Emma Swan, Professional Cuddler

6:22 утра Это было примерное время, когда Генри обычно вставал в рождественское утро и забирался в кровать своей мамы, давая ей коленом по рёбрам. — МАМ! МАМ! ВСТАВАЙ! УЖЕ РОЖДЕСТВО! ФЕЙКОВЫЙ САНТА И ТЫ ВРАЛИ МНЕ ЧЕТЫРЕ ГОДА МОЕЙ ЖИЗНИ, НО ВСЁ ХОРОШО, ПОТОМУ ЧТО СЕЙЧАС РОЖДЕСТВО, МАМ! ПОДАРКИ! Реджина застонала и уткнулась лицом в подушку. Она жалела о том дне, когда он стал свидетелем того, как Санта стянул с себя бороду, когда они бродили по какому-то торговому центру несколько лет назад. — Генри, у тебя есть две секунды, чтобы слезть с моих рёбер, иначе не будет никаких панкейков на завтрак сегодня. Он спрыгнул с неё и понёсся в коридор. Она слышала, как он громко топая, спускался по лестнице: — Я НАЧНУ ГОТОВИТЬ ТЕБЕ КОФЕ! Реджина вздохнула. День уже супер шикарно начинался. Она всё же смогла не заснуть снова. Как только она спустилась, то обнаружила, что Генри уже был на кухне и «готовил кофе». Кофе-машина не была включена, а кофе он сразу же смешал с водой, не дожидаясь, пока машина всё сделает сама. Хаос. — Я сделаю кофе, Генри, — сказала ему Реджина и вылила «кофе» в раковину. Она проигнорировала его обиженный вопль. — Почему бы тебе не достать продукты для панкейков? — Но… а как же подарки? — Правила не меняются. Нам нужно дождаться тёти Зелены и бабушки, — строго сказала его мама. Он продолжил стонать: — Но когда же это будет? — Тогда, когда Зелена оторвёт свой зад, — пробормотала брюнетка, колдуя над кофе-машиной. — Оторвёт что? — Ничего, — быстро ответила Миллс и отмахнулась. — Панкейки. Вперёд. Они сделали с черникой и шоколадной посыпкой панкейки, так как Генри не мог выбрать, с чем же он хотел бы их. Он продолжал ныть, конечно, но, по крайней мере, еда была во рту, так что она заткнула его на целых пятнадцать минут. Реджина оценила тишину, потому что скоро должен был начаться настоящий хаос. Ей не пришлось ждать слишком долго. Она сходила в душ, оделась, заставила Генри надеть рождественский свитер (от которого, как говорил Генри, всё чесалось. Но Реджина бы не позволила своей матери увидеть внука без него), когда дверь резко распахнулась. — Счастливого Рождества, вы шикарные ублюдки! — заорала изо всех сил Зелена. В руках была куча подарков, позади рыжеволосой шла их мать, которая уже раздражённо буркнула «с рождеством». А потом… Собака. Реджина никогда не видела эту собаку. — А теперь, где же мой самый любимый племянник? У меня для него сюрприз, — пропела Зелена, таща за собой собаку на поводке, словно ничего необычного не происходило. — Он у тебя один единственный, — не сдержалась Реджина. — Пока что, — парировала Зелена и посмотрела на сестру. — Щеночек!!! Я тут… О, матушка, не могла бы ты забрать эти грёбанные подарки из моих рук? Я уже так устала. — Ты едва ли пошевелила пальцем, — отбрила их мать, а потом повернулась к Реджине… — Реджина, что вообще… что это за катастрофа-ёлка? Такое чувство, что кого-то стошнило рождественским настроением прямо здесь, а потом вы всё размазали по дому. — Даже забавно, — согласилась с ней Зелена. — Хорошо, хватит. Хватит, — Реджина в отчаянии выставила руки перед собой, желая, чтобы все заткнулись. Как только всё внимание было сосредоточено на ней, она показала… — Похоже, что больше никто не обращает на это внимание. Кто-нибудь мне объяснит, какого чёрта собака делает в моей гостиной с венком на голове. — Её зовут Афина. И она — английский кокер спаниель, — с гордостью ответила Зелена. — Конечно, ты взяла британскую породу… пофиг. Почему собака здесь? — Я сделала то, о чём ты меня просила, — защищалась её сестра и уставилась на рассерженную брюнетку, словно та была тупой как пробка. — Я достала Генри собаку. — Ты что? Генри как раз в этот момент влетел в комнату, он почти тут же замер, когда увидел