Второй шанс

Анна возвращалась в гостиничный номер в приподнятом настроении. Она никак не могла дождаться момента, когда сможет снять неудобные туфли и устроиться в кресле с горячим чаем и вкусными бельгийскими вафлями. Мысли о сладостях напрочь вытеснили из головы недавний разговор с Лаурой, и именно поэтому, когда у дверей своего номера Россия увидела Тима, она слегка удивилась, но, вспомнив слова Бельгии, взяла себя в руки. — Анна, — мужчина сделала шаг на встречу девушке, внимательно смотря на неё. — Тим, — девушка в свою очередь тоже смерила его пристальным взглядом. — Я… — Нидерланды немного стушевался. Вся речь, все фразы которые он готовил к моменту встречи с возлюбленной, моментально вылетели из головы от одного взгляда на Аню. — Ты что-то хотел? — спокойно спросила она. Мысленно девушка уже была готова провалиться сквозь пол. «Мало мне брата, так еще и ты прилип, как банный лист!» — В общем, не хотела бы ты со мной прогуляться? — спросил Тим, смотря Анне в глаза. " Это все Лаура», — подумала Россия, а вслух лишь сказала: — А почему бы и нет? — и мило улыбнулась. Мужчина явно воодушевился после её слов. — Тогда я зайду за тобой сегодня. В шесть тебе будет удобно? — Да, хорошо. — До встречи, — и Нидерланды быстро ретировался, оставив Россию стоять около двери в свой номер и мысленно про себя проговаривать: «Пиздец!» *** Анна изначально не хотела ехать на это заседание — президент заставил. Девушка пыталась отмахнуться тем, что у неё много дел, но Владимир Владимирович нежно ей улыбнулся, и Аня поняла, что лучше ей не спорить. На самом заседании Россия для себя ничего нового не открыла — все продолжали твердить ей, что она оккупант, диктатор, причина всех мировых проблем и вообще олицетворение всемирного зла. Аня на это лишь отмахивалась и пыталась обращать внимание не больше, чем на назойливых мух. Иногда это получалось. Россия ожидала от других стран очередной подлянки. Но то, что её попросила сделать Бельгия, для Ани было неожиданностью. Да и сама встреча с Тимом около номера выбила Аню из колеи. Не сказать бы, что он ей не нравился. Брагинская еще со времен становления Империи была влюблена в него. Ей нравился этот высокий молодой человек, со смелым взглядом зелёных глаз. От Тима всегда пахло морем и лёгким, почти неуловимым, запахом табака. Этот запах долгие годы ассоциировался у нее с Тимом. Но после революции они отдалились друг от друга. Не успела Брагинская зайти в комнату и положить вещи на столик, как в недрах сумки завибрировал телефон. Тихо выругавшись, девушка полезла по кармашкам, пытаясь вспомнить, куда именно запихала несчастный гаджет. Несколько минут поисков не дали результата, а телефон продолжал вибрировать. Такими настойчивыми могли быть только два человека — президент, если случилось что-то важное, и Белоруссия. Повторно ругнувшись, Аня схватила сумку и стала трясти её над диваном, надеясь на то, что телефон сам выпадет. Так и получилось: на кучку вещей, выпавших при тряски из сумки, самым последним упал телефон. Схватив его, Россия посмотрела на дисплей. — Алло, что-то случилось? — пытаясь быть вежливой, ответила Брагинская на вызов. — Анечка! — раздался на том конце встревоженный голос Арловского, — Почему ты так долго не отвечала? С тобой что-нибудь случилось? — Со мной всё хорошо, просто долго не могла найти телефон, — заправив за ухо прядь волос, которая лезла ей в глаз, призналась Россия. — Точно? — спросил Коля. — Точно! Кстати, как там твоя картошка и мои хлопцы? — поспешила сменить тему Аня, присаживаясь на диван и свободной рукой разбирая выпавшие из сумки вещи. Белоруссия не был на заседании, которое проводилось в Варшаве. У него было одно очень важное дело, которое нельзя было отложить. На улице начало мая, погода замечательная, земля уже прогрелась — самое время ехать на дачу, что находилась за городом, и сажать картошку! Аню он тоже хотел заманить на картошку, но та под предлогом заседания отказалась, надеясь хоть в Варшаве отдохнуть от назойливого братца. Ещё Гилберта и