Не жди Радугу после Грозы

      Крепко сжимаю колени, сидя вот уже несколько минут на небольшом коврике, облокотившись о дверь ванной комнаты. Бежать! Надо срочно убираться отсюда, пока не произошло то, чего я больше всего боюсь. Его мягкий молящий шёпот все ещё звучит в голове, не позволяя мыслить здраво. Я знаю, что он находится в комнате, стоит рядом с дверью, несколько раз просил, чтобы открыла и поговорила с ним, но я знаю, к чему это приведёт. Не хочу в очередной раз стать куклой в его руках. Не хочу и не стану, вот только как мне найти выход из сложившихся обстоятельств, играющих вовсе не в мою пользу...       Собравшись с мыслями я встаю на дрожащих ногах и открываю замок, толкая дверь и на всех парах несусь прочь из спальни, не обращая внимания на растерянное выражение лица Савельева-младшего, стоящего рядом с кроватью. Он не идёт следом, не кричит мне вдогонку, и я понимаю, что смогу это сделать. Сбежать. Потому что он позволит мне это. Отпускает. Даёт шанс. Но хочу ли я им воспользоваться? Вот в чем вопрос. А ответ зреет внутри здравого рассудка, разгоняя сомнения в сердце. Бежать!       Срываю с вешалки пальто и шарф, натягиваю обувь, спотыкаясь в пороге, и вылетаю на заснеженное крыльцо дома. Оглядываюсь по сторонам, тяжело дыша, нос сильно щиплет на морозе, а из-за слез, скопившихся в уголках глаз я едва могу различить очертания дома, который все дальше и дальше от меня.       Трясущимися пальцами достаю телефон, вытираю палантином экран от падающих на него снежинок и набираю номер Калинина. У меня нет другого варианта. Я должна это сделать. Назад пути нет. А если сердце все же решит одержать победу в этом бою, то я его вырву из груди собственными руками и выброшу в ближайший сугроб. Пальцы сами дотронулись до дрожащих от холода губ. Ещё мгновение и он бы поцеловал меня... но я смогла выдержать и не допустить этого. Ведь позволь я себе эту слабость, утром бы проклинала бы все на свете. Какая же я слабохарактерная, хотя и пытаюсь казаться себе другой. Сильной, выдержанной, взрослой, умной. Все это полная чушь, ведь стоит ему оказаться на таком опасном расстоянии, и мое тело откликается на любую вибрацию, исходящую от него, а мозг отключается, слыша нежность в тембре его голоса. Почему все так? Гудки. Спасена. Оглядываюсь и всматриваюсь в окна, где горит свет, вижу его фигуру, лицо, перекошенное болью, но только в своём воображении. На деле его там нет. Он все ещё в той комнате. Где горит ночник, где пахнет им, где я могла потерять свою гордость и себя в том числе... Адреналин в крови заставляет меня то и дело возвращаться туда, к нему, его взгляду и тем самым словам, которые я не ожидала услышать. Мечтала. Но не ждала. Это же Игнат Савельев! Он не может ни в ком нуждаться больше, чем в себе самом. Эгоист до мозга костей. Бесчестный тип. Придурок и подонок. Которого я безмерно любила когда-то. — Зачем ты звонишь мне в такое время? — слышу знакомый мужской голос в трубке и вздрагиваю. На фоне слышны женские голоса и какой-то шум. Артур не один и явно не в восторге от моего звонка. Но другого шанса у меня больше не будет. — Забери меня, умоляю. Я ни о чем тебя больше не попрошу, пускай катится со своими угрозами ко всем чертям в аду! Плевать на все, даже если Влад узнаёт, мне все равно! Просто забери меня отсюда, иначе я не смогу уйти... — под конец своей надрывной речи я уже хнычу в трубку, пытаясь собрать себя в кучу, но все это бессмысленно, потому что то, что я слышу в ответ, меня добивает в край. — Я не в городе. Ещё днём улетел в Москву! Блять, что ты вытворила? Где ты? — орёт в трубку Артур, но шума на заднем плане уже нет, видимо он вышел, чтобы поговорить без свидетелей. — Он привёз меня в домик в каком-то лесу, мне удалось выйти на улицу, но тут нет ни единого намёка на цивилизацию, и я понятия не имею, как мне уехать, хотя бы добраться до города, там я что-нибудь придумаю. — Сдержанно отвечаю я, оглядываясь по сторонам. — Ты знаешь, кто ты после этого? — издевается Калинин, — Дура недоделанная! Хотя нет, ты просто идиотка! — снова орет. И почему он не может нормально разговаривать? — Так! Слушай внимательно. Идёшь обратно, даёшь ему трубку, и только попробуй вычудить что-нибудь ещё! — грозно чеканит он каждое слово, а я беспрекословно выполняю то, что мне сказали. Звонок все ещё на линии, но мужчина молчит. Молчу и я, тихо шагая в сторону дома. Захожу внутрь, нахожу взглядом полусогнутую фигуру Игната, сидящего на стуле за столом. Перед ним пустой стакан и бутылка рома. Пальцами обхватил свою голову, локтями уперевшись в столешницу. Заметив меня, он чересчур резко поднимается и неуверенно шагает в мою сторону. — Артур, — протягиваю ему телефон, предварительно включив громкую связь. — Ига! Слушай меня внимательно. Через пару часов я