Книга Химеры

      Разговор с Америкой получился очень сумбурным, но результативным. Файнс широким жестом разрешил Рике говорить про него всё, что она посчитает нужным, — и она честно и вкратце рассказала Чарли и Джимми про ситуацию в банке, про превращение Курта и всё прочее, что она знала про странного земляка Химеры.       «Ведь на самом деле мы пока знаем про него очень и очень мало, верно?»       Ну да. И только то, что он сам захотел нам рассказать.       «Или смог. Помнишь, что тебе говорила Джанин?»       Про преждевременную информацию? И про то, как поступает один из моих отцов?       «Типа того».       Помню. Ну и давай не будем забывать о том, что даже рассказ о нашей с тобой жизни никак не уложить в два часа! Что уж говорить о том, кто старше…       Сам Файнс трубку брать не стал, но попросил предупредить Братство, что заглянет к ним на пару часов, когда Рика закончит свои дела в Германии. И ещё раз подтвердил, что доставит её в Берлин лично. И очень быстро.       И уже потом, нажав кнопку отбоя, девушка сообразила его спросить:       — Это ведь ты выдернул меня из телепорта Бланки? То есть ты знал, что наш маршрут будет пролегать именно здесь. И ты меня ждал. Но почему? И почему именно Дрезден? Раз уж ты говоришь, что не знал о том, что случилось с Куртом и что он сам здесь.       Летописец хмыкнул и потёр подбородок.       — Буду отвечать по порядку, — с лёгкой улыбкой произнёс он. — Первое: да, это был я. Телепорт твоей новой подруги основан на движении по геомагнитным силовым линиям, а потому мне было несложно перехватить вас, даже не зная маршрута. Второе и последующее — вопросы сливаются воедино. Да, я ждал тебя. Именно сейчас потому, что это… в общем, это сложно объяснить, но у меня в нынешних обстоятельствах мало шансов встретиться с тобой во плоти, вот как сейчас. Но я знал, что должен с тобой встретиться. И возраст совпадал. И некоторая… — он забавно наморщил нос, подбирая слово, — слабость твоей регенерации. — Последовал кивок на царапины между пальцев. — А именно здесь — потому что мне оставалось только найти банк с нужным антуражем. Я видел нашу встречу, — пояснил он наконец в ответ на недоумевающий взгляд. — Во сне, давно, в самом начале своего пути, ещё во Флэшпойнте. Но тогда у меня уже была абсолютная память. И мне оставалось только по этой памяти шагнуть в нужный банк, где должна была появиться ты и должно было не-состояться ограбление. Банк оказался в Дрездене. Именно в этом мире. Вот и всё.       — С ума сойти… — пробормотала девушка, убирая телефон в карман и машинально принимая поданную флягу. Внимательный Летописец вовремя понял, когда его собеседнице потребовалось отхлебнуть глоточек. — А почему только я видела Барта? Ты сказал, что он зверь духа, но я совершенно не представляю, что это значит. Он специально показался мне, чтобы привлечь внимание, или как?       Химера в её мыслях вздохнула и пробормотала что-то насчёт того, что ответы на такие вопросы, да ещё и касающиеся Ваканды, обычно откладываются на будущее, но Рике почему-то казалось, что хоть что-то Файнс да ответит.       И он ответил, но хитро прищуренные глаза сразу дали Рике понять, что это будет ответ, как от эльфов в «Хоббите»: спроси у эльфа совет — получишь в ответ и «да», и «нет».       — Химера права. Зверь духа — то, что получают в Ваканде, в красном песке. И права дважды, поскольку это вопрос будущего времени. Но чтобы не оставлять тебя совсем уж без ответа… У вас обеих есть масса интересных и пока не раскрытых способностей, помимо регенерации. И потому вы можете видеть Барта вне зависимости от того, желает он показаться другим или нет. В том сне я сам его не видел, так что будем считать, что это результат крайне удачно сложившихся обстоятельств.       