сцену. — Собака — моя? — пискнул он, и Реджина не могла заставить себя злиться на эту ситуацию. — Ну, она точно не для идиотки, которая стоит тут, — сказала Зелена и показала на Реджину. — С рождеством тебя, щеночек! — Тётя Зелена! Было нечто расстраивающее — видеть, как её сын пришёл в такой восторг от подарка Зелены, хотя изначально идея принадлежала ей, Реджине. Теперь она знала, что не сможет отказаться от собаки, даже если в итоге из неё вырастет монстр. Генри тут же полностью увлёкся собакой. — Она прекрасна. — Да, я её немного привела в порядок. Видел бы ты её в приюте. Я чуть ли не подхватила заразу, как только вошла в туда. Грязное заведеньеце. Разве это не так, моя маленькая богиня войны? Разве нет? — она начала ворковать с собакой. Реджина уставилась в ужасе на них. — Итак, вот все ее вещи, — Зелена выпрямилась и сунула пакеты в руки сестры. — Ей надо стричь ногти каждые десять дней и делать стрижку каждые две недели. К тому же она начала линять, а эта ещё та боль в заднице. Я серьёзно. Ужас Реджины никуда не исчезал: — Я сказала, чтобы ты поискала приемлемые приюты. В интернете. А не сходила в один из них и взяла собаку. Зелена фыркнула и отмахнулась: — Семантика. Семантика. — Дорогая, если я дальше буду смотреть на это дерево, то и меня стошнит. Когда придёт Эмма? — спросила их Матушка, закричав из кухни. — Ты не знаешь, Мам? Она где-то в пустыне, гоняется за бандитами. Это как в фильмах о диком западе. Реджина заливалась слезами несколько недель, — спалила её Зелена. — Бандиты? И именно так пройдёт их очередное прекрасное Рождество.

_____________________________

К вящему неудовольствию Генри, они открыли подарки только в десять утра. Но он был в ожидании, когда его в очередной раз на Рождество осыпят подарками, правда в этот раз подарки были не от Реджины. Это была Зелена, которая наслаждалась, покупая ему в буквальном смысле всё, что находила в торговом центре… от лего до постельного белья и нелепо выглядящих поло-рубашек. Реджина не думала, что он вообще заметил, что у него новый халат и тапочки, которые она ему подарила. — А теперь твоя очередь, мам, — сказал Генри и протянул ей худо обернутый подарок, который по размеру был очень похож на книгу. — Это тебе. Эмма помогла мне написать её. Любопытство подстегнуло Реджину, и она развернула подарок быстрее, чем успела сказать спасибо. Это была книга. Детский почерк и рисунки, но всё равно книга. — Это сказка о королеве и принцессе, — добавил Генри, смотря на маму. — Эмма сказала, что ещё нет ни одной ЛГБТ сказки, так что я написал. Я подчерпнул вдохновение из того, что происходило вокруг меня. Он кивнул, и Реджина догадалась, что, скорее всего, она является персонажем в этой книге. Она посмотрела на обложку — она и Эмма. Ага. Реджина тепло ему улыбнулась и погладила щёку. — Спасибо, Генри. Не могу дождаться, когда смогу её прочитать. Её сын просиял. Зелена использовала эту возможность, чтобы кинуть свой подарок Реджине на колени: — Вот тебе ещё, сис. С Рождеством! — радостно пропела она. Слишком радостно. Реджине уже на этом моменте стоило заподозрить что-то неладное. Но, по крайней мере, у неё хватило осознания, чтобы аккуратно разворачивать подарок. Дилдо. Ещё одно хреново дилдо. — Зелена, — ахнула Реджина в ужасе. — Какого чёрта, ты даришь… — Он вибрирует, — защищалась Зелена. — И у него есть небольшие неровности на конце, что это доставляет кучу волшебства в процессе. Я подумала, что тебе он наверняка понравится. — Мама, что там? — спросил Генри. Однако Реджина уже торопилась на второй этаж, чтобы бросить и эту коробку в ящик к другим игрушкам, которые сейчас лишь собирали пыль. Теперь официально это Рождество стало самым худшим. К счастью, остаток утра прошёл без инцидентов. Реджина послала Эмме сообщение, чтобы убедиться, что