So leis wie trocknes Laub Fiel dein Abschiedswort. Ein Tränenschauer wusch Mir meine Träume fort Und in mein Herz zog eisiger Regen ein. Eisblume — Überleben ©
Военное кладбище Миллениума, где проходили похороны Елены Вагнер, с каждым годом становилось всё больше и больше, по своим размерам давно превзойдя Рабонское. Вдоль аккуратных ровных дорог длинными цепями, уходящими к большому пышному лесу, тянулись ряды белых одинаковых надгробий. Только разные цветы или венки свидетельствовали о том, что павших не забывают и приходят навестить. Но в общей массе таких немного. Для погибшей валькирии нашли хорошее место в тени огромного дуба, рядом с почившими генералами и несколькими героями Атлантиса. Последняя честь, дань уважения. Но собравшимся здесь от этого было не легче. Никогда больше Елена не расскажет забавной и, может, немного глупой истории, никогда больше не улыбнётся и никогда больше она не пересечёт порог родного дома, а её мать никогда больше не скажет, чтобы девушка немедля вымыла руки, прежде чем сесть за стол. Не будет больше немного завистливых, но гордых за сестру взглядов со стороны братьев. И никогда больше Флора не услышит в ответ тёплых и робких признаний в любви, а Клэр больше никогда не сможет вступить с Вагнер в дружескую перебранку. При взгляде на открытый гроб почти у всех наворачивались слёзы. Только Кейн и Гуд сдерживали позыв, понимая, что сейчас хоть кому-то нужно быть сильными. — Прощай, доченька, — отец Елены отводил от гроба безутешную мать. Последние слова говорили и братья… Следом двинулись валькирии, по очереди подходя к павшей. Казалось, она просто тихо и мирно спит, нет никаких следов ран, даже намёков на них, — служащие похоронного бюро прекрасно знали свое дело. Её самая близкая подруга, Клэр, осторожно прильнула к гробу и провела по холодному гладкому лбу девушки ладонью. — Покойся с миром, Елена… — прошептала Дюваль и с тяжёлым грузом на сердце отняла руку от лица Вагнер. Гайер аккуратно и медленно поцеловала павшую валькирию в то же место, к которому прикасалась гренадер. И заметила, как Елена словно бы преобразилась, обретя неповторимую красоту, свойственную только почившим. Лицо не обременено ни раздумьем, ни сонным спокойствием — ничем. Оно пусто и застыло, как лик статуи, сотворённой мастером.«Я всегда буду тебя любить, Моя Милая Елена…»
— Прости меня, — следующей была Кейн. — Обещаю, я искуплю свою вину. Обер-лейтенант аккуратно сжала плечо Вагнер и после уступила место Гуд. — Нам всем будет тебя не хватать, — вздохнула Джин. — Спи спокойно, я присмотрю за Клэр и Флорой. Под печальную музыку, но без обыденных залпов — на этом настояли все присутствующие — гроб медленно начал опускаться под землю. Каждый, кто сейчас находился вокруг, ощутил, как гладкое деревянное дно опустилось на разрыхлённую землю, и вздрогнул, когда зашуршали лопаты, засыпая гроб. Собравшиеся медленно разбредались. Клэр завела короткий разговор с родителями Вагнер, сказав, чтобы они, если возникнут хоть какие-нибудь проблемы, сразу же обратились к ней за помощью. Отец семейства с благодарностью пожал ей руку. Попрощавшись, Дюваль вернулась к Флоре — им обеим сейчас необходимо, чтобы кто-то находился рядом. Клэр это прекрасно понимала. Неспешно подошли и Кейн с Гуд. Обер-лейтенант, одетая в строгое чёрное платье, немного отводя взгляд, словно боясь, что подчинённые заметят слёзы, несколько сбивчиво произнесла: — Я попросила неделю отпуска для всех нас… Но разрешили только пять дней, потом возвращаемся на фронт. Джин, как полагаю, останется с вами? — Да, — коротко ответила валькирия. — А я тогда слетаю в госпиталь, навещу Мирию, Денёв и Хелен, — вздохнула Пророк. — Потом вернусь за вами… — Хорошо, — ответила Флора. — Передай им, чтобы поскорее выздоравливали, ладно? — Обязательно… — Кейн ушла, понуро склонив голову и понимая, что можно сказать много слов, но легче не станет. Должно пройти время. А оставшиеся валькирии ещё долго стояли, вслушиваясь в то, как шелестит листьями огромный дуб, будто что-то шепчет на своём неведомом языке.***
Денёв проснулась в шесть часов, когда слабое солнце начинало опускаться с небосвода, за окном не так сильно светило. Майер до сих пор валялась в отключке на соседней кровати. — Хелен? — позвала девушка, но реакции никакой не последовало. Тогда Денёв потянулась к ней, подцепила пальцами ворот больничной рубашки и сдёрнула её руку вниз. Кисть безвольно повисла, не дотягиваясь до пола. А затем ван Лейден крепко сжала ладонь Хелен, благодаря судьбу, что та хотя бы выжила с такими-то ранениями. У самой Денёв пробило печень, которая теперь возвращалась на своё место и восстанавливалась. Из коридора послышались голоса — медики уверяли кого-то подождать до завтра, так как приёмные часы окончены, но посетительница, судя по тону, настроена очень решительно. — Я тебе покажу подождать! Напишу в министерство, отправишься свиней лечить на ферму! Марш с дороги! — Но нельзя же… — Значит так… Я Обер-лейтенант особой роты Атлантиса, непосредственный командир тех девушек, что находятся в этой больнице, и я имею право видеть их, когда захочу. И где врачи, которые отвечают за здоровье пациентов? Почему здесь только вы? Развели бардак! С последними словами раздались и шаги, быстро приблизившиеся к двери, которая распахнулась. На пороге замерла Кейн, обернувшаяся в коридор: — Главного врача мне, быстро! — крикнула валькирия, а затем, увидев Денёв, наблюдавшую за этим представлением, тепло улыбнулась и приблизилась, аккуратно присев возле кушетки. — Извини, пожалуйста. Как ты? — Ну и устроила ты им шороху, — с каким-то скромным наигранным сочувствием по отношению медикам заметила ван Лейден, а затем ответила на её вопрос: — Печень барахлит, Хелен не приходит в себя, а в остальном — порядок. Как прошли похороны? Пророк покосилась на Майер, всё ещё пребывающую в беспамятстве. — Только не рассказывай ей всё сразу, — заметила Кейн, повернувшись обратно к ван Лейден. — Людей пришло много: родственники, друзья, некоторые сослуживцы из Молодой гвардии. Не знаю, правильно ли употреблять такое слово в данной ситуации, но всё прошло… Красиво, что ли? — Я поняла. Может, по мне и не скажешь, но теперь, когда одна из нас погибла, я боюсь за всех остальных. Кто его, чёрт, знает, что ждёт впереди. — После того, что произошло, я, честно говоря, затрудняюсь ответить себе же на вопрос: могу ли я быть командиром? — немного задумалась Кейн. — В конечном итоге, как бы не винили себя Клэр или Флора, ответственность на мне. И я не знаю, что придумать, чтобы таких ситуаций больше не повторялось. — А может, здесь вообще невозможно ничего придумать, — вздохнула Денёв. — Даже с осознанием того, на что мы подписались, очень тяжело смириться с тем фактом, что кто-то может умереть. — Девушка откинула назад голову, шмыгнув носом. — Наверное, Мирия уже очнулась и ждёт тебя, Галатея. Не стану тебя надолго задерживать. — Может, ты и права, но, кажется, есть одна мысль… Выздоравливай и набирайся сил, передай привет Хелен потом и вот… — Галатея поставила на тумбочку пакет с ароматными ярко-зелёными яблоками. — Она любит. На этом командир покинула палату, а ван Лейден вдруг заметила, или ей показалось, как Майер словно бы принюхалась. — Ммм, какие вкусные яблочки! — как самая настоящая актриса воскликнула Денёв и, вытянув одно, откусила кусок побольше, чтобы раздался громкий сочный хруст. Затем ещё раз, стараясь жевать громче. — Просто объедение!«Ну же, просыпайся, Хелен…»
— Хватит трескать мои яблоки! — сначала сказала, а уж потом открыла глаза Майер, очумело озираясь. — Что, где? — И как я сразу не догадалась? — улыбнулась от нахлынувшей радости ван Лейден, но затем вдруг вспомнила про свою печень. — Ты изверг… — заметила Камикадзе, видя, как Денёв поспешно сплюнула прожёванное яблоко на салфетку. — Мы что, в госпитале? А-а! Точно, помню, как меня чуть на фарш не покрошили. А с тобой что случилось? — Какой-то засранец проткнул меня насквозь деревяшкой. Повезло, что повредило только печень… Как ты себя чувствуешь? — Вот пидорас! — зашипела Майер, пытаясь приподняться. — Так, как будто из меня решили сделать дуршлаг. До сих пор болит, где дырок понаделали. Но всё лучше, чем там. Теперь-то мы отдохнём… Кстати, откуда яблочки? — Галатея принесла, специально для тебя, Хелен, — валькирия пододвинула пакет ближе к Майер, чтобы та особо не напрягалась. — А ещё она передала тебе привет. — Ух, надо будет поблагодарить её! А с Мирией что?! — подскочила Майер. — Это же она меня вытащила! — Ей тоже досталось, возможно, даже сильнее, чем в Рабоне. Но врачи говорят, что она быстро поправится. — Это хорошо, — безмятежно заметила Хелен, откинувшись обратно на подушку. — С остальными-то всё в порядке? — Не могу сказать точно, — нейтрально сказала Денёв, не желая портить своей девушке настроение — только не сейчас, когда она едва пришла в себя. — Но надеюсь, что все живы и здоровы.***
