Не жди Радугу после Грозы

"Заеду за тобой в 18:30, надеюсь, ты не передумала, иначе мне придется включить не самую хорошую мою сторону, а ты этого вряд ли захочешь."       Уже несколько раз перечитываю сообщение от Игната, терзая себя изнутри. Как я могла это допустить? Неужели я настолько слабохарактерная, что иду на поводу у него уже который раз в своей жизни.       Часы показывают, что уже через каких-то несколько минут я увижу его спортивную иномарку на парковке. На улице уже намело сугробов, так что каблуки на полусапожках то и дело проваливаются в рыхлый снег. Пытаюсь согреться, хотя и одета в теплое зимнее пальто, поверх которого завязан огромный безразмерный палантин. Надо было все-таки надеть шапку, потому что чувствую, что уши потихоньку начинают неметь.       Снова смотрю на часы в телефоне, прячу его обратно в карман, чтобы снова не вырубился на холоде, как слышу рёв мотора где-то совсем рядом, а уже через мгновение белая иномарка с гулом заезжает на территорию рядом с офисным зданием, где я работаю. Слава богу, что на улице почти никого нет, лишь одиночные прохожие снуют туда-обратно, знакомых и коллег не видно. Вздыхаю с облегчением и молча открываю пассажирскую дверь, забираясь в хорошо прогретый салон автомобиля, стараясь не смотреть на водителя. Угловым зрением замечаю лишь плотно сжимающие руль сильные мужские пальцы, наручные часы дорогой небезызвестной модели, печатку из белого золота на безымянном пальце правой руки и край рукава черной рубашки. Савельев-младший молча заводит двигатель и машина резко срывается с места. Уже через некоторое время все в том же гробовом молчании мы двигаемся по оживлённым и забитым транспортом улицам города. — Куда мы едем? — Решаю наконец нарушить эту тишину первая, должна же я знать, куда меня везет этот придурок. — Увидишь. — Односложно отвечает придурок и быстро оглядывает меня с ног до головы, задержав взгляд на подоле чуть задравшегося пальто, где видны края моей удлинённой обтягивающей юбки. — Хватит пялиться, — выпаливаю я, не зная куда деть руки от нервов. Смотрю на Игната и его едва появившуюся и тут же исчезнувшую с губ ухмылку. — Красивая что ли, чтоб пялиться? — нагло бросает мужчина, сворачивая на централизованную трассу. Решаю, что вряд ли смогу найти подходящие слова в данном случае, а потому пропускаю сказанное мимо ушей. Неужели так тяжело ответить на такой простой вопрос без издёвок и загадок? Начинаю нервничать, когда через полчаса размеренно движения замечаю, что черта города уже позади и мы двигаемся по уже знакомому мне маршруту. — Ты домой меня везешь что ли? — Не выдерживаю я, тихо задав свой вопрос. — Нет. — Снова весьма содержательный ответ. Он всегда таким был. Мало говорил, но одно его хорошее слово, один добрый взгляд заставляли мое сердце отплясывать канкан. А сейчас кроме омерзения и чувства безысходности я ничего не чувствую. Даже его наглая красивая физиономия не вызывает никаких тёплых чувств. Только жгучее желание врезать. — Нормально ответить нельзя? — Спрашиваю я и устало вздыхаю, повернувшись к окну почти всем корпусом, лишь бы между нами было как можно больше свободного пространства. — Детка, прекрати так много и громко думать. Не съем я тебя, не переживай! — Игнат снова улыбнулся и продолжил следить за дорогой, а мне ничего другого не оставалось, как только смиренно ждать, когда мы наконец достигнем пункта назначения. Почему-то сразу вспомнился тот самый ужастик с этим треклятым названием...       