не все в этом мире сошли с ума… Ты не поверишь, что у меня было в руках. Нет ответа. Реджина попыталась не зацикливаться на этом. Они пообедали в полдень, а потом провели несколько часов, валяясь на диване и смотря Рождественские Истории. Генри настоял, чтобы включить «Один дома 2», чтобы дух праздника точно просочился во всех. Он бросил смотреть фильм на середине и пошёл играть на улицу со своей новой собакой. Их Матушка выпила слишком много еггнога. Реджина не особо парилась по этому поводу, пока её мама спала на диване. Как минимум одной проблемой меньше. А Зелена… Зелена вешала омелу на кухне. — Ты когда-нибудь будешь спрашивать разрешения? — простонала Реджина. Она уже была достаточно взбешена из-за происшествия с дилдо. Зелена лишь широко улыбнулась: — Ну, учитывая, что ты понятия не имеешь, когда же твоя подружайка приедет, то я подумала, почему бы не ускорить всё? Засоси её, когда она меньше всего ожидает. — Гррр, — Реджина кивнула и притворилась, что обдумывает это. — Видишь ли, сис. Есть кое-что в Америке. Это называется сексуальное домогательство. — Ох, чушня. Не тогда, когда везде в воздухе звенит дух Рождества, — рассудила Зелена, а потом шагнула в личное пространство Реджины и резко поцеловала её в щёку. — Видишь? — доказала Зелена. — Суперски работает. — А потом ушла. Реджина вытерла щёку и сняла омелу, как только смогла. Если она когда-либо собирается поцеловать Эмму, то это не будет отвратительное обслюнявливание щеки. Они ушли в шесть. Реджина правда пыталась не выпнуть их быстрее, но их Матушка медлила, а рожа Зелены уже действовала на нервы. — Помни, подстрижка каждые десять дней. Ты не захочешь, чтобы чертова шерсть была повсюду, — сказала Зелена, когда Реджина пихнула ей в руки сумку. — Я приду завтра… — Нет. Не приходи ещё две недели, — настаивала Реджина, а после хлопнула дверью перед её лицом. Тишина. Миллс наслаждалась ею так долго, сколько могла. — Мам, хочешь, чтобы я начал прибираться? — предложил Генри. Он был в новом халате и тапочках. Реджина улыбнулась. — Начнёшь, милый? Мне нужна долгая ванна после такого напряжённого дня. Особенно сейчас, когда Реджина больше не могла себя ничем отвлечь от мысли, что Эмма за весь день так и не ответила ей на то сообщение. Она снова дважды проверила телефон, пока начала набирать ванну. Она оставила воду течь, притворяясь, что нисколько не беспокоилась. Может быть, ей снова надо написать? Она не была обязана. К тому времени, когда ванная уже была готова, её телефон мигнул новым сообщением. Итак, что розовое и желтое и, кажется, с замерзшей задницей стоит у вас на пороге? Реджина нахмурилась в недоумении и тут же услышала, как открылась парадная дверь. — Я не шучу! Замёрзший леденец, держащий в… воу. С каких это пор у вас есть собака? — закричала Эмма. — Эмма! — воскликнул Генри. Реджина побежала к лестнице. Она увидела, как они крепко обнимались. Генри вскоре выбрался из объятий и сказал: — Тебя не было слишком долго. Просто катастрофа — торчать здесь без тебя. Эмма рассмеялась: — Оу, правда что ли? — Ага. Было так скучно. — Тогда это, конечно, объясняет, почему у вас собака. — Тётя Зелена подарила мне. Её зовут Афина. — О-о-о. — Ага. И мама та-а-ак сильно по тебе скучала, — сдал свою маму Генри, слишком долго тянув слова «так». И вот тут уже Реджина почти вмешалась, чтобы не пришлось переживать ещё большее унижение. — Я тоже по вам скучала, ребята, — ответила Эмма и посмотрела вверх, чтобы встретиться с Реджиной взглядом. — Реджина, привет. Словно магия… В груди стало легко, и Реджина почувствовала себя лучше. Она заметила слегка загоревшую кожу и новые веснушки на щеках Эммы. На носу. Реджина хотела подойти к ней и поцеловать их, хотела притянуть Эмму в объятия, и никогда больше не отпускать. Вместо этого Реджина