Рика невольно прыснула, возвращая флягу.       — Ну, в общем-то, мы обе оказались правы… А ты…       Тут она запнулась, глубоко вздохнула и огляделась. Они по-прежнему стояли на мощённой булыжником улочке красивого немецкого города. Мимо них ходили пешеходы, ездили велосипедисты и редкие машины, где-то вдалеке прозвенела трамвайная трель. Пахло зеленью, камнем, немножко голубями, а ещё мясным супом и выпечкой. Обычный день из обычного мира… И при этом, у всех на виду, молодая девушка с царапинами между костяшек и темноволосый мужчина с серебряными знаками на одежде, на которые никто из прохожих не обращал внимания, совершенно свободно обсуждали такие вещи, которые пару месяцев назад показались бы нынешней Мантикоре плодами сюжета для её любимых комиксов.       — На самом деле, я тяну время, — пробормотала Рика, потирая лоб. — И пытаюсь прийти в себя. Это всё как-то неожиданно и… много, что ли. Хоть и приятно. Я имею в виду Курта. Но сейчас нам нужно в другой город, и ты обещаешь доставить меня туда очень быстро, а я не представляю, как ты это сделаешь, но даже не хочу представлять… потому что наверняка ошибусь. Но давай так! Ещё один, последний вопрос — и мы пойдём. Или полетим. Или хлопнем, чтоб его!       Девушка обернулась на дверь, где среди фамилий прочих жильцов так и красовалось аккуратное «Курт Шварц»... и улыбнулась, получив заряд подбадривающих эмоций от Химеры.       «Да. Я знаю, что ты хочешь спросить. С клыками — это действительно пикантно».       Да иди ты, ничего я не хотела!..       «Ну-ну».       Рика снова повернулась к Файнсу и прищурилась.       — Послушай. Вот Аметист… в смысле, доктор Ди. Маг, волшебник, вот это вот всё. Он столько усилий приложил, у него был целый месяц бесплодных попыток вытащить наружу истинную суть Курта… А ты это сделал одной простой фразой?       Пока она говорила, на лицо Файнса медленно выползла улыбка самого саркастического толка.       — А-ме-тист, — по слогам произнёс он. — Мистер Ланкастер. Да, разумеется. В перспективе блестящий маг, и отнюдь не волшебник — есть разница, учти на будущее. Ну, для начала, он ещё… как бы вежливо сказать… подмастерье. Что Стивен, что Джонни заткнут его за пояс, а я, хоть и терпеть не могу хвастаться, их уже превзошёл. А если говорить конкретно о Курте…       Он вытащил портсигар и закурил. Глаза его слегка затуманились — судя по всему, он ненадолго погрузился в приятные воспоминания о прошлом.       — Фраза, которой я его «вытащил», действительно волшебная. Это когда-то стал наш условный код: мол, я в полном дерьме, пора выручать. Не только вытаскивать, а в целом — выручать. А потом я совершенно случайно сделал эту фразу заклинанием для нас с ним. Да так надёжно, что произнесённая в любом мире и времени, она действовала — если он, разумеется, там был.       И тут Химера вспомнила. Сперва — Сахару, когда Курт появился в ответ на её отчаянный и безнадёжный зов и спас Джона от симбиота. А потом — совсем уже далёкое (или кажущееся таковым) прошлое: ночной Готэм, осенний воздух, кислотой разъедавший горящие от бега и боли лёгкие, отвратительный привкус на языке после разговора с тремя главами Нижнего — и трёхпалые руки, бережно обхватившие её за плечи. Именно после этой фразы. Безо всякой включённой связи.       И ведь он сам… Он сам дал мне эту фразу! И не только мне, а всей команде.       Файнс только мудро улыбнулся её мыслям.       — Ну а совсем потом… — тут он покосился на Рику и опять хитро прищурился, — произошло ещё кое-что, о чём я сейчас не могу рассказать. Скажем так, я оказал Курту большую услугу. И он дал мне право «пробуждать» его, если можно так выразиться. При необходимых обстоятельствах. К слову, об Аметисте — я потом тебе поясню, как с ним всё будет. Не волнуйся о нём. Эта проблема, считай, не проблема. Но сперва — нам куда-то было нужно, так?       Рика только вздохнула и махнула рукой.       — Веди меня, Вергилий. Что делать-то? Держаться за руки, закрывать глаза, садиться в позу лотоса? Могу представить Бланку мысленно. Хотя ты её и так уже наверняка видел… У меня даже адрес на листочке есть.       Эйб от души расхохотался.        — Проклятье, — пробормотал он, утирая невольно набежавшие слёзы. — Твоя манера выражаться — это просто нечто. Заставляет вспомнить мои прежние приключения. И меня самого, десяти-пятнадцатилетней, скажем, давности. Ты просто прелесть, Рика. Вы обе. Нет, поза лотоса нам без надобности, а вот Бланку представь для надёжности. Всё верно, я её видел и помню, но твой посыл — лишняя ниточка в гобелене мира. А потом просто бери меня за руку и, когда я скажу «идём» — сделай шаг вместе со мной.       Рика кивнула, сосредоточилась — и вызвала в памяти образ Бланки: её тонкие белоснежные косички, амулеты на шее, одежду в армейском стиле… и даже, на всякий случай, узоры на коже, проявившиеся в момент подготовки к телепортации. А потом уцепилась за крепкую ладонь Файнса, и…       И был шаг. Лёгкий, быстрый и синхронный. Уверенный у Эйба и чуть робкий у Рики. И на глазах Химеры и Мантикоры контуры домов, людей и всего окружения разом дрогнули, поплыли и сместились, приобретая совсем иные очертания. Вот так буднично: были в одном месте — и тут же очутились в другом. Вновь не было дыма, «хлопа», молнии и других необходимых, казалось бы, для такого момента атрибутов. Лишь лёгкий шелест прозвучал на грани звериного слуха. Как шелест опавшей листвы, гонимой ветром, или… страниц книги, когда по ним проводят пальцем в поисках нужной.       Рика сделала по инерции ещё шаг вперёд и чуть не натолкнулась на Бланку, с обалдевшим видом смотрящую на появившуюся явно невесть откуда парочку. Летописец предупредительно придержал свою спутницу за локоть и так же предупредительно вновь полез в карман за флягой.       Они стояли возле двухэтажного дома, чуть отстоявшего от своих соседей. Не настолько, чтобы можно было посчитать его богатым особняком, но и так, чтобы к нему ничего не прилегало. Рика ещё успела отметить, что все его окна забраны мощными металлическими ставнями… А потом Бланка упёрла руки в бока!       — Ты как это сделал? — безо всяких приветствий и прочих формальностей вопросила она, пристально глядя на Файнса. Судя по всему, Ксав и Джимми уже ввели её в курс дела.       Рика поспешно сунула ей под нос откупоренную флягу, даже не успев глотнуть сама. Унюхав аромат, доносящийся из горлышка, Бланка слегка изогнула бровь, хмыкнула — и отстранила девушку, ловко перехватывая предложенное.       — Ты — шуруй к нему, я уже тут весь язык отболтала, придумывая, почему ты так безбожно опаздываешь к назначенному часу. А ты… — Она ткнула свободным пальцем в Эйба, снова принюхалась, сделала небольшой глоточек… Но всё равно прищурилась с таким видом, что русские друзья Химеры явно бы сказали нечто вроде «а вот сейчас она возьмёт его за пуговицу». — Пошли… Летописец. Пообщаемся!       Рика уже сделала шаг к дому, но тут же спохватилась — и подаренный ей телефон снова перекочевал из её рук в руки Файнса, на время.       Эйб безропотно принял выданное, успел ободряюще подмигнуть девушке — мол, ты справишься — и вернулся к новой собеседнице.       — Ты представляешь свои линии перехода, как нечто стабильное, — успела услышать Рика. — По факту это не совсем так…              Когда девушка подошла к крыльцу, эти двое уже стояли на углу и оживлённо беседовали. Бросив на них последний взгляд, Рика глубоко вздохнула, взялась за широкое бронзовое кольцо и постучала в дверь. Звериный слух уловил тонкое гудение работающей камеры, а внутренняя чуйка — чужой взгляд, нацеленный через неё на посетительницу. Взгляд холодный, пристальный и откровенно недобрый.       Но и не злой, вот в чём штука…       «Проверим, проверим».       Осознание того, что чудеса возможны, придавало сил и уверенности. Превращение Курта, перемещение в другой город за один шаг, обещание помочь Аметисту и отменить все смерти в мире Химеры — то бишь на Земле-777… Такого надёжного тыла ни у одной из девушек ещё не было за всю жизнь. И это ощущение пришло всего за пару часов знакомства.       Это в иное время Рике могло бы быть боязно вступать в тёмное логово таинственного мафиози, но сейчас, когда из-за двери раздался тихий писк и она безо всяких сопроводительных указаний открылась в тёмный коридор, девушка бестрепетно шагнула за порог. И даже не вздрогнула, когда дверь стремительно захлопнулась у неё за спиной, отрезая от внешнего мира. Только поспешно расширила зрачки, чтобы побыстрее привыкнуть к окружающей темноте.       Ощущение взгляда никуда не пропало. Напротив, оно шло теперь с нескольких сторон. Но взгляд при этом был один и тот же. Проследив одно из направлений, Рика заметила проблеск красной лампочки, а после этого без труда опознала под потолком камеру наблюдения.       «Ну да. И она тут явно не одна. Неудивительно».       А потом раздался голос. Человеческий, сиплый и утробный, но при этом оснащённый механическими нотками. Говорящего рядом не было, так что тут явно были задействованы микрофон и колонки.       — Десять шагов прямо. Налево в первую дверь. Дверь закрыта, но не заперта.       Девушка послушно пошла вперёд, на всякий случай держась левой рукой за стену. Её не покидало ощущение, что владелец голоса всё равно поймёт, что она видит в темноте, но не хотелось сразу раскрывать все карты.       Когда означенная дверь открылась, повинуясь нажатию ручки, голос произнёс новую команду. А потом, после очередного отрезка пути, ещё. И ещё. Рика старалась не всматриваться в окружающую обстановку, чтобы лишний раз не палиться, но её всё равно не покидало ощущение, что в какой-то момент её начали водить кругами: уж слишком долго она шла. Но потом, наконец, она оказалась перед ещё одной дверью, из-за которой тот же самый голос — но уже окончательно живой и настоящий, не через микрофон, а так — произнёс:       — Войдите.       И Рика вошла.       Первое, что ей бросилось в глаза после того, как она сузила зрачки и сделала вид, что промаргивается от приглушённого, но всё же освещения, — это плотно зашторенные окна. Судя по всему, они были занавешены по всему дому, но здесь, в жилой или хотя бы рабочей комнате, это производило самое сильное впечатление. Второе — куча мониторов, как развешанных по стенам, так и расставленных на столе у дальней стены комнаты. Да как «комнаты»… Это был, скорее, кабинет — с книжными шкафами и минимумом прочей мебели, исключая несколько кресел, явно для гостей. Больше ничего из того, что могло бы пролить свет на личность хозяина дома, здесь не было. Ни милых сердцу безделушек, ни цветов на подоконниках («ещё бы, при таком-то освещении!»), ни памятных вещиц, ни оружия. Разве что книги… Но к ним ни Рика, ни Химера не стали приглядываться, потому что их взгляд приковала к себе фигура за рабочим столом.       