Сквозь плотный сон, его слабеющую материю, стал проскальзывать периодический звук, похожий на работу локаторов. Веки Мирии дрогнули, тяжело размыкаясь. И стоило только почувствовать тело, как всё существо пронзила боль от пулевых ранений, которая ещё долго не утихала. Затем Норман чувствует считывающие сердцебиение дермы на своей груди. И только спустя минуту понимает, что лежит сейчас в медицинской койке, живая, а мрак, стоящий последние несколько дней перед глазами, лишь следствие её ран. Мирии и вправду из-за этого показалось, что она умерла. Только изредка проскакивающие мысли и образы давали надежду. — Очнулась… — тепло и тихо проговорила Кейн, осторожно, чтобы ничего не задеть, опуская голову на краешек кровати и медленно поглаживая руку чуткими пальцами. До глубокой ночи валькирия просидела в палате у Норман, договорившись с главным врачом об этой услуге. Прокрутила в голове десятки вариантов того, что скажет, когда её любимая вернётся в этот мир, и смогла только выдать это. — Галатея… Прошептав, Мирия рефлекторно протянула ладонь к её лицу. Теплеющая кисть тяжело легла на шею, большой палец, его подушечка, припал к щеке валькирии. — Да, ангел мой, я здесь, — Кейн чуть повернув голову, поцеловала ладонь девушки. — Я так рада, что всё обошлось… Норман слабо улыбнулась. Глаза заблестели в чуть приглушённом свете. — Поцелуй меня… Собрав рукой прядь волос, чтобы не мешали, Галатея наклонилась и очень нежно и трепетно одарила Мирию долгим поцелуем, вкладывая всю любовь и заботу. Это оказало обезболивающий эффект, не сильный, но немного облегчающий неприятные ощущения. Руки, отяжелённые слабостью, прильнули к плечам Пророка, медленно и робко прошлись по спине, соскальзывая назад, на белую простынь. Пророк посмотрела в глаза Норман и заметила, что, несмотря на поцелуй, на то, что Мирия очень рада вернуться в мир живых, её не покидает обеспокоенность. И это вполне объяснимо. Судьба соратниц всегда была для девушки очень значима, она заботилась о них, как соколица о своих птенцах, и сейчас, похоже, прочитала что-то тревожное в выражении лица Кейн. Галатея понимала — она не сможет скрыть правды, как бы болезненна она не была. Конечно, это совсем не то, что нужно для скорейшего выздоровления, но и не сказать она не может. — Мирия… — девушка ненадолго отвернулась, пронзая взглядом тьму за окном. — Говори, Галатея… Говори всё так, как есть, — строго, практически приказным тоном, прозвучал голос штабс-фельдфебля. — В госпитале, в палате реабилитации, Денёв и Хелен. С ними всё будет хорошо. Гуд, Гайер и Дюваль сейчас в Миллениуме, они абсолютно здоровы… Вагнер… Мертва. Сегодня утром я была на её похоронах, — после небольшой паузы выдохнула обер-лейтенант. Глаза Мирии дрогнули, губы разжались. Из глубин сознания она услышала чей-то голос, бесформенный, неразборчивый, звуковая мешанина, которая чем выше поднималась, тем отчётливее становилась. Голос Офелии.«Рано или поздно настанет момент, когда ты их не спасёшь…»
Как она оказалась права, этот монстр в обличье человека. — Это моя вина, — пробормотала Кейн, — я должна была присматривать за ней и страховать, но этих тварей набежало слишком много, и я не заметила в пылу боя… Мне вообще не следовало брать её дальше после того, что случилось во время высадки. Нужно было оставить её в тылу. Понимаешь, она оказалась одна против толпы цвергов и перешла порог. Когда Флора и Клэр добрались, стало уже поздно… — Надеюсь, она не страдала?.. — Не знаю… Она своими силами боролась с вирусом до последних минут, когда уже не могла контролировать собственное тело. Она просила Флору убить её, но Гайер не смогла. Пришлось Клэр, — честно рассказала Пророк. — Наверное, это действительно было избавлением. Но… — Это ужасно, — глаза Мирии словно опустели и смотрели в потолок, поблёскивали слёзы, узкими каплями мелькая на ресницах. — Ещё ужаснее, чем видеть смерть соратницы, будучи не способной сделать хоть что-то… Надеюсь, Клэр понимает, что поступила правильно, и сможет перенести эту потерю. — Понимает, так же, как это понимает и Флора, но правда в том, ангел мой, что ни одна из них никогда не сможет смириться с этим. Так же, как и я. Я никогда не смирюсь с тем, что не уследила за Еленой. И не смирюсь с тем, что из-за меня ты чуть не погибла. Ты спасла мою жизнь, — на последних словах Кейн не выдержала и дала волю чувствам, опустившись на колени перед кроватью, лбом уткнувшись в матрас. — Прости меня, Мирия… — Эй, ты чего?.. Приподнявшись, совершенно не замечая боли, Мирия отлучила свою девушку от кровати. — Я просто сделала то, что сделала бы любая другая валькирия, когда соратница или близкий человек оказались в беде… Пожалуйста, встань. — Мирия, ты сделала гораздо больше, чем тебе кажется. Ты спасла меня, спасла Хелен и, быть может… Если бы не я, то ещё и спасла бы Вагнер… Я не знаю… К чёрту всё! Не я, а ты должна быть командиром отряда, — Галатея всё же послушалась и поднялась, быстро утирая слёзы, когда её браслет-телефон разлился неспешной плавной мелодией. — Да кого там ещё? Обер-лейтенант хотела было сбросить вызов, но это оказался её дядя. Поспешно приведя себя в порядок и взяв под контроль эмоции, валькирия ответила на звонок: — Да? — У нас проблемы, — с ходу начал кардинал. — Час от часу не легче, — вздохнула Пророк, окончательно возвращаясь к привычному образу, но всё же держа в этот момент Мирию за руку. — «У нас» — это конкретно у тебя, у семьи или у Рабоны в целом? — У всех вместе взятых. Знаешь, кто решил поступить в ваш отряд? Кейн побледнела и, прикрыв рот, посмотрела на ничего не понимающую Норман. — Только не она… — Что случилось? — сразу же встрепенулась вторая. — Когда? — ответила Галатея, крепче стиснув ладонь Мирии и взглядом дав понять, что всё расскажет, как только закончится разговор. — Поняла. Сделаю всё, что потребуется. Обер-лейтенант завершила звонок и даже с неким страхом посмотрела на любимую. — Помнишь, я рассказывала про семейную легенду? — Да, — сглотнула Мирия, внутренне готовясь услышать самые ужасные вещи. — Как думаешь, учитывая ещё и нашу врождённую, извини за нескромность, красоту, сколько раз мой дядя в бытность свою офицером испытывал радости любви? — даже покраснела Кейн. — Я не знаю… Даже представить себе не могу. — И не нужно. Но как итог — пять внебрачных детей. Четверо мальчиков и одна девочка, которой… Которой тоже достался очень сильный и опасный дар. Если я могу управлять движениями, то она может создавать видения. И вот представь, как раскроются её способности с вирусом цверга! — Ну, при правильном применении это вполне может принести огромную пользу. Впрочем, — нахмурилась Норман, — если кому это и будет на руку, то только Совету с их безумными амбициями. — И это только одна сторона медали, — вздохнула Галатея. — Видишь ли, но Рафтелла, поскольку младше, всегда брала меня за пример для подражания. А такой пример… Чёрт, Мирия, мне бы очень не хотелось рассказывать о том, что я творила раньше, но тогда картина была бы размытой. И Кейн поведала любимой о своих знаменитых похождениях в Рабоне. Сомнительные связи, угоны, баловство с лёгкими наркотиками, наплевательское отношение к любым авторитетам, пара приводов в тюрьму — родственникам приходилось всеми силами вытаскивать девушку на волю и тщательно скрывать происшествия… — Вот так как-то… — печально усмехнулась Галатея, закончив историю. Выслушав всё до последнего слова, Мирия медленно приложила обе ладони к своему лицу — знак высшего стыда и негодования. И без спешки, словно стараясь стянуть кожу, они сползли вниз. Девушка тяжело вздохнула: — Ни в коем случае нельзя, чтобы в наших рядах появилась столь взбалмошная и неконтролируемая валькирия. А если она ещё и переметнётся на сторону Хельхейма, то мы даже не заметим, как окажемся по уши в дерьме, — категорично проговорила она — и при этом всё ещё пыталась уложить всю полученную информацию в голове. Даже Хелен, думала Мирия, и та не такая страшная косячница, как Галатея. — И я об этом же. Рафтелла — это бывшая я, только в два раза хуже. Ко всему прочему она за счёт своих умений неплохо промышляла воровством редких реликвий, за что её и выдворили в конце-концов из Рабоны, запретив появляться там так же, как и валькириям. И уж не знаю, не это ли и подтолкнуло её к такому решению… В любом случае, мне нужно как можно быстрее дать свой запрет на принятие её в наши ряды, — закончила Кейн, нервно расхаживая по палате, а потом остановившись. — Ангел мой, соколица, надеюсь, ты простишь меня за то, что я не рассказывала о себе? — Мы об этом ещё поговорим, Галатея, — строго заключила валькирия. — Сейчас важнее то, чтобы твоя двоюродная родственница не вступила в отряд. От этого тона обер-лейтенант вдруг почувствовала невнятный зуд пониже спины, такой, какой бывает после усердной порки. — Д-да, — заключила Кейн, напоследок поцеловав Мирию, причём, Норман едва заметно прикусила ей губу. — Извини, что вот так всё вышло. Я пошла! — Удачи! — бросила напоследок Мирия, знатно обругав себя за свой строгий тон. На неё сразу же навалилось страшное чувство одиночества и лёгкой тревоги.«Ну зачем я так с ней?..»