прокашлялась: — Я предполагаю, что это ты — нечто розовое и желтое с замерзшей задницей на моём пороге. Эмма широко улыбнулась: — Да, это была я. Я не ожидала, что смогу вернуться так рано, но… я подумала, что могу устроить вам сюрприз. — Что ж я его получила, — поддразнила Реджина. Она подумала, что могла бы взорваться, когда Эмма смотрела на неё пару секунд, а потом обниматель опустила взгляд, едва улыбнувшись. — Итак, Рождественский хаос? — Словно ты не могла бы его представить. — Эмма, пойдём. У нас ещё остался десерт, — встрял Генри и начал тянуть блондинку в сторону кухни. — Или подожди… Сначала подарки. — Еда, — твёрдо настояла Реджина. Эмма лишь засмеялась и бросила свою небольшую кучку подарков под ёлку, рядом с теми двумя, что уже лежали там. — Есть эггног? — спросила она. Через пятнадцать минут они устроились на диване. Генри развалился на коленях Эммы, спрашивая вопрос за вопросом, пока Эмма доедала остатки и попивала пиво. Матушка Реджины в буквальном смысле вдохнула в себя весь эггног. Свон рассказывала о своих приключениях. О том, как она приехала в Аризону и тут же возненавидела жару. О том, как она рыскала несколько дней, постоянно проводя время в машине, пока не решила двинуться в Гранд Каньон. — Ты отвезёшь меня туда когда-нибудь, да? — радостно спросил Генри. — Мама сказала, что возьмёшь. Эмма весело посмотрела на брюнетку. — Конечно. Там никогда не будет весело без тебя. И Реджина просто… смотрела. Она смотрела, потому что это было всё, что она могла сделать. Время и расстояние ничего не изменили в её чувствах к Эмме. Наоборот, они лишь усилились, и было такое ощущение, что она сейчас взорвётся в любую минуту. Она уже почти перестала страдать и готова была во всём признаться Эмме уже сегодня. Почти. Но тут надо было ещё учитывать интересы Генри, который так же был ослеплён Эммой, как и она сама. Реджина не могла вынести мысли о том, чтобы разрушить это Рождество, если Эмма в итоге её отвергнет и решит держать дистанцию какое-то время. Реджина предпочла бы отстрадать тысячу отказов, нежели чем Эмма навсегда исчезнет. — А потом был Вегас, — заключила Эмма. — Я думаю, что заработала бы больше денег в кучке казино, чем я получила за этого парня. У меня отличное лицо для покера. Реджина коротко фыркнула: — Ага, конечно, ага. Но она была согласна с Эммой. А это жутко выводило из себя. Эмма шутливо оскорбилась и прижала руку к груди: — Так и есть! Знаете ли вы, что я дважды становилась чемпионом в Маленькой Лиге по покеру в прошлом. — Маленькая Лига? — удивилась Миллс. — В средней школе, — защищалась Эмма. — Там всё куда жёстче. — Хорошо, — наконец вклинился Генри, которые смотрел то на одну, то на другую, словно что-то знал, а теперь на его лице выступило страдание. — Теперь можно уже подарки открыть? Реджина вздохнула и сдалась: — Подарки. Генри подполз к ёлке и начал передавать подарки. На колени Реджины упала маленькая коробочка размером с мышку. Миллс взяла и с любопытством уставилась на неё. От Эммы Она краем глаза заметила, что блондинка внимательно следила за ней. — Эти два для тебя, Эмма, — сказал Генри и передал ей через Реджину подарки. Один из них был от него, кое-как обёрнутый. Эмма приняла их, странно улыбаясь. — Спасибо, ребёнок. — Ладно. Я первый, — установил правила Генри и разорвал обёрточную бумагу. Он тут же заулыбался, когда обнаружил световые мечи, и Реджина поняла, что у них будет Рождество в стиле Звёздных войн. — Это твой постер Принцесы Леи? — спросила Эмма, когда она закончила разворачивать подарок и вытащила тот самый постер, который не давал ей покоя с тех пор, как она вошла в комнату Генри. — Агашеньки. — Ребёнок! — воскликнула Свон. — И мне даже не придётся вырывать его из твоих коматозных пальцев! Реджина не сдержалась и засмеялась, а Генри лишь