Каждый выбирает для себя...

      Сейчас Роман даже вспомнить не мог, как тогда все произошло и почему он повелся на такой тупой развод. Перед глазами мелькали только разрозненные картинки, никак не желающие выстраиваться в стройный видео ряд.       Вот они с Машкой входят в класс, он идет к своей парте… А как же ее рюкзак? Он что, оставил его на ее столе или понес с собой?.. Впрочем, это неважно. Вот он садится, достает учебники, тетради… Рыжая оборачивается, улыбается и машет ему рукой, а он в ответ незаметно посылает ей воздушный поцелуй… Вот он ясно слышит голоса: высокий, чуть визгливый — Селены, и чистый, почти детский — Машули:       — Я всегда покупаю то, что хочу, — кричит примадонна.       — Перебьешься. Я сегодня не продаю, — насмешливо заявляет Абалкина.       — Не надо со мной шутить, тебе не по чину! Сейчас скажу мальчикам, и они тебя зашвырнут на Камчатку, и денег не увидишь, и все равно по-моему выйдет.       — Он сам не захочет с тобой сидеть, поняла?       — Ромка, — Селена обернулась к нему, — ты хочешь сидеть со мной за одной партой?       Потом он столько раз убеждал себя, что просто боялся за Машку, что даже если он вступится, ее все равно изобьют, что он не сможет ее защитить один против всех… Столько раз убеждал, что теперь уже и не помнил, действительно ли он испугался за девочку или, может, все-таки за себя. Нет-нет, не за то, что «отметелят», это бы он точно как-нибудь пережил, страшно было, что объявят бойкот или еще хуже — начнут травить. В общем, не важно почему, важно, что он ответил:       — Да, хочу.       Маша оглянулась, посмотрела на него испуганно и растеряно, а затем, не промолвив больше ни слова, собрала свои вещи и пошла в конец класса, опустив голову. Ромка схватил портфель, обогнул парту и побежал по другому ряду, чтобы не дай Бог не столкнуться с девочкой.       Как прошел урок Ромка тоже не помнил. Зато помнил (или заставил себя придумать и поверить), что он хотел сразу же после звонка броситься к Абалкиной. Очень хотел, честно. Но Селена его остановила:       — Рооом, — протянула она пискляво и противно, — ты очень изменился за лето, вырос, возмужал, стал просто красавчиком, — и тоненько захихикала, изображая то ли соблазнительную кокетку, то ли… кокотку. Вслед за ней захихикали остальные девчонки, да так охотно, словно примадонна сказала что-то действительно смешное. — Хочешь, я разрешу тебе проводить меня сегодня домой?       Тут Ромка опять не очень отчетливо помнил, что он ответил: то ли «да, хочу», то ли «нет», то ли вовсе пожал плечами. Однако, прекрасно помнил, что Виталий Прилетов пригласил его к себе на день рождения, а Вика Зимина зазвала на вечеринку в честь начала учебного года. Чего-чего, а этого никогда раньше не было, никто за три года ни разу его никуда не пригласил.       А вот то, что Машка не вернулась с перемены ни на следующий урок, ни вообще в этот день, Роман хорошо помнил, как помнил и то, что пошел провожать Селену и она пригласила его зайти, и он зашел.       — Хочешь что-нибудь выпить? — тоном светской львицы спросило писклявое недоразумение.       — Чего? — у Малины глаза полезли на лоб. — Ты что, пьешь, что ли? Не рановато ли?       — Нет, — растерялась Селена, — я просто… Я чай имела в виду. Хочешь?       Это уж потом, когда, мягко говоря, поздно было что-либо исправить, Ромка понял для чего затевалась вся эта интермедия с интересом к нему первой классной леди, как понял и то, зачем ей понадобилось привести его к себе домой, усадить за стол и сделать вид, что по уши в него втрескалась.       — Нет, чаю не хочу, воды можно? — на самом деле он и воды не хотел, он ужасно хотел есть, но сказать об этом стеснялся. «Машка бы уже предложила пожрать что-нибудь», — подумал Малина.       — Конечно можно, — блеснула голливудской улыбкой Селена, достала из шкафчика бокал, налила воду, крутанулась на каблучках, подала парню питье и, словно бы невзначай, задела рукой стопку «макулатуры», лежащей на самом краю стола. — Ой, домработница свежую прессу принесла, и так неудачно положила, — картинно всплеснула руками маленькая интриганка, — пока гость собирал с пола журналы и газеты.       «Не такая уж свежая у тебя корреспонденция», — подумал Ромка, поднимая знакомый гламурный журнал, поступивший в продажу чуть более двух недель назад, это он точно знал, ведь там было и его фото.

