Книга Химеры

      На следующее же утро после прибытия комиссии Рика невольно поблагодарила своих неизвестных похитителей — и за само похищение, и за потерю памяти. Потому что иначе стресс этих трёх недель подготовки сказался бы на ней, и юная мисс Уэйн серьёзно сомневалась, что после него смогла бы отыгрывать такую радушную лёгкость, какая от неё требовалась. А уж каково бы пришлось Лине или Умке, если бы похищенную столь своевременно не вернули…       Рике и так было нелегко — в том числе и с эмоциональной точки зрения. Наличие чужих людей в школе, уже ставшей для неё своей, ощущалось очень неприятно. Да что там неприятно, просто премерзко! И если бы не преподавательский состав и, в первую очередь, Голем…       Мисс Уэйн приходилось мило улыбаться, непринуждённо общаться и в целом выставлять себя гостеприимной хозяйкой. А вот преподавателям — терпеть и каверзные вопросы, и скрупулёзные проверки, и открытые уроки — и видит небо, они держали свои форты, как могли! Ярче всего Рике в память впечаталась мелкая, но немаловажная деталь, которой она никак не могла ожидать: Константин перестал курить на уроках. И в принципе в школьных коридорах. Только в специально отведённых для этого местах. И девочка не знала, как и что Джон пил в своём кабинете, но пред светлы очи комиссии всегда являлся свежим и бодрым, безо всяких признаков опьянения или похмелья. И даже выбритым.       Правда, Рика в первый же вечер после торжественного ужина пожалела о том, что не может закрыться в кабинете у ворлока вместе с ним. Они вообще старались не пересекаться в свободное от занятий время — как с ним, так и с Линой, чтобы не привлекать ненужное внимание.       Надо сказать, что Лине ещё повезло — с новыми документами, новой жизнью, новым образом. Её мариновали, конечно, но не так, как того же мистера Фриза, которому пришлось не раз и не два отвечать за своё криминальное прошлое. Впрочем, когда он в своём бронированном костюме выходил из кабинета, где происходило «собеседование», его ироничная ледяная усмешка не менялась ни на йоту, из чего Рика сделала вывод, что такой крепкий орешек комиссии не по зубам.       Воспитанники Альберта, приставленные к господам и дамам проверяющим, тоже не подкачали. И Голем — Голем оказался настоящим сокровищем! Бесстрастный, предупредительный, правильный — истинный подарок судьбы. Кровь Пенниуортов взыграла в нём так, что порой Рике казалось, что на его месте она видит копию Альберта, только бюрократическую. Но Альберт был её дворецким, а Голема нельзя было упрекнуть в субъективности ни на минуту.       Конечно, абсолютного идеала школа собой не представляла. К нему и не стремились. Мелкие недостатки имели место быть, ведь иначе это показалось бы слишком подозрительным. Но вот эта тонкая грань, когда незначительная мелочь не должна стать мелочью значительной, в которую потом ткнут носом…       Рика благодарила судьбу за то, что основная тяжесть приёма комиссии легла не на её плечи. Ведь ей ещё приходилось в экстренном темпе догонять материал, пропущенный за три недели…       Придирались ко всем. Брали на карандаш абсолютно всё. Девочка физически чувствовала, как задыхаются эти стены и все, кто в них пребывает, из-за необходимости притворяться. Носить маски — не на ночных улицах, а при свете дня. Не быть собой в полной мере даже среди своих. Изображать, делать вид. А вишенкой на торте, заставлявшей любое горло сжиматься в приступе удушья, была, разумеется, ненависть Мэттью Мёрдока. Рике так и виделось, как эта ненависть летает за ним тёмным облаком, расползается по классам и комнатам, заполоняет коридоры.       — Я ненавижу вас всех, мисс Уэйн, — очень тихо и очень откровенно сказал он ещё в те первые минуты после прибытия, когда куинджет улетал с площадки перед школой. — Я знаю, кто вы и чем здесь занимаетесь. И если у меня появится хотя бы один легальный повод прикрыть вашу лавочку — я это сделаю. Супергерои должны были быть лекарством, но стали ядом. На каждого героя найдётся свой злодей — а из-за ваших разборок гибнут простые люди. Вы ещё очень юны и можете уйти от всего этого. Помогать городу финансированием и полезными разработками, а не бездумным прыганьем по крышам. Подумайте об этом.       