недоумённо на них смотрел. — Что? — Не переживай об этом, — успокоила Эмма, но продолжала улыбаться. Реджина была готова растечься лужицей от их взаимодействия. — Я обожаю его. Спасибо. И потом Эмма открыла свой подарок от Реджины. Миллс смотрела на неё, открыв рот, чувствуя нервозность и неуверенность одновременно. Она начала задумываться о том, нужно ли было класть туда фотографии и свой свитер, но уже было поздно. Эмма сначала вытащила фотографию в рамке. Она провела по фотографии, где она была с Генри, а потом остановилась, когда дошла до той, где она была с Реджиной. Миллс задержала дыхание. — Я заметила, что у тебя нет никаких фотографий в квартире, — осторожно начала Реджина. — Я говорил ей, что нужно подарить тебе не такое отвратительное, — вставил Генри. — Нет… нет. Они идеальны, — сказала Эмма, и если Реджина не знала бы её лучше, то подумала, что Эмма была готова расплакаться. Девушка аккуратно положила фото-рамку рядом с собой и вытащила свитер. — Ты подарила мне свитер? — удивлённо спросила Эмма. — Ну, технически…это был мой свитер. — Ты подарила мне свой свитер? — тупо снова повторила вопрос Эмма. — Ты оставила мне свой, — объяснила Реджина. — Так что, я решила подарить тебе мой. Эмма внезапно взорвалась от смеха, и Реджина не понимала, что же она сделала не так. — Боже… хорошо. Я… — она поднесла воротник к носу и понюхала. — Пахнет тобой. Реджина поморщилась… Боже как стыдно. — Я могла забыть постирать его. — Всё хорошо. Я… мне нравится. Спасибо, — сказала Эмма и натянула его на себя. Реджина наблюдала, как Эмма поднесла рукава к носу, и брюнетка нахмурилась. — Тебе надо открыть свой подарок, — мягко подсказала Эмма, когда поймала Реджину на том, что Миллс пялилась снова на неё. Реджина кивнула и медленно развернула маленькую коробку. Там была бархатная коробочка. Когда она открыла её, то резко вдохнула. Колье. Красивое серебряное колье с аметистом посередине. Не слишком дорогое, судя по тому немногому, в чем она разбиралась в ювелирном деле. Однако, оно точно стоило больше, чем фоторамка или даже две. — Это твой камень, — добавила Эмма. — Я имею в виду, что, конечно, ты это знаешь. Это…ты упоминала, что у тебя день рождения в феврале, и я хотела дождаться его, но дух рождества и все такое… надеюсь, это не слишком. Я подумала, что оно такое же элегантное, как и ты, так что… — Эмма, — произнесла Реджина, чтобы остановить Эмму от того, что та собиралась сказать. Ком в горле застрял, и она не могла ничего сказать, лишь небольшое: — Мне оно очень нравится. Эмма просияла, и Реджина хотела заплакать. — Ты… м… тебе нужно помочь надеть его? — спросила тут же Свон. Ей не нужна была помощь, но она всё равно кивнула и позволила Эмме убрать свои волосы в сторону, чтобы застегнуть колье. Она не думала, что может и дальше продолжать эту пытку. Генри молча наблюдал за ними, поморщившись так, что все понимали степень отвращения. — Фу, — сказал он и встал. — Вы такие… отвратительные. И вы даже не… Я больше не могу смотреть на это. Я сдаюсь. Счастливого Рождества. Эмма вернулась на свое место в удивлении. Реджина дотронулась до колье на груди и даже не могла подумать, чтобы отчитать сына. — Ладно… — неуверенно сказала Эмма. — Спокойной ночи, мам, — сказал Генри. — Да пребудет с тобой сила, Эмма. — Спасибо, ребёнок, — отозвалась она, пока он ворча шёл к лестнице. — Счастливого рождества, — пробурчала она себе под нос. Реджина не поняла сразу, что его уход означал, что она осталась наедине с Эммой. Пока она на самом деле не осталась с ней наедине, и тут же ужаснулась. — Я что-то сделала не так? — спросила Эмма, когда ни одна из них не произнесла ни слова. — Нет. У него в последнее время резко меняется настроение, — ответила Реджина и встала. Ей нужно было отойти немного от Эммы. — Хочешь чашечку