Emma Swan, Professional Cuddler

Дни проходили быстрее, чем Реджина их замечала или хотела, чтобы они проходили. Со всеми праздниками, которые уже были не за горами, да ещё и год заканчивался, ей не хватало часов в дне, чтобы разобраться с работой, оказавшейся у неё на руках. Это и было несчастьем. В основном, это означало, что не хватало часов, которые она хотела бы провести с Генри. А также это означало, что не доставало минут в часе, чтобы повидаться с Эммой. Через неделю после дня Благодарения Реджина получила посылку по почте. Лишь от мысли о том, что же было внутри, хотелось умереть от стыда. Паранойя взяла своё, так что она высматривала, не было ли рядом каких-нибудь настырных и сующих не в своё дело нос соседей. Потом она направилась сразу в свою комнату, заперла дверь и только после этого набралась смелости открыть уже упомянутую посылку. Он… был длинным. Намного длиннее, чем она думала, когда читала описание. И ещё толстым. Хотя брюнетка полагала, что покупка сей вещи почти приравнивалась к онлайн шоппингу нижнего белья. Просто в её случае, это было дилдо. Она выбрала фиолетовый, который по форме очень был похож на фаллос и крепился к ремням, которые были в комплекте. Они были кожаными и дорогими… Реджина специально выбрала их, ведь ей надо было купить что-то, чем она никогда не воспользуется. Ладно, она не сильно себя контролировала в тот момент. Гладкость ремней заставила её задуматься над тем, что она хотела примерить его. Внезапно Реджина ощутила себя краснеющей школьницей, которая пытается примерить свой первый лифчик. Но вместо обычного спортивного лифчика, был куда менее невинный… и куда более вопиющий. Реджина на долю секунды задумалась: Эмма когда-нибудь надевала страпон. Всего лишь на секунду, не дольше. Когда телефон зазвонил, она уже надела и подтянула ремни, но всё ещё боролась с приступом стыда, увидев, что ей написала Эмма. Йоу, чем занимаешься? Представляю тебя с этим страпоном, расстроенно подумала Реджина и попыталась снять с себя страпон резким движением. Ничего. Реджина попыталась ещё раз, но ремни плотно прилегали там, где это нужно было. Да ещё и дилдо торчало из центра, так что она оказалась не в самой приятной ситуации. — Какого чёрта… — пробурчала Реджина, когда дверь внизу резко открылась и закрылась, голос Генри был слышен даже на втором этаже… — Мам!!! — Чёрт побери, — продолжала бурчать Реджина и снова дёрнула изо всех сил страпон. Почему эта штука такая тугая? — Мам! — снова повторился Генри, но в этот раз он уже был ближе. — Мам, где ты? У меня сюрприз! Ну, у меня тоже… — Подожди минутку, милый! — прокричала Реджина. Она хотела провалиться сквозь землю и просто умереть. Она вообще была без понятия, как смогла оказаться в такой ситуации. Ручка двери дёрнулась, и Реджина поблагодарила себя за предусмотрительность, когда всё же позаботилась о том, чтобы запереть дверь. Когда приглушённый голос Генри снова достиг её, Реджина сдалась на том, чтобы попытаться ослабить ремни и снять уже страпон, так что лишь обернула полотенце вокруг торса. Она резко распахнула дверь и уже была готова как-нибудь остроумно ответить, но не смогла произнести ни звука… Она только что столкнулась лицом к лицу с Эммой Свон. — Эмма! Реджина ахнула и чуть не уронила полотенце, но быстро опомнилась и чуть ближе притянула его к себе. Вероятно, идея была не очень хорошей, так как теперь стал заметен бугор между её ног. — Привет, — слишком радостно произнесла Свон. Генри широко улыбался, держа в руках какое-то пушистое создание, которое очень смахивало на хорька. Это был настоящий хорёк. — Генри, — выдохнула Реджина, на какое-то мгновение забывая, что Эмма стояла перед ней. — Что это? — хотя она уже и так знала. Это — хорёк. — Это — животное нашего класса, Рэндольф, — ответил её сын. — Он — хорёк. — Я понимаю. Что он здесь делает? — Дополнительные баллы, — пожал плечами Генри. — У одного мальчика из нашего класса аллергия, так что я предложил взять животное к нам, пока ему не найдут новый дом. Я спрашивал тебя сегодня об этом. Реджина не помнила ничего из сегодняшнего утра, за исключением того, что она проснулась в поту после нескольких порно-снов, в которых фигурировала определённая блондинка. Она прошла тогда мимо Генри, чтобы взять чистые простыни из шкафа, и лишь смутно помнила слово «попугай». Она думала, что он говорил о какой-то каше, леденцах или что-то вроде этого. В этот раз Реджина ненавидела тот факт, что попугай был созвучен со словом хорёк. [прим.