«Мне влетит и совершенно по делу», — думала Кейн, стремительно покидая госпиталь и одновременно пытаясь выйти на связь с кем-нибудь из Совета.«Но как она смотрела и говорила…»
Теперь уже Галатея обругала себя за излишние и совсем неуместные фантазии, когда навалилось столько проблем. Наконец-то ей ответили. Эрмита. Не самый плохой вариант, хотя лучше было бы поговорить с Рубелем или Орсеем. — Господин Советник Аль-Валид, — строгим деловым тоном приветствовала Кейн собеседника, — прошу прощения, что беспокою вас, однако есть дело чрезвычайной важности. Как мне стало известно, недавно в валькирии было подано прошение о зачислении… — Рафтелы Кейн? — с каким-то ехидством поинтересовался Эрмита. — Да, прекрасные данные, блестящие показатели и подготовка. — Спасибо, но… Как командир РОНА я настаиваю на отказе, поскольку это крайне неуравновешенная, отрицающая авторитеты и презирающая установленные порядки личность, — проговорила Галатея, чувствуя, как лёгкий холодок страха пробирается в душу. — Странно, все тесты доказали обратное, — заметил Советник, — но, в любом случае, Галатея, тебе не стоит забывать, что ты не единственный командир. Кандидатура была одобрена твоей коллегой, Офелией Кнутлинг. И, похоже, создаётся ощущение, что ты просто пытаешься выгородить родного человека, что вполне понятно, учитывая печальный опыт службы в отряде близких родственников… Но как знать, возможно, теперь всё будет иначе. Возвращайся к своим обязанностям и следи за состоянием подопечных. Доброй ночи! На этом Эрмита распрощался, а Галатея, замерев посреди улицы, сжала от досады кулаки и впервые за долгое время выругалась: — Сука!***
В дверь недорогого отеля раздался стук, нервный, быстрый, пусть и пытающийся создать обратное впечатление — по крайней мере, так показалось временной обитательнице номера. Она без промедления приблизилась и заглянула в глазок. Никого. Тогда девушка поспешила приоткрыть дверь, высунув голову. Внезапно, прямо в нескольких миллиметрах, возникло лицо Галатеи. Девушка словно взглянула в зеркало, покрытое каким-то смягчающим и даже искажающим отражение налётом, которое не передавало более острых строгих линий её лица, выразительных чуть прикрытых глаз, излучающих колючий холод, и длинных зачёсанных назад ровных локонов чёрных волос, оголяющих гладкий бледный лоб. Из пятерых детей кардинала Рафтелла больше всех похожа на Галатею — на данный момент внешне. Рафтелла попыталась закрыть дверь, но протиснутый в проём носок ботинка не позволил. — Здравствуй, Галатея, — холодно, даже в каком-то роде безжизненно поприветствовала двоюродную сестру девушка и отступила, пропустив её в номер. — Давно не виделись. Из лба Рафтелы выступила пара спиральных рожек, закручиваясь концами вверх. Между спиралями блестели крошечные угольки, которые затухали и расцветали вновь. За спиной мелькнул треугольный кончик багрового хвоста. Возможно, любой другой человек испугался бы, увидев что-то подобное. Но Кейн знала, что это всего лишь иллюзия, сигналы вроде радиоволн, которые Рафтелла посылала в мозг находящихся поблизости. И чем ближе к ней, тем более реальными становились видения. Причём, она могла создавать не только зрительные, но и другие виды иллюзий, посылая волны в тот или иной участок мозга. Правда, что не могло не радовать, и у этого дара свои минусы вроде малого радиуса действия и жутких головных болей, если девушка попытается создать что-то сложнее, чем рожки на голове. — Давай обойдёмся без твоих фокусов, Раф, пока я не заставила тебя поколотить саму себя, — вместо приветствия начала Кейн, скрестив на груди руки. — Это всего лишь для того, чтобы подчеркнуть собственную индивидуальность, Лати. Если бы я выкинула фокус, то он был бы куда сложнее, — Рафтелла намешала себе кофе, ускользнув на кухню, а затем сделала ещё порцию для Галатеи — две ложки, с сахаром и сливками, всё как любит старшая, если, конечно, её вкусы не изменились. — Можешь не волноваться насчёт моего поступления, потому что документы уже подписаны, а завтра я отправляюсь на подготовку. «Кажется, я всё больше начинаю понимать Терезу», — про себя подумала Обер-лейтенант. Затем молча прошла вслед за кузиной и тихо проговорила: — Не знаю, зачем тебе это понадобилось, но это самая бредовая из затей, которые приходили в твою голову. — Твою голову посещали затеи не лучше, — пробормотала Рафтелла. — Видишь ли, у меня начался экзистенциальный кризис, когда обыденная жизнь перестала казаться осмысленной без новых ощущений. — То есть, ты хочешь сказать, что наконец-то устав творить чёрт знает что, воровать реликвии и ценности, ты решила изменить свою жизнь и не нашла варианта лучше, чем податься в валькирии? — усмехнулась Галатея. — Раф, я знаю тебя как никто другой. Скажи честно, в какое дерьмо ты вляпалась на этот раз и кто тебя преследует? Что нужно было украсть, что бессилен оказался даже твой отец, а единственным выходом стало поступление в роту?! — Хочешь, чтобы я честно ответила? Что ж, я отвечу: возвращаясь после вечеринки, я наступила на раздавленную кошку. Протухшие кишки, кровь и торчащие кости. Я бы отправилась и дальше, если бы не слишком увлеклась этим зрелищем. И вот здесь я вдруг понимаю, как наскучила мне моя жизнь, как из неё выветрились все до единой эмоции и яркие впечатления, как и из этой гнилой кошки. Мне нужно было попробовать что-то новое, поднять планку. А затем я вспоминаю о своей сестре-грешнице, за которой всю свою жизнь повторяла, считая её своим идолом. Идея податься в отряд пришла сама собою. — Допустим, — вздохнула Пророк, взяв в руки чашку и позабыв про осторожность. Это было большой ошибкой, поскольку содержимое оказалось не кофе, а добротным ромом. Тем не менее, Кейн и бровью не повела, сделав приличный глоток. — Хм, фокус старый, а вот заставить чувствовать ещё и другой запах вместе с зрительной иллюзией — это что-то новое. Растёшь, — подметила Галатея. — Так чем ещё, кроме твоего экзистенциального кризиса, вызвано такое желание оказаться в отряде, который не чета обычным людям? — Кое от кого скрыться, — чуть опустив голову, ответила Рафтелла. — По слухам, за мной послали киллера после того, как я умыкнула у босса какого-то мелкого клана семейную реликвию, на деле оказавшуюся подделкой. Это случилось месяц назад в Тайване. Однако ублюдок на меня здорово взъелся, если послал какого-то головореза. — Господи, сестрица, ты умеешь найти проблем. И что это за киллер, от которого ты бежишь подобным образом? Он что, гримм? — улыбнулась Кейн, однако лицо двоюродной сестры стало белее мела. — Рафтелла? — Не знаю, что за монстра он на меня натравил, но могу сказать одно — этот киллер настоящий профессионал. Ещё говорят, что у него одна рука. Рожки и хвост растворились в воздухе вокруг, а в нос Галатеи вместо привычного сладкого аромата кофе ударил запах рома. Когда рассеялись остальные иллюзии, обер-лейтенант увидела, что вокруг царил лёгкий, можно сказать, немного обыденный бардак. Рафтелла потёрла заболевший висок ладонью. — И что теперь делать? — меланхолично спросила Кейн, делая ещё один глоток. Как не поверни, но вариант оставался один — Рафтелу в отряд, там до неё никто не доберётся, и два года проблем не будет точно, а дальше… — Твой отец будет в бешенстве. — Это терпимо, — ответила младшая Кейн, осушая свою кружку. — Конечно, я-то обещала ему не дать тебе поступить в отряд… И с кого спросят? Господи, Раф, чем ты думала? Ты не понимаешь, что это совсем не игрушки? Когда ты станешь валькирией, тебе придётся сражаться за жизнь, придётся следовать приказам, получать раны, видеть смерть соратниц… Знаешь, где сегодня утром я находилась? На похоронах одной из подопечных! Ты понимаешь, что однажды может наступить день, когда никто тебя не спасёт? И что тогда я скажу твоему отцу? Боже! — Галатея залпом прикончила остатки рома, а потом, даже как-то подавленно добавила: — А ещё сегодня мне пришлось рассказать своей девушке о моих похождениях в молодости… — И она тебя после этого бросила? — казалось, Рафтелла заметила только последнюю часть, пропустив остальное мимо ушей. — Нет, но она очень рассердилась! — Я её в каком-то роде понимаю. Как много времени… — девушка долго и протяжно зевнула, манерно прикрывшись рукой. — Не обижайся, Лати, но мне нужно отдохнуть перед завтрашним днём. Так что оставь меня одну. — Ну уж нет! — возмутилась Пророк. — За тобой охотится какой-то загадочный убийца, и я буду полной идиоткой, если оставлю тебя без присмотра. Переночую здесь, а утром лично притащу тебя и сдам на сборном пункте мастер-наставнице. И не сомневайся, я поставлю её в известность о том, кто ты такая и на что способна. — Мило, ты решила позаботиться обо мне, — пробурчала Рафтелла, предпочитающая уединение. — Как самая настоящая старшая сестра, блин. — И это только начало. Когда станешь валькирией, я сделаю всё, чтобы ты оказалась в моём отряде, и глаз с тебя не спущу. А теперь, ты, кажется, хотела спать? Не смею задерживать, вольно. Отбой, — в этот момент Кейн как никогда стала похожа на себя прежнюю, даже насмешливая интонация вернулась. — Я тебя тоже люблю, Галатея — бросила напоследок младшая и отправилась в ванную. Завтра трудный день, так что нужно встретить его с чистой плотью и ясным умом.***
Утром обер-лейтенант вызвала такси, которое и доставило девушек к зданию, где находился сборный пункт. Обе всю дорогу молчали. Галатея думала о том, что нужно обязательно навестить Мирию, извиниться перед ней за то, что скрывала некоторые факты биографии, и попытаться объяснить, почему теперь она стала другой. Но прежде Кейн хотела встретиться ещё кое с кем, чтобы высказать всё, что думает. Такси остановилось рядом с казавшимся могучей крепостью из-за мощных колонн, поддерживающих массивную крышу, зданием высотой в три этажа. Не меняющиеся стены из чёрно-синего отполированного гранита выделяли вербовочный пункт из всех окружающих домов. А когда-то давно по широкой лестнице из белоснежного мрамора процокали каблуки миловидной девушки с пышными чёрными кудрями, которая в таком размывчатом будущем станет самой великолепной из всех валькирий и, к несчастью, встретит самую недостойную смерть, — её звали Терезой Дюваль. Расплатившись за поездку, девушки миновали лестницу и оказались рядом с громадными дубовыми дверями, украшенными величественно поблёскивающим своей позолоченной поверхностью в утреннем проснувшемся солнце гербом. Сердце Рафтелы, как ей показалось, на мгновение затрепетало, но сразу же утихомирилось. Галатея осмотрела своды с долей грусти. Когда-то и она взошла по этим ступеням, полная надежд и предвкушения чего-то великого. Но сейчас в душе поселились боль и разочарование. Она полагала, что будет трудиться на благо людей, и хоть так и было, но вместе с тем с каждым годом росло осознание того, что она лишь винтик. Важный, но вполне заменимый. И всё же… Не сделай этот выбор, она бы не встретила Мирию, не познакомилась бы с прекрасными и верными соратницами. Не смогла бы спасти сотни, а может, и тысячи жизней… — Раф, то, что я тебе скажу сейчас… Постарайся это запомнить. Относись к другим так, как бы ты хотела, чтобы они относились к тебе. И даже в самых поганых и сложных ситуациях в первую очередь всегда оставайся человеком… — обер-лейтенант и сама не ожидала, что будет так откровенна, но чувствовала, что это необходимо. — Я знаю, что ты брала с меня пример. Он действительно не самый лучший. Наверное, судя по вчерашним словам, пришло время изменится. — Я постараюсь, Лати, — откликнулась Рафтелла. Они вошли внутрь. Кейн, подарив молодой девушке в строгом одеянии с серебряными аксельбантами приветствие, промелькнула мимо, ведя за собой двоюродную сестру. Она торжественно отдала честь командиру РОНА. — Значит, дамочки, слушайте и запоминайте, как Отче наш. Меня зовут Ундина Ионеско. Унтер-фельдфебель и по совместительству ваша мастер-наставница, задача которой отцепить вас от мамкиных титек, — раздался грубый воинственный голос в коридоре. Перед дрожащими девушками с охреневшими взглядами возвышалась атлетичная воительница, держащая руки на своём поясе. Ровные отдающие красивым золотым блеском волосы свисали до поясницы, из-за головы с выступающими ушами подымалась тонкая полоска дыма. Одна из девушек с пышными спиралями прядей отвлеклась на Галатею, сразу вспомнив валькирию и её отряд, которому когда-то помогла вместе со своими товарищами. — Что вы там такого интересного увидели, мисс Драгоманова? — развернулась амбалка. На сестёр посмотрело широкое лицо, в зубах которого дымила сигара. Низкий лоб открыт, взгляд излучает суровость и какую-то нотку насмешки. — Ё-маё, я смотрю, у нас здесь внеплановое явление святого духа. — И тебе привет, унтер, — ухмыльнулась Кейн. — Я гляжу, ты действительно нашла своё призвание? Она обвела взглядом новеньких и кивнула Анастасии, как бы дав понять, что не забыла её. — Все валькирии заняты, а новеньких готовить некому, так что меня «любезно» попросили заняться этим, — пыхнула Ундина. — Впрочем, я бы с радостью отправилась на фронт, но раз такое дело, сама понимаешь — нам сейчас нужно пополнение. — Знаю-знаю, сама же приказ подписывала. У меня для тебя как раз ещё одна новенькая, — Галатея опустила руку на плечо Рафтелы. — Моя кузина, Рафтелла Кейн, очень способная, умная и отважная девушка. Обер-лейтенант не без некого удовольствия наблюдала за тем, как вытянулось от удивления лицо сестры, ожидавшей, что сейчас ей припомнят всё, что только можно. — Кузина, значит? Ну, здравствуйте, мисс Кейн-младшая! — хохотнула Ионеско, передвинув сигару к другому уголку губ. — Итак, дамочки, все за мной. И лучше пошевеливаться, потому что нам надо прибыть в Форт Дельфия в течение семи часов, — затем унтер сказала Галатее: — Береги себя, Галатея. А, и передай Рыжей от меня привет! — Обязательно, а ты не переусердствуй с подготовкой и не слишком много заставляй их отжиматься, а то ведь составят тебе конкуренцию, — усмехнулась Галатея и уже тихо добавила, да так, что услышала одна Рафтелла: — Ещё одной раскаченной бодибилдерши моя психика точно не выдержит. — Моя уже трещит по швам, — прошептала Рафтелла. — Мисс Кейн, вам специальное приглашение?! — Иду. Кузина быстро присоединилась к остальным. Напоследок она развернулась и взглянула на сестру. А затем и та, и другая подмигнули правым глазом — практически в один момент, словно рефлекторно. Можно сказать, это их фирменный жест прощания.«Я буду скучать по тебе, Лати»
***
По пути к Слейпниру Рафтелла, как и остальные, получила аптечку, сухпаёк и пожелания удачи, будто бы она отправлялась не на базу, а в сразу в битву. Определённо, ей это начинало нравиться, новое ощущение, когда предвещаешь нечто большее и понимаешь, что подобное вскоре произойдёт. Правда, Галатея предупредила, чтобы она ничего не ела, не брала в рот даже самой маленькой крошки, иначе весь кишечник вывернет наизнанку. Рафтелла послушалась, понимая, что обер-лейтенанту виднее. Первой, кто решил заговорить с кузиной Галатеи, стала Драгоманова. Она открыто улыбнулась и с неким восторгом проговорила: — Привет! Очень рада буду познакомиться, я — Анастасия. Можно просто Настя или Стейси. — Рафтелла Кейн, — только коротко отвечает девушка. — Хе, так, значит, ты у нас из этого, как его? Советского Союза? — встряла другая, дородная рыжая особа с короткими волосами, которые торчали так, будто их обладательницу здорово шибануло током. Лицо грубое, можно сказать, оно больше подходило молодому парню, нежели девушке. И пока она не подала голос, Рафтелла действительно принимала её за первого. — Не из Советского, а из Русского союза, Рейчел, — поправила, видимо, её подружка, создающая резко обратное впечатление своими женственными мягкими чертами. Большие ресницы, захлопывающие голубые глаза, длинные линии бровей в самом низу лба, не закрытого русыми волосами, и слабая миловидная улыбка. — Прошу прощения за мою девушку, она не столь эрудированна, чтобы разбираться в подобных вещах. Кстати, моё имя — Одри Кёниг. А это — Рейчел Форд. — Да кому какая разница, как это называется, если уже давно входит в состав Атлантиса? — отмахнулась Рейчел. — Суть то в том, что она русская. — Мой регион не так уж и давно присоединился к Атлантису, а до недавнего времени он был оккупирован цвергами. Я из Таврики, и если кому-то не нравится моё происхождение, то я легко могу эти предубеждения развеять, — Драгоманова чуть напряглась. — Да ладно-ладно, — усмехнулась Форд, — я просто хотела заметить, что ты первая из этих территорий, кто поступил в валькирии. — А раньше в валькириях и асах были русские? — спросила Рафтелла, когда в поле зрения оказался здоровенный агрегат, напоминающий птеродактиля. Ундина с какой-то любовью и тёплым трепетом в голосе сказала, что этот зверь из металла называется Слейпниром, и любезно пригласила девушек внутрь. Четвёртая девушка в разговор всё ещё не вступала. — Не было. Только несколько из Новой Югославии, последняя из которых погибла, как и остальные из отряда V.I.P., — вдруг заговорила до этого молчавшая. — И да, если кому-то не по нраву, что среди нас русские… Я с превеликим удовольствием помогу Анастасии надрать чью-то заносчивую задницу. Оглядев удивлённых спутниц взором хищных ястребиных глаз, незнакомка откинула длинную выкрашенную в красный цвет чёлку на бок и первой зашла в Слейпнир. — Вот это девушка, — протянула Одри. — Такая и коня на скаку остановит, и в избу горящую войдёт. — Что такое изба? — быстро спросила Рейчел. — Деревянный бревенчатый дом в лесистой местности, в таких жили наши давние предки, — откликнулась Драгоманова на автомате, а затем с явным воодушевлением поинтересовалась: — Кто-нибудь знает, как её зовут? — Нет, но, думаю, в скором времени узнаем. Кёниг второй ступила на борт, затем взошли и остальные. Соотечественница Анастасии уже пристегнулась, в то время как остальные только пытались разобраться в ремнях. Благо, много времени не ушло. Да и к тому же Ионеско лично проверила, как кто застегнулся, пыхтя сигарой. Спустя несколько минут Слейпнир начинал подниматься в воздух. На Рафтелу напало странное ощущение, будто бы внутренности опустели, заполнившись холодным воздухом, и после исчезли из её нутра. Судя по выражению лиц прочих, кроме Ундины и таинственной незнакомки, они тоже готовы были вывернуть наружу содержимое желудков, если бы в них что-то было. — Дурные, — покачала головой девушка с красной чёлкой, — выпрямите спины, смотрите вверх и дышите глубоко. Легче будет. — Нина Олеговна, между прочим, дело говорит, — на губах Ундины вновь появилась ухмылка. Переглянувшись, девушки сразу же поспешили выпрямить спины и поднять головы, стараясь набирать в лёгкие побольше воздуха. Едва отступили рвотные позывы, а Слейпнир набрал нужную высоту и отправился заданным курсом, как Анастасия, переведя дыхание, тут же поинтересовалась у соотечественницы: — Откуда ты всё это знаешь? — Была пилотом Фафнира, входила в эскадрилью истребителей «Стрибог». И не «Ты», а «Вы». Я Корнилова Нина Олеговна и с этого момента попрошу обращаться ко мне соответственно… Шутка. Видели бы свои