***
Выйдя из телефонной конторы, Рика Клейтон глубоко вздохнула, сунула руки в карманы застёгнутой под горло курточки и поёжилась. Город встретил её мелкой моросью и приклеившимся к ботинку обрывком газеты, который пригнал вдоль мостовой порывистый промозглый ветер. Конец августа в Готэме выдался насквозь осенним: уже шуршали по тротуару сухие пожелтевшие листья, со стороны моря тянуло не только солью, но и холодом, а белёсый туман никак не желал истаивать с улиц даже поздним утром. Ведь какие солнечные лучи могли его прогнать, если сонное светило даже не пыталось пробиться сквозь тяжёлые свинцовые тучи? Надвинув кепку поглубже на лоб и слегка ссутулившись, Рика поправила сумку на плече и направилась вниз по улице, огибая немногочисленных прохожих. Знаменитый переулок Парк-Роу, теперь называвшийся Преступной аллеей, был не так чтобы далеко — всего в нескольких кварталах, — и девочке хотелось проделать весь этот путь пешком. Толкаться в общественном транспорте ради пары остановок не было никакого желания, а брать такси не позволяла конспирация — и принятая установка разумно тратить деньги. В принципе, той суммы, что была у Рики с собой на карте и наличкой, хватило бы, чтобы прожить здесь неделю и даже больше безо всякой работы. Но как можно проникнуться духом города, если не живёшь здесь, как полагается? Поэтому ещё на самом входе в Готэм девочка купила в киоске газету и среди вороха объявлений о найме нашла именно то, что нашла. А теперь, если ещё и с квартирой повезёт… Толстые сытые голуби, с ленивым видом клевавшие какие-то крошки и семечки, тем не менее, ловко выворачивались из-под ног. С проводов и крыш за снующими туда-сюда людьми пристально наблюдали городские серые вороны. Рика невольно втянула голову в плечи, проходя мимо одной такой стаи, рассевшейся на балкончике бывшего когда-то красивым дома с облупившейся штукатуркой. Они напомнили ей стервятников в родной саванне. А может, и были им под стать — падальщиками… Навстречу, позёвывая и цокая длиннющими каблуками, прошла парочка размалёванных девиц в коротких юбках, сетчатых чулках и ярких курточках: не то ночные тусовщицы возвращаются домой, не то припозднившиеся барышни лёгкого поведения закрывают смену. Седой бродяга с кудлатой бородой и в дырявом пальто, сидевший на картонке, поставил рядом с собой на асфальт кружку для пожертвований и закурил измятый бычок, бережно придерживая его узловатыми пальцами. Какой-то жаворонок из пушеров уже успел отпустить клиента на своём перекрёстке и прислонился спиной к фонарному столбу, попивая кофе из бумажного стаканчика, а через дорогу его усиленно не замечал полицейский регулировщик. Рика торопливо отвела взгляд и прошмыгнула мимо. Если бы Готэм внезапно сделался центром туризма, то Преступная аллея не избежала бы внесения в список обязательных достопримечательностей города в любом путеводителе. В конце концов, именно здесь было совершено знаменитое убийство Томаса и Марты Уэйнов. И из года в год на тротуаре неподалёку от ныне закрытого и обветшалого кинотеатра «Монарх» непременно появлялись красные розы — в памятную дату, двадцать шестого июня. Рика знала, что Дерек продолжал печальную традицию и после смерти отца. И невольно запнулась, проходя это место. Кто же теперь принесёт им цветы?.. Усилием воли заставив себя не зареветь, девочка хлюпнула носом — от сырости и холода, разумеется, только от этого — и ещё раз сверилась с адресом. Нужный ей многоквартирный дом оказался вполне себе уютным на вид, а в окне первого этажа рядом с подъездной дверью величественно дремал пушистый белый кот. Увидев его, Рика вспомнила наставление своего нового начальника и, оглядевшись, заглянула в круглосуточный мини-маркет, так удачно оказавшийся неподалёку. За прилавком дремал невысокий смуглый усатый мужичок не то арабской, не то турецкой наружности. Но как только звон колокольчика возвестил о прибытии клиентки, он тут же бросил на неё цепкий взгляд из-под кустистых чёрных бровей и расплылся в улыбке. — Ай, красавица, доброе утро! Чего желаешь? Есть кофе свежий хороший, арабский, тёмной обжарки, в