пер. parrot — попугай, ferret — хорёк] — Генри, мы не можем держать этого хорька в нашем доме. Ты даже не знаешь, как о нём заботиться. — Пожалуйста, мам? Я уже согласился в школе. И у меня есть еда и инструкции и всё остальное, — молил Генри. Она надеялась, что для зверька есть клетка. Его взгляд опустился на полотенце, и он спросил: — Почему на тебе полотенце, когда ты уже одета? — Я ещё одеваюсь, — соврала Реджина, и ей срочно нужно было избавиться от него… — Почему бы тебе не пойти вниз и не засунуть… Рэндольфа куда-нибудь, пока он что-нибудь не разбил? Казалось, это подействовало. Он тут же перестал улыбаться и убежал, оставив Реджину иметь дело с Эммой. В полотенце и страпоном на бёдрах. Этот день по определению не мог стать ещё хуже. — Я была по соседству, так что подумала, что могу заскочить и отдать ключи. С моей стороны никаких пушистых сюрпризов, — пошутила Эмма, казалось, она была чем-то смущена. Но Реджине стало ещё хуже: — Можешь оставить их у себя. Эмма неуверенно на неё посмотрела: — Ты уверена? — Ммм, — чуть ли не пискнула Реджина. Эмма прикусила губу, чтобы не улыбаться: — Окей, — и потом взгляд опустился на бугор, проступавший над полотенцем, и она, словно обо всём уже знала, выгнула бровь. Реджина не должна была зарекаться. Этот день мог стать ещё хуже. — Я просто оставлю тебя, мм… — запиналась обниматель и тут же стала смотреть за спину Реджине. — Чтобы ты закончила одеваться? — Конечно. — Точно. — Ты бы могла присмотреть за Генри, чтобы он не… — она замолчала. Она хотела умереть. — Не освободил хорька? Поняла, — неловко заговорила Эмма и сделала шаг назад. — А ты… тебе нужна помощь ещё с чем-нибудь? — она покраснела. Брюнетка почувствовала, как у неё горят щёки: — Например? — Ни с чем. Ни с чем. Я думаю, что мне надо тебя оставить. — Хорошо. — Хорошо, — Эмма постояла ещё секунду, видимо не решаясь на что-то, а потом поторопилась уйти. Реджина хлопнула дверью, прежде чем смогла бы сделать ситуацию ещё более смущающей. Она тут же стала дёргать ремни, пока, наконец, не освободилась через минуту, сняв ремни и дилдо с бёдер и возвратив в коробку. И только тогда она заметила, что другая коробка из-под дилдо лежала так, что её можно было легко заметить с порога спальни. Посреди неё была картинка, на которой без труда можно было распознать огромное дилдо. Зато, это объясняло реакцию Эммы. Миллс теперь думала о том, что, наверное, больше никогда не сможет посмотреть блондинке в глаза. Как только она всё уложила обратно и убрала подальше… спрятав коробки в ящике с нижним бельём - последнее место, куда Генри может сунуть свой нос… Реджина спустилась вниз. Генри уже чистил клетку, протирая прутья тряпкой, пока Эмма возилась с тем, что в будущем представлялось что-то вроде манежа. Реджина решила, что сейчас - идеальное время, чтобы сделать паузу. В последний раз, когда она видела обнимателя, это было в тот день Благодарения. Она тогда спрятала запасной ключ под ковриком, как и обещала. Ближе к полуночи Эмма пришла и молча забралась в кровать и тут же свернулась рядом с ней. Утром она уже ушла. Реджина не задумывалась о том, чтобы попросить ключ обратно. Он был запасным, и она его держала в садовом гномике, если вдруг Генри запрёт себя снаружи. Но всё же тогда же утром она на всякий случай съездила и сделала другой запасной ключ, решив, что так будет лучше, нежели чем она будет отбирать ключ у блондинки. — Хорошо, так вроде сойдёт, — объявила Свон, вытирая руки о джинсы. — Можешь снимать ошейник с ласки. — Это — хорёк, Эмма, — напомнил ей Генри. Но он тут же забрался в манеж с хорьком, который не выказывал никакого желания быть запертым в клетке. — У меня плохое предчувствие, — сказала Реджина, как только Генри уже было полностью отключился от них, играя с хорьком, и она заставила себя попытаться вести себя нормально, пока Эмма была рядом. Всё, о чём она могла думать... дилдо. Эмма отмахнулась: — Всё будет в порядке. У одного из моих приёмных братьев был хорько. Им просто нужно очень много внимания. — Хорько? — поморщила нос Реджина. — Мы привыкли его так звать. Ты, может быть, захочешь, чтобы у тебя под рукой всегда была мышь. — Мышь? Эмма фыркнула: — Они плотоядные, Реджина. Сырое мясо помогает им жить дольше. Но они могут выжить и на одном сухом корме, — объяснила она и сунула руки в карманы джинс, а следующее, что она сказала, больше звучало как вопрос. — Ладно, раз ключи я тебе так и не вернула, наверное, мне лучше пойти. — Ты уже уходишь? — нахмурилась Реджина. Она не осознавала, как сильно скучала по Эмме, до этого момента. На самом деле она знала, насколько сильно скучала. В груди неприятно давило из-за отсутствия блондинки рядом. — У меня сегодня ещё три клиента, — сказала Эмма, пожав плечами. — Пятницы обычно самые забитые. Реджина проглотила чувство обиды… у неё не было никаких прав, чтобы ревновать… и с трудом кивнула. — Очень хорошо. Увидимся тогда на следующей неделе. Обниматель уставилась на неё, пытаясь что-то найти: — Ладно, — выговорила она медленно. — Я могу… я могу заскочить к вам завтра? Если вы, конечно, свободны. Реджина ощутила, как улыбка расползается по лицу. — Генри и я завтра будем дома целый день. — О-о-окей… — Протянула Эмма в смущении. — И у тебя теперь есть ключи от моего дома, — напомнила ей Реджина. Брюнетка увидела это! Лицо Эммы просветлело, и она тут же широко улыбнулась. Чёртовы бабочки-предатели запорхали в животе. — Хорошо. Увидимся тогда, — радостнее сказала Свон и потом прокричала Генри. — Поки, мелкий. — Пока, Эмма! Как только она ушла, Генри впервые оторвался от хорька и посмотрел на неё. — Мам, твоя улыбка чертовски меня пугает. Реджине уже было всё равно. . . В этот же день она получила ещё одну посылку. Реджина была в ужасе от прошлого инцидента, когда примерно похожая посылка с Амазона пришла к ней, так что, когда она увидела, как Генри заносит коробку в дом, её ужас переполз в панику. — Мам, смотри. Это от тети Зелены, — сказал он и поставил коробку на пол. В животе у Реджины завязался морской узел: — Генри, не… Но было слишком поздно. Руки десятилетнего ребёнка, который как и каждый ребёнок был рад чему-то новому, начали быстро распаковывать коробку. Слишком ловко. Он поморщился. И вот... он держит довольно скандальную часть нижнего белья, которую Реджина когда-либо видела. — Фу-у-у, — протянул Генри и бросил её назад в коробку, словно вещь могла его отравить. А может и могла. Реджина прошла к нему и подхватила коробку, прежде чем он смог ещё раз на это посмотреть, хотя была уверена, что он слишком испугался того, что увидел. — Девочки реально носят такое? — спросил он, его лицо скривилось в отвращении. Боже мой, какой он ещё невинный. — Зачем тёте Зелене вообще посылать тебе такое? — Потому, что тетя Зелена чокнутая на всю голову. — Ты собираешься это носить? — продолжал допрос Генри. — Для чего? Разве это не отвратительная вещь? Тетя Зелена тогда сказала, что ты должна была родиться с именем Матери Терезы. Но это же не делает тебя монахиней? Подожди! Это для Эм… Остальное было заглушено, так как рука Реджины зажимала рот Генри. . . . Позже, когда она запихивала бесчисленное количество нижнего белья в свой ящик, Реджина задумалась: как она докатилась до такого. Она была одинокой, лишённой секса, ощущающая болезненное притяжение к кое-кому, а ещё она — печальная владелица страпона, который останется навсегда в глубинах её ящика, а также она только что стала печальной владелицей неглиже, которое, вероятно, стоит больше, чем пластическая операция груди её сестрицы. Несчастная и одинокая. Наверняка так бы и назывался фильм, если бы его снимали про её жизнь. В ролях: Реджина Миллс и её жалкое себяжаление. . . . На случай если кто-то заинтересовался, может ли день сразу начаться с плохого, потом превратиться в худший, а потом в совершенно отстойный, то… Вот как всё начиналось: Реджина проснулась от того, что Генри с разбега приземлился на кровать и заорал: — МАМ! ПРОСНИСЬ! ТЕБЕ НАДО ПРОСНУТЬСЯ! — если этого было недостаточно, чтобы разбудить её, локоть нашёл её живот. Если и этого было недостаточно… — МАМ! РЭНДОЛЬФ ПРОПАЛ! Внезапно Реджина резко проснулась. Они начали поиски с кухни, потом очень быстро обыскивали кабинет и кладовку… Генри до сих пор был в халате, а Реджина, у которой даже не было времени, чтобы провести рукой по спутанным ото сна волосам, чувствовала себя лунатиком. — Как ты вообще умудрился потерять его? Уже. — Реджина спросила, хлопнув дверью. — Я думала, ты запер его в клетке. — Я запер! — защищался Генри и потом более скептично. — Я хотел сказать, я думал, что я запер… — Ты хотя бы покормил его? — Пфф… — Вчера вечером? На этом Генри остановился… — Оу… Реджина хотела дать ему затрещину. Они двинулись к столовой, потом была гостиная, затем они разделились, и Генри пошёл в сад. Реджина поднялась на второй этаж и начала его прочёсывать. Она проверила гостевую комнату, комнату Генри и её кабинет, прежде чем двинулась к своей спальне. Не потому, что она была следующей по списку, а из-за того, что, кажется, она услышала отдалённо странные звуки, доносившиеся из её гардеробной. — Ты должно быть шут… — Реджина прикусила язык от расстройства. — Генри! Думаю, я нашла его! Она не стала дожидаться его ответа и, открыв дверь гардеробной, включила свет и глубоко вдохнула от вида, что предстал перед ней. Её гардероб превратился в хаос. Хаос... название было даже слишком сильно преуменьшением, учитывая, в каком порядке Реджина всегда хранила свои вещи. Однако теперь обычно ровные ряды штанов и блузок, висевшие на плечиках, были разбросаны везде, от пола до полок. Складывалось ощущение, словно по комнате пронёсся торнадо и оставил в живых только одного взбесившегося хорька. Вышеупомянутый хорёк высунул морду из-под её блузки, глазки тут же остановились на Генри, который только добежал до матери. — Ты нашла… оу, — сказал Генри, останавливаясь. — Вот дерьмо. Реджина была в большем шоке, чтобы одёрнуть его. Она прямо сейчас размышляла над этим же. Она скинула всё в одну груду от уличной одежды до пижам, потому что Реджина проклянёт себя быстрее, нежели чем наденет одежду, которая вся покрыта шерстью. Итак, она попыталась постирать в стиральной машине, но внезапно машинка издала скрежетание и перестала работать. — Генри! — так терпеливо, как только могла она позвала сына. Генри сунул голову в двери и выглядел подозрительно пристыженным. — Есть ли причина, почему монеты… и керамика сейчас находятся в стиральной машине? — Мммм… может быть, я положил туда свою свинью-копилку. — Почему? — Я где-то прочитал, что это приносит удачу. Итак, они поехали в Сиарс*. [прим.пер. Sears — американская компания, управляющая несколькими международными сетями розничной торговли.] Время уже было девять утра, а Реджина даже не выпила свою дозу кофе, чтобы приготовиться к этому, хотя в мире не хватило бы столько кофе, чтобы приготовить её к такому. Каким-то образом день вышел из-под контроля и пошёл совершенно не так, как она планировала… поиски хорька, сломанная машинка, и теперь она стояла в магазине в секции для дома и выбирала новую стиральную машинку с её сыном. — Как насчёт этой? — показал Генри. — Это та же модель, которая была у нас, и ты сломал её, — вздохнула в отчаянии Реджина. — Ты будешь снова засовывать свинью-копилку в эту? — Нет. — Хорошо, потому что с этого момента ты будешь прятать свои сбережения в носок. В итоге, она выбрала машинку и сушилку. Реджина поняла, что может подарить старую машинку, так как все важные детали были уничтожены полностью. Свиньёй-блин-копилкой. Они уже всё заполнили, когда обнаружили, что доставка будет только в понедельник. Вселенная точно знала, как испортить ещё больше настроение. — Мы можем поехать в прачечную самообслуживания, — предложил Генри. — И провести там целый день? Думаю, нет. Генри уставился на неё: — Химчистка мадам Ву? — Химчистка мадам Ву, — вздохнула Реджина, соглашаясь. ________________________________________ Они вернулись домой к полудню. После того, как они оставили почти все вещи Реджины в химчистке, Генри настоял, чтобы они заехали в зоомагазин. — Рэндольфу нужна мышь, мам, — увещевал он её, и брюнетка боролась с подступающей тошнотой. — Вот почему он разгромил твой гардероб. Он протестовал. — Он бы так яро не протестовал, если бы ты помнил, что нужно