При виде этого человека Рика невольно вспомнила Ниро Вульфа, персонажа детективов Рекса Стаута, которыми зачитывался её отец. Химера, у которой в прошлом такого не было, словила мысленный образ и тоже всё поняла — разве что сравнила хозяина дома с другим похожим персонажем, с которым она познакомилась с лёгкой руки Эльфа: Сигизмундом Дийкстрой, главой разведки одного из государств, о которых шла речь в саге о ведьмаке Геральте.       Сидящий за столом мужчина средних лет был не просто толстым. Это была настоящая гора из плоти, с широченными плечищами, обвислыми брылями щёк и пальцами-сардельками. При этом он не производил впечатление обрюзглого жиртреста: от этого человека за милю веяло чудовищной физической силой. Мощная грудь распирала светло-серый пиджак и тёмно-фиолетовую рубашку, видневшуюся в вырезе, белый галстук казался удавкой на носорожьей шее, а массивные золотые перстни были явно сделаны на заказ. Этот человек был царём и богом в своём доме — и в подотчётной ему криминальной паутине. И на ум Химере пришло ещё одно сравнение — уже не с персонажем книг, а с настоящим человеком, которого, правда, уже нельзя было назвать живым.       Потому что мистер Уилсон Фиск по прозвищу Амбал, гроза и ужас Нью-Йорка в целом и Манхэттена и Адской Кухни в частности, был зверски убит Мэттью Мёрдоком — после чего тот и перестал быть Сорвиголовой. Химера отлично помнила, как штудировала Бэт-вики после приезда аттестационной комиссии в школу «Нова», а вместе с ней помнила и Мантикора — о том, что именно Фиск отдал приказ перебить всех, кто был близок слепому герою, когда узнал его настоящее имя. И то, как по-прежнему слепой, но уже не герой поступил с ним в ответ… Достаточно сказать, что Амбал умирал долго. Очень. И очень скверно. Виновника, разумеется, не нашли: Сорвиголова исчез, да и доказательств у полиции не было. Но все, кто знал, — знали.       И вот сейчас, в другом мире, в другой стране и другом городе, в доме с закрытыми окнами и десятками, если не сотнями камер наблюдения, перед двумя девушками в одном теле сидел… почти что Уилсон Фиск. Лицо было другое, да и волосы — покойный криминальный босс совершенно не мог ими похвастаться, а у этого вместо лысины череп покрывали жёсткие и каштановые, явно распрямлённые кудри. А холодный взгляд серо-голубых глаз…       И тут Химера задохнулась окончательно и, в который раз за пребывание в этом мире, скользнула вглубь разума Мантикоры, чтобы переварить увиденное. Потому что измениться могло что угодно: возраст, причёска, количество набранных килограммов — но взгляд не мог обмануть восприятие зверя. Взгляд и запах. А этот запах, заполнивший собой все уголки кабинета, из которого хозяин дома выходил явно нечасто, тоже был знаком пришелице из другого мира. Она просто не сразу это осознала. Потому что его обладатель бывал у них в школе набегами, проводя лекции и семинары по точным и естественным наукам. И теми же серо-голубыми глазами, только гораздо более тёплыми и добрыми, с увлечением смотрел на доску, покрывающуюся формулами, — или на лица студентов, когда объяснял им… ну, скажем состав своего изобретения: распадающейся со временем на атомы жидкой паутины.       «Паук…»       Ну, конечно.       Ошибиться было невозможно. У «Уилсона Фиска» этой Земли явно была фамилия Паркер. А уж Питер или не Питер…       «Это как карты лягут».       М-да.       И хорошо ещё, что Паук явно привык к тому, какой эффект на визитёров оказывает его внешность: он с лёгкой усмешкой ждал, пока Рика придёт в себя, не понимая истинной причины её замешательства. А когда она прокашлялась и выдавила сдавленное «здравствуйте», милостиво кивнул — и заговорил, тем самым сиплым и утробным голосом, который вёл девушку по дому:       — Добрый… уже, пожалуй, вечер. Рад видеть, что вы наконец-то до меня добрались, мисс?..       