Книга Химеры

      Тему Таноса свернули на удивление быстро. Доктор Стрэндж авторитетно заявил, что его можно не ждать до Рождества, а то и до Нового года. На вопросы, откуда такая точность, маг туманно пояснил, что Танос каким-то образом идёт сквозь время, а посему он, Стрэндж, прекрасно сможет за ним наблюдать. Да и внешняя разведка от всяких инопланетных сущностей (тут свой взыскующий взгляд получил космический енот) тоже может здорово помочь: движение его армады не заметит только слепой. Ракета, напряжённо хмуря брови, всё равно попытался докопаться, откуда у чародея с Земли такие знания о конкретном инопланетном завоевателе, но Константин сунул ему стакан с бренди и заявил, что надо решать проблемы по мере их поступления. Курт сказал своё веское «так’» — и все согласились с тем, что Дарксайд как-то ближе и угроза от него куда заметнее…       Зато про Летописца было понарассказано много всего и всякого. Рика поняла, что Эйб был прав в своё время, чуть ли не извиняясь перед ней и предупреждая, что теперь она будет слышать его имя едва ли не чаще, чем ей хотелось бы. Осчастливленный донельзя вестями об «исцелении» Барри, Оливер подтвердил, что именно Летописец был когда-то его биографом, а до этого — долго и не совсем безуспешно охотился за Зелёной Стрелой как журналист-следователь из Стар-Сити. Ник Фьюри с уважением отозвался об умениях и навыках Файнса, проявленных в столкновении с некой демонической сущностью и «последующими событиями», что бы это ни значило. Логан заявил, что познакомился с «этим мужиком» в африканских джунглях и что пить с ним — одно удовольствие. Слэйд Уилсон усмехнулся в усы и поведал, что именно с лёгкой руки Эйба явился поступать на службу мисс Федерике Уэйн. А потом переглянулся с мистером Фризом — и даже тот подтвердил, что они оба были знакомы с ещё не таким сильномогучим магом Эбрахамом Файнсом пятнадцать лет тому назад, когда Уилсон и Фриз паритетно делили между собой Средний Готэм — за исключением неприкосновенной и свободной «Готэм Газетт».       Альберт Пенниуорт внёс свою лепту, уточнив, что Брюс Уэйн считал Летописца своим хорошим другом, а Дерек, чьи первые шаги на поприще виджилантизма Эйб, можно сказать, наблюдал, — старшим другом и в чём-то наставником, особенно после смерти отца. Тони, присутствовавший на собрании по видеосвязи, ревниво заметил, что пусть Брюс был и хорошим другом Летописца, но он, Железный Человек, — одним из лучших, и попросил Рику напомнить ему как-нибудь под стаканчик поведать ей об их совместных приключениях на Диком Западе. Что-то там было связано с «подарочком на день рожденья», но Химера, у которой и так голова шла кругом от обилия информации, решила пока не вдаваться в подробности.       Тем более что даже Лина вспомнила, что тоже когда-то познакомилась с Файнсом через Брюса, а Константин признался, что договор об экзорцизме инопланетной твари заключал с Люцифером именно в башне Летописца, которая изначально являлась башней самого настоящего Мерлина (и отнюдь не Малкольма). На этом месте Рика решила вообще ничему не удивляться и принимать всё как должное, чтобы не сойти с ума.       Разве что команда «Нова» сидела тише мыши и, точно так же, как их старшая, с большими глазами впитывала внезапно навалившиеся со всех сторон откровения.       Они всё-таки слишком молоды, чтобы Летописец успел пообщаться и с ними… Ну, хоть кто-то!       И практически каждый из друзей и знакомых Эйба, которых внезапно оказалось так много вокруг Химеры, с улыбкой упоминал, как тот рассказывал о своей дружбе и знакомстве с их двойниками в других мирах — не только во Флэшпойнте, но и во многих прочих. И порой эта иномировая дружба завязывалась ещё до знакомства с ними самими здесь — как, например, вышло с Джоном, Логаном и Куртом. И это Рика понимала, что в случае с последним, знающим столь многое о том, что происходит в Мультивселенной, — это было всё равно что познакомиться с ним самим, но всё же…       — С ума сойти, — выдохнула девушка, машинально принимая от Альберта стакан с виски и делая добрый глоток. Ей отчётливо казалось, что мозг у неё просто распух и вот-вот потечёт из ушей. — У вас, оказывается, всё было настолько бурно и интересно… А я из-за этого заклятья ничего не знала.       — Я знала, — вспомнила Конрад. — Хоть и без таких подробностей. Просто слышала, что некий Эбрахам Файнс преподавал в школе Ксавье примерно то же, что сейчас у нас — Доктор Стрэндж. Но это было ещё до того, как туда приняли меня.       — Я думаю, моего бывшего ученика можно смело называть «всякой бочке затычкой», — тонко улыбнулся Верховный Чародей Земли. — Он — как, кстати, и ты, Химера, — обладает способностью постоянно влипать в самые разнообразные приключения, порой приводящие к далеко идущим результатам. В этом вы с ним похожи. Просто ты находишься ещё только в самом начале своего пути, а он уже успел понаделать дел. И очень быстро стал уходить в иные миры, обретая известность там, а не у себя дома. Поэтому и молодёжь о нём не то чтобы знает.       — Обязательно поговори об этом с Чарльзом, — пробасил Логан, сочувственно взирая на дочь. — Он сможет всё объяснить, как надо. Тебе полегчает. Уж я-то знаю, какое говно все эти магические штучки-дрючки… Но ты сильная, малыш, ты всё переваришь.       Рика только кисло усмехнулась и вздохнула.       — Однако же вернёмся к делам нашим скорбным, — подытожил Доктор Стрэндж общий приступ ностальгии. — Хотя Логан прав: поговорить с Чарльзом стоит не только Химере, но и нам всем. Ведь Летописец успел с ним связаться, я правильно понимаю?       — Правильно, — кивнула девушка. — Они успели пообщаться мысленно. Но я не знаю, что он сказал отцу насчёт Дарксайда.       — Что бы ни сказал, зная Профа — мы всё поймём только тогда, когда будет нужно, — ухмыльнулся Логан.       — Потому что кое-кто — прости, Химера, — прожжённый старый манипулятор! — поморщился с экрана Тони.       — Тебе просто обидно, что наш великий маг и волшебник не заскочил пообщаться с тобой, — откровенно заржал Константин.       Старк метнул на него яростный взгляд и тут же сам ввернул шпильку:       — С тобой он что-то тоже не спешил связываться!       Но ворлок только развёл руками:       — А я на это и не обижаюсь!       — Так! Как говорят мои русские друзья — ша! — веско припечатал Оливер на правах председателя. — Заканчиваем обмен любезностями, а то до вечера просидим. Тем более что на повестке дня у нас есть ещё одна тема. Я верно понимаю, Курт?       — Так’, — клыкасто улыбнулся Вагнер. — Ороро договорилас. Принцессе Шури не терпицца пообщацца с инопланет’ным коллегой по ремеслу. Король Т’Чалла со своей стороны обещаль, што в разработ’ке будут’ участ’фоват’ лучшие шаманы.       По кабинету пролетел общий, шелестящий вздох облегчения. Рика недоумённо нахмурилась и оглядела просветлевшие лица членов своего Ордена — и своей команды, кстати, тоже, — которым о чём-то явно было известно больше, чем ей самой.       В кои-то веки… А хорошо-то как чего-то не знать, Господи!       И не сказать, чтобы у всех собравшихся разом упала какая-то гора с плеч: девушка чувствовала, что всеобщее облегчение было каким-то… неполным, осторожным. Как будто успехом увенчался только один пункт плана, но впереди ждали и другие.       — А в чём, собственно, дело? — с любопытством поинтересовалась Рика.       — А в том, какой ценой ты спасла мою жопу — в смысле, душу, золотце, — ухмыльнулся Джон, прижимая руку к сердцу. Правда, тут же превратил этот жест искренней благодарности в абсолютно бытовой, вытаскивая из кармана рубашки пачку сигарет. — Хвостатый растряс Грозу, Гроза растрясла своего бывшего жениха. С тамошними продвинутыми технологиями и шаманством на грани некромантии, да с инопланетной хваткой Енота — зуб даю, склепают тебе твою чёрную батарейку!       Рика удивлённо подняла брови — и только ахнула, когда вспомнила о своём договоре с Улле.       Вот что значит шляться по другим мирам и совсем забыть о том, что совсем недавно происходило дома!       — Только ждут’ там не только Ракету, но и тебя, Химера, — с загадочной улыбкой уточнил Курт. — Это будет’… очен полесный опыт’. Так’.       — Кстати, — прищёлкнул пальцами Логан, — там и твой новый скелет посмотрят. Самое оно, раз в нём не только адамантий.       — Везёт тебе, Рика, — с завистливым вздохом резюмировал Сатана. — Ты поедешь в Ваканду!       