закрывать его клетку, так ведь? — отбрила Реджина. — Это тоже. Он вбежал домой с коробкой, где сидела мышь. Реджина думала о том, что ей ещё предстоит смириться с тем, что теперь у неё пустая гардеробная. Она также размышляла о том, как выглядит сейчас, когда вошла на кухню и увидела там Эмму, которая попивала горячий шоколад, сидя за столом. Инстинктивно Реджина дотронулась до волос. Боже, она, наверное, выглядит как ведьма. — Хэ-э-эй, — поприветствовала её обниматель. — Ты не отвечала на телефон, так что я решилась войти. Надеюсь, всё в порядке, — она показал на плиту. — Я сделала горячий шоколад и ещё осталось, если ты хочешь. Губы Реджины дёрнулись вверх в улыбке, хотя сегодня был тот ещё денёк. — Генри любит шоколад с корицей. — Тогда сегодня — его счастливый день. Тут есть корицы столько, чтобы положить огромную кучу в шоколад. — Скажу ему обязательно, как только он закончит кормить этого монстра, — сказала Реджина, но уже чувствовала, как начинает расслабляться от присутствия Эммы. Она начинала думать, что такое воздействие надо назвать «эффект Эммы». — Монстра? Ты имеешь в виду бедного хорька? — Свон рассмеялась. — О, нет. Он доставил тебе проблемы? — Ты даже понятия не имеешь, — сухо ответила Реджина, моя руки. Она начала готовить бутерброды на обед. — Индейка и сыр? — Оу, — удивилась Эмма. — М-м-м… да. Звучит отлично. Надо помочь? — Могла бы я нормально прокормить десятилетнего мальчика, если бы не смогла справиться с несколькими бутербродами? — напомнила Реджина. Эмма ухмыльнулась: — Убедила. Следующие несколько минут они провели в уютной тишине, пока Эмма попивала свой шоколад, а Реджина делала всем троим бутерброды. Генри вошел с радостным воплем: — Эмма! — и утащил её на задний двор, видимо, чтобы поиграть с ней в футбол, но Реджина не возражала. Слишком мило, подумала брюнетка, задумываясь, когда же присутствие девушки будет означать, что вся семья в сборе. Она никогда ещё не видела Генри таким радостным с кем-либо ещё, кто был бы не она или Зелена. И Реджина… что ж, Реджине лишь оставалось вздыхать. Она хотела. И самое опасное — хотела то, чего не могла получить, но Миллс поняла, что с ней всё будет в порядке, пока Эмма просто остаётся рядом с ней и Генри. Остаётся в её жизни. Даже если это не совсем то, что хотела Реджина. ________________________________________ Оставшийся день они провели за просмотром фильмов. Если быть точнее они решили провести марафон Звездных Войн. Так что Реджина, которая не видела ни минуты этой франшизы, несмотря на то, как Генри настаивал на этом несколько лет, теперь проводила самые непродуктивные, ленивые часы субботы. Впервые за очень долгое время. После целого часа страданий и не знания, как Люк Скайволкер может быть таким ноющим и невыносимым ублюдком, Эмма внезапно слегка вытянула свои ноги и поймала Реджинины, чтобы положить их себе на колени. Реджина удивлённо посмотрела на неё, на что Эмма лишь пожала плечами и сказала: — Выглядишь так, что взорвёшь телевизор в любой момент своим злым взглядом. Массаж ступней поможет тебе не сделать этого. Генри воспользовался случаем и добавил свои ноги, плюхнув их на колени блондинки. — Мне тоже? Эмма сбросила его ноги, смеясь: — Фу… Ни за что, ребёнок. Твои ноги воняют. Генри надулся: — А вот и нет! — Да! — настаивала на своём Эмма и на всякий случай пощекотала ступни. Генри захихикал и убрал ноги. Эмма снова положила ладони на лодыжки Реджина, сначала проведя от колена до кончиков пальцев. Реджина тут же расслабилась. После этого она больше не пыталась взорвать телевизор взглядом. Но ей пришлось встать, чтобы сделать им ужин. К шести Генри был ходячим комком энергии, потрясало, как кто-то такой маленький и хрупкий мог так много двигаться. Реджина почти пожалела Эмму, которая пыталась сдерживать его, пока доставала курицу и картошку из духовки. Почти. Реджина страдала этим вот уже семь лет и будет дальше страдать. Когда она накладывала еду на третью тарелку, Генри вбежал, а за ним по пятам бежала Эмма. — Ммммм, вкусно пахнет! — промычал в удовольствии Генри и схватил свою тарелку. — Спасибо, мам! — Пахнет восхитительно, Реджина. Спасибо, — сказала Эмма, прежде чем начать есть. Она простонала. Миллс