самый раз чтобы до конца проснуться. Только вчера вечером завезли! А ещё — колбаска варёная, говяжья, пожарить да на бутерброд положить — м-м-м, какой завтрак выйдет! — Спасибо, я уже завтракала, — с невольной улыбкой отказалась Рика. Несмотря на явную повышенную болтливость, продавец совершенно не казался назойливым, и его манера общения располагала к разговору. — Доброго утра и вам. Мне бы что-нибудь… для котиков. Хорошее. Лакомство какое-нибудь. — Для ко-отиков? — протянул мужичок и задумчиво хмыкнул. — Для своих или в гости? — Не для своих, — не стала отпираться девочка. — Один из них, видимо, сидит в окне напротив вашего магазина. Продавец тут же просиял лицом. — А! Для миссис Уэллс! Ну, старый Вартан знает, чем побаловать её питомцев, знает. Он нырнул под прилавок, не переставая приговаривать даже оттуда: мол, всякие китикэты и прочие подушечки и рядом не стояли с настоящей, свежей, парной телячьей вырезкой, а кошки — они ведь хищники по природе, им надо. Рика глазом моргнуть не успела, а этот восточный дядька уже вытащил неизвестно откуда действительно свежий кусок мяса. Показал с разных сторон, чтобы можно было убедиться в его добротности, назвал цену, и только после кивка девочки плюхнул розовый шмат на деревянную доску и ловко принялся рубить на мелкие кусочки видавшим виды тесаком. — Ты, красавица, хозяйке привет от меня передавай да про кофе скажи, а уж если заселишься — так и сама снова заглядывай. Я ведь правильно угадал, жильё снимать у неё хочешь? — Правильно, — засмеялась девочка, наблюдая за его проворными движениями и мелькающим лезвием. И, сообразив, что так-то продавец успел представиться и законы вежливости никто не отменял, добавила: — Меня Рикой зовут. — Рикой… А вот скажи мне, Рика, есть ли у вас, молодых да занятых, время нормально готовить? Нет, нету! А у Вартана — есть! — В такт восклицанию, он воткнул тесак в доску и принялся заворачивать кусочки мяса в прозрачную плёнку. — Вот знаешь ты, что такое пельмени? По глазам вижу, знаешь. Так я их продаю! Сам леплю, жена моя лепит, дочка лепит — сын замораживает… А хинкали знаешь? Девочка покачала головой, и Вартан закатил глаза и причмокнул, кладя мясо на весы. — Ай, вот приходи потом — узнаешь! Большие, сочные, варить только со специями, а уж бульону в них… Ни у кого в квартале таких нету, у Вартана — есть! Устоять перед такой добродушной рекламой было попросту невозможно, и Рика обещала зайти. Уже расплатившись и с благодарностью принимая пакет с покупками (помимо лакомства для котиков там лежало печенье с корицей, которое, по заверениям продавца, просто обожала миссис Уэллс), Рика вновь поймала пристальный взгляд колоритного балагура. — Хорошая ты девочка, — хмыкнул он, приглаживая густые усы. — И стержень в тебе хороший. Не прощаюсь на сегодня, а вот до новой встречи — могу раскланяться. Про кофе и привет сказать не забудь. Хм… Видимо, он уверен в том, что я придусь миссис Уэллс по душе. Это хорошо! Улыбчивый Вартан провожал клиентку комплиментами и призывом на её светлую голову всех милостей Аллаха. Но даже за порогом магазина девочку не покидало ощущение, что тесак в умелых смуглых руках способен рубить не только телятину. А из-под прилавка, чётко и ясно для звериного нюха, тянуло хищным металлом и хорошим машинным маслом. Скорее всего, дробовик… Что ж, это Готэм, детка! Слабый лучик солнца, случайно выпрыгнув из-за туч, скользнул по мокрой от недавнего дождя мостовой. Нахохлившаяся малиновка встрепенулась и вспорхнула с ближайшего клёна. Пушистый белый кот в окне лениво приоткрыл янтарные глаза и как бы нехотя зевнул в такт мелодичной трели домофона. — Здравствуйте, меня зовут Рика, я по поводу квартиры…***