Он сделал нарочитую паузу, вопросительно приподняв бровь. Химера всё ещё пыталась выйти из ступора, и Рика, в мозгу которой тут же заметались мысли о приёмах из всех просмотренных ею шпионских кинофильмов, на голубом глазу ляпнула:       — Мантикора!       Паук приподнял вторую бровь, но возражать против такого именования не стал, лишь кивнул ей на кресло, стоящее перед его столом. Рядом стоял столик на колёсиках, заставленный графинами и бокалами. Хозяин дома явно не собирался утруждать себя ухаживанием за изрядно запоздавшей гостьей, так что ей было предоставлено право угощаться самой.       «У меня вообще такое ощущение, что он и из кресла-то редко встаёт…»       Ага. И не тушуйся, ты всё сделала правильно. Ты, по-хорошему, не знаешь его фамилии: он — Паук, ты — Мантикора, всё логично. Дерзай дальше, я послушаю.       «А… как же…»       Не бойся, у тебя получится. У тебя есть все мои знания, а я — далеко не панацея. А учитывая Летописца и его обещания… тебе действительно пора привыкать действовать без меня.       При этих словах у Рики упало сердце — но она тут же сосредоточилась на напитках. Пока мозг и сердце боялись, глаза видели, а руки делали: в итоге выбор пал на один из графинов с виски. В противовес изюмному рому из Атлантиды, которого девушка уже сегодня напробовалась, это был жёсткий алкоголь, дымный и дубовый, скользнувший в пищевод огненной струйкой — но зато сразу прояснивший голову.       Паук только хмыкнул, видя, что гостья выбирает настолько мужской напиток, да ещё и безо льда, но в этом хмыканье Рика услышала скорее интерес, чем снисходительность или презрение. А за то время, пока она устраивалась поудобнее и собиралась с мыслями, он успел что-то просмотреть на двух из четырёх экранов, что-то коротко набить на клавиатуре и снять трубку зазвонившего старомодного телефона — лишь затем, чтобы с полминуты помолчать и положить её на рычаг.       Когда же с прелюдией было покончено, Паук откинулся на спинку жалобно заскрипевшего кресла, сплёл пальцы на животе и негромко проговорил:       — Я не буду спрашивать вас, почему вы задержались… Мантикора. Как вы уже успели заметить, мне дорого моё время, и скажите спасибо, что я терпелив и согласился ждать. Если вы будете мне врать — а скорее всего, так и случится, — меня это никоим образом не позабавит. А коль вы вознамеритесь сказать мне правду — меня она будет интересовать только в том случае, если мы с вами о чём-нибудь договоримся. И то не факт. А посему — приступим. Расскажите же мне о планах Братства Мутантов.       Рика замешкалась. Она понятия не имела, как Пауку представили её саму, что ему наплела Бланка, что он знает о Братстве… Да и что касается планов неугомонной парочки и их компании — девушка с некоторой оторопью поняла, что не знает о них почти ничего.       Почти.       Ей, конечно, сказали, что чаша её должна быть пуста… Но Рика, под одобрительное хмыканье Химеры, дала себе зарок:       «Как вернусь — у меня будет серьёзный разговор со сладкой парочкой! Если мы начинаем работать вместе настолько, что меня посылают заключать такие договора, я должна, просто обязана знать больше!»       Всё правильно. Но сейчас тебе нужно сказать хоть что-то.       Паук ждал — благо озарение и мысленный диалог заняли секунды.       Рика отхлебнула ещё виски и негромко ответила:       — Именно о планах Братства я могу рассказать лишь немногое и общо. Мы хотим уничтожить «Астартес». Для этого нам нужна вся возможная помощь. Меня прислали убедить вас позвонить вот по этому номеру. — Она достала из кармана бумажку и демонстративно помахала ей в воздухе. — Вот, собственно, и всё.       Паук хмыкнул и потёр подбородок.       — Как интересно… Вы ничего не знаете — но вас прислали меня убеждать. Как вы собираетесь это делать?       