не смогла сдержаться и запомнила. Она даже ещё не успела начать есть, как Генри уже начал болтать вовсю с полным ртом. Иногда Реджина не все слова разбирала. — Итак, у нас есть девочка в классе. Её зовут Джейн, — начал Генри, а его расчётливому выражению лица Реджина ничему не верила. Вообще ни чему. — Да? — поддержала разговор Эмма. Было видно, что она не уверена, к чему всё велось. — У тебя уже новая любовь? — Фу… нет, конечно. Пока достаточно влюблённостей для меня. Я просто вчера узнал, что у неё двое пап. И Реджине действительно не понравилось то, куда движется разговор. — Это же не проблема, так? — спросила Эмма, ткнув вилкой в картошку. — Я хотела сказать, что дети не издеваются над ней из-за этого, так? — Нет. Многие из нас думаю, что это довольно-таки клёво, понимаете? Один даже стал плакать, что у него только один папа, и захотел двоих, — дорассказал он и откусил курицы. — Это заставило меня задуматься, что было бы афигенно, если бы у меня было две мамы. Он уставился прямо на маму, когда говорил. Реджина замерла, хотя так и не прожевала курицу. Эмма также стала пристально смотреть на Реджину, немного обеспокоившись. По ней это было очень заметно. — Ага. Было бы супер, не так ли? — согласилась Эмма хотя и немного мрачновато. — Ты можешь представить те шутки про мам? Ты будешь метаться в бесконечной петле «иди спроси у мамы». — Да? Но отцам Джейн потребовалось очень много времени, чтобы наконец-то быть вместе, — высказал Генри. — Я понимаю, что это иногда бывает сложно, особенно, когда ты готов завести семью. Ведь надо убедиться, что рядом с тобой нужный человек для тебя и твоей семьи. Правда ведь, мам? Реджина открыла рот, чтобы заговорить, но она едва ли могла смириться с тем фактом, что её сын не так уж то и тонко пытается устроить её жизнь. К счастью, Эмма снова ворвалась в разговор: — Думаю, ты прав, Ген. Думаю, если бы я была твоей мамой, я бы хотела, чтобы человек был… достающим кусочком пазлла. Для меня и для моей семьи. — Я считаю, что ты была бы отличной мамой, Эмма, — очень серьёзно ответил Генри. Улыбка, которая была послана ему, почти дрожала: — Спасибо, ребёнок. Реджина не смогла остановить себя и уставилась на Эмму, но блондинка смотрела в стол, нахмурившись. Реджина понятия не имела, что было у блондинки на уме, но точно знала, что, если она останется тут дольше под этим новообразовавшимся давлением, то начнёт задыхаться. — Что ж, после того утра, которое у меня было, я думаю, что пора в душ, — объявила она, вставая. — Генри, ты сегодня моешь посуду. — Но, мам… — Либо это, либо ты чистишь забившийся слив. Генри тут же быстро подорвался, что Реджина чуть не заработала себе сердечный приступ, когда он забрал у неё тарелку и отнёс её в раковину. Она не стала смотреть на Эмму. Весь процесс был достаточно стратегическим решением, чтобы она смогла успокоиться и смыть весь пот и грязь, которые остались с утренних событий. К тому времени, когда она вытерлась и подошла к комоду, она уже обо всём забыла. Потом она вспомнила, почему сейчас там пусто. — О, нет! Вы должно быть шутите надо мной! — воскликнула Реджина. Её заказ будет готов только завтра. Она об этом недостаточно хорошо подумала. Были, конечно, какие-то вещи, которые она держала, чтобы надеть их, когда у неё будет стирка.Но сейчас эта мысль была невыносима - что ей придётся их носить перед Эммой. Она решила поступить по-другому, открыв ящик с нижним бельём, она достала наименее открытое неглиже из груды подарков от Зелены. Оно было небольшим, чёрным и едва прикрывало её бёдра, но сейчас этого было достаточно. По крайней мере, её шелковый халат не пострадал, так что она быстро надела его и завязала пояс на талии. Когда она спустилась вниз, услышала голос из гостиной. — Мне бесполезно объяснять тебе, насколько ужасна Вайолет, Клаус, и даже Санни думает также. Если ты когда-нибудь потеряешь кого-то очень дорогого тебе, тогда ты узнаешь, как это ощущается, если нет, то ты тогда никогда не сможешь этого понять. Она увидела, что Эмма сидела на краю дивана, Генри расположился у неё под боком и уже сопел в обе дырки. На коленях лежала книга, пока она читала очередную страницу, хотя её аудитория уже давно не обращала