***

      Это лето Ромка впервые со времени переезда провел в Москве и не поехал на каникулы в город своего детства. А все из-за вечно взвинченного отца, постоянно говорившего о какой-то инфляции, которая вот-вот должна случиться, о способах выйти из кризиса без потерь. Папе очень нужны были хоть чьи-нибудь уши, а мама отмахивалась, вот он и решил приобщить к бизнесу сына. Да, Ромка был еще совсем зеленым, но тем не менее, и он мог на что-то сгодиться, и он сгодился. Где-то в середине июля Дмитрий Романович потащил сына в «Zimaletto» на презентацию новой коллекции модной одежды, предварительно проведя с ним серьезную беседу.       — Ты пойми, сына, мы сегодня закладываем фундамент твоего стабильного будущего. Это серьезная компания, там все тщательно продумывается. Из-за создавшейся в стране экономической ситуации мы срочно собрали Совет директоров и решили все деньги немедленно вложить в оборудование и ткани с фурнитурой, а на всем остальном экономить. Понимаешь?       — Понимаю. Я-то тут при чем? — удивился Роман.       — Сейчас объясню. На показе будет очень насыщенная программа. Вначале дефиле, потом фуршет и фото сессия. Я внес предложение, которое очень понравилось акционерам. — Дмитрий загадочно и хитро прищурился.       — Какое?       — Я предложил привлечь наших детей к обслуживанию мероприятия, так мы сможем сэкономить. — Ромка только открыл рот, чтобы возразить, мол, это какая-то ерунда, мол, экономия будет копеечной, да и что дети могут делать, чем реально помочь, однако отец продолжил: — Да, выиграем мы по деньгам немного, совсем немного, но… Во-первых, копейка рубль бережет, во-вторых, пора вас всех перезнакомить, может именно вам в будущем руководить «Zimaletto», в-третьих, вы будете участвовать в фото сессии, но уже не в униформе, а в своей одежде, и фотографии «наследников империи» пойдут во все гламурные журналы. И потом, Рома, если ты подружишься с детьми основных акционеров, это тоже нам не помешает.       — Пап, я не хочу дружить по заказу.       — И не надо по заказу. Получится, так получится, нет, значит, нет. Но мы с мамой переживаем, ты уже три года в Москве, а ты все один или с Машей, а друзей как не было, так и нет.       — Машка — мой друг, — заявил Ромка.       — Это хорошо, но и с мальчишками завязать дружбу не помешает, тем более, что и Андрей, и Саша, это хорошие, умные парни, да и ровня тебе.       С Андрюхой Ждановым у Ромки дружба случилась с первого взгляда… на Сашку Воропаева, который выпендривался и истерил, не желая работать «обслугой». Ну, мальчишки и стали троллить его: то к спине прикрепили бейджик какой-то пожилой уборщицы, причем с ее фотографией, то незаметно, пока один отвлекал разговором, другой прицепил степлером к штанине пакет с мусором, а то и вовсе заперли его в туалете почти на час. Но это когда он их окончательно достал своей брезгливой физиономией и снобистскими репликами в сторону настоящей обслуги.       — Блин, — выругался Андрюха, когда они с Ромкой переодевались для фото сессии. — Я даже предположить не мог, что у дяди Юры такой дерьмовый наследничек.       — Разве ты его раньше не знал? — спросил Малина у нового друга. — Насколько я понял, ваши семьи общаются, нет?       — Да, общаются и очень тесно. Но Сашку я видел только однажды, в детстве, а потом его услали в Питер к бабушке в какую-то крутую элитную школу. А вот Крыська у них классная, со своими тараканами, но очень добрая, честная, верная и щедрая, всегда готова подставить плечо. Она моя лучшая подруга. Да и Кирюшка смешная и трогательная девчонка.       — А вот с сыном Воропаевым не повезло, — задумчиво сказал Ромка. — Это прокол, Андрюха, это прокол.       — Какой прокол?       — Презервативный, — захохотал Малина и друг вслед за ним залился смехом.       В июле они изредка созванивались со Ждановым, однажды договорились встретиться, сходить в кафе, а на выходе их поджидали трое мальчишек постарше, попытавшихся отобрать у них деньги, но они сумели за себя постоять. Вот после той драки Андрей с Ромкой и стали настоящими друзьями-не разлей вода.