мордашки. «Выпендрёжница», — подумала про себя Рафтелла, когда закончила благодарить свою двоюродную сестру за очень ценный совет, полученный с утра, — сейчас он очень выручил. Хотя голову немного кружило, и кишечник угрожающе тянуло вверх. — Очень смешно, мать твою… — проворчала Форд. — Не смешнее твоей внешности, — моментально отбила Нина. — Нарываешься?! — Рейчел так резко дернулась вперёд, что натянулись ремни безопасности. — Сбавь обороты, я тебя и с закрытыми глазами так отделаю, что мало не покажется. — Эй-эй, пожалуйста, не нужно ссориться, — попыталась воззвать к благоразумию Анастасия. «Ещё грубая, своенравная и слишком самоуверенная. Нужно будет её проучить. Но это потом, когда мы окажемся на земле», — Рафтелла прикрыла глаза, откинув голову. — Рейчел, дыши глубже и постарайся успокоиться… Вот, вот так, — успокоила свою девушку Одри. «Слава богу! Хоть кто-то из нашей компании, кроме меня, имеет голову на плечах, — с неким облегчением отметила Драгоманова. — Интересно, а как вели себя те, кто сейчас под руководством Галатеи? Сдаётся мне, у них было иначе… Да взять хотя бы нашу мастер-наставницу: курит себе и улыбается, глядя на эти перепалки…» — Дамочки, я бы на вашем месте не ссорилась с теми, с кем ещё два с чем-то года делить тяготы службы. Или держала недовольство при себе до лучших времён. Потому что сейчас ты поливаешь её самым отборным сортом дерьма, а потом она может устроить тебе настоящую подлянку, — Ундина взяла папиросу в руку и выпустила оставшийся дым. Она вдруг стала серьёзной. — В моём наборе как раз такое и случилось. Нас разделили на два отряда. Будучи и так не в самых лучших отношениях, мы переругались между собой в пух и прах, а затем одна из них во время испытательного задания бросила к нам какую-то ядовитую гадину. В итоге вышло так, что мы потеряли близкую подругу и просто отличного солдата. А ведь ей даже не было двадцати! Так что мой вам совет: учитесь жить дружно. — Прошу прощения, госпожа мастер-наставник, — сразу же выпалила Корнилова, — подобного больше не повторится. Мы с Форд просто слегка друг друга не поняли, так ведь, Рейчел? Нина подмигнула будущей соратнице, и не представляя, что через несколько лет они будут сражаться вместе в одном отряде. Но даже спустя годы манера общения останется такой же, что была при знакомстве. — Без проблем, — с ухмылкой отозвалась Рейчел, взглядом дав понять, что при первой же возможности устроит бывшей лётчице рандеву с кулаками. Одри, прекрасно знающая, что Форд ни за что не упустит возможности подраться, попыталась вразумить свою девушку.***
По прибытии Слейпнир ещё некоторое время парил над плотными зелёными холмами, образованными сплошными пышными верхушками лиственных деревьев. Тишину с редкими прожилками, издаваемыми шелестом веток и листьев и робким ветерком, нарушало гудение двигателей аппарата. Затем он приземлился на площадку, окружённую со всех сторон будто стенами из деревьев. Люк открылся. Наружу сразу же вывалились Одри и Рейчел, рухнув на колени, измученные полётом, и пошатывающиеся Анастасия с Рафтелой. Только Нина гордо прошествовала между ними. Из леса показались две девушки. Одна из них сразу же бросилась в глаза прибывшим. В первую очередь тем, что её кожа светло-чёрного, напоминающего молочный шоколад цвета. Потом, по мере того, как пара приближалась, стали различимы немного мясистые губы и локоны, заплетённые до единого волоска в жёсткие тёмные косички, из-под которых полуромбом смотрели уши. Пару жгутиков болтались на левой стороне лба. А когда девушки оказались практически в нескольких метрах, мрачные зелёные глаза излучали какую-то нотку интереса, но в большей своей части создавали впечатление, словно их обладательница напряжена. Перестав таращиться на афроамериканку, курсанты дружно посмотрели на вторую. Она и вовсе показалась им из-за своего низкого роста и совсем юного вида подростком, у которого ещё не сошли тонкие прослойки детского жирка. Миловидное строгое личико и сам образ в целом дополняла её светло-рыжая причёска с выступающими ближе к вискам хвостиками. Взгляд был по-детски серьёзным, как и крошечные незаметные губёшки. — Ебать… — тихо зашептала на ухо Кёниг её спутница. — Всё, пиздец. Африканки и подростки. Бля, прозвучало, как название дешёвой порнухи. Но такого я точно не ожидала. Тем временем и Анастасия обмолвилась парой фраз с Ниной, высказав общее мнение, что появление чернокожей девушки в рядах валькирий это посильнее, чем даже одновременное поступление двух русских. И только Рафтелла осталась спокойной и невозмутимой. — Госпожа мастер-наставница, рады вашему возвращению! — проговорила невысокая юная девушка, немного странно протягивая слова. — Как вы и просили, мы с Рене подготовили всё необходимое для встречи нового пополнения. — Молодец, гренадер Рауде, — показалась и сама Ионеско. — А теперь скажите мне: гренадер Асими курила ганжу, пока я моталась за новичками? Афроамериканка напряглась ещё больше, будто бы под слабым виноватым напором немного опустив подбородок. Ноздри мастер-наставницы начали быстро раздуваться, пытаясь уловить в свежем дневном воздухе хотя бы самый маленький запашок палёной конопли. — Не могу знать! — пискнула младшенькая. Подобный ответ представлялся неким компромиссом. С одной стороны Рауде действительно не видела, чтобы её соратница курила травку, но с другой, когда она общалась с ней полчаса назад, то почувствовала характерный запах. — Асими, Асими, титька вы тараканья! — воскликнула с улыбкой Ундина. — Я всё никак понять не могу одного. Вы здесь вроде месяц с половиной, но где-то умудрились откопать коноплю и — что вообще удивляет — высушить её! Ваше счастье, что у меня сегодня хорошее настроение, так что можете расслабить булки и вздохнуть спокойно — наматывать круги я вас не заставлю. Но в следующий раз пеняйте на себя. — Так точно! — ответила Асими. — Ну, а теперь можете познакомиться с новичками. И не забудьте показать им базу и объяснить, что да как. Гренадер Рауде и Гренадер Асими, исполнять! — Есть! — в один голос ответили девушки и, дождавшись, когда мастер-наставница покинет площадку, приветствовали новичков. — Добро пожаловать! — начала младшая. — Я — Дитрих Рауде, девятнадцать лет, Ригмарк. — Рене Асими, двадцать два года, Алжир, — представилась гренадер. — Рейчел Форд, двадцать лет, Авалон. А это, — она обняла свою девушку за плечо, — моя малышка — Одри Кёниг. Мы вместе служили в полиции. — Рады познакомиться! — кивнула Одри. — Рафтелла Кейн, Рабона, двадцать три года. — Ты же, получается, сестра Обер-лейтенанта Галатеи? — с чувством неподдельного восхищения осведомилась Дитрих. — Двоюродная, — подправила Рафтелла. — Надеюсь, тебе больше повезёт, чем одной предшественнице, у которой родная сестра погибла, а сама она даже не может звание получить, — холодно заметила девушка с красной чёлкой и, насладившись эффектом, представилась: — Нина Корнилова, Пиэта. — Можно и помягче, — одернула её соотечественница. — Анастасия Драгоманова, Каффа.«Не на пацанку, так на меня наезжает. Ладно, подожди немного, я тебе устрою»
— Вот и познакомились. Кхм, обед через полчаса, так что, думаю, успеем показать немного Дельфию, — бормотала Рене, уставившись на свой браслет. — Ну, Дитрих, идём? — Конечно, — жизнерадостно согласилась та, первым делом направляясь в сторону полигона. По пути она без остановки рассказывала про базу, иногда обращаясь за подтверждением к Рене, которая обычно просто кивала. Но слушали её в основном только Анастасия и Одри, Рейчел и Нина взглядом отыскивали местечко, где могли бы тихо и не привлекая внимания выяснить отношения, а Рафтелла раздумывала над тем, как именно приструнить обеих, особенно бывшую истребительницу. На пути показался тонкий гладкий ствол молодого дерева, растущего чуть подальше от остальных. «Идеально», — Рафтелла немного сократила расстояние между ней и Корниловой — она как раз шла по направлению к деревцу и смотрела по сторонам. Младшая Кейн мысленно заставила дерево исчезнуть, рисуя в накаляющемся мозгу точную картину выползающего навстречу им зелёного пейзажа, но без одной единственной детали. Пришлось поднапрячься, чтобы в точности представить себе картину. Теперь по извилинам забегали электрические шипы, отдающиеся острыми свёрлами в висках и затылке и будто бы небольшими ощутимыми гирьками, которые поставили на верх глазных яблок. Теперь и Нина должна видеть то же, что сейчас представила себе Рафтелла. И судя по тому, что она не сворачивала и не пыталась хотя бы сбавить скорость горделивой быстрой походки, иллюзия отлично скрыла под своей обманчивой материей реальность.«Получай»
