Dead sea

Тодд места себе не находил от беспокойства. Дирка не было уже второй день. Он не отвечал на звонки, дома и в офисе не появлялся. Нет, конечно, с Дирком всякое могло случиться, но после инцидента с «Черным крылом» холистический детектив очень ответственно относился к хрупкой нервной системе ассистента, который начинал паниковать, если Дирк опаздывал больше, чем на пятнадцать минут, и не предупреждал. Фара подняла на уши всех знакомых из полиции. Общими усилиями им удалось установить, что последний раз Дирк мелькнул на камерах наблюдения за квартал от торгового центра, где они собирались встретиться вчера. Его телефон с разбитым экраном нашелся в переулке, там же в мусорном баке обнаружилась новенькая фиолетовая кожаная куртка. Тодд лично принимал участие в ее выборе. Дирк не мог ее просто так выбросить. Плохое предчувствие переросло в уверенность — Дирк в беде. Тодд хотел бежать, искать, спасать, делать хоть что-то, но вместо этого как истукан сидел в офисе и ждал звонка от Фары. Она вместе со знакомым из полиции пыталась раскопать побольше подробностей и найти свидетелей, но шансов было мало. Переулок, из которого пропал Дирк, был достаточно безлюдным. Тодд барабанил пальцами по столу и гипнотизировал телефон в надежде хоть на какую-то новость о местонахождении холистического детектива. Но вместо звонка раздался стук в дверь. Тодд тут же вскочил с места и бросился открывать. — Дирк, — он распахнул дверь и застыл. На пороге стояла заплаканная Мона в своей неизменной то ли ночной рубашке, то ли платье. Вообще Тодд с опаской относился к подруге Дирка. Мона никогда не делала ничего плохого и казалась достаточно милой — временами. Но ее способности заставляли нервничать и сомневаться в каждом предмете интерьера, в каждом проходящем человеке, даже в карандаше, лежащем на столе. Хотя ее давненько не было видно. Дирк предположил, что Мона в лучших своих традициях снова превратилась во что-нибудь или кого-нибудь и забыла, кто она на самом деле. — С ней такой бывает, — беззаботно отмахнулся Дирк на вопрос Тодда, не стоит ли им поискать Мону. И вот теперь Мона нашлась сама. И пришла она явно не просто так. — Что случилось? — севшим голосом спросил Тодд. Под ложечкой неприятно засосало. Гаденький тоненький голос в голове взвыл: «Тревога!». — Дирк, — всхлипнула Мона. — Я не хотела… Я не думала, что так выйдет… Он всего лишь просил об одолжении. Он умирал. Я подумала, что смогу помочь. Смогу исполнить его мечту. Тодда прошиб холодный пот. Он осторожно положил руку на плечо Моны, прерывая поток ее путанных слов, и как можно спокойней спросил: — Кто умирал? — голос сорвался. — Дирк? Мона замотала головой, потом горько всхлипнула и ответила: — Дуллахан. — Кто это? — недоуменно моргнул Тодд. Напряжение все еще не отпустило, но факт, что это не Дирк умирал, несказанно радовал. — Один из проектов «Черного крыла», как я. Как Дирк. Как остальные, — глаза Моны были большими, испуганными и очень грустными. — Он всегда казался мне таким одиноким. Все боялись его. Говорили, что проект Дуллахан опасен, что он безумен. Но он сказал мне, что всю жизнь хотел только одного — вернуть ангелу крылья. — Чушь какая-то, — потряс головой Тодд, честно пытаясь вникнуть в рассказ Моны. — Но при чем тут Дирк? — а Бротцман был на сто процентов уверен, что Дирк «при чем». — Это было недалеко от парка, где вы гуляли. Несколько дней назад, — проговорила Мона. — Я была птицей и увидела, как Дуллахан следит за вами, и стала следить за ним. Я думала, что это такая игра, — Тодд вздрогнул, Мона продолжала. — А потом он переходил дорогу и… бац! Машина на полной скорости сбила его, а потом уехала. Не остановилась. Я снова стала человеком и подошла к Дуллахану. Вокруг никого не было. Он лежал на асфальте, из его рта текла кровь. Я поняла, что он умирает, — Мона снова грустно посмотрела на Тодда. — Я хотела помочь, — она немного помолчала. — Он узнала меня и очень обрадовался. Сказал, что у него есть для меня роль. — Какая роль? — Тодду было страшно. Очень страшно. Он не понимал почему, но никак не мог избавиться от ощущения, что в тот момент на пустынной улице у парка, где умирал человек по имени Дуллахан, произошло нечто очень плохое. — Он хотел, чтобы я сыграла его, — пояснила Мона. — Я же холистическая актриса. Мне казалось, что так надо. Да, в тот момент казалось, — на ее глазах снова выступили слезы. — И я превратилась в Дуллахана. — А потом? — едва слышно спросил Тодд. — Потом я была им. И делала все то, что хотел сделать он, — так же на грани слышимости отозвалась Мона. Тодд