Книга Химеры

      Колёсник вернулся последним. Время почти вошло в свой обычный темп, стрелки часов двигались всё быстрее, и тьма отступала к углам. И вот уже её граница почти подобралась к кровати Дерека — и жуткие, грозные тени, сгрудившиеся рядом, начали съёживаться и сходить на нет, открывая тощую мальчишескую фигуру в инвалидной коляске. Свеча в его руках истаяла полностью, осталась только застывшая лужица воска на ладони, откуда беспомощно торчала точка прогоревшего фитилька.       Колёсник поднял голову и внимательно посмотрел на Рику. Та как раз заканчивала пересказывать эпическую сагу о походе тринадцати гномов и одного хоббита к Одинокой Горе — и чуть не сбилась, поймав этот взгляд: колючий, проницательный, испытующий. Но даже если Колёсник и знал что-то о том, как девочка провела ночь на Дороге, он ничего не сказал. Просто отъехал к своей койке, опёрся на руки, перелезая из коляски на постель, и моментально лёг, укрываясь одеялом. Рика так и не заметила, куда из его руки исчез расплавившийся огарок. Остальные, позёвывая и вполголоса обсуждая гоблинов и эльфов, разбрелись по своим местам — досыпать.       Время вернулось в домик в полной мере, как по сигналу. На часах было шесть утра, оставалось три часа до побудки в выходной день. Но Рика отказалась даже примерно подсчитывать, сколько времени прошло на самом деле.       Зато, когда её разбудил стук в дверь, ей показалось, что после того, как она закрыла глаза, не прошло и минуты.       Стук повторился — твёрдый, уверенный, властный. Спокойный. И мгновенно севший на постели Джокер прищурился на этот стук — и хищность на его лице мешалась с неверием. То же самое неверие разной степени мешалось со сложным вихрем эмоций, проступавших на лицах остальных.       Вожаки переглянулись и одновременно кивнули. Бесцветный щёлкнул пальцами, и входная дверь резко отворилась.       На пороге стоял Бэтмен.       На сей раз запылённый кожаный плащ был надет поверх лёгких доспехов с эмблемой летучей мыши на груди, а знаменитый пояс был увешан всем, из чего состоял арсенал виджиланте, включая боевое оружие. Остроухий капюшон с лётными очками был зажат в руке, облачённой в бронированную перчатку.       Химера уже ждала, что сейчас по домику пронесётся слитный выдох из девяти глоток, — но дети молчали. Молчали и настороженно смотрели.       А Брюс вздохнул и сказал:       — Дети, я повёл себя с вами, как трусливый дурак. И за это прошу у вас прощения. Но все свои претензии вам придётся высказать мне позже: у нас нет времени. Мы нашли их.       — Ксавье и Логана? — вскинулась со своего места Рика.       Брюс кивнул.       — Я хотел сказать «одевайся», Химера, но вижу, что ты уже одета. Хорошо. Я подожду снаружи. А ещё мне нужен… — Тут он слегка заколебался, переводя взгляд с Бесцветного на Джокера, но потом решился, кивнув на последнего: — Ты.       — Неужели, Брю-ус? — осклабился тот, мгновенно подаваясь вперёд. В голосе его вновь промелькнули те самые, страшные скрипучие нотки. — Ты почтил меня своим вниманием? Или боишься оставлять без присмотра?       Если Брюса как-то и задели эти слова, на лице его ничего не отразилось. Он пожал плечами.       — Можешь остаться и присмотреть за остальными, если хочешь, и тогда я возьму с собой Бесцветного. Но мне бы хотелось, чтобы это был именно ты.       Джокер мгновенно замолчал, закусил губу и откинул одеяло, начиная стягивать пижаму. Бэтмен вышел и прикрыл за собой дверь, Айви потешно пискнула и с готовностью накрылась с головой, а Рика метнулась чистить зубы и приводить себя в порядок.              Брюс привёл их к самому краю острова, окольными путями. Там, помимо Джин, ждал и Колосс, и Рика улыбнулась и помахала знакомому рукой. Тот подмигнул в ответ, а Джин только вздрогнула и отвела глаза, поймав презрительный взгляд Джокера. Но сразу же взяла себя в руки — и, по сигналу Бэтмена, поднялась на полметра в воздух и канула вниз, за край обрыва.       Только тут Химера сообразила, в чём дело: судя по линии горизонта и прочим признакам, остров практически опустился на землю. Рядом больше никого не было, но девочка кожей ощущала пристальные взгляды… четыре, пять, восемь? Десять. Десять снайперов. Логично. Мало ли что. Тут даже я ничего не могу сказать против паранойи Брюса.       