— Сука! — Корнилова налетела на дерево, приложившись лбом и носом, да так, что из него пошла кровь. На помощь ей кинулись Рауде и Драгоманова, а Форд не удержалась от подкола: — Смотрите, кто-то ослеп от гордости! — Бляха муха, — сидя на земле, недоумевала Нина, — да здесь же не было ни хрена! — Эй, что там у вас? — развернулась Асими и, едва разглядев кровь, сразу же метнулась к будущей соратнице. Заскрипел замок небольшой аптечки, расположенной на её поясе. «И как только её в пилоты взяли? Ума не приложу», — внутренне Рафтелла ликовала, пусть внешне не проявила ни единой эмоции. Только остановилась, чтобы взглянуть на результат. Может, она и не в особых ладах с Галатеей, но и гадостей в её адрес не позволит. — Да не надо, — слабо отмахивалась от помощи пострадавшая, — мелочи это… Вот когда над Таврикой сбили, я тогда на лес катапультировалась, зацепилась за деревья, внизу цверги были, а меня стропа за горло схватила, чуть не задохнулась. Хотя, если бы упала… Ещё хуже. Хорошо валькирии рядом оказались. Спасли. — И меня вот тоже, — заметила Настя, исхитрившись помочь, когда Корнилова заинтересованно посмотрела на неё. — Нас местные предатели хотели цвергам на корм отправить, но Галатея со своим отрядом оказались рядом. — И потому ты решила стать валькирией, Анастасия? Чтобы служить вместе с обер-лейтенантом Кейн? — раздался аккуратный вопрос от Кёниг. — Я слышала, что некоторые как раз и идут в армию, чтобы быть ближе к своему, если можно так выразиться, кумиру. — Не совсем, хотя, конечно, я была восхищена ею, но главное в том, что я просто хочу защищать свою страну и не допустить, чтобы повторилась история с Таврикой и… — девушка быстро вытерла выступившие слёзы. — С моими родителями. — Сочувствую, — впервые проявила нормальное отношение Нина. — Извини, я не хотела. Одри отвела наполнившийся лёгким стыдом взгляд. — Вроде перелома нет, но на всякий случай лучше зайти в медпункт перед обедом. Да и кровь убрать, иначе мастер-наставница подумает, что ты подралась, — щурилась Рене. — А наказание за подобный косяк очень строгое. — Какое? — встряла Рейчел и ухмыльнулась. — Бегать заставят? Или отжиматься? Тоже мне… — Это только полбеды. Впрочем, сама потом узнаешь, если, конечно, накосячишь или нарушишь дисциплину. Хм, — вновь быстрый взгляд на часы, — семь минут до обеда. — Значит, медпункт откладывается, — проговорила Нина, поднимаясь на ноги. — А чтобы ничего не подумали, я при входе могу как бы налететь на дверной косяк. Кровь не идёт больше? — Нет. Там рядом есть краник поблизости, так что смоешь кровь. И постарайся быть аккуратнее, ладно? Всё-таки и я, и Дитрих сегодня несём за вас ответственность, так что мастер-наставница Ионеско в первую очередь спросит с нас, — предупредила Рене. — Ну, а теперь пошли обедать. — Да, пора бы уже, — добавила Одри. Девушки быстро достигли столовой, где их уже ждала Ундина. Корнилова, как и планировала, как бы случайно споткнулась о порог и задела лицом косяк, сразу же за этим отправившись умываться. Возможно, характер у Нины был не самым хорошим, но подставлять остальных из-за собственной оплошности не в правилах бывшего пилота. Остальные довольно дружно изобразили удивление и посетовали на неловкость будущей соратницы. Ионеско хмыкнула, но вдаваться в подробности не стала, быстро объяснив основные правила приёма пищи. Инструктаж свёлся к тому, что самое главное — не выпендриваться: «Вам тут не ресторан, что дали, то и есть, и уложиться в норматив. Это армия, и нечего сиськи мять!» — Это значит, что командир желает приятного аппетита, — тихим шёпотом пояснила Дитрих, уже привыкшая к некоторым заскокам валькирии. Но, откровенно говоря, при виде накрытого стола никто бы и не подумал проявлять недовольство — питание для будущих валькирий как всегда оставалось на высшем уровне. Основными блюдами сегодня являлись суп с гречневой лапшой и красной рыбой, на второе шло мясное рагу с картофелем и грибами, а также на столе поставлены хлебницы с ещё тёплым свежим мучным изделием и два вида сока — виноградный и апельсиновый. У девушек, с утра ничего не евших, казалось, слюни сейчас потекут. Особенно тяжело пришлось Анастасии — пережив голодные времена в Таврике, когда больше приходилось думать о том, как бы самой не стать пищей для цвергов, а потом ещё и долгое время находясь среди временных беженцев, она забыла о том, что такое нормальная еда, и сейчас особенно активно налегала на угощение. — Извините, — пробормотала она, заметив на себе чуть удивлённые взгляды, когда за несколько мгновений расправилась с супом, — старая привычка. — Всё нормально, — успокоила Нина, недавно присоединившаяся к остальным. — Когда Пиэта ещё не вошла в состав Атлантиса, наше население тоже голодало. Я когда в пилоты попала, то потом за месяц пять кило набрала. «Неужели от удара у неё в голове что-то сломалось? Заносчивость, грубый нрав — как будто и намёка на них не было», — размышляла Рафтелла, медленно и без особого аппетита опустошая тарелку, как будто была сыта. На удивление, она могла не чувствовать голод по нескольку дней, даже если в животе жалобным воем откликались киты, — ещё один минус дара, коих, как и у старшей Кейн, предостаточно, который, к тому же, чуть не довёл её в десятилетнем возрасте до состояния анорексии. А после сегодняшней пакости так и вовсе болела голова и задние стороны глаз. — Ты только не подавись, ладно? — посоветовала Асими. — Угу, — кивнула Драгоманова, потянувшись к рагу, но вовремя себя затормозила, дожидаясь остальных. — Жалко только пончиков нет, — заметила Форд. — Рейчел, уж извини, но ты ходячий стереотип про полицейских, — не удержалась от подкола Нина. — Ставлю сотню атлантисов, что вы с Одри на допросах играли плохого и хорошего копа. — Я тебе сейчас стакан-то засуну куда поглубже и проверну пару раз, — отозвалась брутальная девушка. «Не одна, так другая на нервы действует…» — хмурый взгляд метнулся на тарелку Рейчел. В мозгу мгновенно возникли поднимающиеся на поверхность супа выдранные зубы с чёрными кровавыми ошмётками. Несколько жёлтых кусочков как раз почерпнуло ложкой. — Рейчел, у тебя что-то в тарелке, — спокойно подала голос Рафтелла, напомнив о себе. — Ах ты ж ёб твою мать! — воскликнула Форд, резко взвившись из-за стола, попутно опрокинув тарелку, а ложку и вовсе запустив куда-то подальше. На такое резкое проявление эмоций сразу же отреагировала мастер-наставница, сидевшая за отдельным столом и наблюдавшая за всеми: — Форд, неужели вам так не понравился суп? Я понимаю, иногда здешние повара готовят полное фуфло, но это не повод так вскакивать и бросаться ложками. — У меня там выдранные зубы плавали! — заявила Рейчел, с удивлением заметив, что ничего подобного нет и в помине. — Во бля… Померещилось что ли? Остальные девушки ненадолго остановились, тщательнее вглядываясь в содержимое собственных тарелок, но только пожали плечами. Лишь Одри как-то немного покосилась на Рафтелу. Ундина встала из-за своего стола и приблизилась. Форд на её фоне показалась женственной хрупкой принцесской. Ионеско поставила опрокинутую чашку, а затем взяла несколько плавающих в остывшем бульоне лапшинок. Нахмурившийся взгляд лёг на них, будто бы разъедая какой-то кислотой. — Хм, — протянула она, — мисс Форд, каким местом это похоже на зубы? — потом валькирия громко позвала поваров, не дождавшись ответа: — Эй, господа, скажите, вы добавляли в суп какие-либо специфические ингредиенты? Зубы там, например? — Никак нет, госпожа унтер-фельдфебель! — едва ли не пропищали бедолаги, прячась друг за другом и дрожа всей своей сущностью. — А моя подчинённая, — Ундина приобняла покрасневшую от стыда Рейчел за плечо, — говорит, мол, в супце моём зубы плавают, да не простые, а выдранные! — Этого не может быть! Ей почудилось! — Д-да, ей почудилось! С-сами подумайте, стали бы мы, доблестные повара Атлантиса, добавлять в суп зубы! — Возможно, долгое голодание и непростой перелёт сыграли свою роль, — дипломатично заметила Дитрих. — Д-да, мне почудилось, — Рейчел вся скуксилась, зажатая в железные тиски объятия. — Прошу прощения, подобного больше не повторится. — Уж очень надеюсь, — Ундина щёлкнула пальцами, запустив лапшичные трубки в полёт. Повара вновь вздрогнули, как будто бы раздался выстрел, и поспешили убрать с глаз унтера. — Ладно, садись и ешь дальше. Мощная тяжёлая ладонь хлопнула её по плечу, из-за чего Рейчел чуть не взвизгнула. Валькирия вернулась на своё место, принимаясь за еду. Хотя перед этим она поковыряла ложкой в мясном рагу. — Ты ведь тоже увидела в супе зубы? — строгий вопрос от Одри не заставил себя долго ждать. — Там что-то плавало. Я подумала, это какое-то насекомое. — Массовые галлюцинации, — хмыкнула Нина, чуть отодвинув от себя тарелку, и покосилась на Анастасию, которая, словно ничего и не произошло, уплетала за обе щёки. — Настя, если хочешь, возьми мою порцию. — Правда? Можно? — обрадовалась соотечественница. — Да, мне что-то больше не хочется. Оставшаяся часть обеда прошла без каких-либо происшествий, а по окончании девушки отправились изучать базу дальше. Дитрих, выступая словно заправский гид, успевала и рассказать, и показать, постепенно подводя новеньких к складам, где их уже ждали комплекты униформы. Пока, конечно, в упрощённом варианте. Недалеко от складов Нина и Рейчел одновременно заметили уединённое местечко и, воспользовавшись тем, что остальные отвлеклись, быстро свернули в сторону. — Давай договоримся? Дерёмся минуту и не бьём по лицу, — сразу обозначила условия Форд. — Не вопрос, — согласилась Корнилова, — запускай таймер. — Пять сек… Рейчел сжала губы, отчего они превратились в тонкую напряжённую дугу. Пальцы забарабанили по старому браслету с местами стёршейся краской, оголившей белый пластик корпуса. Голограмма с таймером подрагивала. — Начали, — указательный палец только и успел ткнуть в стрелку запуска обратного отсчёта. Форд сразу же встала в боевую стойку. Нина атаковала первой. Тройка по корпусу, но Рейчел пропустила только второй, локтем, а потом закрылась и, отразив третий, сразу же саданула сопернице по печени, отчего та отскочила и схватилась за бок, при этом, правда, внимательно наблюдая за Форд. А она уже рванула вперёд, собираясь в подсечке сбить Корнилову с ног. Той стоило только отойти чуть в сторону и вмазать по почкам проскочившей дальше Рейчел. Но та, словно не заметив этого, ответила таким мощным в бедро, что Нина рухнула на землю, опасаясь, как бы не получить