Книга Химеры

      Он сразу попросил, чтобы она села. Аргументируя тем, что рассказ будет долгим. Но его грустная, полная вины и сожалений улыбка сказала ей много больше.       И она села. Прямо на землю у его ног. Не спрашивая, откуда он знает её настоящее имя, и где они виделись, и каким образом всё началось именно с неё… И кивком ответила на салют бутылкой с места по соседству.       Он посмотрел на её протезы, поцокал языком, тяжело вздохнул, и морщины в уголках его глаз как будто зашептали: ах, девочка, девочка…       И она, повинуясь какому-то невнятному порыву, принялась сперва рассказывать свою историю. Не обращая внимания на застывшую тонкой струной Джин, на Джокера и Колосса, на всех, кто мог слышать то, о чём в этом мире знал только Бэтмен. И Бэтмен не препятствовал.       Она рассказала о погибших родителях, о Магнето и чёрной твари, о школе Ксавье и школе «Нова», о Готэме и его новых хранителях, о призраке Брюса и пожертвовавшем собой Дереке, об Айрон Хайтс и «мужском клубе», что стал Орденом, о своих приёмных отцах и слепой девочке по имени Джанин… Вот только о выходе на Дорогу она не рассказала, да и вообще ни о чём, что касалось её пребывания в последней временной петле этого мира, старалась не упоминать. И свои отношения с Джоном Константином и бывшей Харли Куинн обошла стороной.       И только когда она закончила, Чарльз Ксавье глубоко вздохнул — и Химера почуяла: теперь он готов говорить сам.        Он смерил взглядом уже на треть пустую бутылку в руках Логана, что-то прикинул — но всё же отказался от мысли о выпивке и улыбнулся девочке.       — Я искренне рад, что у тебя всё сложилось именно так, дитя. И жалел бы, что не сложилось лучше, но тут уж как посмотреть… Избегни ты каких-то печалей в своём прошлом — и никто не смог бы сказать, каким бы стало твоё будущее. Но это всё присказка… А сейчас будет сказка, что есть самая настоящая быль. И я бы попросил, — тут он слегка повысил голос, — попросил бы тебя, Брюс, и всех присутствующих не перебивать мой рассказ точно так же, как вы не перебивали её.       Химера чуть ли не затылком почувствовала, как Бэтмен тяжело кивнул. Ксавье горько усмехнулся и потёр глаза.       — Наверное, это и сейчас трусость с моей стороны… Тянуть время, отгораживаться от неизбежного, слушать тебя, обещая себе, что вот-вот, ещё немного, ещё чуть-чуть… При этом одновременно ощущая невероятное облегчение и радость от ясности своего ума — и коря себя за то, как негативно сказывается моя медлительность на юной Джин Грэй.       Он умолк и слегка пожевал губами — очень по-стариковски.       — Мы с вами сейчас в похожем положении, профессор, — вздохнула Химера, заполняя возникшую паузу. — Мне тоже почему-то очень не хочется слышать то, что вы должны мне рассказать. И в то же время — я должна. Аж шерсть на загривке встаёт… фигурально выражаясь. Но вы правы: хватит тянуть время. Я готова. Ваша очередь.       Логан фыркнул, покрепче сжимая бутылку в больных пальцах, и одобрительно покосился на девочку.       Ксавье вздохнул и начал:       — Когда ты рассказала про явление призраков твоих родителей, я малодушно порадовался. Ты уже многое знаешь, мне не придётся огорошить тебя полной историей твоего появления на свет… Но, боюсь, многое из того, что я должен тебе поведать, принесёт тебе ещё немало неприятных ощущений. Впрочем, ты уже догадалась об этом, а чем тянуть — лучше содрать пластырь, хоть бы и вместе с кожей. Итак…       Он откинулся в кресле и полузакрыл глаза — то ли помогая себе вспоминать события давних дней, то ли не в силах смотреть Рике в лицо. А может, и то, и другое…       — Когда я впервые увидел тебя, тебе было около двух лет. Но о том, какой ты должна была стать, я знал задолго до твоего рождения. Потому что ты была… в том числе и моим проектом. Те люди, которые создали тебя, в том числе и твой, получается, дед, Арчибальд Клейтон, каким-то образом прошли в наш мир из твоего — и предложили мне то, на что ваш Чарльз Ксавье, судя по всему, ни за что бы не согласился. Создать идеального регенеранта… с помощью которого можно будет делать мутантов людьми.       