Печенье с корицей гордо возлежало на блюде в центре небольшого изящного столика. В чашках тонкого фарфора дымился ароматный чай, в котором плавали лимонные кружочки. Распределившись по кухне, старательно чавкали парной телятиной три кота. Четвёртый — тот самый, что сидел в окне, — лежал на коленях хозяйки, прижмурив глазищи-фонари и негромко урча. Свою порцию он уже смёл, как пылесос. И вылизал миску. При этом — с непередаваемо величественным видом. Рика пила чай, жевала печенье и натуральным образом наслаждалась, наблюдая за миссис Уэллс. Волосы той, подёрнутые благородной сединой, были взбиты в пышную причёску. Длинную клетчатую юбку и блузку с оборками прикрывал накрахмаленный фартук, морщинистые руки были явно ухожены — и в целом эта пожилая леди являла собой воплощение домашнего уюта. Девочка добросовестно доложилась, что это место ей посоветовал Пит Беркли, а к Вартану вчера вечером завезли свежий кофе. Её слегка путаный лепет про квартиру, сроки и цены миссис Уэллс слушала с непередаваемо мудрой улыбкой бабушки, которая ни в коем случае не станет мешать юной внучке набивать свои синяки и шишки на дороге жизненного опыта. Естественно, в цене они сошлись. — Преступная аллея многих отпугивает из-за своей истории, — говорила миссис Уэллс, подливая гостье чаю. — Но я уже много лет живу здесь как рантье и смело могу заверить, что у меня в доме можно не ждать никаких неприятных сюрпризов. Рика оглядела кухню, где они сидели. Кружевные салфеточки, сытые котики, вазочки с цветами, недешёвая посуда в серванте, хорошая плита, посудомоечная машина… Всё на своих местах, чисто, красиво, прибрано. Никаких следов оружия мощнее кухонного ножа, даже запаха нет. Просто как не в Нижнем живёт дама. И девочка проглотила десятки вопросов, вертящихся на кончике языка. В этом городе некоторые вещи лучше не знать… Квартирная хозяйка одобрительно улыбнулась её молчанию и коротко пояснила: — Родственные связи. Рика глубокомысленно хмыкнула и заняла рот печеньем. Миссис Уэллс снова улыбнулась и погладила кота. — Мне нравится Нижний город. И нравится, когда у меня в квартирах живут — особенно такие, как ты. Молодые, искренние, полные надежд… Я стараюсь оправдывать эти надежды для них хотя бы в плане крыши над головой. — Это делает вам честь, — кивнула Рика. Рядом с этой женщиной, исполненной красоты благородной старости (а уж в юности она наверняка вообще разбивала миллионы сердец), хотелось говорить исключительно языком Диккенса и О’Генри. Хотя девочку не покидало ощущение, что эта женщина поймёт даже молодёжный сленг. — Сейчас все квартиры в подъезде заняты, — продолжала миссис Уэллс, помешивая чай так, что ложечка ни разу не звякнула о фарфоровые стенки, — но есть довольно просторная жилая мансарда. Там имеется и холодильник, и ванная комната, и кухонный уголок, только телевизора нет. Если тебя не смущает такое положение вещей… Рика горячо и искренне заверила, что не смущает. Смотреть на Готэм из-под крыши… Это было просто идеально. Они ещё немного поговорили — нет, не так; не просто говорили, а вели светскую беседу, — а затем миссис Уэллс вручила девочке ключи от подъезда и мансарды и пригласила в любое удобное время заходить попить чаю и поболтать. Причём, предупредила, что «удобное время» вполне может включать в себя часы после заката, ведь пожилые люди спят не очень много. Рассыпавшись в благодарностях, Рика подхватила сумку и вприпрыжку, через ступеньку, направилась осматривать своё новое жильё. Настроение у неё было самое радужное. Девочка понимала, что её ещё ждут и трудности, и разочарования, и столкновение с неприглядной изнанкой жизни в Готэме, но… Но сейчас ей хотелось дать себе насладиться мигом этого тихого ликования. В конце-то концов… Грубоватый начальник, который принимает к себе всех, кто пройдёт нехитрую проверку. Радушный продавец с дробовиком под прилавком, не скупящийся на улыбки клиентам. Квартирная хозяйка — вылитая миссис Хадсон! — живущая в самом криминальном районе самого криминального города в мире и стремящаяся привнести в него хотя бы толику уюта и домашнего тепла — не для себя, для других. Если в Готэме живут и такие люди… Пожалуй, я начинаю понимать, почему его так любил и старался спасти Бэтмен. Оба Бэтмена. Плюхнувшись прямо на застеленную постель, Рика позволила крохотной слезинке вырваться на волю и скатиться по виску на узорчатое покрывало. А потом вздохнула, раскинула руки и закрыла глаза. Нижний город ждал её. Но мог подождать и ещё пять минут.