***

      Ваканда… Только-только Рика вспоминала всё, что знала об этом загадочном государстве, только в мире Мантикоры, — как звёзды вновь сложились, указывая на африканский континент, только уже в мире её родном. Фактически, эту поездку девушка воспринимала, как визит домой, — и плевать, что державу, богатую вибраниумом, от городка неподалёку от Кейптауна отделял, считай, почти весь континент. Снова вдохнуть знойный воздух саванны, услышать знакомую речь, так не похожую ни на один из европейских языков, пообщаться с шаманами и охотниками…       Но до всего этого требовалось разобраться с неотложными делами в Готэме. И об этом Рике напомнили сразу же, как за ней и её командой закрылась дверь кабинета директора.       — Что будем делать с Аметистом? — напрямую спросила Умка прямо в коридоре, упирая руки в боки.       Остальная команда обступила старшую, обмениваясь взглядами, полными дикого коктейля чувств с преобладанием сомнений и опаски. Дева стояла с прямой спиной и бесстрастным лицом, но острый взгляд Рики уловил небольшой ярко-розовый след зубов на её бледной губе: она совсем недавно её закусывала. Чёрные глаза Девы были совершенно непроницаемыми, похожими на захлопнутые ставни, но этот след сказал Химере больше, чем все возможные истерики и заламывания рук. Сатана просто хмуро смотрел под ноги, скрестив руки на груди: казалось, предательство товарища было для него особенно неприятно. Остальные парни — Молот, Тустеп и Чёрный — переглядывались с разной степенью смущения и непонимания: кто чесал в затылке, кто потирал шею… А Конрад, шагнувшая Химере за спину, по привычке положила ей руку на плечо — и девушка с удивлением и радостью поняла, что не испытывает от этого даже тени печали от их былого расставания, которое случилось та-ак давно…       Но вопрос Умки требовал ответа.       Химера вздохнула и оглядела свою команду. То, что для неё стало причиной мучительных раздумий на протяжении дней, для них явилось громом среди ясного неба. Они не видели изменившегося лица Аметиста, не слышали его голос с совершенно чужими интонациями — и уж точно он не заявлял им, что ему придётся их убить.       Но всё же…       — Мы не знаем, что он помнит из того, что натворил, — твёрдо заявила Рика. — Мы не знаем, что с ним было и кто с ним это сделал. И уж точно не можем представлять, каким он вернётся и что после этого сделает.       — Если вообще вернётся, — зло пробурчал себе под нос Сатана — но недостаточно тихо, чтобы его не услышали.       — Я не буду ставить этот вопрос на голосование, — прищурилась Химера. — Уж извините, но в данном случае я воспользуюсь своим правом старшей. Тем более что это меня он хотел убить, а не вас.       — Но предав тебя, он, получается, предал всю команду, — неуверенно пробасил Молот. Северянин чувствовал себя очень неуютно и то и дело сжимал и разжимал пудовые кулаки: ему явно хотелось врезать, а кому — он так и не мог определить.       — Но Химера сказала: мы не знаем, кто на него повлиял и как, — возразила Конрад. — Если Аметист явится к нам с промытыми мозгами, я сумею это определить.       — И что тогда? — хмыкнул Тустеп. — Сдадим его взрослым на опыты?       Химера резко качнула головой:       — Нет. В любом случае — нет. Аметист — один из нас, и с ним мы будем разбираться сами. Только если поймём, что не справляемся… но только тогда! И потом… — Она вдруг поймала себя на том, что неосознанно копирует рокочущие нотки голоса Летописца. В её случае, конечно, магия не действовала, и она не могла никого уговорить слушаться вот на так, но… — А что если он вернётся нормальным? А что если ничего не будет помнить? Он ведь даже не поймёт, с чего мы на него набросились. Ну, подумаешь, не выходит на связь… может, он телефон случайно разбил!       — И «каплю», ага… — прошелестел Чёрный, скупо улыбаясь. — Не верю.       — В любом случае, — хмуро добавил Сатана, по-прежнему старательно не встречаясь ни с кем взглядом, — если он ничего не будет помнить, мы все будем его подозревать. Мы будем знать, что он способен на нечто подобное, пусть даже с промытыми мозгами или под чарами. И, сами того не осознавая, будем ожидать от него подставы. Или, скажешь, нет?       От молчащей Девы на долю секунды пахнуло таким отчаянием, что у Химеры заныли зубы.       — Нет! — звучно заявила она, и металл, отныне поселившийся у неё в костях, отозвался чистым звоном и в голосе.       Умка хмыкнула и дёрнула уголком рта в улыбке. Рика шагнула вперёд и положила руки на плечи ей и Сатане и крепко сжала.       — Мы — команда «Нова», — негромко проговорила она, обводя взглядом лица, смотревшие на неё — пожалуй, впервые так, как смотрят на настоящего командира в тяжёлой ситуации. — Мы никого не судим за глаза, не давая шанса объясниться и даже не попытавшись разобраться. Если Аметист придёт домой — мы поговорим с ним. Выясним, что он помнит, что не помнит, что собирается делать дальше. Не кидаясь обвинениями и не требуя немедленной расплаты… тем более за то, чего не случилось. — И только поставив жёсткое и весомое ударение на это слово, Рика поняла, что чуть-чуть не спалила ситуацию с изменением реальности, и поспешила исправиться: — Он ведь меня всё-таки не убил. Ни на балу у Орлова, ни во сне в самолёте.       Сатана наконец-то поднял голову, и взгляд его яростных цыганских глаз из-под сросшихся бровей хлестнул по Рике таким набором эмоций, что она даже не попыталась в них разобраться. Тем более что рядом излучала добродушное одобрение Умка, а от Девы на те же полсекунды прянуло таким облегчением и благодарностью, что Химере захотелось заморгать и затрясти головой — настолько необычной была такая интенсивность чувств от вечной «фарфоровой куклы».       Похоже, у неё с Аметистом действительно всё серьёзно…       — Дориан Ланкастер — член нашей команды, — раздельно произнесла Рика, ощущая, как отпускает чувство сжавшейся пружины, и видя, как сумятица и сомнения в глазах её товарищей сменяются определённостью и пониманием. — И я не собираюсь отказывать ему в шансе искупить то, что он сделал. При условии, что он всё это помнит. А если не помнит… Что ж, мы поговорим и об этом. У нас есть способы понять, что и как произошло на самом деле. В крайнем случае, всегда можно обратиться к моему… к профессору Ксавье. Но только — только! — с согласия самого Аметиста.       Она сделала паузу, чтобы все успели переварить её слова, и уточнила:       — Всем всё понятно?       — Понятно, — внезапно первым отозвался Сатана, усмехаясь своей дьявольской усмешкой — почему-то лихо, легко и совершенно бесшабашно. — Есть-так-точно, старшая.       Остальные загомонили, выражая разную степень своего согласия. Дева долгим взглядом посмотрела Химере в глаза, потом прикрыла ресницы и медленно кивнула. Пожалуй, даже если бы она прижала руку к сердцу и поклонилась земно, эффект был бы не таким внушительным.       И тут откуда-то справа раздалось вежливое покашливание. Все обернулись. Из стены, наполовину высунувшись, торчало молочно-белое школьное привидение.       — Я прошу прощения, мисс Уэйн, команда, — произнёс Каспер. — Но мистер Ланкастер вот уже пять минут ожидает вас всех в зелёной малой гостиной. Учитывая, к какому выводу вы пришли, я взял на себя смелость впустить его в школу, когда он подошёл к нашим воротам…              Дориан Ланкастер по прозвищу Аметист всегда выглядел идеально. Одежда с иголочки, аккуратно уложенные светлые волосы, чистое лицо — он даже с ночных выездов в город возвращался, как будто перед этим успевал заскочить в спа-салон. И то, как этот вечный аристократ выглядел сейчас, сказало Рике гораздо больше любых возможных объяснений.       