Второй шанс

— Мда, — протянул Гилберт, стараясь устроиться так, чтобы ветка за спиной не колола в поясницу, — Последний раз я, наверное, в кустах сидел во время кёнигсбергской операции. — Пытался там от Аньки спрятаться? — хихикнул Крым, прикрывая рот ладонью. — Я сидел в засаде! В засаде! — довольно громко заявил Гилберт, возмущённый тем, что Костя посмел усомниться в его великой храбрости. — А ну цыц оба! — рявкнул на них Коля, прикрывая лицо газетой, аля «британский детектив», — На ваши кусты уже прохожие странно косятся. — Зачем я во всё это ввязался? — обречённо выдохнул Феликс, закрывая газетой, которую он до этого «читал», своё лицо. Лавочка, на которой расположились Польша и Белоруссия, находилась напротив входа в гостиницу, где и остановилось большинство стран. В их числе была и Анна. Кусты, в которых прятались Гилберт и Костя, росли сразу же за лавочкой. Найти гостиницу не составило труда. Феликс сразу же сдал местонахождение России, как только увидел Колю с ножом. Николай не только поблагодарил сговорчивого поляка, но и взял его с собой — выследить Россию и вернуть её домой (точнее: сначала на дачу, отметить посадку картошки, а потом уже домой). Польша сопротивлялся, но не долго, ибо силы были не равны. Полшестого вечера они уже были на своих «позициях». — Слушайте, мы уже тут пол часа торчим! Можно я пойду домой? — заныл Польша, уже собираясь встать, но тяжелая рука белоруса легла ему на плечо и Феликс вернулся в изначальное положение. — Терпи. Сейчас ещё пять минут посидим и пойдем на ресепшен, — спокойно проговорил Коля. — Да чего туда ходить?! — не унимался поляк, — Я и так тебе скажу этаж и номер, где она остановилась! — Ну и чего тогда мы здесь сидим? — возмущенно воскликнул из кустов Гилберт, — Пойдем и узнаем что у неё там за дела. Послышался треск веток, что означало то, что немец решил реализовать своё предложение, не дожидаясь одобрения остальных. Выбравшись из кустов, Гилберт встал около лавочки со стороны Коли, и принялся разминать спину. Вслед за ним вылез и Крым. Коля, вздохнув, отложил газету. Дальше сидеть здесь и ждать чуда было бессмысленно. Весь пыл белоруса, что был изначально, поутих. Теперь он сомневался в правильности затеи. «А вдруг у неё и вправду дела, а тут мы?! Что за глупость я совершил? Эта ревность же совсем бессмысленна. У Ани и мужчин то после второй мировой не было, если не считать пару свиданий с Америкой в девяностых. Так с чего им сейчас появляться? Это просто моя чёртова мнительность.» Только Белоруссия хотел подняться, как с боку на лавочку резко плюхнулись Крым и Калининград, быстро прикрываясь газетой. Польша последовал их примеру. — Что происходит? — не совсем понял суть происходящего Коля, оказавшийся прижатым к Лукашевичу. — Тсс, — прошипел Крым, слегка выглядывая из-за газеты. Коля снова ничего не понял, и поэтому тоже выглянул. Нидерланды он узнал сразу, он как раз выходил из здания, чересчур довольно улыбаясь. А вот девушку, которая вышла сразу же за Тимом, Коля узнал не сразу. — Это же… — опешил Белоруссия, рассматривая сестру. Аня была одета в синее короткое платье, которое прекрасно подчеркивало все достоинства фигуру девушки. Будучи и так не маленькой, на каблуках Россия сравнялась по росту со своим спутником. В руках девушка держала букет тюльпанов. — Что за?!..- начал было Коля, но ему тут же закрыли рот руками Польша и Калининград. — Цыц, а то они нас заметят, — прошипел Гилберт, внимательно наблюдая поверх газеты за «парочкой». *** «Ненавижу туфли!» — мысленно ныла Аня, спускаясь по ступенькам вниз. Девушка старалась улыбаться, не смотря на то, что ужасно болела натертая мозоль. Вся ситуация просто не укладывалась в голове девушки. Ей было не понятно почему она согласилась на это «свидание». Да и не просто согласилась, а за час до встречи начала носиться по номеру, как сумасшедшая, и примеряла все платья, что были с собой. Да ещё и туфли напялила, не смотря на то, что ещё утром мозоль натерла. В назначенное время в дверь её номера постучал Тим. Вручив девушке букет тюльпанов, он решил для начала прогуляться по парку, а потом действовать по обстоятельствам. Спускаясь по лестнице с крыльца гостиницы, Тим подал ей руку. Анна с благодарностью приняла её, ибо страх свалиться со ступенек на высоких каблуках был намного сильнее её гордости в данный момент. Спустившись, Тим не отпустил