перелом. Рейчел немедля бросилась на неё, оседлав, и хотела было провести свою серию в корпус, но Корнилова исхитрилась вывернуться подобно змее и сгрести соперницу в захват. До истечения времени Нина пыталась придушить Рейчел, а та мутузила её, куда могла дотянуться, но избегая ударов по лицу. Писк таймера, и обе тут же прекратили возню, встав друг напротив друга. — Классно дерёшься, коп, — даже по-доброму улыбнулась Нина. — Ты тоже, летунья, — хохотнула Рейчел. — Пошли к остальным, пока не хватились. — Хм, это ведь настоящая форма валькирий? — Нет, Одри, это что-то вроде «учебного макета»: генераторы силового поля, как и отражающие свет волокна, отсутствуют, энергоёмкости тоже. Разве что только обтягивает и поддерживает комфортную среду тела, — пояснила Рене. — Унтер-фельдфебель Ионеско говорит, что нам пока не нужны такие костюмы, да и стоят они не мало, а мы пока «мартышки, которые третий день как с пальмы слезли», — процитировала Дитрих незабываемое выражение наставницы. — Хм, а где ещё две? Ну, Рейчел с Ниной? — Здесь! — практически в один голос заявили девушки, подбежав к остальным. Обе выглядели заметно потрёпанными, извалявшись в пыли. — Вы же не дрались? — прижала ладошку к губам Рауде. — Не… — протянула Нина. — Всё прекрасно, — преувеличенно улыбнулась Рейчел и демонстративно положила ладонь на плечо Корниловой. — Сделаешь так ещё раз, сломаю руку, — прошептала Нина. — Смотри, как бы я тебе чего не сломала, подруга, — таким же шёпотом ответила Форд, но уже скорее в шутку, чем всерьёз. — Рене, поможешь мне с формой? Я застегнуть не могу, — позвала Кёниг. Асими на автомате развернулась к девушке, как вдруг её остановила мощная рука Форд. — Я ей помогу, — строго, как-то по-собственнически пробурчала Рейчел и принялась за застёжки. Но затем, нахмурившись от полного незнания, позвала: — Эм, Рене, ты не могла бы… Кое-что подсказать? — Вот эту застёжку сюда, — после короткого вздоха, в котором проскользнула тяжесть, палец афроамериканки ткнул в одну из болтающихся плотных лент. — Так, — раздаётся щелчок. — А это — вот сюда. — А-га… — ухмыльнулась полицейская, любуясь работой. — Малышка, тебе так идёт эта форма. Даже больше, чем полицейская. — Осталось только тебя в неё нарядить, — нежно улыбнулась Одри. Нина тайком изобразила, что её сейчас стошнит от этих нежностей, и мастерски облачилась в свой комплект, который отдалённо напоминал лётную форму. Драгоманова, воспользовалась помощью Дитрих, которая от неожиданности немного растерялась, но потом, робко краснея, принялась показывать, как правильно обращаться с замками. Одна Рафтелла гордо пыхтела, считая ниже собственного достоинства тревожить кого-либо по таким пустякам. — Дай-ка, — терпение Корниловой кончилось, и она двумя лёгкими движениями вывела застёжки в правильную позицию. — Не благодари. — Ладно, — в ответе скользил холод, хотя на её лице мелькнуло удивление — замки, которые она с таким ужасным усилием пыталась сомкнуть, на деле застёгивались куда проще. — А теперь мы покажем вам казарму, — произнесла Рауде. — А по пути я расскажу вам про основные правила. — На которые большинство забивают, — тихо добавила Нина, оказавшись рядом с Рейчел. — Точняк, — согласилась та. — Как думаешь, Рене поделится своими запасами? — А я думала, ты хороший коп, Рейчел, — без малой доли удивления, как будто она уже догадывалась, сказала Рене. — На самом деле мы обе плохие копы, — к ним присоединилась и Одри, приобняв Форд за плечо. Пальцы тоже с каким-то собственническим чувством вцепились в выпирающие из-под ткани мускулы. Улыбка на губах стала более походить на ухмылку плохой девчонки. Такая же легла и на лицо Рейчел. — Но, если и поделишься, то я тоже в доле. — Посмотрим. Покачав головой, Асими отправилась за Дитрих, рядом с которой топали Рафтелла и Анастасия. И, похоже, Драгоманова о чём-то оживлённо беседовала с гренадером, пока Кейн старалась находиться на расстоянии, словно боясь нарушить чьё-то биополе — или своё биополе. — На самом деле всё не так уж сложно, — щебетала Рауде. — Главное не нарушать дисциплину слишком сильно… И вот ещё. Лучше, чтобы я ничего не видела, потому что когда мастер-наставница спрашивает, я соврать не могу. — Да ладно? — не поверила Рейчел. — Она абсолютно серьёзно, — подтвердила Рене. — Я и сама сначала не верила… Если хотите, задайте ей какой-нибудь вопрос, на который обычный человек не скажет правду первому встречному. — Мы верим, что Дитрих — честный человек, — поспешила опередить вопросы своей девушки Одри, чтобы не смущать гренадера. А судя по заухмылявшемуся лицу полицейской, вопросы были далеко не о музыкальных вкусах и предпочтениях в еде. Рауде с облегчением и благодарностью посмотрела на Кёниг. Хоть в этот раз краснеть не придётся. Вопросы от Асими до сих пор были свежи в памяти. Но вот впереди показалось здание казармы, и все невольно ускорили шаг. — Спальни, комната отдыха, тренажёрный зал и библиотека, в которой часто тусуется наша мастер-наставница, — в общем, всё, что нужно для комфортной жизни новобранцев, — сразу пояснила Рене, пока группа поднималась вверх. — Койка у окна моя, если что. Надеюсь, вы не против регги? — Вовсе нет, — за всех ответила Нина, гораздо больше заинтересовавшись другим. — Никогда бы не подумала, что мастер-наставница фанатеет от чтения. По ней складывается ощущение, что она постоянно находится в тренажёрке. — Может, это лишь догадка, но мне кажется, она занимается писательством. Дитрих как-то нашла скомканный листок с началом рассказа в библиотеке. Ну, мы и подумали, что это мастер-наставницы. А кому ещё это могло принадлежать? Да и к тому же, стиль напоминает тот, которым написаны книги под авторством некой Дарлы Амальрик. Она пишет фантастику, но иногда — мемуары. — Охренеть! Мой мир не будет прежним… — обалдела Рейчел. — Я читала несколько книг этого автора. — И я тоже, — сообщила Драгоманова, — особенно мне понравилось про то, где люди сражались с расой драконов… — Согласна, стоящая вещь, — заметила Нина. — Хм, если подумать, то неудивительно, почему автор так хорошо разбирается в аспектах войны. Асими включила портативную аудиосистему рядом с тумбой на своей кровати, напоминающую объёмный элипсоид. В воздух комнаты не спеша выпорхнуло «Lucifer son of the mourning, I'm gonna chase you out of Earth!» Затем последовали барабаны и расслабленная нерасторопная музыка. — I'm gonna put on a iron shirt, and chase satan out of Earth, — вновь донёсся голос, мягкий и мирный. — Располагайтесь, — бросила Рене, беззаботно плюхаясь на койку и подкладывая руки под затылок. Дитрих, в противоположность ей, аккуратно присела на свою кровать, стараясь не помять. Остальные начали занимать места. Две ближайшие койки у стены заняли Рейчел и Одри. Первая ещё и предлагала сдвинуть их вместе. Анастасия разместилась рядом с Рауде, причём, тоже постаралась не привлекать внимания. Рафтелла и вовсе отправилась в дальний угол, словно закрывшись от остальных, а Нина оказалась соседкой Рене. Позу приняла точно такую же и принялась бесцельно изучать потолок, чуть покачивая ногой в такт музыке. Голова у Кейн после сегодняшних проказ разболелась не на шутку. А потому Раф сразу же легла, повернувшись спиной к своим теперь уже соратницам. Боль, дробящая заключённый в металлический грузный короб мозг тяжёлыми кувалдами по всем шести сторонам, словно перетекла к виску, продавливая истончавшую бледную кожу раскалённым долотом. Сначала Рафтелла подумала, что от музыки ей будет ещё хуже, но, на удивление, мягкий мужской голос действовал как слабое обезболивающее, остужал сваренные нервы и извилины и даже клонил в сон. Прикрыв глаза, Рафтелла постаралась очистить голову от лишних мыслей, только распаляющих боль, и сосредоточиться на музыке.«Move ya with your gun Mi sey fe lef' ya with your bomb Move ya with your gun Mi sey fe lef' ya with your bomb…»
Голоса остальных постепенно затихали, кто-то последовал примеру Рафтелы и уснул, кто-то, кажется, Рейчел, отправилась в спортзал, а Дитрих и Анастасия отправились исследовать казармы.***
«Братик, ну почему ты молчишь?! Это же не смешно! Мне же страшно!»
Маленькие грязные ручонки бессильно барабанят по холодному сырому плечу. Братик не шевелится, даже его глаза не дёргаются. Из неподвижного лица, уставленного в потолок старого заплесневелого подвала, вместе с кровью вытек весь цвет, вся жизнь. Бинты на животе пропитались насквозь, багровая ткань облепила пытающиеся вылезти наружу кольца кишок. Тогда она попыталась вложить больше мощи в обессиленные от голода кулачки и ударить сильнее в надежде, что Братик проснётся. Ничего не выходит — он всё ещё сидит и смотрит в обитающую вверху тьму, породнившуюся с гадкой плесенью, настолько древней, что с неё, казалось, капал гной. Повсюду мусор, под которым хлюпала застоявшаяся подвальная вода. Ей это болото примерно до коленок. Из-за того, что на самом дне что-то плавало, казалось, будто нечто жило под прослойкой хлама и только и ждало, чтобы вцепиться в костлявые щиколотки своими безобразными хоботками и зубастыми ртами. Вдруг из лица Братика полезли черви, плотные, упитанные и до жути белые, скатывающиеся кучками в воду. Она мотнула головой, различив перед собой скелет, с которого слезала прогнившая изъеденная плоть, усеянная противными опарышами. Челюсть отвалилась, череп, повернувшись, уронил взгляд пустых глазниц, в которых ещё догнивали белки глаз, на неё. Из изъеденного носа потёк гной, а между широко разведённых зубов вывалился язык, дряблый, в рытвинах и опарышах.«Братик!»