кофе? Эмма открыла рот: — Я… я не могу. Мне скоро нужно будет уйти. У меня сегодня клиент. Это не должно было настолько сильно ранить Реджину. Ей следовало привыкнуть к клиентам Эммы к этому моменту. Но сейчас было особенно больно, когда сейчас было Рождество, и она не видела Эмму больше двух недель, и..... Миллс так больше не могла. — Точно, — холодно отрезала она. — Не дай двери ударить тебя по заду, когда будешь выходить. Она повернулась и пошла к лестнице, как это недавно сделал Генри, но раздался голос Эммы, и Реджина… да боже ж ты мой… она остановилась. — И что это должно значить? — Ничего, — выдавила сквозь зубы Реджина и, повернувшись вокруг, уставилась на Эмму. В её глазах была видна боль. — Был долгий день, Эмма. Я бы сейчас хотела принять ванну. — Но разве не… — она остановилась около двери и сунула руки в задние карманы джинс. Она выглядела в этот момент такой маленькой. — Сегодня вечером мы здорово проводили время… я хотела сказать, я думала, что тебе тоже понравилось. — Да, это так, — честно призналась Реджина, но всё равно защищалась. Она не смотрела блондинке в глаза. — И Генри… — Он обожает тебя, — заявила Реджина. Это всегда была правда. — Он обожает проводить с тобой время. — А ты? — задала вопрос Эмма и пристально уставилась на брюнетку, выглядя расстроенной, словно она хотела, чтобы Реджина поняла, что она имела в виду. Реджина не была в этом уверена. — Ты обожаешь? — Конечно, — рявкнула Реджина. — Мы — друзья, Эмма. — Друзья, — повторила Эмма снова и в этот раз раздражённо, открывая и закрывая рот, словно у неё были миллионы вещей, которые она хотела высказать, но не могла. — Ты подарила мне свой свитер. Реджина отбрила: — А ты колье. — Ты мне дала ключ от твоего дома, — медленно выдохнула Эмма. — Да ёб твою мать, Реджина. Это привносит совершенно новый смысл в лесбиянство и ту херню с быстрым переездом друг к другу. — Извини? — Друзья не обмениваются свитерами вот так, особенно не тогда, когда он завернут так… в рождественскую бумагу и грёбанные сердечки, — выговорила сквозь зубы Эмма. — Друзья не отдают ключи незнакомке, с которой почти каждый день лежат в обнимку. Ничего из этого не говорит о дружбе. Так что, если это не нечто большее, чем ты позволяешь этому быть, тогда… Эмма остановилась и уставилась снова на Реджину, а брюнетка позволила своей маске упасть, прежде чем смогла бы остановить себя. — Я тебе и правда очень нравлюсь, — тихо добавила Эмма. Это был не вопрос. Реджина не знала, что же ей сказать, но её сердце стало быстро-быстро биться. — То есть даже не в гетеро смысле. Больше… да… смысле, так? Я не могу поверить, что я не замечала этого раньше. Я не думала, что ты… я не сказала бы… — Эмма смотрела на неё долгий момент. И потом она направилась к двери. — Не двигайся. Я сейчас вернусь! Дверь захлопнулась, и Реджина уставилась на неё, желая знать, как этот холодный вечер закончился полной катастрофой. Она даже не сама призналась в чувствах, прежде чем Эмма убежала, как испуганный зверёк. Она уже была готова запереть дверь и запить алкоголем свою жалость к себе, когда дверь внезапно открылась снова. — Ладно. Итак, я только что отменила своего клиента и бросила работу заодно, — выдохнула Эмма, держа телефон. — Но ты… о, ты самая большая коза в истории коз, Миллс. И я встречала очень много козлиц. Всё время я флиртовала, и думала, что ты тоже, но ты так ничего и не сказала? И что, ты подарила мне чёртов свитер вместо того… Тут Реджина не выдержала и заткнула Эмму самым приятным способом — поцеловала, закрывая девушкой дверь на улицу. Свон застонала от неожиданности и удивления, но потом растворилась в поцелуе, зажав в руках рубашку Реджины, отвечая ей. Поцелуй был таким, который, как Реджина думала, никогда не забудет. Она представляла, какими губы Эммы будут… так