на неё внимание. — Для детей Бодлера это было по-особенному ужасно, потому что они потеряли своих родителей в одно и то же время, и даже спустя несколько дней они чувствовали себя такими ничтожными, что едва могли заставить себя вылезти из кровати. — Эпизод из «33 несчастья»? — задала вопрос Реджина, заставив Эмму оторваться от книги. — Интересный выбор. — Идея Генри, — оправдалась Свон. — Депрессивно до чёртиков. Истории сироты. Точно не то, что я хотела бы читать в своём детстве. — Он заставил меня читать все тринадцать книг, когда был меньше, — весело сказала Реджина, — тебе повезло. Эмма посмотрела на спящего Генри, черты лица немного смягчились. — Ему повезло, что у него есть ты, — произнесла она и, закрыв книгу, стала медленно укладывать Генри на диван. — Потому, что он не один из тех бедных и несчастных сирот, которые описаны в книге? — Потому, что ты — великолепная мама. И ты помогаешь стать ему хорошим ребёнком, — ответила Эмма, не задумываясь. Брюнетка от этого покраснела, так что попыталась скрыть тем, что резко стала смотреть вниз и игнорировать комплимент. — До этого… за ужином… мне жаль, если он сказал что-то, что… — Реджина замолчала. — Жестокое? — закончила Эмма, едва улыбаясь. — Всё нормально. Я никогда на самом деле не думала, чтобы стать матерью. Взрослея без неё, я никогда не думала, что такое может быть во мне, понимаешь? — Но у тебя есть все задатки, — добавила Реджина и тут же выматерилась мысленно, когда Эмма внезапно и внимательно стала смотреть ей в глаза. — Немногие с радостью стали бы читать ему книгу о жалких сиротах в свободное время, — объяснила она. Эмма рассмеялась: — Может быть. Иногда звучало всё так, что он пытался устроить твою жизнь. Он обычно так делает? Только с тобой, подумала Реджина. Обниматель снова стала внимательно на неё смотреть, и Реджина захотела сказать это вслух. Было так просто, слова уже были на кончике языка. Она просто могла быстро их сказать и увидеть, что же произойдёт. Но спящий Генри на диване заставил её задуматься. Всё было как пуля, выпущенная в тебя: страх сжимал грудную клетку от мысли, что Эмма теперь может уйти навсегда, что она откажет ей. — Иногда, — в итоге ответила Миллс. — Он видит других детей в школе и то, что у них есть. Так что, он думает, что это может сделать меня счастливой. Реджина просунула руки под прохладное и бессознательное тело сына и подняла его. Он уже весил почти как огромный цементный блок, и это было довольно жестоко. — Я пойду уложу его в кровать, — оповестила Реджина. — Ты останешься на ночь? Реджина молча желала, чтобы блондинка согласилась. — Если это возможно, — засомневалась Эмма, но повеселела от улыбки Реджины. — Тебе надо помочь отнести этого большого тюленя? Брюнетка фыркнула: — Думаю, я справлюсь. Особенно сейчас она не думала, что её сердце переживёт, если она будет смотреть, как Эмма укладывает её сына. Реджина почти на одном дыхании поднялась на второй этаж. Она почти держала Генри одной рукой, пока другой открывала дверь в его спальню, а потом медленно положила его. Его рот открылся и закрылся в лёгком храпе, прежде чем он снова повернул голову и продолжил спать. Реджина провела рукой по его волосам. После этого она тихо прошла в собственную спальню и увидела, что Эмма уже валялась в её кровати так, словно это было самым обычным для них. Реджине нравилось это. — Ты сменила порошок? — спросила Эмма, нюхая одеяло. — Пахнет потрясающе. — Оно могло бы пахнуть мною, — пошутила Реджина, снимая халат. Эмма рассмеялась: — Да, ладно! Ты хорошо пахнешь, но не так… Остальное Эмма так и не смогла произнести, так как её взгляд упал на Реджину, а после она стала упиваться видом, который предстал перед ней. — Ммм… — единственное, что смогла выдавить из себя блондинка. Внезапно Реджина засомневалась в себе. Видимо, что её наряд не может быть настолько неприемлемым или может? — После утра с этим хорьком и… это всё, что у меня осталось, — торопливо объяснила Реджина. — Я могу найти что-то другое, что бы надеть. — Нет. Нет. Всё в порядке. Просто… я удивлена, вот и всё, — промямлила обниматель и откинула голову на подушку, закрыв глаза рукой. Реджина подумала, что всё-таки услышала, как Эмма