Золотая Луна над Лань Лином

— А-Юи! Для неискушенного слуха призыв звучал мелодично, как журчание весеннего ручейка, но девушка уловила в голосе матери нетерпеливые, и даже раздраженные нотки. Она торопливо приняла из рук служанки деревянный поднос, на котором стояли крохотные пиалы и графин с вином, и грациозно скользнула в комнату, где Мэн Киао сидела за невысоким столом в компании трех мужчин. Все они были дорого и со вкусом одеты, но впечатление производили скорее отталкивающее: высокомерные лица, расхлябанные позы и сальные улыбки. Юи передернуло от омерзения, но она не выдала своего отношения ни взглядом ни жестом. Поставив перед гостями поднос, она поклонилась и c кошачьей грацией повернулась, чтобы уйти. Один из мужчин довольно грубо схватил ее за руку: — Посмотрите, какая райская пташка залетела к нам на огонек! Спина Юи окаменела. Больше всего она жалела, что в руке не осталось посуды, которую можно разбить о голову нахала. — Не боишься, что доченька затмит тебя, госпожа Киао? — хохотнул другой. — Какая стать! — Может быть, этот трепетный мотылек присоединиться к нашей приятной компании? — добавил третий. Даже не оборачиваясь, Юи чувствовала его мерзкий раздевающий взгляд. — А-Юи еще слишком молода и неопытна. Ей много нужно постичь, чтобы удовлетворить ваш взыскательный вкус, — певуче прощебетала Киао, но в этих словах скользила лишь ей одной доступная мягкая непреклонность. Мужчина нехотя отпустил руку. — Тогда нам стоит зайти через год? — уступая, проговорил он. — Все может быть, — ласково прошелестела гейша. Еще раз поклонившись, Юи поскорее выскользнула из зала. И лишь в коридоре, тяжело привалившись к стене, до боли закусила губу, чтобы удержать слова, емкие и непристойные, так и рвущиеся наружу. Ситуация, подобная сегодняшней, была в ее жизни не первой, но, увы, не последней. Пока что мать вежливо, но настойчиво отваживала случайных ухажеров. Но Юи знала, что это забота вовсе не о ее желаниях, а о сохранении высокого уровня услуг, коими славились женщины с фамилией Мэн. Уже сейчас девушка знала, как, танцуя с веерами, разбудить в любом мужчине звериную похоть, как околдовать разум, заставляя выкладывать из кошелька монеты, одну за другой, как раскрепостить скромных и успокоить душу гневных… Но Мэн Киао была строга и сурова — сколь бы глубоко Юи не постигла науку обольщения, матери казалось, что она все еще не соответствует заданному предыдущими поколениями стандарту. Юи с ужасом ждала того дня, когда Киао посчитает ее готовой. Тогда ее ждут унизительные торги за невинность, а потом — необходимость до конца жизни улыбаться богатым ублюдкам, которым, по уму, стоило бы вцепиться в хлещущее вино горло, дабы научить хорошим манерам. Какая нелепая ирония — ей, дочери самого Цзинь Гуан Шаня, главы ордена Лань Лин Цзинь, — уготована участь властвовать над умами и кошельками мужчин по ночам, не помышляя о большем! Юи бесшумно вздохнула, справляясь с собой, и, едва касаясь ногами пола, побежала в свою комнату. Тревожно оглянулась, не подсматривает ли кто, и отодвинула секретную доску, так ловко вырезанную в полу, что тайник невозможно заметить, не зная в чем секрет. Здесь, в небольшом углублении, тайком выкопанном ночами в ущерб сну, хранилось ее самое большое сокровище — книги по заклинательскому и военному искусству. Девушка не тешила себя иллюзиями — то, что можно было достать в свободной продаже, даже отдаленно не могло сравниться с секретами, погребенными в библиотеках великих орденов, но вера в то, что начав с малого можно достичь великого, поддерживала ее в самые тяжелые дни. Прислушиваясь к каждому шороху, Юи открыла один из трудов. Ее настороженность была лишь следствием печального опыта — несколько лет назад мать, застав ее за подобным занятием, в гневе швырнула книги в алчно потрескивающий очаг, крича, чтобы она выкинула из головы всякие бредни — не для женщин был проложен путь заклинателя, и пытаясь, Юи лишь выставит себя на посмешище. Теперь девушка была начеку — ни одна мышь не пробежала бы по коридору, не потревожив ее чуткого слуха. Взгляд скользит по витиеватым иероглифам неизвестного писца: «чтобы почувствовать течение ци…» — А-Юи! — наедине Киао даже не пыталась скрыть свои чувства, давая волю раздражению: — Ты опять споткнулась! Вот ведь растяпа! Да что с тобой сегодня?! Юи демонстративно поправила ногу в туфельке и подняла руки с веерами в исходную позицию. Не так давно девушка осознала, что количество запинаний за циновки, угловатых движений и грубовато звучащих фраз с каждым днем становится все больше — так внешне проявлялось ей полное неприятие профессии, которую уготовила ей судьба. Но Юи даже не попыталась исправиться — наоборот, ошибки стали намного вывереннее и изощреннее. — Я попробую еще раз. Обычно этой простой фразы хватало, чтобы на время усмирить вулкан материнского гнева, но сегодня Киао, похоже, была особенно не в духе — лава бурлила вровень с краями. — А что за синяки под глазами? Опять не спишь по ночам! Сколько раз тебе повторять: женщина должна быть подобна бутону лотоса и услаждать взгляд. А на тебя и преображенный труп не польстится! Юи слышала такие речи не раз и не два, стискивая зубы и заставляя себя молчать, но тут не выдержала: веера с размаху полетели на пол. — А мне плевать, кто там на меня не польстится! Как будто гейша — это предел моих мечтаний! — Дрянная девчонка! Я забочусь о том, чтобы ты могла себя прокормить и ни в чем не нуждаться! Но если ты такая упрямая, давай, побирайся на рынке, как какая-нибудь нищенка! — взвилась Киао. — Я вступлю в какой-нибудь орден и всем докажу, что женщины с фамилией Мэн — это не просто красивые куклы! — в ответ прокричала Юи. Шедшие мимо служанки робко заглянули в комнату, но поймав прожигающий насквозь взгляд бунтующей девушки поспешили убраться с глаз долой. — Может, ты и Верховной Заклинательницей стать хочешь? — чуть снизив тон, но компенсировав недостаток громкости ядовитой издевкой, спросила Киао. — А вот хочу! — упрямо выпалила Юи. Она ожидала бури, какой еще ни разу не видела на своем веку… но мать неожиданно скользнула к ней и крепко обняла. Мягкий, обволакивающий шепот зазвучал рядом с ее ухом: — А-Юи, когда-то я тоже была молодой и мечтала о разном. О дальних краях, прекрасном заклинателе, что увезет меня в свой дворец среди горной долины… Мечты придают нашей жизни смысл, но они на то и мечты, чтобы всегда оставаться недостижимым идеалом. Когда-нибудь ты это поймешь. — Возможно ты права, — покладисто прошептала девушка в ответ. — Мечты никогда не сбываются. «Потому что если сбываются, то это не мечты — а планы!» — закончила она в своих мыслях.