долго представляла… когда обниматель улыбалась, или смеялась, или прикусывала губу. Ничего из этого не было даже и близко к реальности, особенно когда Эмма сжимала в кулаках её рубашку, прижимая ближе. И потом Эмма передвинула их так, что теперь Реджина оказалась прижатой к двери в мгновение ока. — Ты — засранка, — выдохнула Эмма, и Реджина на короткий момент заинтересовалась, какого чёрта, Эмма вообще разговаривает. — Всё это время? Ты дала мне ключ и даже не потрудилась… — Заткнись, — сказала Миллс. Миллс снова поцеловала её. Она открывала для себя новые возможности в данном положении, когда теперь пальцы Эммы впивались ей в бёдра, почти подсаживая её на дверь. Реджина совсем не возражала. Она обвила руки вокруг шеи Эммы, позволяя блондинке углубить поцелуй. В этот раз именно Реджина стала стонать, когда Эмма провела руками от бёдер к заднице. — Сильнее, — выговорила Реджина, как только Эмма разорвала поцелуй и стала целовать челюсть. Она не знала, чего просила, лишь бы быть ближе к Эмме. Эмма провела языком по челюсти к уху, а потом по шее вниз. — Вот так? — спросила Эмма, и прижала Реджину жёстче к двери, приподнимая её. Платье Миллс задралось по бёдрам, оставляя её обнажённой. Ей пришлось остановить себя от того, чтобы не обвить ногами талию Эммы и не сделать такую непристойную вещь, как потереться о живот Эммы. Но, боже, как же она этого хотела. — Вот так, — выдохнула она в согласии и провела зубами по вене на шее девушки, прежде чем укусить. Эмма прошипела ей в шею: — Блять… Реджина. Хорошо… да… конечно же, ты обожаешь кусаться. И Реджина снова укусила. Она ощущала, как венка Эммы бьётся под её языком. Реджина хотела почувствовать кожу между зубов, заставить биться ещё быстрее. Эмма провыла от отчаяния. Когда Эмма снова нашла губы брюнетки, то у Реджины не осталось шанса, чтобы сделать что-то супер неприличное. Например, превратить порно картинки в голове в реальность… Голос Генри, который стоял на лестнице на втором этаже, привлёк их внимание. — Вы же сейчас не трахаетесь прямо сейчас, так ведь? Они быстро отскочили друг от друга, и Реджине пришлось одёрнуть платье. Но Эмма опёрлась рукой на дверь, чтобы не потерять равновесие. Генри наконец-то всё понял и быстро закрыл глаза рукой. — Что бы вы там не делали, я уверен, что мои десятилетние глаза слишком молоды, чтобы видеть это, — сказал он, до сих пор закрывая глаза, пока шёл по коридору, направляясь на кухню. На нём был тот нелепо невинный халат и те же тапочки. Вся ситуация была нелепой. Но в груди Реджины стало светлее, намного светлее, чем когда-либо было за долгое время. И её губы покалывало там, где были губы Эммы всего лишь минуту назад. Она не сдержалась и тихо рассмеялась, Эмма последовала за ней, и от этого напряжение ситуации ушло. Реджина посмотрела на неё. Лицо блондинки было красным, как и её припухшие губы, а волосы были взъерошены. Реджина хотела провести рукой по ним снова и снова, сделав их более взъерошенными. Но тело и так горело от возбуждения, а сын был всего лишь в нескольких десятках шагов от них, так что это была плохая идея. — Итак… — Эмма до сих пор улыбалась, зелёные глаза ярко сверкали. Реджина подумала, что с радостью бы утонула в них. — Это произошло. — Да, — согласилась Реджина и прикусила губу. — Выглядишь потрёпанно. — Я выгляжу потрёпано? — посмеялась Эмма. — Именно у тебя размазана помада по всему лицу. Как мы могли так долго тянуть? Реджина вытерла большим пальцем уголок губ, Эмма дотянулась и убрала помаду. Взгляд блондинки был нежным, когда она помогала ей и прикусывала нижнюю губу, видимо споря сама с собой. Реджина поняла, что знает, что это было, потому что Эмма через пару секунд наклонилась и снова поцеловала её. Нежно. Никакой спешки или сексуального подтекста в этом. Что-то ухнуло в