Сердце Рики пропустило удар. Мутный и мерзкий холод пополз вверх по позвоночнику откуда-то из солнечного сплетения. А Ксавье продолжал:       — Это было ещё до гибели несчастной Лоис Лэйн. Но уже в те годы я не раз и не два сталкивался с представителями нашего вида, которым, по их же собственным словам, было бы куда лучше без гена Икс. Не раз и не два я принимал в своём кабинете учеников, которые чуть ли не до слёз жаловались мне на то, какую боль и мучения приносят им способности. Мне предложили помощь. И я её принял. Теория моих новых знакомых была интересной и смелой: существо, созданное из различных генов, принадлежащих разным мирам, могло бы оказаться нам полезным. Мы стали сотрудничать. Я предоставил свои исследования и материалы, они совместили их со своими — и начали работать в своём мире. Мы выходили на связь на определённой точке перехода, и поначалу их отчёты внушали надежду: прогресс был уверенным и быстрым. Потом мне доложили о некоторых сложностях и приостановлении проекта… Уже после того, как ты родилась, Химера. Я так понимаю, это было как раз тогда, когда твои родители выкрали тебя и бежали. А через два года — да, через два года я увидел тебя. Когда тебя доставили в наш мир.       Рика сглотнула. Люди в костюмах, люди с оловянными глазами… То, о чём говорили мама и папа. Когда их нашли. И они были вынуждены договориться. Так вот куда меня забирали…       — Ты уже вовсю ходила и говорила — и была достаточно развитой, чтобы с тобой можно было проводить некоторые… манипуляции, — горько усмехнулся Ксавье, и на лбу его и меж бровей собрались скорбные складки. — И уровень твоей регенерации уже тогда был невероятно высок. С тобой можно было… работать. И мы работали. Твоя спинномозговая жидкость, Рика, — вот что послужило основой для лекарства. Тебя перебрасывали из мира в мир раз в три месяца на протяжении трёх лет — чтобы брать пункции в достаточном количестве, которое мог выдержать твой организм — и которого хватило бы нам. И я работал с твоей памятью, девочка. Потому что никакие седативные и анестетики не могли воздействовать на тебя достаточно долгое время — а ставить тебя под капельницу мы не могли, чтобы не оказать ненужное и вредное влияние на… образцы. Я подавлял твою боль. И заставлял тебя забывать о ней. И обо всём, что тут происходило. До следующего раза. Я считал, что тебе так будет… лучше.       Раздался внезапный сухой скрип и хруст. Это Логан скрежетал зубами, опустив голову и зарывая пальцы в землю там, где сидел, вырывая с корнем и комкая пучки травы. А Ксавье всё говорил, не делая пауз дольше, чем на секунду, не давая, не позволяя себе остановиться. Потому что если он остановится…       — Потом что-то произошло. Мы так и не поняли, что случилось, но ты внезапно потеряла свои способности. Регенерация пропала, и я свернул наши опыты. Ведь твоё донорство было основано именно на возможности восполнять всё, что мы забирали, без вреда для тебя. Уже тогда я предполагал, что мы просто слишком истощили твой организм и что твой Икс-ген решил уйти в гибернацию, чтобы вернуться позже, в пубертатный период. Тебе было пять лет, когда я видел тебя в последний раз… Сейчас тебе шестнадцать — и я вижу, что оказался прав. И… рад, что хотя бы эта доля вины не лежит на мне. Я не стал причиной необратимых изменений в твоём теле. Изменений, которых ты могла бы и не хотеть… и на которые ты могла бы и не обречь себя в будущем, если бы жила в нашем мире.       — В будущем? — хрипло спросила Рика, забыв о его просьбе не перебивать. — Что вы имеете в виду?       Ксавье впервые за время своего монолога открыл глаза. И отвёл их, избегая её взгляда.       — Это лекарство… Изначально я хотел давать его лишь тем, кто придёт и попросит. Потом мне пришла в голову мысль… что это будет милосерднее смертной казни. Я предложил его Кал-Элу в качестве наказания для преступников-мутантов — не мелких воришек, разумеется, а тех, кто использует свои силы воистину во зло, великое зло. То, как он воспользовался моим предложением… думаю, ты уже знаешь. Когда я понял, что натворил, придя к нему, было уже поздно. Он отнял у меня запасы лекарства и отстранил от процесса. Того, что мы собрали за три года, хватило… почти на всех. А когда мой друг Эрик, лишённый сил принудительно, покончил с собой, повесившись в камере… Тогда я сбежал. И Логан помог мне скрыться.       У Рики остро защипало в носу, и она стиснула зубы, чтобы не допустить к глазам горячие слёзы.       Так значит… все эти жертвы, все эти искалеченные и убитые мутанты… Если бы не было меня — не было бы и всего этого?!       — Не надо так, девочка…       Он читает мои мысли, ну конечно…       На её плечо легла жёсткая тёплая рука. Логан перегнулся со своего места и дотянулся до неё, хмуря брови.       — Он прав. Не вини себя, мелкая. Вини нас. Мы заслужили.       — А ты-то тут при чём? — слабо усмехнулась она.       — Я… — Логан закашлялся жутким, лающим смехом и сплюнул красным. — А как ты думаешь, ген регенерации эти яйцеголовые на коленке собирали, что ли? Я дал Чарльзу свою кровь. Зная, что он собирается делать.       Так это что же…       — Да, дитя моё. — Ксавье наконец посмотрел на неё — и по глазам Рика поняла, какого мужества ему это стоило. — Весьма иронично, что в твоём мире именно наши с Логаном двойники стали твоими приёмными родителями. Потому что свои гены для твоего создания предоставил не только он. Я тоже. И если я хоть что-то понимаю в межмировой генетике… ты имеешь полное право называть их своими отцами.       И горький комок в сжавшемся горле куда-то пропал. Внезапно Рика поняла, что ещё чуть-чуть — и ей станет легче дышать. Осталось только задать ещё пару вопросов…       — Мой… Профессор Ксавье из нашего мира ничего не знает об этом?       — Нет, — твёрдо ответил Ксавье из мира Хозяина. — Он не имеет к этому ни малейшего отношения. Даю тебе слово. Если оно для тебя хоть что-то значит.       — Значит. Я верю. — Девочка посмотрела ему прямо в глаза — и на сей раз он не отвёл взгляд. — Лекарство здесь ещё осталось?       — Нет. В этом мире его больше нет.       — Из меня можно сделать ещё?       — Сомневаюсь, — покачал головой Ксавье. — Видишь ли, это весьма любопытный феномен… Химера. Вот уж воистину Химера, как ни крути. То, что оказалось столь мощным в нашем мире, в твоём не обладает такими качествами. Твоя спинномозговая жидкость никоим образом не сможет повлиять на мутантов твоей Земли. Я прекрасно это помню: те, кто создал тебя, были крайне… разочарованы этим фактом.       — А точка перехода?       — Была разрушена в ходе воцарения Хозяина. Но ты говорила, что тебя похитили — и ты оказалась здесь… Возможно, её восстановили. Или создали новую. Но попав в наш мир через столько лет, ты вновь лишилась регенерации. А вернувшись в свой — вновь её обрела.       — Он хочет сказать, мелкая, — перебил его Логан, прихлебнув из бутылки, — что если кто-то захочет снова сделать из тебя биологическое оружие — то хрен ему без масла. И без соли с перцем тоже.       Вздох облегчения девочки смешался со слитным вздохом со стороны, пронёсшимся над площадкой, — единственное напоминание о том, что здесь, кроме них троих, был кто-то ещё.       — Я закончил свою исповедь, Федерика Клейтон, — печально улыбнулся Ксавье. — И до того как попросить об одной услуге… я скажу тебе: сейчас, Химера, ты можешь высказать мне всё, что пожелаешь. И посчитаешь нужным. Я безмерно виноват перед этим миром — и он берёт с меня плату за это. Но столь же безмерно я виноват перед тобой. И… я готов.       