Рика развела руками.       — У меня нет такой способности, если вы об этом. Моя мутация лежит в другом. И я понимаю, глупо надеяться на то, что я скажу «пожалуйста», и вы сразу же на всё согласитесь.       — И вы понимаете, что сильно рискуете, придя сюда фактически ни с чем и отнимая моё время, — уточнил Паук. — Ждать столько часов, чтобы услышать, что я просто должен позвонить… Об этом мне могла бы сказать и Бланка.       — Моя задержка случайна и в планы не входила, но в целом — вы правы, — согласилась Рика. — Я выгляжу разменной фигурой, пешкой, которой легко можно пожертвовать в отличие от ценной Бланки. Можно подумать, что меня сюда сплавили с прицелом на то, что, если я не справлюсь — меня будет не жалко потерять.       — Но вы убеждены, что это не так, — прищурился Паук. — И не возмущаетесь тем, что вас отправили на вероятную смерть. Почему? Вы настолько им верите?       Честность. Обезоруживающая честность. Для меня она работает именно так. Для тебя?..       «Похоже на то. Не буду пафосно называть это глотком свежего воздуха, но когда все вокруг юлят, изворачиваются и пресмыкаются перед сильным, то честность может быть неожиданным оружием. Удивил — победил».       Рика засмеялась, салютуя Пауку бокалом.       — Эти ребята — знатные сволочи и манипуляторы. Но я верю им, потому что видела их в моменты слабости. А они верят в меня, потому что видели меня в моменты силы.       Сейчас можно было бы лихо выхлебать оставшиеся полпорции виски одним глотком, подтверждая свои слова наглядно… Но Рика вспомнила уроки, которые давали Химере Реми Лебо и Альберт Пенниуорт, и тут же раздумала. Мало ли, вдруг хозяин дома — ценитель и посчитает это обидой благородному напитку… Вместо этого Мантикора — запоздало, но всё же — сделала маленький глоточек по всем правилам дегустации, сложив вместе уроки из другого мира и то, что показывал ей муж: перед этим понюхав, взволновав бокал, посмотрев на свет, а потом прокатив обжигающую жидкость по языку.       — Я расположила к себе Металлурга, — просто сказала она. — Настолько, что он показал мне сапфир из своей коллекции. Я проникла в логово Охотника из Старлинг-Сити, и он не убил меня. Я оказала бесценную услугу готэмскому Палачу, что вот-вот примет совершенно иное имя. Я умею договариваться, Паук.       Тот задумчиво достал из ящика стола изящную коробочку, вынул оттуда сигару и закурил — тоже по всем правилам искусства, предварительно обрезав кончик гильотинкой и всё такое прочее. При этом стало понятно, что вентиляция в кабинете оборудована гениально: от стола Паука до места, где сидела девушка, не доносилось даже нотки запаха — и при этом безо всякой магии.       — Вы кидаетесь внушительными именами, — негромко проговорил Паук, выпуская к потолку кольцо дыма. — Металлург… Палач и Охотник не покидают свои города, но вот ему действительно не понравится, если вы вдруг погибнете в моём доме.       — И заметьте, при этом я ни в коем случае не пытаюсь вам угрожать, — улыбнулась Мантикора. — Хотя, по законам жанра какого-нибудь дешёвого романа, не очень умная героиня уже хвасталась бы, что может и сама вас убить.       — А вы — не героиня? — Паук вернул ей улыбку, холодную и тяжёлую.       — Предпочитаю верить, что не из дешёвого романа точно, — рассмеялась Рика. — Во-первых, грозить тому, чью помощь надеешься получить, — просто тупо. Во-вторых, я не верю, что ваша крепость не оборудована всеми средствами для противостояния даже самым могущественным мутантам. В число которых я откровенно не вхожу. В-третьих, вы ничего мне не сделали, чтобы я так нагло на вас наезжала. И под вашей крышей это делать просто неприлично. Ну и потом…       Девушка вздохнула и посмотрела на Паука. В очередной раз ей стало понятно, о чём говорила Химера: это был тот случай, когда знания из иного мира могли не помочь, а навредить. Не было смысла кичиться тем, что она знает его фамилию. Она не знала истории Паркера этой Земли, и фраза про великую силу, которая ведёт за собой великую ответственность, могла иметь тут совершенно иной эмоциональный смысл — а то и вообще никогда не звучать. Поэтому Рика сказала о другом:       — Я не дура и знаю, что на этом пути могу погибнуть или попасть в плен. И не могу сказать, что мне начхать на собственную жизнь и что я могу легко ей пожертвовать. Но я знаю, что главная цель Братства, победа над «Астартес», затмевает всё. Мы все пешки в этой игре, но любая пешка может стать ферзём, дойдя до конца доски. И если соберётся достаточно ферзей, чтобы свалить вражеского короля… Шах и мат будет разгромным.       «Рискнуть, не рискнуть?..»       Тебе сейчас так нужен мой совет?       «Пожалуй… нет».       Молодец.       Рика поставила стакан на столик и прищурилась, глядя прямо в бесстрастное лицо Паука, наполовину скрытое клубами сигарного дыма.       — Я могу рассказать вам об одном конкретном плане Братства. Я узнала об этом случайно — и не уверена, что моим друзьям понравится то, что я позволю вам об этом услышать. Но мне кажется, что сейчас это послужит лишним доказательством серьёзности их намерений. — Рика набрала воздуху в грудь, как перед прыжком в холодную воду, но постаралась сохранить голос спокойным. — Ксавье-старший отойдёт в мир иной. В самое ближайшее время.       Наступила тишина. Паук курил, посасывая сигару и постукивая по столу пальцами-сардельками, и это были единственные звуки, нарушавшие эту тишину. Потом раздалась резкая трель того самого телефона с диском, чёрного и блестящего, и Паук не глядя снял трубку и тут же снова положил её на рычаг. О чём он думал, Мантикора не могла себе представить: этот криминальный босс явно был не из тех, кто бормочет себе под нос, «случайно» раскрывая окружающим свои злодейские планы.       «Вот уж чей роман точно не дешёвый, право слово!»       Наконец Паук в последний раз стряхнул пепел с сигары и так и оставил её в пепельнице.       — Так значит, они всё-таки перешли от детских игр к серьёзным действиям, — медленно проговорил он, кладя подбородок на скрещенные пальцы. — Я ждал, я ждал. И обратились ко мне… Мальчики повзрослели. Наконец-то.       Рика подняла брови.       — Вы…       — Давайте сюда свою бумажку, мисс Мантикора, — усмехнулся Паук. — Теперь с Чарли и Джимми наконец-то будет можно разговаривать. И поделиться моими планами по поводу борьбы с «Астартес».       Девушка поднялась и подошла к столу, чувствуя себя невероятно глупо.       — То есть получается, что я всё это время ломилась в открытую дверь? — уточнила она, кладя на стол перед ним бумажку с номером.       Паук покачал головой.       — Не совсем. Я надеялся, что этих детей рано или поздно можно будет взять во взрослую игру. В конце концов, им покровительствует Металлург, а значит — верит в их полезность. Сегодня вы мне это подтвердили. И потом… — Он улыбнулся краем рта, и в его глазах промелькнули довольные хищные огоньки. — Я люблю узнавать из первых рук о том, кто работает на моих будущих деловых партнёров. А уж если это девушка, которая настолько сильно наступила на хвост и «Астартес», и их соратнику, доктору Ди… — Паук вновь откинулся в кресле, откровенно любуясь эмоциями, проступившими на лице Рики после его слов. А потом властно и снисходительно махнул толстой рукой: — Идите, госпожа Клейтон-Вагнер. Я вас более не задерживаю. Своё задание вы выполнили… А Ксавье и Хоулетту я позвоню сам.