Рика смотрела тогда в его прямую спину, как он идёт, слегка цокая тростью перед собой, и глотала, до боли в горле проглатывала колкие фразы, которые сейчас могли бы только навредить. Да, бывший Сорвиголова потерял всех своих близких. Не только соратников в масках — свою любимую женщину, своих друзей, свою адвокатскую команду. Их убили в попытке добраться до него, и он, озлобленный, винил в этом и себя, и своих врагов, а пуще всего — весь «институт» супергероев. Вот только сейчас он приехал судить школу «Нова» по заказу Тони Старка, Железного Человека… Но фраза про двойные стандарты Мёрдока только взбесила бы. Именно потому, что была правдивой. И даже шёпотом он бы услышал. Даже одними губами. Потому что обострённый мутагеном слух слепца, заменявший ему зрение, опознал бы любой нелестный выдох — даже с расстояния в сто шагов.       И приходилось молчать. Глотать слова. Улыбаться. Врать и лицемерить с настолько правдивыми глазами, чтобы все верили. Или хотя бы делали вид, что верят. Честной и открытой Рике это вставало поперёк горла — хотя, казалось бы, двойная жизнь супергероев подразумевала необходимость врать хоть в чём-то априори, как и скрывать свои способности от обычных людей, да и сам образ мисс Уэйн был большой и искусно созданной ложью… Но ещё в школе Ксавье девочка привыкла, что среди своих можно не таиться, а атмосфера, созданная Стрэнджем, Линой, Оливером и остальными, делала школу «Нова» этаким безопасным пространством, где можно было не оглядываться через плечо и не следить за словами. Но теперь — приходилось. Каждый день. Каждый час. Каждую минуту. Потому что любой из двенадцати человек комиссии мог оказаться где угодно. И потому что Мёрдок слушал.       Зато поздним вечером Курт переносил команду «Нова» в город. Потому что бросать Готэм на произвол судьбы было нельзя, а покидать школу обычным путём — невозможно.       Вот там-то ребята и отрывались по полной! Радуясь обретённой свободе — и бесконечно сочувствуя преподавателям, этой свободы лишённым.       Естественно, в такой обстановке были неизбежны ошибки. Все это понимали и старались купировать, как могли. Особенно после первой, самой восхитительной, в которую вляпалась лично Рика — грандиозно и с размаху.       А ведь всё начиналось с вполне себе разумной идеи…       Химера решила назначить встречу с Самантой Паркер и Слэйдом Уилсоном.              Это было дома у Сэм, на следующий вечер после прилёта комиссии. Учитывая уже неприкрытое сотрудничество хозяйки Нижнего города и смотрящего за половиной Среднего, девочка не сомневалась, что Дэфстроук будет. И он действительно был там — без брони, без маски и, на первый взгляд, даже без оружия. Этакий благообразный престарелый мафиози в синем с искрой костюме, при запонках и булавке для галстука, и даже повязка через глаз и шрамы на лице только придавали ему шарма. Пожалуй, ещё и это заставило Рику непростительно расслабиться. Ведь с Сэм они уже, считай, были на короткой ноге, а Дэфстроук… А что Дэфстроук? Они с ним тоже виделись.       После первого обмена любезностями перешли сразу к делу.       — Прошу прощения у мисс Паркер, что говорю вперёд хозяйки дома, но — на правах гостя мне хотелось бы узнать: что же именно послужило поводом для нашей встречи? — с непринуждённым интересом спросил Слэйд, развалившись в кресле и отпив глоток виски со льдом.       — Я бы хотела обратиться к вам обоим с просьбой, исполнение которой будет выгодно всем присутствующим, — прямо ответила Химера, присев на подоконник.       Два криминальных авторитета обменялись ироничными взглядами.       — Именно с просьбой, а не с требованием? — тонко улыбнулась Саманта. — Что же, после тех огненных ночей почти месяц назад я готова слушать. А вы, мистер Уилсон?       Слэйд молча кивнул, не скрывая любопытства во взгляде единственного глаза.       Химера вздохнула и начала:       — Как вы наверняка знаете, школа «Нова» сейчас начинает проходить аттестационную комиссию. В составе проверяющих — двенадцать человек, включая как минимум двоих из тех, кто может вызвать нездоровый ажиотаж среди… не очень законопослушных жителей Готэма. Я бы хотела, чтобы этот ажиотаж не привёл ни к каким инцидентам. Проще говоря, чтобы никто из преступного мира Готэма не лез ни к школе «Нова», ни к членам комиссии.       — Но мы не можем отвечать за весь преступный мир Готэма, — хмыкнула Сэм. — У меня, конечно, есть амбиции, но на весь город они не распространяются.       — Зато вы можете договориться с теми, кто отвечает за всех, кто неподвластен вам, — парировала Химера. — Не факт, что члены комиссии всю эту неделю будут безвылазно сидеть в школе. Кто-то может отправиться в город. А это — Готэм, тут всякое случается. Эти двенадцать должны стать табу для всех, кто может на них покуситься. А уж если они действительно засядут в школе — тем более.       — Никто не полезет прямо в школу «Нова» — по крайней мере, из тех, в ком сохранились остатки чести и совести, — поморщился Слэйд, отставляя стакан. — Мы — деловые люди, а не террористы. А если в не очень светлую голову какого-нибудь психопата придёт мысль на кого-то воздействовать во имя собственной выгоды, используя детей… Я первый позабочусь о том, чтобы эта голова более не прикреплялась к телу.       — Согласна, — твёрдо кивнула Сэм, а потом лукаво подмигнула девочке: — Но ты ещё не сказала, какая нам выгода.       Химера вздохнула и поудобнее устроилась на подоконнике.       — Дело, скорее, не в выгоде, а в невыгоде, уж извините за корявую фразу. Если школа не пройдёт аттестацию, её закроют. В процессе закрытия сюда понаедет куча всяких неприятных личностей, включая прокурора Нью-Йорка Лорел Лэнс. Если кто-то из комиссии пострадает, наверняка будут подключены и суды. И я более чем на сто процентов уверена, что первую скрипку в этих судах против школы будет играть мистер Мэттью Мёрдок. А вот теперь скажите мне честно: вам очень надо, чтобы этот слепой фанатик развернул свою деятельность в Готэме?       Слэйд и Саманта снова переглянулись — но в этот раз с иными выражениями на лицах.       — Да, ты права, Химера, — цокнув языком, протянула Сэм. — Нам это абсолютно не выгодно. Особенно мне.       — Да и мне тоже, — фыркнул Дэфстроук. — И всем прочим, соответственно. А что, Мёрдок в комиссии?       — И он, и Ник Фьюри, — кивнула девочка.       Слэйд присвистнул.       — Ого! И если что, сюда примчится не только орава юристов-бультерьеров, но и пара-тройка спецбригад ЩИТа с пулемётами наголо? Нет, спасибо! Ох, сейчас соберём всех глав, и я буду зверствовать…       Он пружинисто поднялся из кресла и размял пальцы — и в этот момент Рика первая откусила бы голову тому, кто назвал бы этого человека «престарелым»!       Воин, настоящий воин… Такой же, как тогда, на крыше. А ведь это я ещё не видела его в деле!       — А там, где не помогут зверства, подключится моё женское обаяние, — заметила Саманта, тоже вставая на ноги.       Химера последовала их примеру, чувствуя, как её что-то отпускает — глубоко внутри, как будто дрожащую, неправильно натянутую струну ослабили, крутнув колок.       — Спасибо! — с чувством сказала она. — Искреннее спасибо вам сейчас. Нам в школе с этой комиссией и так проблем хватает, а если бы ещё и что-то случилось…       И тут она осеклась, заметив огонёк охотничьего азарта — как в глазах Сэм, так и в единственном глазу Дэфстроука. И ослабленная струна превратилась в склизкий холодный комок, который ухнул куда-то в бездну, разверзшуюся в животе.       Спалилась!       — «Нам в школе»… — будто смакуя фразу, повторил Слэйд. — Что ж. Это я могу понять.       — Да… — медленно проговорила Саманта, рассеянно улыбаясь и явно уже что-то прикидывая. — Мы позаботимся о том, чтобы никакого «что-то» не случилось.       Благословляя маску, скрывавшую пылающие от стыда щёки, Химера заложила руки за спину и кивнула, отчаянно пытаясь сохранить хоть какое-то достоинство — и хорошую мину при плохой игре.       — Можешь не волноваться, Химера, — усмехнулся Слэйд, наблюдая за её потугами. — Повторю ещё раз: мы не трогаем детей. Вашей школе ничего не грозит. Моё слово.       И да, мчась от особняка Сэм под проливным дождём, Рика всё равно пыталась себя успокаивать, мол, ничего непоправимого не случилось. В школе учится полно народу, девчонок — целая толпа, и подходящие под моё телосложение тоже есть, и светловолосые — да и кто сказал, что это не парик?! Но в глубине души понимала: рано или поздно они догадаются. Просчитают. Вычислят. И тогда или придётся подключать Доктора Стрэнджа, а то и приглашать из Англии профессора Ксавье, или…       Но Дэфстроук был в Часовой Башне. И неизвестно ещё, о чём он говорил с призраком Брюса. А Сэм… Ну, не настолько же она плохой человек! И вообще, мы, вроде как, заклятые подруги теперь… И чутьё молчит! Оно ведь до сих пор никогда меня не подводило, ведь правда?       Выговор ей, конечно, сделали. Но — как фарш невозможно провернуть назад, так и её обмолвку было не отменить. И, как назло, из-за этой чёртовой комиссии на запутывание следов против возможного раскрытия личности Химеры со стороны двух криминальных авторитетов совершенно не оставалось ни времени, ни особых возможностей… Следили, конечно, по мере сил. А Стрэндж с Куртом клятвенно обещали выдать какой-то запасной план на случай чего.       И пока всё было тихо.       А потом неделя кончилась.       

***

      Праздничный ужин был праздничным вдвойне. Во-первых, отъезд комиссии пришёлся на Хэллоуин, и большой зал, игравший роль столовой, был украшен резными тыквами, бумажными летучими мышами, черепами-фонариками и прочей атрибутикой Дня всех святых. А во-вторых — форт имени школа «Нова» выстоял! Благодаря общим усилиям учеников и преподавателей, аттестация была успешно пройдена — на «отлично» с минусом, но этот минус благодушный председатель комиссии списал на недочёты, которые исправит только опыт. В конце концов, школа работала всего два месяца…       Немалую роль в этом сыграло ещё и то, что председатель, сам профессор медицины, был очарован Доктором Стрэнджем — который, будучи слишком известным соратником Мстителей, за всю неделю так и не сменил синие одежды мага и красный плащ на цивильный костюм. Единственное, в чём ему пришлось ужаться, так это во временном отказе от курса теоретической магии (на практику он забирал своих студентов в кабинет к Константину). Но медицину и основы первой помощи Стрэндж давал так волшебно, что даже ни у кого из проверяющих не оставалось сомнений: он не только был гениальным нейрохирургом лет двадцать назад, но и оставался им по сей день.       Почти все члены комиссии отбыли ещё до ужина. Судя по лицам, кое-кто из них об этом искренне жалел — учитывая кулинарные изыски Альберта и мисс Аллен. И Рика сильно подозревала, что улетают они по настоянию Мэттью Мёрдока, что ходил в этот день по коридорам школы мрачнее тучи, а во время зачитывания вердикта, который вся школа встретила рукоплесканиями, чуть ли не скрипел зубами. Он не стал ни прощаться, ни толкать зловещих пафосных речей из разряда «мы с вами ещё встретимся». Он проиграл. И ушёл молча.       Остался только Ник Фьюри, но его никто не стеснялся. Большой зал ликовал! Освободившись от гнёта чужого наблюдения, юные мутанты, мета и маги выделывались, кто во что горазд, — и Рику вновь посетило воспоминание о её первом завтраке в школе Ксавье, когда она впервые увидела подобную картину. Здесь её дополняло наличие обычных людей в числе учеников — но и они с удовольствием подключались к шалостям своих товарищей-суперов.       