудшение состояния наступало очень быстро и неожиданно. Всего пару минут назад Скайуокер чувствовал себя гораздо лучше, а сейчас он цепляется тонкими пальцами за мебель, чтобы удержаться на ногах. Тьма застелила глаза Энакина, он покачнулся, но успел ухватить Оби-Вана за плечо и благодаря этому удержаться на ногах. Кеноби поспешил усадить его на стул. - Ты говорил про сыворотку, - из последних сил произнес Скайуокер. Потом его сознание поглотила тьма. Даже сквозь пелену сна он чувствовал, как болело правое предплечье. Казалось, что там находится чудовищная гниющая рана. Безумно хотелось пить, но не хватало сил даже для того, чтобы проснуться и открыть глаза. Откуда-то из далека доносились знакомые голоса, но слов различить на не получалось. Но самыми страшными были сны, которые ему снились. Картины прошлого и воплощения худших кошмаров стояли у него перед глазами, и не было возможности очнуться. Все это продолжалось несколько часов. Все это время Кеноби сидел рядом, склонившись на руки. Услышав тихий стон Энакина, он поднял голову. Скайуокер пошевелился и медленно открыл глаза. Первые несколько секунд он был ослеплен ярким солнечным светом, который лился из огромных окон. Судя по всему, был ранний вечер. Дышать было тяжело: казалось, что переломаны все ребра. Кроме того, болело горло. Энакин потянулся за стаканом с водой и лекарствами, которые лежали на прикроватной тумбочке. Приняв уже привычные обезболивающие, он внезапно понял, что, не смотря на недомогание, чувствует несколько лучше прежнего. Скайуокер быстро понял, в чем дело. Не было раздирающей сознание головной боли. Ему было по-прежнему плохо, но уже совсем не так, как прежде. А он уже и привык к тому, что каждый вдох приносит очередной приступ боли в висках, а с каждым движением словно огнем обдает лоб и затылок. Энакин сел, а потом попытался встать, опираясь на тумбу рукой. Но стоило ему сделать несколько движений, как правое плечо пронзила боль. Скайуокер едва успел сдержать вскрик. После этого он тут же вспомнил, что во сне чувствовал, как болело предплечье. Энакин резко вскочил и стал расстегивать рубашку, чтобы получше разглядеть, что там причиняет такую боль. Кеноби, который все это время молча сидел и просто наблюдал за действиями бывшего ученика, теперь подол голос: - В предплечье вводили сыворотку. Целители не говорили, что это болезненно, но… - Это адски больно, - перебил его Скайуокер, стягивая рубашку. Энакин не удержался от тихого ругательства, когда взглянул на место, куда ввели сыворотку. Он ожидал увидеть что-то крайне неприятное, что конкретно Скайуокер не знал, но, когда стягивал одежду, чтобы посмотреть на плечо, готов был поспорить, что там как минимум кровоточащая рана. Но в том то и дело, что ничего, что могло причинять такую боль, не было. Не осталось даже следа от инъекции. Память услужливо напомнила недавние боли в зажившей ране, которые сопровождались галлюцинациями. Оби-Ван внимательно наблюдал за Скайуокером, пытаясь понять, что с ним происходит. Вид у того сначала был озадаченный, а теперь испуганный. Кеноби входил в число тех людей, которые старались не нарушать личное пространство других. Он точно знал, что Энакин ему чего-то недоговаривает, но не пытался узнать, что именно, считая это неуместным. Поведение Скайуокера всегда было странным, а его действия всегда заставляли сомневаться в их логичности. Но первое впечатление от Энакина было обманчиво. За его обманчивой неопытностью скрывался незаурядный ум. Поэтому Кеноби давно решил, что не будет пытаться узнать, какие именно мысли в голове ученика. Но теперь у Оби-Вана возникали серьезные сомнения по поводу того, что и в этот раз Энакину удастся выкрутиться без посторонней помощи. Тревоги Кеноби добавлял тот факт, что Скайуокер скрывал от него что-то крайне важное, магистру так казалось. - Меня ждут в Совете, - произнес Кеноби, наблюдая, как Энакин поглощает очередную дозу обезболивающего. - Тогда тебе нужно поторопиться, - совсем спокойно ответил тот. - Ты точно ничего не хочешь мне сказать? – аккуратно поинтересовался Оби-Ван. - Я не знаю, что должен тебе сообщить, - парировал Скайуокер. Почему-то эта простая фраза вызвала очередной прилив злости у Кеноби. В последнее время с ним такое часто случалось, хотя это не было похоже на него самого. Просто постоянная тревога давала о себе знать. Чтобы никак не проявить своей раздраженности, Оби-Ван решил, что сейчас он уйдет, но они вернуться в этому разговору немного позже. - Заседание Совета закончится через два стандартных часа, - сообщил он Энакину. – После него мы с тобой серьезно поговорим о том, что ты спрятал перед тем, как я вошел.