руку славянки, а сразу же повел ее прочь от здания. Проходя мимо лавочки, около которой росли высокие пышные кусты с незнакомыми Ане цветами, девушка обратила внимание на четырех людей, сидевших на этой лавочке и внимательно читающих газеты. Что-то ей показалось подозрительное и смутно знакомое в этих странных людях, но что Аня понять не могла. Тим же ни на что не обращал внимание и не глядел по сторонам, как его спутница. Парень лихорадочно старался придумать дальнейший план действий. Нидерланды прекрасно понимал, что за один вечер он не сможет вернуть себе Анну и её любовь, но он должен был приложить все силы для того, чтобы эта встреча положила начало восстановлению их отношений. И он решил идти на всё, лишь бы добиться своей цели. *** — Что это нахрен было? — завопил немец, как только Анна и Тим скрылись за поворотом. Газеты полетели на землю. Возмущенный и разгневанный Калининград вскочил на ноги и уже хотел было помчаться вслед за Россией и Нидерландами, дабы набить наглому европейцу рожу, но в руку немца вцепился Крым, удерживая его на месте. — Погоди ты, — пытаясь вразумить Гилберта, сказал Костя, — Может быть мы не так все поняли. — Не так всё поняли? — со своего места уже вскочил Николай, — Не так всё поняли?! Да как он посмел даже взглянуть в её сторону?! — Ребят, может вы тут тотально сами разберётесь, а я пойду? — решился все же подать голос Лукашевич. — Сидеть! — рявкнули на него оба разгневанных парня. — Так, быстро все за ними! Внимание не привлекаем, но всегда держим в зоне видимости. В случае чего, я ему!.. — Гилберт провел у себя по шее, показывая что он сделает за русскую с несчастным Тимом. *** Смеркалось. Тим и Аня медленно прогуливались по парку. В этот вечер парень будто бы решил переступить свои принципы на счет денежных средств, и был довольно щедрым. Итогом стало то, что «парочка» уже посетили кино и довольно неплохое кафе, да к тому же Россия прижимала к себе большого плюшевого медведя. Тим старался избегать тем о политике или о прошлом двух стран. Он говорил о цветах, о книгах, что-то рассказывал ей о творчестве и выдающихся художниках эпохи возрождения… Аня, по крайней мере так казалось де Варду, внимательно слушала его, при этом мило улыбаясь и иногда кивая в ответ. На самом же деле мысли славянки были далеко не о культуре и цветах. «Побыстрей бы их уже снять!!!» — девушка еле сдерживалась, чтобы не заныть в голос. Каждый шаг сопровождался болью для России. «Теперь я, кажется, понимаю что чувствовала Русалочка, когда получила взамен хвоста ноги. Это невыносимо!» -… не правда ли? — Тим выжидающе посмотрел на спутницу. — А, что? — Брагинская чертыхнулась про себя, поняв что прослушала вопрос парня. Тим немного смутился, что было ему не свойственно, и повторил свой вопрос снова: — Хорошо провели время, не правда ли? — А, это… Да, хорошо, — девушка улыбнулась, делая еще один шаг. Как раз в этот момент под каблук ей попался камушек, и Аня упала, если бы не Тим, который успел ее схватить за руку и тем самым удержать от падения. — Спасибо, — сказала Россия, немного заторможено глядя на Тима. — Ничего особенного, — ответил парень, вновь смущаясь. Свой дальнейший путь пара продолжила под руку. *** — Ух, держите меня семеро! — вопил Гилберт, размахивая руками. — Калининград, успокойся, — уже в сотый раз сказал Костя, на всякий случай поудобнее перехватывая ткань рукава рубашки немца. — Успокоиться? Успокоиться?! — ещё громче завопил немец, — Да, я сейчас успокоюсь — рожу ему набью и успокоюсь! — Коль, ну хоть ты ему скажи! — Крым с отчаянием посмотрел на белоруса. Но тот с любовью рассматривал свой нож, не обращая внимание на перепалку. Поднеся нож к своему лицу, он вглядывался в свое искривленное отражение в лезвии. — Коля! — повысил голос Костя, выпуская из руки рукав Гилберта. — Согласен с фашистом, — ответил Белоруссия, не отрываясь от своего занятия, при этом улыбаясь как маньяк. — Я не фашист! — заорал Бальдшмид, привлекая внимание прохожих. — Куда я попал? — обреченно простонал Польша, стараясь сделать вид, что он не с ними. — Так, пшек! — окликнул его немец, — Ты же говорил, что знаешь в каком номере наша Анька остановилась, так? — Так, — медленно ответил Феликс, смутно догадываясь о том, что он снова влип, — Номер двести сорок четыре… — Так веди нас туда, — усмехнулся Бальдшмид, ухмыляясь, — Устроим Аньке сюрприз!