Глубокие тени под фиалковыми глазами, почти в их цвет. Лопнувшие капилляры в белках, осунувшееся лицо, посеревшие, будто выцветшие волосы, явно несвежая рубашка — и неприкрытая смесь эмоций: дикий стыд, вина, горечь, сожаление, отчаяние и… надежда. Надежда на понимание. На искупление. На…       На то, что не убьют и не изгонят сразу, а хотя бы прежде выслушают.       И это золотое озерцо — да что там озерцо, лужу, плескавшуюся на донышке его души, Химера никак не могла убить. Поэтому, когда при появлении команды Аметист прервал свою нервную проходку туда-сюда возле незажжённого камина и обернулся к двери, девушка порывисто метнулась к нему навстречу и крепко обняла. Аметист содрогнулся всем телом, склонился к ней со своего немалого роста и стиснул в ответных объятьях. Спиной Рика чувствовала явное неодобрение Сатаны и ещё кого-то из команды, но ей откровенно было всё равно.       — Я помню не всё, — хрипло и невнятно пробормотал Аметист, вжимаясь лицом ей в плечо. — Но многое из того, как я был доктором Ди. И что говорил тебе. И что хотел сделать с тобой. Рика… Химера, я… Прости меня. Я оказался слаб. Я подвёл… подвёл всех вас!       Ошеломительную искренность, исходящую от него в этот момент, подтверждали и эмпатия девушки, и нос, и звериное чутьё, никак не связанное с одним из шести чувств.       — Отцепись от неё, зачарованный принц, — раздался из-за спины Рики неприятный, но всё же куда более добродушный, чем раньше, голос Сатаны. Видимо, ему с его эмпатией тоже хватило того, что он ощущал. — Отцепись — и давай рассказывай: кто, когда, зачем, что с тобой сделали и как вернули.       — Как вернули? — нахмурился Аметист, переводя вопросительный взгляд с него на Химеру. — Но я…       — Вернул его Летописец, это я гарантирую, — торопливо перебила его девушка. — Он же объяснял мне про углы времени и разное их течение в разных мирах. В мире Мантикоры могло пройти несколько месяцев, а у нас — несколько часов, и это абсолютно нормально, что ты вернулся… практически в то же время.       Она очень аккуратно, но выразительно сделала Аметисту большие глаза… И тот согласно присомкнул ресницы, поняв, что о чём-то не надо говорить.       Тем более что он действительно помнил далеко не всё.       Его рассказ — после того, как его затормошили, заобнимали, усадили в кресло и налили стакан «для душевного сугреву», как выразилась Умка, был достаточно короток — в том, что касалось того, что с ним произошло перед переходом в мир Мантикоры. Да, к нему действительно кто-то подошёл — с таким воздействием, которого Аметист никак не ожидал, но он не помнил, кто это был. Зато смог описать свои ощущения, на основе которых лично ему стало понятно, что в этом воздействии неведомо как сплелись явно метачеловеческий гипноз, магия — и даже что-то техническое, но что…       И весь этот дикий коктейль сводился к одной внушённой мысли: чтобы с этим миром не случилось самое страшное, Аметист должен был отправиться в другой мир, дождаться, пока там не появится Химера, а потом — сразиться с ней. Именно сразиться, в лучших традициях геройско-злодейского поединка, как чёрный властелин со светлой героиней. И вот об этом, обо всех событиях, случившихся с ним после того, как он надел маску доктора Ди, Аметист помнил всё.       — Якобы энергия от твоей гибели в этом случае должна была влиться в наш мир и предотвратить смерти и разрушения, — пояснил он Химере, смущённо отводя глаза и потирая шею. — Такая ерунда, если подумать здраво… Но тогда я искренне в это верил! И так же искренне не хотел, но… Меня настроили на то, что если для спасения мира мне нужно стать злодеем, то злодеем придётся стать. И я готов был пойти на эту благородную жертву.       