Зашумели какие-то механизмы, под ногами загудела дрожью земля — и через какое-то время снизу, вдоль по склону скального фундамента острова, поднялась аккуратная восьмиугольная площадка лифта. Джин Грэй реяла рядом с ней, и лицо её отражало не боль, но ужас и сочувствие, которые она пыталась скрыть под маской сосредоточения.       А на площадке стояли двое. Ну, как «стояли»… Стоял один, которого Рика уже видела в этом мире, пусть и не своими глазами. Седой, истёртый, покрытый шрамами старик, чьи суставы и сочленения на всех конечностях — и теперь Химера смогла это понять — были вспухшими и воспалёнными. И этими скрюченными, хоть и не до конца, пальцами, он держался за спинку инвалидной коляски, толкая её вперёд и идя следом. А в коляске…       Рике пришлось впускать в себя воздух по капле, медленно и аккуратно, когда она сообразила, что не дышит: чтобы не привлекать внимание судорожным всхлипом-вдохом. Она медленно разжала кулаки и отступила за спину Бэтмену, прячась в его тени и мысленно твердя себе: это не он, это не он, это другой… Это — не мой отец.       Чарльз Ксавье из мира Хозяина оказался дряхлым и иссохшим стариком. Его лысая трясущаяся голова была покрыта пигментными пятнами, морщин стало на порядок больше, а подбородок покрывала неряшливая клочковатая щетина. Его руки безвольно лежали на подлокотниках самого обычного, совсем не сверхсовременного кресла-каталки, а из полуоткрытого рта тянулась ниточка слюны, спадая на худую шею с отвисшей кожей. Самый сильный телепат всего мира смотрел прямо перед собой пустым взглядом, в котором не отражалось абсолютно ничего.       Как только два старика оказались на твёрдой земле, Брюс отдал приказ по рации, и остров начал медленно подниматься. Рика понимала, что где-то там, внизу, оставался тот самый фургон, который ей показали в видении, но — похоже, ни одного из вновь прибывших его участь не волновала. Один просто пребывал в старческой деменции, а второй…       — Здравствуй, Бэтмен, — хрипло сказал Логан, выходя из-за кресла на пару шагов. — Я бы пожал тебе руку, но сейчас для меня это адски больно, так что обойдёшься.       — Здравствуй, Росомаха, — отозвался Брюс — спокойно, но не холодно, бесстрастно, но не равнодушно. — Оставим политес, сейчас не до него. Вы связались с нами, вы искали нас — мы нашли друг друга. Предлагаю перейти сразу к делу.       — К делу, — усмехнулся старик Логан, безо всяких церемоний садясь прямо на землю, там, где стоял, и со вздохом распрямляя натруженные ноги. — К делу — это по-нашему. А если мне при этом ещё и выпить дадут, так это вообще благодать будет. Мои запасы спиртного закончились неделю назад, а пополнить их было негде.       — Пива или чего покрепче? — поднял брови Брюс, так и не надевший свою маску. — Из «чего покрепче» у нас, в основном, спирт, но я могу вскрыть мой личный НЗ.       — Буду весьма признателен, — ухмыльнулся Логан, и Рику вновь пронзил укол боли — от того, какой нечеловеческой усталостью полнилась эта ухмылка. — Пошли за ним кого-нибудь из тех мальчиков и девочек, которые сейчас пялятся на нас в прицел. Мы не несём угрозы, и за нами нет хвоста. В таком состоянии, — он мотнул головой, кивая на Ксавье, — его невозможно заметить ни шавкам криптонца, ни даже ему самому. Нам повезло: всю дорогу до вас он провёл в маразме. В моменты ясности он ставит купол, в качестве дополнительной защиты, но тратит на это достаточно много сил. А силы ему нужны именно сейчас, и ни часом раньше.       Бэтмен скрестил руки на груди, задумчиво огладил собственный небритый подбородок.       — Значит, в последнем бою на вас рассчитывать не придётся… Что ж, очень жаль.       Логан на миг замер, потом испустил облегчённый вздох и с уважением посмотрел на главу Сопротивления.       — Ты понял… Это хорошо. И да, ты извини, мы бы рады были поспособствовать… Но сам понимаешь. И я был бы счастлив умереть в бою, но на мне всё это время лежала ответственность за него. А если я радостно убьюсь в твоих рядах, это лишь деморализует твои войска. Я же… Бессмертный. Типа.       Он усмехнулся — и закашлялся, глухо и страшно, сотрясаясь всем телом, и что-то в его груди булькало и клокотало, а когда он утёр рот, пытаясь отдышаться, Рика увидела, что на его ладони алеет кровь.       — Адамантий, — буднично пояснил Логан между двумя вдохами. — Сукин сын Страйкер снабдил меня одним из самых мощных видов оружия в мире, влив этот металл мне в кости, — и оно же обрекло меня на медленную смерть. Эта дрянь токсична. А я, увы, постарел настолько, что даже регенерация не спасает. Никогда не думал, что буду подыхать от артрита и ревматизма, но вот же ж!       Старик Логан захохотал — ещё не отойдя от кашля, резко, горько и издевательски, но всё же… всё же. Он смеялся над собой, своей слабостью, своим увечьем и судьбой — но не был ими побеждён. По крайней мере, пока.       — Зачем же вы пришли сюда? — спросил Бэтмен, терпеливо переждав этот взрыв хохота. Отходивший куда-то на пару шагов Колосс скупым движением предъявил ему бутылку виски. Брюс кивнул.       — О, вот это дело! — оживился Логан, даже немного привставая. — Так и повеселее станет. А пришли мы… — Он свернул переданной бутылке горлышко, понюхал, блаженно закатил глаза — и приник к ней одним долгим глотком. Крякнул, снова утёр рот — на сей раз без крови — и пояснил: — А пришли мы затем, чтобы кое-что рассказать. И кое о чём попросить. И для этого нам понадобится эта рыжая девчушка, которая зависла за моей спиной, потому что только она сможет удержать Чарльза в ясном сознании. А та беленькая девчушка, которая прячется уже за твоей спиной, пусть выйдет — и подойдёт к нам. О ней тоже речь пойдёт. С неё-то всё и началось.       Рика, не чуя себя, на негнущихся ногах вышла из-за спины Брюса — и моментально почувствовала на своём плече его тяжёлую руку. Он не задерживал, не приказывал — просто давал понять, что рядом. И от этой негласной поддержки стало как-то полегче. Рика ещё успела заметить очень странный взгляд Джокера, направленный на неё, но тут заговорила Джин — нерешительно обводя взглядом старших мужчин:       — Я могу попытаться это сделать, пусть я раньше никогда не пробовала, но… профессору будет очень больно от моего проникновения в его разум, и я не уверена, не навредит ли это ему сверх меры.       — Не навредит, — усмехнулся Логан, салютуя ей бутылкой. — Ты в его силах-то не сомневайся. И про себя не умалчивай, это тебе несладко придётся. Да, да, девочка, я всё знаю про твой дар и твоё проклятье. Делай. Пока он сам не очнулся и не подверг риску всех нас.       Джин беспомощно обернулась на Брюса. Тот ничего не стал говорить, просто кивнул. И лицо девушки мгновенно затвердело. Тонкие руки профессиональным жестом взметнулись к вискам Ксавье, нежно огладили кожу самыми кончиками пальцев — а потом она уже схватилась за свои собственные виски, изгибая губы в гримасе боли. Привычной — но оттого не менее мучительной.       Морщинистые старческие веки дрогнули. Пустые водянистые глаза ожили, озарённые искрой разума, сперва совсем крохотной — но разгорающейся всё ярче и ярче.       Чарльз Ксавье выпрямился в кресле, неспешно достал из кармана застиранный, но аккуратно сложенный клетчатый платок и тщательно утёр подбородок и шею от слюны. Затем перевёл взгляд на Джин, на лбу у которой от ментальных усилий уже выступила испарина, и прикоснулся пальцами к собственному виску — таким знакомым жестом, что в груди Рики как будто разлилась густая горячая жидкость.       — Спокойней, девочка, — проговорил он голосом её приёмного отца — постаревшим, охрипшим и осипшим, но всё же его. — Не старайся так активно. Ты можешь лучше. Ты можешь легче. Я помогу тебе. Не во всём, и твою боль я не сниму до конца, но…       — Купол, Чарльз, — каркнул с земли Логан, вновь отхлебнувший виски. Ксавье тонко улыбнулся:       — Уже поставлен, друг мой. Не волнуйся, мой разум чист как никогда, благодаря нашему юному самородку. И мне очень жаль, что я не смог обучить тебя как должно, Джин Грэй, и только начал, когда ты была ещё ребёнком. Мне бы стоило быть рядом с тобой все эти годы, пока ты росла и расцветала, поддерживая и направляя. Но увы…       Джин, которой явно стало полегче, вскинула подбородок, улыбнулась — и застыла, как античная статуя, глядя куда-то за горизонт. Чутьё подсказывало Рике, что минимум половина её боли ушла, и взял ли её на себя Чарльз или нет, девочка не могла сказать — да и не хотела знать. И уже этого Джин хватило для облегчения, но одинокая капля пота всё ещё стекала по её виску — под очень странным и пристальным взглядом Джокера, отошедшего на пару шагов назад. Сейчас он занял то самое место, где совсем недавно стояла Химера, и вообще старался не отсвечивать: наблюдая, впитывая, учась.       