Крыма к нему отправила в «помощь», чтоб уж наверняка. — Картошку почти посадили, осталось несколько борозд. К вечеру думаю управимся, — отчитался парень. На том конце послышался странный шум, крики, а потом трубка явно оказалась в других руках. — Как ты посмела Великого Меня отправить картошку сажать?! — Калининград был очень возмущены тем фактом, что его заставили делать что-то против его Великой воли. Рядом с ним находился ещё Костя, ибо Аня различала не менее возмущенные поддакивания. — Гилберт, успокойся, — попыталась унять немца Россия, но тот разошелся ни на шутку. Несколько минут она слушала причитания экс-Пруссии, а потом твердым голосом посоветовала ему заткнуться и ждать её приезда. — А когда ты приедешь за нами? — это говорил уже Крым. Он ещё не совсем отошел от всех переживаний и поэтому чуть что, то сразу бежал к Ане. Когда же она находилась дома, в Москве, он везде ходил за ней хвостиком. — Ну, может быть сегодня, — ответила Аня уже более спокойным голосом, но, вспомнив про обещание и про Тима, тут же спохватилась, — Нет, сегодня не получится. На вечер осталось ещё несколько дел. Я приеду к вам завтра. договорились? — Это что у тебя там ещё за дела? — сразу же спросил Коля, отбирая трубку у полуострова. — Дела государственной важности. Ну ладно, всех люблю, всех обнимаю! Пока! — нажав кнопку завершения звонка, русская выдохнула. До «свидания» с Нидерландами у неё оставалось чуть больше шести часов. За это время она должна была успеть немного отдохнуть, отчитаться перед главой государства и успеть подготовиться у самому свиданию. Аня ещё раз вздохнула и поднялась на ноги. Что-что, а обед по расписанию! *** — Что ещё за дела у неё могут возникнуть? — недовольно спросил Гилберт, опираясь на лопату. — Видимо, дела государственной важности. Тебе ли не знать? — буркнул белорус, продолжая копать ямки под картошку. Крым молча бросал клубни в вырытые ямки, которые сразу же закапывал Коля. — Ну да, «дела государственной важности» — хмыкнул немец, ехидно усмехнувшись. — Знаю я такие «дела». Сам часто занимался ими по вечерам в компании прекрасной девицы, а то и прекрасных девиц. Хотя не думаю, что наша Анька предпочитает девушек. А вот парней вполне… Николай угрожающе посмотрел на него. Рука Арловского уже находилась на поясе, к которому были пристегнуты ножны с его любимыми ножами. — Аня не такая, — тихо вымолвил он, смотря немцу в глаза. Гилберт дураком не был, и сразу же отошел на пару метров от него, хотя это мало ли помогло от ножей — Белоруссия кидал их так же хорошо, как и пользовался ими в ближнем бою. — А я ничего и не говорю! Я просто предположил. Довольно странно, что она задерживается там, где буквально каждый желает ей смерти. Раньше такого я за ней не замечал. Беларусь скрипнул зубами. Немец был прав, раньше за Аней такого не замечали. После каждого саммита или собрания она всегда стремилась как можно быстрее уехать домой, в Москву. В этот же раз она изменила своим принципам. Что с ней случилось? Этого Коля не знал, зато уже успел напридумать в голове десяток сценариев, вплоть до похищения любимой сестренки злобным Америкой. — Эй, Коля? — тихо позвал это Костя. — Она же сказала, что все хорошо, что приедет завтра. Так чего волноваться то? — Вот именно, — поддакнул Гилберт, а потом тихо добавил. — Ну, подумаешь, наша Анька себе мужика завела, она уже взрослая женщина, чего волноваться-то? Это стало для Коли последней каплей. — Так! — угрожающим голосом начал он. — Никакого обеда! Досаживаем картошку, а потом в минский аэропорт. — Зачем? — не поняли Калининград и Крым. — В Варшаву полетим. Узнаем, что у неё там за дела «государственной важности. — А мы туда до вечера-то успеем? — не веря словам белоруса, спросил Костя. — Успеем, там лететь-то чуть больше часа. А гостиницу, в которой она остановилась, у Польши спросим, — Коля удобнее перехватил лопату. — Ну, чего замерли? Или вам самим не хочется узнать причину её задержки? Крым и экс-Пруссия переглянулись и обо ехидно ухмыльнулись: «Ну Анька, держись!»