Последние слова он выговорил с явным отвращением к себе — и к тем, кто пользуется такими методами. Но всё-таки — больше к себе.       Сидевшая рядом Дева молча накрыла узкой ладонью его руку. Больше ничего не сделала — не сжала, ни прижала к сердцу… Но такой знак поддержки от неё значил очень многое.       — Искренне верил, говоришь, — прищурился Сатана. — А насколько ты сейчас себя оцениваешь? Твоя искренность в данный момент — наведённая или настоящая?       — Хочется верить, что настоящая, — вымученно улыбнулся Аметист. — Но я готов пройти любые проверки. Я могу сдаться хоть Доктору Стрэнджу, хоть Константину, хоть к профессору Ксавье слетать в Британию… Я не хочу, чтобы из-за какого-то небрежения во мне проморгали бомбу замедленного действия. И если вы захотите на это время меня изолировать или вообще отправить отсюда подальше, я…       — Дурень, — проворчал Сатана. Рывком поднялся со своего места, зашёл Аметисту за спину, с размаху опустил руку на плечо и крепко сжал ладонь. — Ты дома. Никто тебя ниоткуда не выгонит.       — Проверить — проверим, — весомо кивнула Умка, устроившаяся у подоконника, сложив руки на груди. — Как поступили бы с каждым из нас. Для твоего же спокойствия.       — Чтобы ты не просыпался среди ночи в панике, что сейчас можешь пойти лунатить по коридору с ножом в руках, — улыбнулась Химера. — Сатана прав: ты дома. А то, что случилось в мире Мантикоры… ну, можешь вообще считать, что этого не было.       Потом надо будет ему всё объяснить подробнее, безо всяких недомолвок — раз уж сам помнит. Но не при всех, понятное дело. И как же жаль, что теперь никак нельзя найти скотину, которая с ним это сделала! Ведь в этом варианте реальности — уже не сделала…       Теперь Рика прекрасно понимала, почему Аметист не выходил на связь и появился в школе в таком хреновом виде: у него-то психической регенерации не было, а когда они с Летописцем отменили тот звездец, из которого юношу забрали в другой мир — вернее, теперь не забрали… Да будут милосердны провалы в памяти — но всё-таки ему тоже пришлось приспосабливаться к этой версии реальности, одновременно пытаясь разобраться, почему он обрывками помнит о совсем другой…       Потом всё завертелось и закрутилось, Аметиста утащили на обследование, и Умка с Сатаной в один голос обещали не дать старшим на него наброситься, если что («если они будут такими идиотами», как ехидно прокомментировал это Тустеп), а потом, когда все из «Новы» разбрелись кто куда, к Рике подошла Дева.       — Я кое-что нашла, когда исследовала ратушу Города-под-городом, — заявила она своим обычным мелодично-безжизненным голосом и достала телефон. — Если я правильно поняла твои эмоции, ты прониклась достаточно хорошим отношением к этой… пришлой некромантке. Поэтому, думаю, тебе будет небезыинтересно узнать, как сложилась её судьба.       Рика приняла в руки предложенный смарт и с удивлением обнаружила на экране фотографию фотографии. Это был снимок старой, чёрно-белой фотокарточки, самого начала двадцатого века. На ней был изображён элегантный джентльмен, в котором Химера без труда узнала Дэмиена Дарка. А за его спиной стояла светловолосая женщина в глухом, застёгнутом под горло платье.       Дева провела пальцем по экрану — и фотография сменилась. На этой рядком сидели шестеро мужчин, один из которых щеголял узнаваемой уэйновской челюстью, а в другом опять-таки нельзя было не узнать Дэмиена Дарка. И за его спиной снова стояла женщина — в этот раз одетая по последней моде тридцатых годов. Женщина, смотревшая на Рику прозрачными глазами Линды Дарк.