А Чарльз Ксавье перевёл взгляд на них с Брюсом и грустно улыбнулся.       — Здравствуй, Брюс. Я вижу, ты всё ещё не сдался. Это хорошо. Но мы пришли не к тебе… хотя и к тебе тоже, но не в первую очередь.       — Что с тобой произошло, Чарльз? — тихим, глухим голосом спросил Бэтмен, не отпуская плечо Химеры — и тут уже она не смогла понять, кто из них сейчас кого поддерживает. — Когда ты пропал из виду, ты был…       — Моложе? — усмехнулся Ксавье. — Нормальнее? Не превратился в дряхлого маразматика, ты это хочешь сказать? Что ж… — Он потёр подбородок и с неудовольствием отдёрнул пальцы: щетина кололась. — Кому как не тебе знать, насколько беспощадно может быть время.       Рика услышала, как Брюс ахнул. Едва различимо, будто дуновение ветерка пронеслось мимо уха — но всё же. Она даже испугалась, подумав, что он покачнулся, но потом всё-таки решила, что ей показалось.       — Не может быть… — вырвалось у него. — Так вы всё это время… Вы оба?!       — Ещё как оба, — устало усмехнулся Логан, хлопая себя по колену. — Я ведь тоже был… не таким, когда уходил. Но такова уж моя доля.       — Да, Брюс, — печально кивнул Чарльз. — Ты — помнишь всё, а мы ещё и не молодеем. Возможно, тому виной состояние моей психики, развившееся не так давно… по меркам этой временной петли. А возможно — это просто наказание за то, что я сотворил. И об этом я тоже буду говорить сегодня.       — А я, — с неожиданной теплотой в голосе отозвался Логан, — слишком забочусь об этом старом дураке, чтобы не разделить его судьбу. У меня всегда были странные отношения с мозгами, телепатией, изменением сознания и прочей туфтой. И потом, моя вина тут тоже есть. Так что…       И только тут до Рики дошло. И она приложила все усилия, чтобы не покачнуться уже самой. Так все эти бесчисленные временные петли… Неудивительно, что он впал в деменцию! Его разум, его великий разум… И все мутанты, кого он погубил своим лекарством… И тоже — раз за разом! Видеть, как мир откатывается назад, сереет и выцветает — и ничего не мочь при этом…        — Почему вы не пришли ко мне? — спросил Брюс, и его голос впервые пронизали хриплые нотки, смешанные с глубинной горечью и похороненной под слоем пепла яростью. — Почему не встали бок о бок, почему не стали бороться с ним? Если бы я знал, что не один, что нас хотя бы трое…       — Я струсил, — просто сказал Чарльз. И от этой абсолютной прямоты весь гнев, что Химера ощущала за своей спиной, внезапно сошёл на нет. — Я не мог смотреть в глаза тем, кто стал обречён на такую судьбу — в том числе и из-за меня. Стыд, вина и скорбь поглотили меня, и уже тогда… — Он поморщился и прикоснулся пальцами к виску — не от боли, а от неприятных воспоминаний. — Уже тогда, когда я понял, что сделал, и что сделал с моей помощью он, — тогда мой разум впервые дал слабину. Сейчас я оправдываюсь, и это так, но — поверь, тебе бы не хотелось принять в свои ряды телепата моего уровня, который далеко не всегда может держать свои силы под контролем.       — И сейчас вы здесь, потому что это последний раз? — глухо и сумрачно промолвил Брюс. — Потому что, если мы проиграем, уже не будет ничего, и тебе захотелось облегчить душу?       — В том числе, — кивнул Ксавье. — Но не ты будешь моим исповедником. Вернее, ты тоже будешь слушать… Но твоя история тебе и так известна. А я хочу рассказать другую. Логан, будь добр…       Логан не глядя протянул ему бутылку. Рика ошарашенно смотрела, как двойник её отца, всегда такого воспитанного и аккуратного, пьёт виски из горла, и острый кадык ходит под дряблой кожей шеи.       Сделав несколько глотков и выдохнув, Ксавье вернул бутылку, и Логан подхватил её — опять-таки, не глядя. А потом взгляды обоих стариков сошлись на Химере, и лишь рука Бэтмена на плече не дала ей попятиться.       — Здравствуй, Федерика Клейтон, — сказал Чарльз Ксавье. — Как мы давно с тобой не виделись. Подойди ближе, девочка, я хочу посмотреть на тебя.