***
Следующий день его поразил не меньше. В палату к Роллеру зашел (скорее забежал), запыхавшись, парень лет двадцати с лишним на вид. Он пытался отдышаться, уперевшись ладонями в колени и опустив голову. Когда незнакомец всё же восстановил дыхание, он поднял свой взгляд на чернильного и радостно воскликнул: — Инк! Я так рад, что ты очнулся! — он сел на больничную койку Роллера и взял его руку в свои ладони, прижав ту к своей груди, — спасибо тебе, Господи… Инк, ты не поверишь, как я скучал по тебе и как волновался за тебя! Я думал, что останусь совсем один… Как ты? Как твое самочувствие? — Я неплохо, но…кто ты? — всё так же прохрипел Инк, смущенно посмотрев на свою руку и на сидящего перед ним блондина, который сразу же потерял былую уверенность и поник, из-за чего хватка ослабла, — Прости, если обидел, просто я…не помню свою прошлую жизнь. Ты, наверно, мой друг? Как тебя зовут? — он утешительно улыбнулся, из-за чего трещины на обветренных и покусанных губах защипали. Он не думал, что губы у людей такие мягкие и их так классно будет кусать… — Т-ты…не помнишь меня?.. — голос вмиг погрустнел, из-за чего парень отпустил руку и немного отодвинулся, натянуто улыбнувшись, — ничего страшного… меня зовут Пейнт. Я твой старший брат.* — Хах, приятно познакомиться, Пейнт.***
Прошла целая неделя, которая длилась для Инка вечностью. Привыкнув к активному образу прошлой жизни (а жизни ли?), лежать так долго было слишком невыносимо для него, поэтому чернильный был рад каждым гимнастическим процедурам. Вышеназванный брат приходил к нему каждый день. От Пейнта Инк узнал об их матери, вместе с которой Роллер-младший в последний раз ехал домой, когда в них врезался грузовик. Парня спасло лишь то, что он сидел на заднем сидении. Чернильный не мог сказать, горюет ли он по этой женщине, которая зовется его матерью. Да, было жаль, что её больше нет в живых, и он не сможет с ней познакомиться. Но Инк даже представления не имеет, как она выглядела и как к нему относилась. Для него она оставалась чужой так же, как и Пейнт. Когда художник оставался наедине с самим собой, он рассматривал свои руки, обтянутые мясом и кожей. И это было так странно… он видел себя в зеркало пару раз, но до сих пор не верил, что на самом деле так выглядел. Его рука зарылась в отросшие за пару лет блондинистые волосы и несильно сжала их. Вторая прошлась по грудной клетке, касаясь выпирающих рёбер. Всё ещё не мог привыкнуть к тому, что состоит из плоти. И почти всегда он думал о своей жизни хранителя. Инку было интересно, раз это был лишь его сон длиною в два года, знал ли он этих людей здесь? А что, если нет? Всё же, Пейнта он не знал прежде. Ещё чернильного интересовало время. Врачи сказали, что Инку девятнадцать. А сколько же ему было будучи скелетом? Он уверенно мог сказать, что намного, намно-о-ого больше девятнадцати. Это можно даже считать по тому, сколько лет он потратил на сражения с Эррором за вселенные. Голова уже гудела от такого количества вопросов, а ответов ему никто дать не может. Он так хотел вернуться…