Офелия резко вздрогнула, подскочив на своём кресле. Тёмный подвал дома поглотили стены её кабинета, запрятав весь мусор, холод и сырость под серой грузной краской. Из окна доносился тусклый свет засыпающего солнца. Кнутлинг замечает, что разлила свой кофе прямо на какие-то документы. — Пропади оно всё пропадом! — Офелия снесла опрокинутую кружку на пол и сразу же принялась отряхивать промокшую бумагу. В отдалении хлопнула входная дверь, и раздались быстрые шаги в коридоре. Гидра прислушалась, пытаясь понять, кого ещё принесло под самый конец дня в расположение центрального штаба. По идее сейчас все должны быть на заданиях, только объединённая группа Галатеи получила отдых. Но зачем бы Кейн могла явиться? Однако обер-лейтенант за долгие годы прекрасно запомнила, как передвигается коллега, и не приходилось сомневаться, что это она. Дверь резко распахнулась. Пророк появилась на пороге, кипя от гнева. За минувшие пару дней она слишком вымоталась и получила столько негативных эмоций, что едва держала себя в руках. Гибель Елены, похороны, признание Мирии, поступление в валькирии двоюродной сестры… Причём, Кейн прекрасно понимала, по чьей именно вине случились последние пару событий. — Кейн, — хмыкнула Кнутлинг, опустив взгляд на промоченный лист и уже ощущая лёгкую ненависть, — ты что-то хотела? Если это какая-то херня, то проваливай — у меня нет времени на всякую чушь. — Не волнуйся, я тебя надолго не задержу, — Галатея сделала один маленький шажок вперёд. — Просто ответь мне на один вопрос… Какого хрена ты без моего ведома подписала документы на Рафтелу?! — А, ты из-за этого, — Офелия с лёгкой ухмылкой опустилась на кресло и закинула обе ноги на стол. Вальяжно, демонстрируя свою власть. — Это моё законное право подписывать документы новобранцев без чьего либо ведома, не считая Совета. Так что всё тип-топ, Кейн. — Я удивляюсь только одному, Фели, — чуть успокоившись, ухмыльнулась Галатея, заставив Гидру занервничать, — в какой момент я упустила из виду, что ты такая конченная сука? — Если здесь кто и сука, Кейн, так это ты, — Кнутлинг провела языком по своим губам, которые затем растянулись в оскале улыбке. — Твои маленькие девочки-припевочки, наверное, любят тебя и доверяют тебе. Вот только представь, как изменится их отношение, когда они узнают о твоём прошлом. Надо же, — на мгновение она широко развела веки, брови подскочили, — доблестный командир, а в молодости творила такую херню, что и во сне не приснится… Ты ведь ещё и веришь в Бога. Вот только в наше время верить в такое — это, блядь, идиотизм в самой своей последней инстанции. — О, ты вспомнила про молодость, — Кейн подошла ещё ближе, отвечая странным и чуть хищным взглядом, словно загоняла Кнутлинг в ловушку. — А помнишь, почему я пошла в валькирии? Кто из нашего экипажа больше всех кричал, что это настоящая служба? Не ты ли? А сколько раз я прикрывала твои косяки, стараясь ничего не замечать? А помнишь ли ты, как из-за тебя погибла одна из наших соратниц? Я ведь догадывалась, но считала тебя подругой и потому не стала докапываться до сути. И я даже понимаю, почему ты это сделала. Ты ревновала, ты ведь считала, что мы с тобой должны быть вместе. Ты думала, что я не замечаю этой одержимости? Я действительно задумывалась над тем, чтобы быть вместе, но ты стала настолько злой и жестокой, что даже дружба с тобой опротивела мне. И знаешь, чем мы так отличаемся? Я могу признать свою вину за прошлое и сделаю всё, чтобы измениться в лучшую сторону. А ты так и останешься дерьмом и чокнутой, пока не умрёшь. Галатея оказалась совсем близко и вновь улыбнулась. Холодно и жестоко. — Мы с тобой равны в званиях, но ты забыла про мою маленькую фишку. Кнутлинг почувствовала, как всё тело словно немеет: невозможно пошевелить ни рукой, ни ногой, даже повернуть голову. — Только попробуй меня тронуть, Кейн! — прошипела в змеином оскале Офелия. Со лба потянулись капли пота, из-за чего кожа валькирии напоминала блеск, которым сверкает чешуя. — Я и пальцем к тебе не прикоснусь, — ответила Пророк, увеличивая силу воздействия. Гидра вдруг вскочила с места, не имея возможности сопротивляться, и с размаху приложилась лицом об стол, да так, что нос хрустнул и на бумаги потекла кровь. А затем хлопнулась назад в кресло, злобное журчание смешалось с не менее разъярённым шипением, перемежающимся с разрастающимся рычанием. — А большего твой скудный ум не придумал, а?! — гаркнула Офелия. Её мускулы затрещали, выступая из-под формы, она пыталась вырваться из-под контроля. Даже глаза начинали излучать жёлтые прожилки. — О, будь добра, окажи мне услугу, и я сразу же закончу твои страдания прямо здесь и сейчас, — продолжала Галатея, зрачки которой тоже блеснули чем-то звериным. В следующий миг Офелия свалилась на пол, скребя его ногтями и оставляя борозды. Кейн наклонилась к ней. — Сделаешь ещё что-то без моего ведома или узнаю, что ты пыталась задеть моих подчинённых или навредить им, я приложу все силы, чтобы тебя уничтожить. Ты не Рафаэла, у тебя нет такого иммунитета, а я — не Илена и не Тереза и не обладаю таким благородством. Ты права, часть прошлого всегда будет жить во мне. И лучше эту часть не трогать. Кивни, если усекла. Несмотря на злобу и боль, которая отдавалась в мышцах, на лице Гидры вновь появилась ухмылка, а от сжавшегося кулака оттопырился средний палец. Она прохрипела: — Иди к чёрту… — Будем считать, что ты всё поняла, — спокойно ответила Пророк, ослабляя воздействие и отступая назад, но потом вернулась: — А это чтобы лучше запомнила. Один удар ногой под рёбра заставил Офелию откатиться в угол. — Сука… Я до тебя доберусь… — беззвучно шептала Офелия, пытаясь подняться. На глаза попалась кружка, злосчастная стекляшка, из которой вылилось кофе. Вскочив, Кнутлинг схватила её и запустила в мгновение назад закрывшуюся дверь. Осколки разлетелись по всей комнате, на металлической поверхности расползалась слабая кофейная клякса. — Что б ты сдохла, чёрт тебя подери! Офелия замерла на несколько секунд, тяжело дыша и чувствуя, как из правого лёгкого поступало меньше воздуха, а затем с звериной злобой швырнула свой рабочий стол, довольно громоздкую деревянную бандуру, в стену. Бумага квадратными белыми бабочками завитала по комнате, плавно, не обращая внимания на воцарившийся хаос, опускаясь на пол. — Что б ты сдохла… «Что б ты сдохла», — мысленно проговаривала Галатея, стремясь как можно быстрее покинуть казарму, чтобы никто не увидел, как её начнёт шатать от слабости и заставлять хвататься за голову от боли. Скорее, прочь отсюда! Добравшись до скамейки, разместившейся в небольшом парке, Кейн опустилась на неё, стараясь привести мысли в порядок. Злоба на Офелию отступала медленно и неохотно, а ещё девушка винила себя за то, что не удержалась и всё же врезала ей. Но терпеть больше не хватило сил. Попытавшись отвлечься от дурных мыслей и переждать приступ боли, Галатея несколько раз прочитала молитву, а затем, поцеловав небольшой крестик и убрав его обратно, встала и направилась вдоль по дорожке, обдумывая, что скажет Мирии, когда навестит её.***
«Прости, Галатея, я не хотела тебя обидеть. Просто столько всего навалилось, что не знаешь… Нет, не подойдёт»
Норман вновь нахмурилась, сильнее сжимая скрипящий тренажёр для пальцев в силиконовой оболочке. И так напрягла свой мозг в раздумьях, что не заметила, как раздавила тренажёр, как между пальцами надулись полупрозрачные пузыри и как пластиковые кусочки упёрлись в ладони. Кейн вернётся. Мирия знала и сильно хотела этого, но всё никак не могла собраться с мыслями. Это их первая ссора, случившаяся столь внезапно, и Мирия винила в ней себя.«Прости, я поступила глупо, когда позволила себе такой строгий тон по отношению к тебе. Я поняла, что даже, несмотря на твоё тёмное прошлое, люблю тебя. Мы все грешим, это вполне нормально. Но разве не в том заключается любовь, чтобы принимать друг друга такими, какие мы есть?»
— Ох, чёрт… — Норман разжала руку, в которой теперь было бесформенное силиконовое желе с кусочками пластика. В дверь раздался лёгкий стук, а потом она медленно открылась, и в комнату практически вплыл огромный букет, который принесла Галатея. Он оказался настолько большим, что закрыл её от пояса до головы. Красивые, нежно-розовые цветы лилий ещё поблескивали от капелек воды. Кейн не знала, нравятся ли Мирии эти цветы и нравятся ли цветы вообще. Они как-то не слишком говорили о таких вещах. Но лучшего решения Пророк не придумала. Увидев их в магазине, она, повинуясь порыву, взяла и купила, а сейчас чувствовала себя немного глупо. — Мирия, я… — раздалось из-за букета. — Галатея? — ничем иным, как ошарашенным от удивления, голос Мирии не назвать. — Зачем так много-то?.. — Я подумала, что это хорошая идея, — Кейн аккуратно сложила цветы на стул, озираясь в поисках вазы, хотя одной не ограничится. — Тебе нравится? — Конечно! — она рада любому подарку, даже если это и цветы, которым валькирия никогда не уделяла внимания. Главное, чтобы Пророк находилась рядом. Но потом Норман берёт себя в руки. — Кхм, прости меня за тот строгий тон. Я даже в мыслях не хотела тебя обидеть. Хотя такая правда была чем-то вроде удара по голове. Я до сих пор… Эм, пытаюсь переварить всё это. — Мирия, мой добрый ангел, — Кейн взяла её за руку, тепло, улыбнувшись, — ты имеешь полное право быть возмущённой. Это я должна попросить у тебя прощения. Я была не права, решив не рассказывать, но это ведь в какой-то мере тоже часть моей жизни, и она всегда будет со мной, пусть и только в памяти. — Зато теперь это не придётся скрывать, — покраснела штабс-фельдфебель, немного отведя смущённый взгляд. И улыбнулась от заполнявшей её радости, излучаемой спокойной приятной атмосферой и осознанием того, как ей нравится этот момент, каждое его мгновение. Воистину, ради такого стоит жить и бороться. — Хм, кажется, я знаю, куда выместить своё маленькое возмущение. Кейн с не меньшей радостью и чуть хитрой улыбкой взглянула на свою девушку, ожидая, что же та сделает. Выражение глаз Галатеи так и намекало, что она вся в предвкушении. Норман медленно потянула её к себе, отводя назад руку, в которой держала кисть Галатеи. Колени лейтенанта утопали в ортопедическом медицинском матрасе, а сама она оказалась сверху. Мирия крепко обняла девушку, и, когда губы практически соприкоснулись, обдав друг друга тёплым дыханием и приятным ароматом, валькирия только прошептала: — Плохую девчонку следует наказать, верно? — раздался сочный громкий шлепок опустившейся на ягодицы Кейн ладони. Не сильно, по крайне мере, не настолько, чтобы остался синяк или стало больно, но довольно ощутимо. Норман улыбнулась, почувствовав, как от шлепка её плохая девчонка чуть дёрнулась вперёд. — Ещё… — прошептала Галатея, наклонившись ближе к Мирии, так что дыхание отдалось на шее мурашками. Лейтенант прикрыла глаза, приготовившись вновь испытать на себе это наказание, от которого она заводилась так, что хотелось отдаться Норман без остатка. Если бы только Мирия знала, какое воздействие оказывает на любимую, она бы, вероятно, не выпускала её из кровати. Да и Кейн была бы не против. Все мысли сосредоточились на том, чтобы получить удовольствие, а затем отблагодарить Мирию таким страстным образом, чтобы никто в госпитале и думать не смел зайти сюда.