Машина плавно останавливается в глуши какой-то лесополосы напротив небольшого дома с невысоким забором по всему периметру прилежащей территории. Темный фасад полностью выполнен в современном стиле, остекление в пол, плоская крыша, во дворе высажены хвойные деревья, укутанные в пушистые зимние одежды. Пока Савельев щёлкает пультом и железные ворота встроенного гаража открываются, мы въезжаем внутрь, но я успеваю полюбоваться здешним видом, отметив про себя, что именно в таком месте хотелось бы проснуться утром первого января и увидеть зиму во всей ее красе сквозь панорамные окна... Одергиваю саму себя и молча рассматриваю уютный гараж, выйдя из салона автомобиля и глубже кутаясь в зимнее пальто. Игнат закрывает ворота и даёт мне руку, которую я игнорирую, скривив губы. — Хватит ерничать, — он грубо хватает меня под локоть и тащит к двери, ведущей в дом прямо отсюда, мы оба разуваемся в каком-то коридоре, снимаем верхнюю одежду, которую Игнат молча вешает в небольшой встроенный гардероб, и уже через пару минут мы заходим в просторную гостиную с камином и офигенно обставленным интерьером в скандинавском стиле. Свет чуть приглушённый, и вообще вся обстановка навевает довольно похабные мыслишки в мою больную голову. — Располагайся. Вино, виски? — дружелюбно спрашивает мужчина. — Чай, если можно, — тихо шепчу я, все ещё пребывая в некой прострации, смотря на такие забытые и красивые черты его лица. Испугавшись того, что слишком долго смотрю на него, я решаю присесть в кресло возле камина, чтобы согреться и собраться с силами и мыслями. Игнат орудует на кухне, которая прилегает к гостиной, что очень напоминает мне квартиры-студии, где в принципе все находится в одном помещении. Смотрю на потрескивающие поленья и огонь, отметив про себя, что мне здесь более чем нравится, хотя небольшой страх и волнение пока не думают отпускать меня из своих объятий. — Держи свой чай, — Игнат ставит кружку с дымящимся напитком на столик рядом с креслом, и я наблюдаю, как его сильная возмужавшая за столько лет фигура опускается в такое же кресло напротив. В руке у него стакан с темной янтарной жидкостью, полагаю алкогольной, а это значит только одно - домой меня сегодня никто не вернёт. — Почему ты пьёшь? — глупо хлопаю ресницами, смотря прямо в его глаза, в которых отражаются блики огня из камина. — А ты против? — как ни странно, но стакан он ставит на пол и складывает руки крест накрест на груди таким образом, что светлый свитер, обтягивающий его бицепсы, чуть ли не трескается от этого. — То есть, мне придётся ехать на такси? — на всякий случай все же уточняю я. — Останешься здесь, утром я тебя верну в твои «хоромы», не переживай! — Игнат делает глоток, после чего насквозь прожигает меня своим злым и каким-то хищным взглядом. — Это не обсуждается. На улице метель и темень. Куда ты поедешь? В Гатчину свою? Не тупи, туда три часа отсюда пилить на машине. В лучшем случае, а то и все четыре. — Мужчина ехидно потирает ладонями, будто что-то задумал и снова отпивает глоток. — И где я буду спать? Есть тут одежда какая-то? Зачем вообще ты меня завёз в такую даль? Надеешься переспать со мной? Типа, по старой дружбе? Не выйдет, если только не возьмёшь меня силой! — выплёвываю все свои мысли наружу, понимая лишь в самом конце, что стоило бы вовремя прикусить свой язык, да и вообще сидеть и помалкивать. — Даааа, тот факт, что ты стала красивее, не отменяет того, что злость твоя и тупость тебя когда-нибудь погубят. — Говорит Савельев-младший, испепеляя меня своими глазами, а я понимаю, что его слова меня ещё сильнее раздраконили. Глупо. Невозможно. Но его завуалированный подколом комплимент моей внешности, вызывает какое-то маниакальное удовлетворение в моем больном