***

      — Ромочка, а что это за журнал? — захлопала Селена явно искусственными ресницами, указывая рукой на «О гламуре и не только», который мальчишка держал в руке. — Ой, это же ты! Да? Это ты?       Малине бы сразу сообразить, что вся ситуация заранее срежиссирована, а может и отрепетирована, но он был слишком горд фотографией на обложке, где маленькая Кирюша держала их с Андреем за руки, по сторонам стояли Крис и Сашка, а надпись гласила «Маленькие наследники большой империи», чтобы понять, что это не он заинтересовал примадонну со свитой, а его новый статус.       — Да. Это я.       — А это кто? — Селена пальчиком показала на Андрюху.       — Это мой друг, Андрей Жданов.       — А это?       — А это Сашка Воропавев, сын совладельца.       — А ты смог бы меня провести на показ?       — Конечно.       — А устроить мне кастинг?       — Я не знаю, надо спросить, думаю, что смогу.       — Спроси, пожалуйста.       — Хорошо.       — Ромочка, а у меня скоро очень важный конкурс красоты, я уверена, что обязательно получу корону.       — Здорово, я рад за тебя, — разговор ни о чем Ромке порядком поднадоем, в животе все сильнее урчало. — Ладно, Селена, пожалуй, мне пора домой. Я пойду?       — Мы же встретимся вечером у Зиминой? Ты придешь?       — Приду.       — Приходи обязательно, ты мне нравишься. Хочешь быть моей парой?       Перед глазами ярким пламенем вспыхнули огненно-рыжие волосы Машки, ее невозможно зеленые глаза, и Малина уже готов был ответить: «Нет», но в этот момент у Селены с плеча «случайно» сползла кофточка, обнажив плечо и аппетитную, вполне сформировавшуюся грудь, не спрятанную такой условностью, как бюстгальтер.       — Хочу, — еле выдавил из напрочь пересохшего рта Ромка.       — А поцеловать меня хочешь?       — Хочу, — этот разговор ему начинал нравиться, вот только в паху стала появляться боль.       — А потрогать хочешь? — Селена чуть шевельнула плечом, и ее грудь, подскочив упруго, оказалась в его ладони. — Я знаю, как сделать тебе хорошо, — шептала маленькая потаскушка, пока Роман, трясясь и потея, гладил, целовал и мял ее грудь… А боль внизу живота нарастала. — Если устроишь мне кастинг и познакомишь с Валенсо, не пожалеешь.       — Зачем тебе Валенсо? — задыхаясь спросил Малина, пытаясь просунуть вторую руку за пояс юбки.       — Мне нужен дизайнерский наряд к конкурсу, — девочка вывернулась, отошла на пару шагов и поправила кофту. — Остынь. Вначале сделай, что я прошу, а потом и награда будет. И вот еще что, я не хочу, чтобы моей соперницей была рыжая Марфа.       — Она Маша, — боль в паху была такая, что казалось, будто ему разрывают внутренности.       — Я говорю Марфа, значит, Марфа. Вот, передай ей этот конверт, тут две тысячи. Пятьсот за то что пересела, и полторы штуки, чтобы отстала от тебя. Ну, что ты маешься? Ступай в ванну и сделай себе хорошо.       Ромка вмиг покраснел, как огнетушитель, схватил конверт с деньгами и пулей выскочил из квартиры…