Dead sea

Фара с удовольствием забыла бы смрад подвала, где повсюду виднелись следы крови, и полиция при обыске обнаружила останки как минимум одиннадцати разных людей; никогда бы не вспоминала бледное, сосредоточенное лицо Тодда, его глаза, полные ужаса, трясущиеся перепачканные в крови друга руки; с огромным облегчением стерла бы из памяти искалеченного, грязного, неподвижного Дирка, кровавое месиво, в которое превратилась его спина. Фара не сомневалась, что это все будет являться ей в кошмарах. Ни один и ни два раза она с немым криком проснется в собственной постели, чтобы потом не заснуть до утра. Вселенная жестока к тем, кто следует за ней. Хотя нет, она жестока ко всем без исключения. Фара плакала, спрятавшись в туалете больницы, куда машина скорой помощи два часа назад доставила Дирка. Тодд остался сидеть в зале ожидания: молчаливый, собранный, подавленный и абсолютно разбитый. Он не выпускал руку Дирка из своей, пока они ехали до больницы. Фара не разобрала, но, кажется, Тодд что-то шептал про море и обещания. Она не вслушивалась, безуспешно пытаясь вспомнить хоть одну молитву из тех, что заставляли их учить в воскресной школе. Надо было верить в лучшее. Надо было держаться. Но слезы давили, рвались наружу, стискивали горло. В конце концов, Фара сдалась и, сказав, что ей нужно в туалет, ушла, чтобы закрыться в кабинке, опуститься на пол и, закрыв лицо руками, заплакать навзрыд. Она размазывала по щекам слезы, пыталась хоть как-то сдержать рвущиеся из груди всхлипы, до боли сжимала кулаки. Ей было страшно потерять друга. Она не хотела верить, что это вообще случилось с ним. Никто не ответил бы на простой вопрос: «Зачем?». Но как же отчаянно хотелось думать, что в этом есть хоть какой-то смысл, а не только абсурдная жестокость. В подвале Фара старалась абстрагироваться, думать и действовать как профессионал, держать все чувства под контролем. Но когда Тодд в двух словах пересказал историю Моны, пока медики грузили Дирка в машину, Фара сорвалась. Ей хотелось кого-нибудь обвинить в произошедшем, хотелось понять, как подобное могло случиться. Тихо стоящая неподалеку Мона была легкой мишенью. Тогда Фаре хотелось достать пистолет и просто пристрелить эту странную девушку, обладающую фантастическими способностями, которые в итоге обернулись во зло. Но убийство никогда и ничего не решало. Фара приказала Моне уходить и больше никогда не появляться в агентстве. Если бы не Тодд, который тихо попросил остановиться, Фара, наверное, смогла бы ударить смотрящую на нее большими грустными глазами девушку. — Мона, превратись во что-нибудь безобидное, — глухо попросил Тодд. Мона быстро закивала. Неуловимое взгляду изменение, и вот в пыли лежит знакомая резиновая игрушка-клоун. Тодд подобрал ее и сунул в карман. — Зачем ты это делаешь? — пытаясь сдерживать негодование, спросила Фара. — Это она виновата в случившемся! Она сотворила это с Дирком. — Она не виновата, — Тодд бережно взял Фару за руку и крепко сжал. — Дирк бы сказал тоже самое, поверь. — Лучше ей больше никогда не попадаться мне на глаза, — зло сверкнула глазами Фара и выдернула ладонь из теплых рук Тодда. Сейчас, ощущая холод белого больничного кафеля, Фара крепко стискивала зубы, пытаясь переубедить себя, что это не ее ошибка, не ее вина. И не вина Моны. Дирк бы непременно это сказал, если бы мог говорить, если бы мог дышать без специального аппарата. Но он непременно скажет. Нужно просто подождать. — Вернись к нам, — прошептала Фара и стремительно поднялась на ноги, покачнувшись. Нужно было умыться и возвращаться в зал ожидания. Она не хотела оставлять Тодда одного. Она не хотела оставаться одна.