Он вскинул голову так, что Рике почудился некто, приговорённый к казни — делающий шаг навстречу своему палачу. Она поднялась на ноги, а рядом с ней грузно и тяжело поднялся Логан, но даже не лицо Ксавье приковывало её взгляд сейчас. Почему-то она не могла отвести глаз от его шеи — худой, морщинистой шеи, чья обвисшая кожа была местами покрыта плохо выбритой седой щетиной. Торчащий острый кадык нервно дёрнулся под этой кожей — раз, другой…       Рика стиснула зубы, зажмурилась и заговорила:       — Я не могу простить вас за то, что вы сделали с этим миром, профессор. Потому что я не вправе даже судить вас за это. А то, что вы сделали со мной… Да, из-за того, что вы затеяли, я пережила много боли. И страха. Принесла много вреда, пусть и косвенно. И мои родители, Генри и Джоан Клейтон, тоже переживали боль и страх — в те моменты, когда меня у них забирали. Но… — Девочка вскинула голову — и глаза её, когда она их открыла, к её же собственному удивлению, оказались сухи и ясны. — Если бы не вы, меня бы не было на свете. Такой, какая я есть. У моих родителей никогда бы не было такой дочери — ни у родных, ни у приёмных. Мои друзья никогда бы не знали меня. Я бы никогда не попала в Готэм. Меня бы просто не существовало. Дважды.       Она услышала, как Логан фыркнул рядом, и увидела, как профессор поднял брови. И улыбнулась.       — Бросьте, профессор… Неужели вы считаете, что я не пойму, если мне не сказать? Это ведь вы не дали вашим… коллегам из моего мира убить меня, когда стало понятно, что я потеряла всякую ценность.       Логан расхохотался. Во всё горло, запрокинув голову, неистово хлопая себя ладонью по бедру. Ксавье вздохнул:       — Я не хотел, чтобы факт о моём заступничестве хоть как-то умалил мою вину…       — Я прощаю вас, профессор, — перебила его Рика, шагая вперёд и беря его морщинистые руки в свои. — Я прощаю… тебя, отец. Каким бы ты ни был. За себя — прощаю. Я дышу. Я живу. И в моей жизни всё хорошо — по большей части. Даже сейчас. Я сильна и быстра. Я счастлива. И хочу быть счастлива — каким бы ни было моё прошлое. Потому что оно прошло. Спасибо, что я теперь знаю о нём, пусть и не помню. Я буду жить дальше, куда больше и лучше понимая собственную суть.       Отсечение… В который раз — отсечение. От боли и горя. От того, что мне мешает. Гибкость психики? Эмоциональная регенерация? О да! И это дал мне ты. Вы оба. Я сильнее. И поэтому могу простить.       — Вот только я не могу простить себя… — вздохнул Ксавье, отзываясь на её мысли. — Но это уже мой груз и моя кара. Я очень устал, Рика. И очень рад, что сумел рассказать тебе всё. Это было правильно. Теперь ты знаешь. Как и ты знаешь, Брюс, — он повысил голос, — и поэтому сейчас не будешь мешать мне. Потому что юная Джин вот-вот перенапряжётся. Через двадцать секунд у неё пойдёт носом кровь. А я… я не хочу больше — обратно туда. В это состояние. Ты ведь можешь понять меня, Брюс?       — Могу, — одним словом отозвался Бэтмен, и это слово рухнуло из его уст весом мраморной глыбы или гранитной плиты.       Ксавье пожевал губами и слегка пожал руки девочки — а потом отпустил. И подслеповато сощурился, глядя на своего старого друга.       — Логан… Ты помнишь мою просьбу. Это последний раз, когда я в сознании. Я слишком опасен. Слишком бесполезен. И слишком устал.       — Я знаю, Чарльз, — сухо отозвался Логан, засовывая бутылку за ремень штанов. — И я тебе уже всё сказал на эту тему. Многословно. С лирическими отступлениями. Но я сдержу обещание. Прощай, друг мой.       — Прощай, друг мой, — эхом отозвался Ксавье и перевёл глаза на Рику. Старческая слезливость застилала их — а на самом донышке за этой пеленой расцветала благодарность. — Прощай и ты, дитя моё. Прощайте все.       Логан в один шаг очутился за его спиной. Бережно принял голову в свои широкие, грубые ладони. И одним резким и быстрым движением сломал ему шею.       