мозге, отчего я еле сдерживаюсь, чтобы не заулыбаться. Мысленно ругаю себя за то, что позволяю себе такую оплошность – находиться с ним бок о бок в одной комнате, спокойно пить горячий, как назло, любимый зелёный чай с жасмином, и смотреть на падающий крупными хлопьями снег за окном. — Объясни мне, наконец, зачем я здесь, и что ты хочешь от меня? — задаю вполне адекватный вопрос своему «бывшему», наблюдая как он допивает свой виски, или что у него там намешано. Игнат приподнимается, чуть наклоняется вперёд, протягивая руку к моему лицу, а меня бросает в дикий холод, хотя жар от камина никуда не делся, и в комнате очень тепло. Отшатываюсь от него насколько это возможно, не позволив коснуться себя. Не могу пересилить себя. Попросту не могу, хотя нутро мое тянется к этому прикосновению как магнитом. — Ты всю жизнь будешь ненавидеть меня? — с толикой укора заявляет мужчина, убирая руку на подлокотник кресла. — Я не испытываю к тебе никаких чувств, Игнат. — Мягко отвечаю я, возвращаясь в прежнее положение. Чай закончился, но я продолжаю крутить в руках опустевшую кружку, не зная, куда деть руки. — Я отнесу, — он встаёт, молча забирает у меня блюдце с чашкой и уходит на кухню, что-то бубня себе под нос. Вижу, что он снова пьёт, на этот раз прямо из горла бутылки, а затем убирает ее в шкаф. Какой-то странный обряд алкоголика.       Терзаю себя различными предположениями, что он хочет, и как мне сбежать отсюда раньше, чем произойдёт что-нибудь непоправимое. Странно, но наблюдая за его действиями за эти полчаса, я не заметила в его поведении ничего такого, что могло бы меня напугать или заставить нервничать, однако это не отменяет того, что находиться с ним на таком близком расстоянии для меня пытка. Ещё какая. Все вообще как-то слишком... — Пойдём, — не заметила, как он оказался позади меня, Игнат снова берет меня под локоть, помогая подняться, и я позволяю ему это сделать. Его прикосновения даже через одежду прожигают своей силой, заставляя сердце встрепенуться и очнуться от долгой спячки.       Когда мы проходим вглубь дома, сворачивая где-то левее по коридору, мы оказываемся в просторной спальне с огромной двуспальной кроватью, застеленной пушистым покрывалом, шторы задвинуты, в углу горит ночник со светодиодными лампочками, тускло освещающими пространство, навевая обстановку некой романтики и томного настроения. — Я ухожу, Игнат. — Резко разворачиваюсь на пятках и быстрым шагом направляюсь в гостиную, чтобы забрать телефон и уехать. Так не может больше продолжаться. Что за место? К чему весь этот спектакль? Хотел переспать со мной, в очередной раз доказать самому себе и мне в том числе, что он тут папочка! Но пройти даже четыре шага мне не удаётся, потому что меня грубо захватывают в плен его горящие руки, поднимающие меня вверх, словно перо над пергаментом, а сил брыкаться в его объятиях у меня нет. Молчу, смотря с ужасом в его потемневшие глаза, понимая, что назад дороги нет, и мне ничего не остаётся, как только смиренно подчиниться его власти над собой... устало опускаю веки, дышу словно в последний раз. Вдох-выдох. И каждый раз втягиваю дурманящий аромат его восхитительного парфюма вперемешку с запахом сигарет и алкоголя. И это сводит меня с ума. В голове какой-то сумбур, а спина уже мокрая от напряжения и паники. — Я не хочу тебя отпускать, не сейчас, прошу тебя, — сквозь кромешный шум в голове слышу его шёпот куда-то в макушку, а потом и вовсе он опускает меня на пол, крепко сжимая в объятиях, утыкается носом в шею и тихо дышит, не позволяя мне оттолкнуть его. — Дай мне почувствовать себя человеком, хотя бы сегодня...