что-то пробурчала себе по нос, но было сложно разобрать что. Она молча скользнула в кровать к Эмме и выключила свет. Вот тогда Реджина поняла, что их странное напряжение вернулось, потому что блондинка стойко лежала в той же позе на кровати. Миллс провела рукой по лицу: — Эмма. — Ммм? Реджина так же не двигалась, упрямо пялясь в потолок: — Не заставляй меня «это» говорить. Было долгое молчание, и Реджина не была уверена, что Эмма вообще её слышала, но потом… — Понятия не имею, о чём ты говоришь. Реджина скрипнула зубами от раздражения. И вот тут она кажется установила новый рекорд по потери собственного достоинства. Она выдохнула едва слышно: — Маффин-обнимашка. Реджина почувствовала, как девушка трясётся от смеха, но это сработало. Эмма тут же скользнула к ней и обняла. Рука оказалась на животе, сразу под рёбрами, и блондинка притянула её к себе как можно ближе, переплетя ногу с ногами Реджины. — Я тут, — вздохнула Эмма в волосы брюнетки. — Не беспокойся за свою задницу, которая так любит обниматься. Я тебя уже обнимаю. Реджина фыркнула, хотя больше попахивало притворством, а вот ноги Эммы были холодными. И в тайне она слишком радовалась этому. Устроившись в объятиях Эммы, Реджина повернула голову так, чтобы её щека прижалась к голове Свон. Она даже не поняла, что сама обняла Свон, пока её глаза уже не закрылись в ожидании быстрого сна. А после этого она просто не захотела убирать её. . . Сейчас. Если бы кто-нибудь поинтересовался, что такое проснуться в неловкой ситуации, то это было бы именно так: Реджина проснулась и увидела, что её неглиже задралось до середины живота, отчего открывался вид на её пафосные трусы. Ладонь Эммы была на рёбрах (слишком некомфортно близко к груди, чтобы вы знали. И некомфортно расшифровывается «болезненное желание, чтобы груди коснулись»). Колено девушки было между её ног, прижимаясь туда, куда не особо следует прижиматься. Если и этого было недостаточно для описания картины неловкости, то Эмма лицом утыкалась ей в шею. Реджина чувствовала каждый вдох и выдох кожей… холод и жар. Вот последнее очень даже подходило под описание того, что происходило у неё между ног. О, нет… нет… о-о-о, нет-нет-нет. Ей нужно было быстрее убираться из кровати, прежде чем девушка проснётся. Первая попытка Реджины, выбраться из-под Эммы, закончилась провалом, потому что та на самом деле лишь ближе прижалась к ней и пробормотала что-то неразборчивое ей в шею. Рука Эммы двинулась до того, как Реджина успела подумать, что нужно было освободить ноги первыми. В следствии чего её неглиже задралось её выше. И слишком быстро ладонь Эммы уже накрыла её грудь, когда она меньше всего этого ожидала. Реджина ахнула и стала извиваться. Но ничего не происходило, кроме того, что ей стало жарко, и она невыносимо сильно возжелала блондинку. Словно переключатель включили. Реджина никогда ещё не чувствовала себя настолько заведённой. Честно, она хотела начать тереться о колено Эммы, словно была каким-то озабоченным животным. Она хотела полностью ощутить девушку и её кожу напротив своей. Внутри себя. Быстро, жёстко и грязно… Она так сильно хотела, чтобы Эмма раздела и трахнула её. От движения обниматель замерла. Её веки затрепетали, что Реджина шеей ощутила, потом короткая пауза, чтобы увидеть всё, что разворачивалось перед глазами, прежде чем Миллс смогла накрыть себя… И потом Эмма пулей вылетела из кровати. — Чёрт! Чёрт, — громко ругалась Эмма, лёжа на полу. — Святое дерьмище. Извини. Я не хотела… блять нахер. Я — грёбанная извращенка. Вот, кто — я. Реджина не могла говорить. Что, чёрт возьми, происходит? — Я… мне пора идти, — сказала Эмма и провела рукой по спутанным волосам. — Мне жаль. Боже… твою ж мать. Блять. Я только что вспомнила, что мне надо забежать в церковь. — Ты — атеистка, Эмма, — пробормотала Реджина. Но Эмма, казалось, не услышала этого. Она быстро собирала свои вещи и бормотала извинения. — Я напишу тебе, — сказала она брюнетке и ушла. Реджина не останавливала её. Она уронила голову обратно на подушку, где ещё оставался запах Эммы. Её прикосновения? Она до сих пор их чувствовала своей кожей, словно электрические разряды. . . . . А что с Реджиной? Бедная Реджина была заведена.