Чай с мятой

      В полумраке темной квартиры, где по причине аварии на подстанции нет света уже второй час подряд, сидят двое, слишком близко друг к другу, даже, можно сказать, запретно близко. Они уже сами не понимают, что делают, не в силах удерживать на месте руки, блуждающие по полуголым телам. Некогда лучшие друзья в этот миг становятся любовниками.       — Я могу рассчитывать на твою помощь? — осторожно касаясь кончиком своего носа кончика носа сидящего напротив мужчины, произнесла Кейт.       Одной рукой она обвила крепкую мужскую шею, иногда пальцами перебирая его черные волосы на затылке, а другой — осторожно расстегнув пуговицы на рубашке Айзека, скользнула ладонью по заросшей волосами его груди, дразняще спускаясь все ниже, а затем возвращаясь наверх.       — И что мне за это будет? — тихо отозвался он.       — Все, что ты пожелаешь… — прошептала еще тише девушка, задевая губами мягкую, недлинную бороду Айзека.       — Могу я получить предоплату? — игриво отвечает мужчина и чуть выше поднимает голову, открывая больше пространства для женских ласк.       Но Кейт не спешит, кажется, она ждала этой близости, как ничего другого в жизни. Шершавые ладони Айзека уже крепко сжимают девичье тонкое белье; он готов порвать эту ткань, лишь бы уже увидеть то сокровище, что скрывалось столько лет. Мужчине кажется, что ее кожа словно блестит в лучах яркой луны, и он наслаждается видом, представшим перед ним. Возможно, что этого всего могло и не случиться, если бы не выключили свет, и Кейт не понадобилась помощь в одном странном деле. Она больше никому не могла доверить свою просьбу, кроме Айзека. Девушка понимала, что только он все поймет и не будет смеяться, или хотя бы недолго.       Несколько месяцев назад состоялся развод Кейт. С огромным и продолжительным скандалом, в котором даже родители девушки были на стороне ее бывшего мужа. Но, само собой, недолго, она уже давно не маленькая и сама вольна выбирать ритм собственной жизни. Им всего лишь навсего хотелось поскорее взять на руки внука или внучку, но, увы, им не суждено было увидеть младенца еще долгие годы, если вообще удастся. Именно по этой причине Эдвард и бросил Кейт — она не хотела заводить детей, утверждая, что совсем не готова, но не финансово, а морально. Ей всегда хотелось гулять допоздна с подругами или зачитываться до утра интересной книгой, а затем в полудреме отправляться на любимую работу. Изо дня в день Кейт подходила к зеркалу и складывала руки у груди так, словно держит младенца, но тут же одергивала себя, понимая, что не хочет этого, попросту не может представить себя матерью живого, настоящего ребенка. Девушка никогда не любила шум, а от мыслей о том, сколько головной боли ей принесет чадо, на ее лице появлялись смешные мимические морщины от гримасы, полной отвращения и скептицизма. Бывший муж Кейт был уже не молод и давно начал говорить о детях: в свои двадцать шесть он даже и не думал о желаниях девушки, когда брал ее в жены совсем еще юной, двадцатилетней девчонкой. Сама же она, окрыленная романтическими чувствами, всегда считала, что Эдвард все поймет и отстанет от нее со своей просьбой о том, чтобы завести ребенка. Но давление со стороны мужа становилось все сильнее, и порой он прибегал к ужасным методам, воруя из сумки Кейт противозачаточные таблетки или просто брал ее силой, грубо, наполняя юную особу своим семенем в надежде, что это сработает. И, к счастью девушки, но к сожалению мужа-тирана, забеременеть она так и не смогла.       Однажды, после одного из таких инцидентов, Кейт сбежала из дома посреди ночи, прихватив с собой бутылку крепкого алкоголя. Она слонялась по городу, стремясь за его пределы, чтобы потеряться где-нибудь в лесу и больше никогда не возвращаться домой. Заплетающиеся ноги буквально на автопилоте вели ее в неизвестном направлении, уводя все дальше от света уличных фонарей, где брусчатая дорожка сужалась, а затем и вовсе исчезала, превращаясь в грунтовую и пыльную узкую тропинку. Весело и бесстрашно хохотнув, двадцати двух летняя Кейт сделала последний глоток янтарной, жгучей жидкости и в попытке бросить бутылку куда-то в кусты, рухнула вместе с ней, что вызвало у изрядно захмелевшей особы жуткий, громкий, больше походивший на истерику, смех, переходящий в вопль отчаянья, сдобренный крокодильими слезами. Внезапно в темноте небольшого леса она услышала приближающиеся частые шаги, словно кто-то бежит со стороны чащи и, замерев и затихнув, девушка прислушалась, но не успела повернуть голову, как звуки прекратились, и она увидела, как темная фигура наклонилась над ней, часто и сбивчиво дыша. Кейт закричала, что есть сил, переходя на визг.       — Из лечебницы что ли сбежала? — темный силуэт чуть приподнялся и руками прикрыл уши.       — Ты маньяк? — пьяно и хрипло задала вопрос девушка.       — Нет, — спокойно ответил незнакомец. — А ты?       Снова сменив страх на веселье, Кейт рассмеялась.       — А что ты забыл здесь так поздно? — вновь она сделала серьезное лицо, вовсе не понимая, что в темноте этого никто не увидит.       — Вышел на пробежку, — хмыкнула в ответ черная фигура. — А ты?       — Ты задаешь слишком много вопросов, — пробурчала Кейт и, вслепую найдя неизвестно куда упавший телефон и разблокировав его, осветила большим ярким экраном лицо незнакомца. — Вышел на пробежку… В два часа ночи?       Все еще освещенный голубоватым светом телефона, незнакомец в ответ пожал плечами и выпрямился, гордо возвышаясь над пьяной молодой особой, что даже в таком состоянии показалась ему вполне привлекательной. Белесые пряди волос были слегка спутаны, а на лице ни грамма косметики — Кейт выбежала из дома в том виде, в каком и была, в спешке даже не сменила домашние шорты и майку. Но даже так Айзек не мог удержать себя от небрежно брошенного взгляда в вырез ее серой маечки, но старался сдерживаться, чтобы действительно не показаться ей маньяком. Глядя на то, как девушка неуклюже пытается встать, мужчина с силой, схватив ту за предплечье, дёрнул вверх, от чего бунтующая барышня мигом очутилась на ногах и встала по стойке смирно, как солдат, но тут же шипя схватилась за руку. Атлетично сложенный Айзек не рассчитал силу, что с ним происходит довольно часто.       — Давай домой провожу, — разбавил мужчины своим голосом, разливающиеся по лесу, сдавленные пьяные стоны девушки, и по этим звукам казалось, что та вот-вот снова рухнет на землю.       — А у меня нет дома, — гордо подняв подбородок, проговорила Кейт.       — Ты не похожа на бездомную, — продолжал диалог мужчина, хотя прекрасно понимал, что вести беседу с особой, находящейся в таком состоянии, попросту бесполезно, но не мог удержаться, уж больно сильно его веселили ее ответы.       — А ты не похож на спортсмена, — сквозь смех парировала Кейт и, махнув рукой в отрицательном жесте, все-таки не удержалась и рухнула прямо в руки мужчины.       Снова хмыкнув, Айзек чуть отстранился и, с лёгкостью подняв миниатюрную девчонку, закинул ее на плечо, словно мешок с картошкой. Хотя, у той в тот миг было гораздо больше общего именно с мешком картошки, чем с вменяемым человеком. Казалось, что ее не очень-то сильно смущал такой расклад, и она попросту поддалась, свесив руки вдоль мужской спины.       Утро отомстило Кейт за ночное хулиганство головной болью, тошнотой и частичной потерей памяти. В ее голове то и дело всплывали нечеткие картинки с изображением Айзека, но слишком размытые и сумбурные, чтобы по ним вспомнить его лицо. Перевернувшись на бок, она чуть ли не врезалась носом в мужское оголенное плечо и, распахнув то ли больше от страха, то ли от удивления, свои карие глаза, Кейт еле сдержалась, чтобы не закричать. Неожиданно мужчина чуть приподнял голову, на пару секунд задержав ее на весу, а затем вновь улегся на подушку.       — Семь утра, хватит ворочаться, — пробурчал тот в хлопковую ткань наволочки. — У меня очень чуткий сон.       — Ты кто такой? — чуть приподнялась девушка на одном локте с желанием разглядеть незнакомца.       Но этого и не потребовалось — мужчина сам перевернулся на другой бок и, положив руку под щеку, уставился на Кейт, разглядывая ее удивленную гримасу и, наполненные недопониманием, большие карие глаза.       — Айзек, — сонно ответил тот. — А ты?       — Кейт, — неожиданно медленно ответила девушка и вновь вернула, казалось, что тяжёлую, голову на мягкую подушку.       