животе брюнетки. — Я никогда бы не подумала, что ты неженка, Свон, — пробормотала Реджина, когда обниматель уткнулась носом между плечом и шеей брюнетки и просто обняла её. — Заткнись, — промямлила в ответ девушка ей в шею. Реджина задрожала. — Тебе не позволено говорить. Ты сводила меня с ума всё это время, когда я думала, что мои чувства так и останутся без ответа… и ждала, когда ты сделаешь первый шаг? Ты медленно убивала меня. Я просто… я не могла сказать. — Ты — та, у кого было шикарное покер-лицо, — тихо веселилась Реджина. — Я даже не знала, что у тебя была та кофта. И фотографии тебя и Генри. Серьёзно? — Если я не ошибаюсь, ты только что бросила свою работу. — И как раз вовремя, так как уже нашла новую, — ответила Эмма. Реджина, рассмеявшись, стала играть с локоном светлых волос, решив не спорить с ней. — Пойдём со мной наверх, — предложила Реджина. Эмма до сих пор обнимала её, и не то, чтобы Реджина вообще жаловалась на это, когда у неё наконец-то появилась возможность запустить руки в эти светлые волосы. — Я не могу, — ответила блондинка. Реджина нахмурилась: — Почему нет? — Потому что, — вдохнула Эмма запах волос Реджины и сделала нечто, чего Реджина не ожидала. Она слегка прикусила кожу у основания шеи брюнетки, а потом… на самом деле укусила. Реджина ахнула и выгнулась в Эмму. — Потому что, если я пойду с тобой, то я точно тебя отымею. И я не думаю, что ты хочешь, чтобы твой ребёнок слушал, как ты будешь кричать всю ночь, — объяснила Эмма. Губы продолжали касаться только что укушенного места, а потом она провела по нему языком. Реджина задрожала в объятиях Эммы. — Эмма, я… Вот дерьмо. Эмма прорычала и уронила голову на плечо Реджины: — Надеюсь, ты понимаешь, что я готова кончить каждый раз, когда слышу, как ты ругаешь на испанском. — Да. Это многое объясняет, — попыталась собраться Реджина и пошутить. Может быть, если она могла подсыпать Генри… Нет. — Хорошо, — судорожно выдохнула Реджина и отступила. — Тебе надо уйти. Обниматель надулась: — Но на улице холодно. — Идеально. Тогда тебе не придётся принимать холодный душ, когда ты дойдёшь до дома, — сказала ей Реджина и открыла дверь. Эмма пристально посмотрела на неё, а потом глупо заулыбалась. — Это значит, что ты тоже сейчас собираешься принять холодный душ? — Выметайся, Свон, — приказала Реджина, даже не пытаясь скрыть свою улыбку. Эмма рассмеялась, схватила свои вещи и ступила на заснеженное крыльцо. Она смогла пройти три шага, прежде чем остановилась и повернулась к брюнетке. Эмма взяла лицо Реджины в руки и поцеловала в последний раз, отчего после Реджина едва могла дышать. — Извини, — выдохнула Эмма, хотя по ней было видно, что ей нисколько не жаль. — У тебя омела висит над дверью. Традиция, понимаешь? Её невыносимая сестрица хоть один раз в своей жизни сделала что-то полезное. — Счастливого Рождества, Реджина, — сказала Эмма и радостно побежала по дорожке к своей машине. Реджина долго смотрела вслед блондинке, пока не произнесла: — И тебе счастливого Рождества, Эмма, — и закрыла дверь. Она чувствовала словно парила в воздухе. Даже Генри, который стоял около лестницы, держа кружку молока и тарелку печенья, осуждающе и молча смотрел на неё… но всё же невыносимо самодовольно улыбался. — Мам, у тебя помада ммммммм… вот здесь. И… здесь, — он показал на всё своё лицо, а потом взлетел на второй этаж, продолжая широко улыбаться. — Я расскажу тёте Зелене, что ты зажималась и целовалась с ней! . . . Реджина всё равно ощущала себя так, словно парила в воздухе. Потому, что в этот снежный, рождественский вечер Реджина всё-таки действительно целовалась и обнималась с Эммой Свон. А ещё она осознала один довольно пугающий факт, который состоял в том… Она беспросветно и глупо влюбилась в Эмму Свон. И она ничего не могла с этим поделать.