<center>***
</center> В покои повелителя не допускали никого. Он был очень занят, вероятно, магией, после которой чувствовал себя обессиленным. Вечером он сам пригласил черного нуменорца в свои покои, их разговор был кратким. — Твой человек в лагере врага не подведет нас? — спросил Темный Властелин. — Он сильно ненавидит своего короля, короля эльфов и его девчонку. Считает, что был несправедливо наказан. — Скажи ему, что пора действовать, что ему надо следить за ней.<center>***
</center> Мне было спокойно, только в его объятиях. Я хотела, чтобы миг нашей близости не заканчивался никогда. Наши пальцы переплелись, губы искали друг друга, тела стали единым целом. В голове моей играла музыка, моя феа вышла из тела, я видела, как она кружит в танце с другой феа, феа моего любимого. Потом меня накрыла волна удовольствия, настолько сильного, что мне показалось, что я оглохла. Потом мы лежали рядом, слегка уставшие и умиротворенные. Не знаю почему, но я решилась спросить: — Melda, ты можешь обещать мне кое-что, прямо сейчас? — Могу, если это не идет в разрез с моими принципами, — ответил Гил. — Ты это знаешь и не должна просить то, чего я обещать не могу. — Ты говорил, что тебе было предсказано, что пока твое копье Аэглос с тобою, тебя нельзя убить. — Да. Так что я должен тебе обещать, melde? — Не ходи на смертельный бой без него. — Обещаю. Как-то легко мне удалось получить это обещание, что самой не верилось. Я решила, что не допущу поединка между Сауроном и Гилом, во что бы то не стало. Если не будет поединка, не будет и его смерти. Теперь мне предстояло убедить Мэлдиля помочь мне в этом.<center>***
</center> Стояло затишье. Ни та, ни другая сторона не предпринимали попыток напасть, зализывали раны, грубо говоря. Командиры более рьяно проверяли посты и патрули, которые усилили, после вылазки самого Темного Властелина, которая значительно потрепала наше воинство. Но я не смотря на опасность, которая глядела теперь из-под каждого куста, продолжала гулять по лагерю, в сопровождении Мэлдиля или другого охранника. Сидеть все время в шатре было невыносимо. И все чаще, мне на глаза, стал попадаться тучный дунэдайн, я старалась вспомнить, где я его видела? Финдур, всплыло в памяти, имя мужчины. Я вспомнила своего мучителя, в руки которого меня передали охранники обоза с провиантом, семь лет тому назад. Вот кому не пропасть, сколько достойных мужей пало, а этого и смерть обходит. Впрочем, нехорошо ее желать, даже таким людям, я постаралась выкинуть его из головы. Хотя тревога не покидала мое сердце, что понадобилось человеку на эльфийской части лагеря?<center>***
</center> Было весьма трудно убедить Мэлдиля в необходимости спрятать Аэглос, если его господину предстоит схватка с Сауроном. Я пошла на крайние меры и рассказала оруженосцу, взяв с него обещание хранить тайну, то, что скрыла от его короля, что я не просто попала к ним из будущего, но знаю, что им предстоит победа, ценою жизни нолдорана. — Если ты его любишь, Мэлдиль, то помоги мне обмануть судьбу. Я знаю, что Исильдуру суждено убить Саурона, точнее лишить его телесной оболочки, после чего он долгое время будет скитаться по свету жалким духом. Нолдоран обещал мне не принимать бой без Аэглоса. — Удивительные вещи вы говорите, госпожа. Неужели король Гондора — человек, повторит подвиг дочери майе Мелиан, волшебницы Лютиэн, которой удалось, не без помощи валинорского пса, лишить Саурона тела. — Да, повторит, только пусть Гил-Галад не участвует в этом. Мы долго еще разговаривали с Мэлдилем о будущем Средиземья: о долгих годах мира, перед новой войной с Сауроном, после которой, он исчезнет из мира, навсегда. Мэлдиль робко спросил, не знаю ли я, какова его судьба, будет ли она связана с Алмариан? На что я, честно, ответила, что не знаю. Видя, что парень расстроился, добавила, иногда, лучше не знать ничего заранее, просто набраться смелости и признаться Алмариан в любви, попросить стать женою, сотворить судьбу самому. Заручившись поддержкой Мэлдиля, я почувствовала себя творцом судьбы.<center>***
</center> В лагере произошло волнение. Под белым флагом сюда приехал глашатай Саурона. Он потребовал встречи с королем нолдор. От имени своего господина, он предложил честный поединок между Темным Властелином и нолдораном на склоне Ородруина, условия которого, в случае согласия эльфийского короля, обговорят оба повелителя, при личной встрече, при свидетелях. Мое сердце ухнуло вниз.<center>***
</center> Вот и состоялась встреча на будущем месте поединка. Саурон пришел со своими назгулами. Все в доспехах, безликие и темные, как сама смерть. Они разительно отличались от короля эльфов и его серебристо-голубого одеяния, также ярко были одеты его сторонники. Было обговорено сражаться оружием, по собственному выбору, проигравшая сторона принимает условие выигравшей, нельзя применять магию. Многие видели в этом конец противостояния, от которого уже устали. Только я и Элронд были против. Это даже обидело Гила, он обвинил нас в том, что мы не верим в него, в его звезду. Я напомнила королю, что он обещал не выходить на поединок без Аэглоса. На что он ответил, что ему и не придется, так как Саурон не возражает против выбора оружия. Поединок должен состояться через три дня. У меня осталось не так много времени, чтобы отвести судьбу.