Прозвучавший хруст раздался в унисон с мягким шлепком: безжизненное тело Джин обрушилось на землю. Из носа её ровной струйкой сочилась кровь. Брюс в один миг оказался рядом с ней, поднял на руки, передал Колоссу… Тот тут же метнулся куда-то прочь, но куда — Рика уже не смотрела. Потому что Логан смотрел на неё. И яростно сжимал челюсти так, что ходившие под кожей желваки, казалось, были размером с кулак.       — Я чувствую себя полным говнюком, мелкая, — наконец проговорил он. — Не потому, что я только что сделал: мы об этом договорились уже давно. А из-за того, что я сейчас попрошу сделать тебя.       Рика, оцепенев, смотрела, как он кряхтя нагнулся, закатал штанину и вынул из ножен на правой голени кинжал. Длинный, тонкий, явно острый — и до боли знакомого девочке цвета. Такого же цвета у Логана были когти. И, как она знала, весь скелет.       И ей бы по-хорошему стоило попятиться в ужасе, мотая головой и лепеча «нет, нет…» — потому что она уже поняла, что будет дальше. Но она могла только стоять и смотреть, как он подходит. Держа кинжал за лезвие, рукоятью вперёд.       Протягивая ей.       — Это всё чертовски скверно, мелкая… — вздохнул Логан. — И я был бы рад, если бы можно было поступить иначе. Но я только что убил своего лучшего друга. Потому что он меня попросил. Потому что он устал. И я тоже устал, мелкая. Я стар, слаб и болен. И не хочу превращаться в дряхлую развалину. С одной стороны, я был бы счастлив погибнуть в бою… но ни одна тварь из тех, кто служит этой криптонской падали, не сможет меня убить. Да, до сих пор. А он, — он дёрнул головой, кивком указывая на Брюса, молча наблюдавшего за всем этим, — он не должен. Потому что символ. Командир. И кредо у него. А ты…       Он сунул кинжал ей в руку, крепко сжал безвольные пальцы и порывисто схватил за плечи.       — Ты моя плоть, мелкая! Как бы там ни было. Гены, шмены, генетика, ху…       Логан опять закашлялся, обрывая готовую уже было политься грязную брань, сотрясаясь всем телом, плюясь кровью на землю. Когда он снова поднял голову, глаза его были полны боли.       Не за себя. За неё.       — Ты можешь это сделать. Отпустить меня. Это будет правильно. Он — тот, который учил тебя в твоём мире, — учил тебя хорошо. Не убивать, но бить! Один удар. Под подбородок. В мозг. Чтобы быстро — как я его. Ты сможешь, Рика?       Она посмотрела на адамантиевый кинжал в своей руке — почти стилет, практически мизерикорд, которым в старину добивали раненых рыцарей сквозь щели забрала. Потом перевела взгляд на Логана. Оглядела его вспухшие плечи и раздувшиеся фаланги пальцев. Изношенное старое тело. Измученное лицо, на котором застыла маска стыда и отвращения к самому себе — за то, что приходится просить сейчас, о таком — её… И заставила себя не оглядываться на Брюса.       Потому что это — моё дело. И только моё решение.       И потому что на лице этого старого бойца, этого зверя и человека, который тоже сделал её такой, какая она есть, Химера увидела мягкий отсвет надежды. На избавление. На освобождение. И на прощение — в том числе и за эту просьбу.       Девочка закусила губу и перехватила кинжал обеими ладонями, стискивая кулак поверх кулака — для надёжности, чтобы рука была тверда.       И кивнула.       Ей не понадобилось ничего говорить. Логан всё понял и так — звериным чутьём, точно так же, как Ксавье понял бы разумом, восприняв иной разум. Без слов — и её готовность, и понимание, и то, что она прощает его за всё — и былое, и наступившее, и вот-вот грядущее…       Старик Логан шумно выдохнул и ухмыльнулся. Отпустил плечи девочки и выпрямился во весь свой невысокий рост, горделиво и с хрустом разводя в стороны по-прежнему внушительные плечи.       «Спасибо», — беззвучно шепнули его губы.       «Прощай, пап», — так же беззвучно шепнула в ответ Химера.       И ударила.       Вперёд и вверх.