позволил себе всего на мгновение прикрыть глаза и поддаться отчаянью, но очень быстро взял себя в руки и твердо спросил, уже зная, что у Моны есть ответ: — Где Дирк? — Я покажу. Мне не хватило сил вытащить его оттуда, когда я пришла в себя, — слезы катились по бледным щекам Моны. — Я не думала, что такое может произойти. Я не хотела причинять боль Дирку. Он мой друг. Я не хотела. Это Дуллахан… Он хотел отдать ангелу крылья. Тодд больше не хотел слушать. Он хотел бежать к Дирку, поэтому схватил Мону за руку и потянул за собой. Вниз по лестнице, к машине. Уже заводя мотор, Тодд набрал номер Фары, пытаясь одновременно объяснить ситуацию и слушать невнятные указания Моны. Фара обещала приехать так быстро, как сможет. Тодд включил маячок слежения, чтобы она засекла его телефон, и вдавил педаль газа в пол. Они ехали где-то полчаса. На выезде из города Мона указала налево, на неприметную узкую дорогу, которая привела их к небольшому частному дому, стоящему на отшибе. Пока они ехали, солнце почти село за горизонт, в предзакатном полумраке дом казался пугающим, темным, нежилым. Хотя, если верить Моне, его хозяин и правда погиб несколько дней назад под колесами машины. Вот только ему удалось продлить жизнь. Тодд стиснул зубы и решительно вышел из машины. Мона проследовала за ним. Дверь на веранду была открыта настежь, внутри дома было темно и тихо. Тодд зашел внутрь и щелкнул выключателем, огляделся. Обычная прихожая с большим одежным шкафом и пожелтевшими от времени обоями. — Мона, где Дирк? — сдержанно спросил Тодд. Внутри все звенело от напряжения, ладони неприятно потели от накатывающего волнения и страха за друга. Они собирались на выходных съездить к заливу, который Дирк упорно называл морем, немного развеяться. Тодд приготовил плед и тарелку для игры во фрисби. Дирк, смеясь, обещал, что договорится со Вселенной. Тодд так сильно сжал челюсть, что, казалось, еще чуть-чуть и зубы начнут крошиться в пыль. Мона, тенью стоявшая за плечом, указала на обшарпанную неприметную дверь в стене. — Врач, — тихо проговорила она и внимательно посмотрела на Тодда. От этого пронзительного, темного взгляда внутри все оборвалось. После слова «врач», «доктор», «больница» — всегда случалось что-то плохое. То есть плохое случалось до этого, а потом уже звучали «кодовые слова». Тодд, не глядя, набрал номер Фары, быстро поинтересовался, смогла ли она засечь их, получив утвердительный ответ, попросил вызвать бригаду скорой помощи. — Что с ним? — натянуто спросила Фара. — Еще не знаю. Сейчас спущусь в подвал. Мона говорит, что он там, — сказал Тодд, открывая дверь. Та неприятно скрипнула. Под ногами оказались достаточно крутые деревянные ступеньки, уходящие куда-то вниз, в темноту, и ни намека на освещение. — Удачи, — прошелестела трубка. — Поторопись, — ответил Тодд и оборвал звонок. Хорошо, что современные смартфоны неплохо справлялись с ролью карманного фонарика. Тодду удалось спуститься вниз и не свернуть себе шею. В конце лестницы ждала еще одна дверь — гораздо массивней и прочнее предыдущей. Она тоже была приоткрыта. Из щели лился тусклый свет. Тодд толкнул дверь, замирая на пороге и прикрывая рукавом рубашки нос, потому что невыносимая вонь пахнула в лицо. Понадобилось несколько секунд, чтобы отойти от подобной встряски для обоняния. Специфический запах неизвестных лекарств смешивался с затхлым, прелым запахом подвала, который в свою очередь тянул за собой гнилостный, сладковатый запах разложения с примесью тяжелого, металлического запаха свежей крови — такой сочетание можно встретить на скотобойне или в морге, где сломалась вентиляция и климат-контроль разом, или в заброшенном здании зоопарка, где безумные оккультисты складывали трупы убитых ими людей Тодд с замирающим от ужаса сердцем обвел взглядом плохо освещенное помещение. Первое, что привлекло внимание — это хромированный, тускло поблескивающий стол очень похожий на операционный, рядом виднелась тележка для инструментов — точь-в-точь хирургическая. Поодаль стояло кресло, чем-то напоминающее стоматологическое, только оснащено оно было ремнями для ног, рук и туловища, чтобы удерживать сидящего в нем. Тодд почувствовал, как неприятный, тошнотворный ком подкатывает к горлу от этой картины. В каком-то трансе он спустился по маленькой неустойчивой лесенке, с опаской ступая на неровный бетонный пол, следом, невесомо шагая, спустилась Мона. — Куда дальше? — хрипло спросил Тодд. Гнетущая, мрачная атмосфера подвала давила, вызывая стойкое желание убежать без оглядки. Неужели в подобном месте Дирк провел почти два дня? Верить