Золотая Луна над Лань Лином

Казалось, что тревогой пропитался сам воздух. Временами даже начинало мерещиться, что ветер приносил издалека запах пепла. Пристань Лотоса, жемчужина Юнь Мэна, сожжена, и на ее руинах бесчинствуют солдаты ордена Ци Шань Вэнь. Они пришли и в поселок, в котором родилась Мэн Юи. Расхаживали по улицам с видом хозяев, и не было ни одной прихоти, в которой кто-то решался им отказать — слишком свежи были новости о пламени, пожирающем прежде исполненный изяществом город, слишком много крови пролилось в ту страшную ночь. Даже Мэн Киао, которая всегда делала вид, что ее обходят стороной любые бури, бушующие по воле сильных мира сего, стала общаться с гостями неуловимо натянуто, а ее внимание к обучению дочери стало не столь безжалостным, как прежде. Сама Юи изо всех сил старалась превратиться в тень — никогда еще взгляды посетителей не были ей настолько противны, никто не вызвал такого омерзения, как воины, отмеченные символом солнца. Была ли причиной тому закономерная злость, потрясение от ужасной судьбы прежних властителей этих земель, или душа ее отторгала ту неоспоримую вседозволенность, которая тяжелой аурой окружала заклинателей из клана Вэнь? День за днем девушка облачалась в тусклые и непритязательные одежды, которые носили занятые самой черной работой служанки, и скользила по коридорам, сгорбившись и опустив глаза. Какое-то время судьба была к ней благосклонна — купаясь в отшлифованном обаянии матери, люди из Ци Шаня скользили по дочери безразличными взглядами, какими смотрят на пол или стены. Но в тот день что-то изменилось. Солдат, развалившись среди разноцветных подушек, так же, как многие до него, развязно поглаживал Киао по плечу, когда мелькнувший в коридоре силуэт привлек его внимание. — Эй, поди сюда! Этот окрик заставил Юи споткнуться. Спину словно сковало ледяным холодом, а сердце тревожно сжалось, предвкушая недоброе. Тем не менее, девушка вышла в зал и поклонилась. — Как же так, милая Киао? — с карикатурной укоризной заклинатель погрозил гейше пальцем. — Это преступление не сказать мне, что в этом доме есть такая сладкая конфетка? Я хочу попробовать ее на вкус! — А-Юи еще не в полной мере постигла, как следует ублажать мужчину… Но безотказные слова, произнесенные с годами выверенной интонацией, на этот раз не достигли цели — Вэнь перебил ее на половине фразы. — Ха! Очарование молодости всегда оправдает отсутствие опыта. А вот наоборот — не всегда, — он глумливо усмехнулся и небрежно оттолкнув Киао, поднялся на ноги. — Нет… — немея от страха прошептала Юи, мелкими шагами пятясь назад. Её растерянный голос лишь раззадорил заклинателя: — Поиграть хочешь? Ну ладно… Почти без усилий перекинув девушку через плечо, мужчина отправился на поиски уединенной комнаты. Юи в отчаянии замолотила по его спине кулаками: — Пусти меня, скотина! — Мне нравится наблюдать, когда такие строптивицы потом становятся тихими и послушными, — доверительно поделился Вэнь, распахивая первую попавшуюся дверь. С удовлетворением кивнул, завидев не заправленную с утра постель, и положил — почти что уронил — Юи на светлое покрывало. Сам сел сверху и грубо прижал к полу тянущиеся к его горлу руки. Произнес с уже не напоминающей человеческую улыбкой: — Не дергайся. Тебе понравится. Еще никогда Юи не чувствовала себя такой беспомощной. Распятая по рукам и ногам, обнаженная — платье было разорвано и отброшено в первые секунды — девушка обреченно понимала, что теперь ее собственная комната каждую ночь будет сниться в кошмарах. Алчные руки скользили по груди, по бедрам, а Юи казалось, будто по ее телу размазывают свежие нечистоты. Где-то за пределами реального мира она даже ощущала зловонный запах, который никогда и ни чем не удастся отмыть. Побеждена, сломлена, обесчещена. Такая не достойна звания Верховной Заклинательницы. И эта странная, казалось бы, неуместная мысль, стала той самой ледяной водой, что смывает страх, оставляя разум кристально чистым. Она заставила себя расслабиться, поддаваясь омерзительным ласкам — не этому ли ее учили с рождения? Ведь мужчины так предсказуемы — совершенно теряют голову, видя перед собой наконец покорившуюся женщину. Солдат из клана Вэнь не был исключением — поверив, что сопротивление сломлено, он мокрым поцелуем присосался к ее ключицам. Левой рукой Юи приобняла его за шею, нежно пробежала пальцами по позвоночнику, а правой, дразня, провела по своим волосам, затылку, подбираясь к острой металлической шпильке, скрепляющей прическу… Всегда есть хотя бы два пути. Стоит смириться — и заклинатель уйдет удовлетворенный, щедро отблагодарив напоследок. А Юи больше никогда не сможет смотреть в свои собственные глаза, отраженные в зеркалах или водах озера. Или поступить, как требует все ее существо — и навсегда распрощаться со старой жизнью. Попытка у нее была только одна, но Юи пошла на это без колебаний. Шпилька вошла в основание черепа так легко, как меч в проверенные временем ножны. Солдат, отмеченный символом солнца, удивленно распахнул глаза, еще не понимая, что он уже мертв. Капли крови багровыми ручейками растекались по коже. Отпихнув от себя труп, Юи дотронулась до них ладонью, а потом непроизвольно провела рукой по своему боку, словно красная жидкость могла смыть грязь чужих прикосновений. И лишь потом потянулась к чаше с водой для умывания. Впервые за долгое время девушка не заметила, как дверь тихо отъехала в сторону. — А-Юи… — шелестом ветра над свежими могилами прошептала Киао. — Что же ты натворила, глупая… Что же теперь с нами будет… Она небрежно завязала последний шнурок на новом платье и вытянула руку. Оттолкнув потайную дощечку, собранная за много дней сумка воспарила и покорно легла в ладонь хозяйки. Гейша ахнула, прижимая пальцы к губам. — Все будет хорошо, — произнесла Юи, застывая в оконном проеме. — Скажи всем, что успела мельком заметить убийцу — на нем были цвета ордена Юнь Мэн Цзян. Кто-то из выживших в Пристани Лотоса решил отомстить… а заодно похитил твою дочь. Ты великая притворщица, мама, тебе поверят. Она собиралась просто молча уйти, но все же оглянулась. Киао, испуганная и как будто постаревшая, тяжело опиралась о стену. Девушка никогда не видела ее такой: полные мольбы глаза, ладонь, застывшая в робком благословении. Поэтому она добавила, ободряюще и даже весело: — Я обязательно вернусь, обещаю. Вот стану Верховной Заклинательницей и вернусь. И сделала шаг. На счету было каждое мгновение — в любой миг воины Ци Шаня могли вернуться и обнаружить мертвое тело. Но девушка позволила себе эту роскошь — застыла всего лишь на секунду, вдохнула неуловимо изменившийся воздух, в полной мере осознавая, что всегда хотела уйти отсюда навстречу неизвестности. Но иногда примириться с давно сделанным выбором помогает только хлопнувшая за спиной дверь.