пришлю за ней машину, и если за это время ты хоть пальцем тронешь ее, я тебя убью, ты понял? — Игнат отреагировал так, как я и предполагала, бросил на меня взгляд, полный ненависти и злобы. — Какая тебе разница, что будет с твоей ненаглядной, ничего нового не увидишь ни ты, ни я, к чему это геройство и громкие слова? Ради братишки стараешься? — передёргиваю плечами от его колких и режущих душу слов. Все смешалось. Как вообще я могла себе позволить думать обо всем произошедшем в подобном ключе? Как могло мое сердце так ошибиться в очередной раз, поверив в маску его притворства. Игнат явно пьян. Когда успел только? Меня не было от силы минут десять, а он уже на рогах. — А может, снова определишь ее на троих вместе с ним? А что? Ей не привыкать, а Владик наконец получит желаемое! — срываюсь с места и толкаю его в грудь. Телефон падает на ковёр, связь скрипит, но мне плевать. Снова толкаю, опять и опять, а он только ухмыляется в ответ на мои попытки его побить. — Ты! Долбанный урод! Ненавижу тебя! — кричу я, снова заношу руку для удара, но он тут же заламывает ее и я оказываюсь прижата к его торсу спиной. Дышу, словно рыба на льду, вытянутая на крючке из проруби, но вырваться не выходит! — Не смей грубить мне, девочка! — разворот. Мгновение. И первый удар жалит мою щеку так, будто к ней приложили раскалённым утюгом. Не удержавшись на ногах, я падаю вниз, и слёзы рефлекторно брызжут из глаз. — Игнат! — мой валяющийся телефон разрывается от потока матерных слов, о существовании которых я даже не догадывалась. — Не трогай ее! — орет Артур, пока Савельев самодовольно поднимает смартфон с пола и подносит к губам. Продолжаю тихо реветь, прикладывая руку к щеке, но бессмысленно, жгучая боль не утихает, а только разгорается все больше и больше. — И что ты мне сделаешь, Арчи? — Игнат ухмыляется, приближаясь к моей скрюченной фигуре на ковре, в ушах звенит так, будто несколько самолётов пронеслись прямо рядом со мной. Боюсь посмотреть на него. А чего я ждала? Что он изменится? Что, возможно, перестанет мучить меня. — Пожелай своей куколке неспокойной ночи, — медленно смакуя каждое слово, проговаривает мужчина, подмигивая мне, отчего меня воротит ещё больше. — Не смей! Слышишь? Я прошу тебя! — четко слышу растерянную интонацию своего бывшего друга, отчетливо понимаю, что ему не удастся меня спасти. Не сможет. Но в этом нет его вины. Только моя собственная. — А ты сделал тогда так, как я просил? А?! — срывается на крик Савельев, отхлебывая алкоголь из практически пустой бутылки. — Я ведь тоже просил! Неееет! Я умолял тебя не трогать ее! А что сделал ты!?? Ты отобрал у меня единственную, кого... — его откровенное презрение, плещущееся в глубине взгляда, брошенного в мою сторону, отрезвляет меня. Поднимаюсь с пола, одергиваю юбку и поправляю растрепавшиеся волосы. Что может быть лучше, чем тот момент, когда ты вдруг осознаешь, что все это время болело не только твоё сердце, но и того, кто его разбил в щепки. Значит, все это время он вынашивал в своей больной голове план, как отомстить, добить окончательно. Чтож, его план совсем скоро подействует. Изнасилует? Мне все равно. Хочу быстрее покончить с этим. А потом... я просто возьму билет на ближайший рейс. В один конец. Туда, где смогу забыть. Снова. — Больной ты ублюдок! — кричит Артур. — Ни хрена подобного! — огрызается Савельев-младший, прикуривая сигарету прямо в гостиной, распахнув окно. — Я порежу тебя на куски, если ты тронешь ее! — Голос Калинина похож на скрежет ножей, но пользы от этого вряд ли прибавится. — Боюсь-боюсь, — смеётся мужчина, стряхивая пепел пальцами. Красивые очерченные губы выпускают густое облако дыма в окно, пока я двигаюсь в сторону кухни, чтобы найти единственную вещь, способную мне сейчас помочь. Ножей нет. Ножницы! Вполне... Тихо подхожу к своему ожившему кошмару со спины, но прежде, чем занести руку с орудием своей защиты, я слышу то, что никак не ожидала, а потому ножницы попросту выпадают из разжатых от немого шока пальцев и с диким звоном встречаются с ламинатом. — Да не было в ту ночь ничего! Не было!!! Я клянусь тебе! Все это был розыгрыш! Долбаный розыгрыш, который я выдал за правду! — Игнат стоял неподвижно, лишь дуновение морозного воздуха сквозь приоткрытое окно, давало понять, что это не замороженная картинка, не стоп-кадр, а реальность. — Я так заигрался, что не понимал, что стоит остановиться! А потом эта ее чекнутая подружка, влюблённая в тебя, как кошка, придумала план! Но я не трогал ее! Игорь вообще уехал в клуб тогда, есть записи с камер, можешь проверить! Ига! Ты слышишь?! — К утру ты должен быть здесь. Мне насрать, как ты это сделаешь, — Савельев отклоняет вызов и выключает телефон. А я начинаю задыхаться в прямом смысле этого слова и падаю прямо на на колени позади него...