в это категорически не хотелось, но Мона уверенно продвигалась вперед, указывая дорогу. Они прошли мимо кресла, Тодд приостановился буквально на секунду, потому что заметил на одном из подлокотников лужицу засохшей крови. Он закусил губу и заставил себя отвернуться. Сейчас нельзя было думать ни о чем, кроме спасения Дирка. Чуть дальше кресла обнаружился небольшой темный закуток, который заставил Тодда зажать рот ладонью, чтобы не закричать. Серый пол, на котором валялась скомканная тряпка, был перепачкан кровью: брызги, потеки, лужи, разводы, смешанные с грязью — слегка подсохшие — это означало, что все произошло относительно недавно. И над всем этим с потолка на веревках свисало нечто. Тодд пригляделся, пытаясь разобраться в хитросплетениях линий, но лучше бы он этого не делал, потому что, когда мозг закончил обработку данных, то выдал результат: на крюках, закрепленных веревками, висели два крыла, но сделаны они были не из папье-маше или проволоки. Вот торчащая кость, с которой свисают ошметки мяса, вот жилы, опутывающие стыки, вот чье-то отрезанные пальцы, сшитые вместе так, чтобы образовывалась гибкая кисть крыла. Все это соединено полупрозрачными, отливающими в тусклом свете перепонками, порванными в разных местах. — Что это? — срывающимся голосом спросил Тодд, не в силах отвести взгляд от этого воплощения ночного кошмара. — Крылья для ангела, — прошептала Мона. — Крылья для Икара, — ее голос дрогнул. Тодд почувствовал, как предательская дрожь прошлась по телу, осев испариной на коже. — Где Дирк? — боясь своего вопроса, все-таки произнес Тодд. Мона молча указала куда-то на пол, потом в сторону виднеющегося в нескольких метрах от них открытого люка. Тодд проследил за ее взглядом и понял, что видит кровавую дорожку на бетоне, будто кого-то тащили волоком. На негнущихся ногах Тодд пошел по этому следу, остановившись у края открытого люка. Он не хотел туда смотреть, потому что знал, увидев один раз, уже не сможет забыть никогда. Но все-таки Тодд опустил взгляд. В неглубокой квадратной яме, на полу, залитом водой, лежал Дирк. Он застыл в позе эмбриона, уткнувшись лбом в колени, и не двигался. В полутьме нельзя было разглядеть дышит он или нет, только грязно-белые бинты выделялись светлым пятном. — Мне нужна лестница, Мона. Найди лестницу! — Я могу стать лестницей, — негромко предложила она. — Найди чертову лестницу, — прорычал Тодд. Он сам не понимал, почему предложение Моны вызвало вспышку гнева. Мона не стала больше спорить, быстро кивнула и скрылась за стеллажами. Тодд решительно сел на край люка, потом чуть сполз вперед, повис на руках и осторожно спрыгнул вниз. Тут было невысоко, чуть выше его роста. Так почему же Дирк не выбрался? Перед взором тут же встал вид бетона перепачканного кровью и уродливые крылья под потолком. Тодд склонился над Дирком, бережно прикасаясь к холодной, перемазанной в чем-то щеке. Кончиками пальцев Тодд прошелся по голому плечу, едва коснулся бинтов, остановился на поясе штанов. Приглядевшись Тодд заметил, что бинты на спине изорваны и все пропитаны кровью, а в районе лопаток зияют две ужасающие рваные раны. — Дирк, — позвал Тодд. — Дирк, ты меня слышишь? — подрагивающие пальцы переместились на шею, пытаясь нащупать пульс. С пятой попытки ему удалось. За эти короткие секунды, пока торопливыми, смазанными движениями он нашел слабое биение, Тодд подумал, что его собственное сердце остановится. Заботливо, боясь причинить больше вреда, Тодд приподнял Дирка, удерживая за плечи, стараясь не потревожить спину. Отчаянно хотелось закричать: «Какого черта ты поперся в тот переулок? Какого черта позволил себя поймать этому маньяку?» — а потом прижаться щекой к грязным, растрепанным волосам и прошептать: «Не оставляй меня». Но вместе этого Тодд быстро, сбивчиво заговорил: — Я здесь, Дирк. Все будет хорошо. Сейчас приедет Фара и врачи. Мы вытащим тебя. Всегда вытаскивали. Только держись, ладно? — и невесомо погладил по плечу. — Мона! Мона, где лестница? — подняв голову вверх, закричал Тодд. Но внезапно в ответ прозвучал голос Фары: — Тодд? Тодд, ты где? — Фара, мы здесь! Внизу! Сюда скорее! Тодд чуть подтянул к себе неподвижного Дирка и забормотал, вслушиваясь в приближающиеся шаги: — Фара уже тут. Это очень хорошо. Нам придется тебя немного потревожить, но ты потерпи. Дирк? Никакого ответа. Тодд постарался дышать размеренно. В голове как заевшая пластинка крутилась мысль: «Дирк обещал, что мы поедем на море, значит он выполнит обещание. Следовательно все будет в порядке. Вселенная, прошу, не забирай его у меня. Прошу».