Свою лепту в общее веселье внесли и преподаватели. Доктор Стрэндж и Джон Константин, с наслаждением дымящий сигаретой, переглянулись, что-то там себе наколдовали — и обычная посуда на столах сменилась на резные серебряные кубки и блюда, столешницы и спинки стульев обвили плети плюща, то и дело распускавшиеся яркими и ароматными цветами, а в воздухе над ними повисли зажжённые свечи, сделав столовую похожей на Большой зал в Хогвартсе. Волшебство звенело в воздухе: глазницы черепов пылали магическим огнём, бумажные летучие мыши оборачивались настоящими и летали под потолком, торжествующе пища, тыквы с вырезанными рожами то и дело начинали хохотать замогильными голосами, а уж количество разноцветных огоньков, брызжущих искр и фейерверков и вовсе не подлежало счёту.       Курт, наконец-то снявший иллюзию человека и снова вернувший себе хвост и синюю шерсть, прочёл победный монолог Глостера из шекспировского «Ричарда III», настолько потешно изображая злобного хромого уродца, что ему аплодировали стоя. И многие наверняка при этом воображали на его месте Мэттью Мёрдока… Рике, с одной стороны, было неловко и даже немного грустно, ведь бывший Сорвиголова стал таким не от хорошей жизни, но с другой — никто не заставлял его настолько поддаваться ненависти ко всем супергероям без разбору.       Когда уже подали десерт, к Рике неслышно подошёл Альберт и, склонившись к её уху, сообщил, что Ник Фьюри просит о разговоре наедине. Девочка кивнула, перекинулась парой слов с Оливером и вышла из зала.       Фьюри ждал её у крыльца школы, вдали от ярких огней, шума, смеха и атмосферы праздника.       — Вы не против, если мы побеседуем на свежем воздухе? — сразу спросил он.       — Нисколько, — покачала головой Рика. — Мы можем пройти к фонтану.       Нечего на него скамейки переводить! Не развалится.       Когда они присели на бортик, Фьюри несколько натянуто улыбнулся и глубоко вздохнул. Он явно не до конца понимал, как с ней себя вести, а Рика не собиралась помогать ему наводящими вопросами. Наконец бывший глава ЩИТа собрался с мыслями.       — Сперва я, пожалуй, должен извиниться перед вами, мисс Уэйн. Я был невысокого мнения о вас ещё тогда, в Англии, и это мнение оказалось ошибочным. То, что вы и ваша команда сделали здесь, превосходит все мои ожидания.       Вот старый лис! Вроде бы всё сказал — но такими обтекаемыми фразами! Уж что-что он умеет, так это тщательно подбирать слова.       — Извинения приняты, — кивнула Рика. — А теперь, я так понимаю, вы хотите меня о чём-то попросить?       — А вы уже настолько понимаете законы этого большого и взрослого мира? — усмехнулся Фьюри, щуря единственный глаз. — Да. Можно сказать, что я хочу попросить у вас политическое убежище.       — Вот как? — подняла брови девочка. — От кого же?       — Некоторое время назад я сделался неудобен, мисс Уэйн. И становлюсь всё неудобнее. Я ведь вошёл в комиссию не по настоянию Старка. Меня назначили. Но ваша школа выдержала все испытания, и я, признаюсь честно, ни в коей мере этому не препятствовал.       — Приятно слышать.       Фьюри поморщился и потёр подбородок.       — Я могу показаться вам законченным параноиком, но на моём счету уже есть один уход от покушения на убийство — меня ещё как главы ЩИТа. И я не хочу повторять этот опыт, если сделаюсь настолько неугоден кому-то из моего начальства, как в ЩИТе, так и в правительстве. Уж лучше наносить превентивный удар. Мой личный самолёт минут через пятнадцать должен будет потерпеть крушение где-то над океаном. Я буду мёртв, и мёртв надёжно. Все сопутствующие приготовления тоже уже сделаны.       — И вы просите приютить вас в школе «Нова»? — иронично хмыкнула Рика.       — Я засёк присутствие вооружённого человека за пределами территории школы, мисс Уэйн, — внезапно прорезался у неё в ухе Каспер одновременно с кивком Фьюри. — Активная единица вооружения — дальнобойная снайперская винтовка. Судя по предполагаемой траектории полёта снаряда, целью является мистер Фьюри. Записывающих и подслушивающих устройств не обнаружено, равно как и попыток подключения к нашей связи. Но я всё равно включаю режим подавления внешних сигналов. Директор Куин предупреждён. Он посылает к вам Тустепа и спрашивает, нужно ли брать стрелка.       Внутренний зверь Химеры вздыбил шерсть на загривке и приподнял верхнюю губу, издавая низкое клокочущее рычание… А потом картина сложилась.       — Нет, — ответила Рика на языке банту — на всякий случай. — Мы не раскрываем себя. Пусть поймает пулю и не даст себя заметить. Они должны считать Фьюри мёртвым, а нас — беспомощными.       — Что-что? — недоумённо переспросил Фьюри, явно не владевший африканскими диалектами.       — Ничего, мистер Фьюри, — хищно улыбнулась девочка, вставая так, чтобы загородить его собой, по подсказкам своего услужливого ИИ. — Просто сейчас вы будете делать всё так, как я скажу. И не задавать лишних вопросов.       К его чести сказать, старый спецназовец мигом уяснил серьёзность непонятной для него ситуации: не стал возмущаться и требовать объяснений, а просто молча кивнул.       Пусть даже стрелок нас не слышит, рисковать не стоит. Не ты один умеешь играть словами…       — Хотите доказать свою лояльность? Когда я скажу, вы встанете, мистер Фьюри. И после этого без моего слова не будете делать ничего — весь этот вечер. Ни садиться, ни вставать, ни говорить, ни совать свой нос куда не велено. Вам ясно?       — Вполне, — усмехнулся Фьюри, глядя, как девочка небрежным жестом перекидывает через плечо связанные в хвост волосы и аккуратно придерживает их одной рукой. — А в туалет отпрашиваться можно?       — Можно, — кивнула Рика. — Вставайте.       Фьюри встал и выпрямился во весь рост — выходя на чистую линию прицела. И после этого разом произошло сразу несколько действий.       Звериный слух Химеры уловил сухой хлопок выстрела, задавленный глушителем. Короткий тычок раскрытой ладонью заставил Фьюри рухнуть спиной в фонтан, подняв тучу брызг застоявшейся воды. А рядом колыхнулась волна ветра от пробегавшего мимо спидстера, но придержанные волосы девочки не взметнулись вслед за этим ветром и не выдали его, а её свитеру и джинсам тем более было нечем колыхаться.       И как хорошо, что двор так тщательно подметают от опавших листьев…       Где-то секунд пять Рика стояла неподвижно, глядя на Фьюри, терпеливо застывшего в промозглой осенней воде. Потом суматошно кинулась к нему, начала вытаскивать, нарочито поднесла руку к уху:       — Оливер! Сюда, живо!       — Стрелок уходит по направлению к своему транспорту, мисс Уэйн, — доложился в ухо верный Каспер. И через короткую паузу добавил: — Транспорт удаляется в южном направлении от Готэма.       Из кустов вынырнул улыбающийся Тустеп, подбрасывая на ладони пулю от снайперской винтовки.       Дальше всё произошло очень быстро. Промокшего Фьюри отволокли в школу под присмотром довольного как чёрт Оливера. Уже внутри Рика объяснила ситуацию «мужскому клубу», и Стрэндж, чуть улыбнувшись, заявил, что знает, какой именно личиной снабдить «новопреставленного», чтобы комар носа не подточил.       А потом к девочке подошёл Константин с таким лицом, что Умка и Сатана разом окрестили его странным русским выражением «сложные щи». Ворлок приобнял Рику за талию, увёл в уголок и задумчиво прикурил сигарету от пальца.       — Помнишь тот песок из складок комбинезона, в котором ты нашлась? — спросил он после первой затяжки.       Девочка разом подобралась и кивнула.       — Мы его анализировали с разных сторон — и так, и этак, и научно, и магически… И вот сейчас эти анализы пришли и совпали. Короче… — Джон почесал ухо и хмыкнул, выдав короткое и восторженное матерное слово. — А вот теперь держи шлёпанцы, золотце.       Он снова затянулся, выдохнул в сторону окна колечко дыма, а потом каким-то будничным тоном пояснил:       — Это песок из другого мира.