Она прикрыла глаза, но не для того, чтобы унять головокружение, а чтобы уберечь себя от разглядывания мужчины, что оказался очень красив, как посчитала в тот момент Кейт. Внезапно она вновь распахнула глаза от мысли, почему она с ним в одной постели и почему на ней чужая одежда. Ещё раз напряжённо задумавшись, девушка попыталась хоть что-то вспомнить. Либо она была настолько пьяна, что умудрилась забыть секс, либо Айзек был на столько плох. От последней проскочившей мысли она тихо рассмеялась, зажимая рот рукой.       — Спать мы не собираемся? — вновь мужчина пробудился от дремоты из-за посторонних звуков.       — Я, наверное, лучше домой пойду, — больше с вопросительной интонацией произнесла Кейт и в глубине души ожидала, что он ее никуда не отпустит, почему-то в тот момент она действительно этого хотела несмотря на то, что все еще была законной супругой Эдварда.       — Пойди, — со вздохом и раздражением в голосе ответил Айзек. — Дверь прямо по коридору. Делай, что хочешь, только не мешай мне спать.       Быстро найдя взглядом свои вещи, висевшие на спинке офисного кресла, Кейт хотела было встать, но оступилась и вновь уселась на кровать. Похмелье не хотело отступать, призывая юную девушку снова закутаться в одеяло. Взглянув на Айзека и поняв, что тот снова уснул, издавая тихое сопение через приоткрытые тонкие губы, она все-таки решила поддаться зову организма и, не успела вернуться в постель, что на удивление была мягкой и удобной, уснула практически мгновенно.       Проснуться Кейт заставил мягкий приятный аромат мяты вперемешку с корицей. Поняв, что похмелье ушло и на его место пришёл жуткий голод и дикое желание чем-нибудь смочить горло, девушка поплелась на запах, который привёл ее на кухню. Открывшаяся перед ней картина мгновенно заставила Кейт потупить взгляд в пол, а щеки налились румянцем от смущения. Айзек, стоявший нагнувшись к духовому шкафу, в одном фартуке поверх трусов, повернулся на звук шлепков босых ног об пол, в сторону девушки, держа в перчатках небольшой поднос. Из-за роста Кейт не могла увидеть что там и поэтому прошла вглубь кухни, усаживаясь за стол, который был уже накрыт.       — Булочки с корицей, — наконец проговорил мужчина, поставив горячий металл на стол. — И чай с мятой.       — Это ты для меня сделал? — удивлённо спросила Кейт, на что мужчина лишь улыбнулся.       — Нет, я буду есть, а ты смотреть, — отшутился Айзек и, снимая фартук, чем ещё больше смутил свою ночную находку, уселся за стол.       Он прекрасно понимал, почему Кейт так смущается и поэтому специально издевательски иногда, но будто невзначай, проигрывал грудными мышцами, от чего лицо девушки становилось все краснее, и она искала в помещении любой предмет, чтобы зацепиться за него взглядом и перестать смотреть на Айзека.       — Все, теперь мне точно пора, — расправившись наконец с булочкой, Кейт буквально вскочила с места, чуть не роняя попутно стул и, схватив телефон со стола, словно ураган вылетела из квартиры.       Мужчину это только рассмешило. Впервые ему встретилась такая девушка: забавная, красивая, и даже не обратившая внимание на то, как он живёт. Айзек никогда не любил роскошные дома и квартиры, довольствуясь однокомнатной, да и ни к чему одинокому тридцатичетырехлетнему мужчине царские хоромы. Он довольствовался уютом своего дома и большего пока что не желал.       Несомненно, Кейт не могла перестать думать о Айзеке точно также, как и он о ней. Поступив хитро, он сохранил себе номер девушки, пока та отсыпалась после своей ночной прогулки, но так и не решался позвонить, ссылаясь на то, что момент не подходящий, да и повода для разговора нет. Но однажды, словно гром среди ясного неба, в дверь квартиры мужчины кто-то очень тихо постучал, что его насторожило, ведь у Айзека за пределами работы нет друзей, и к нему попросту никто не мог придти. Не глядя в глазок, он распахнул входную дверь и был очень удивлён тем, кого увидел на пороге — это была Кейт с белой коробкой в одной руке и бутылкой вина в другой.       — Я алкоголь не пью, — ткнул он пальцем в бутылку, а затем, практически выхватив из руку девушки коробку, вернулся обратно на кухню, громко добавив, — А вот от тортика не откажусь.       Приняв этот жест, как безмолвное приглашение войти, Кейт смело сделала шаг вперёд и, захлопнув дверь, последовала за Айзеком на кухню, где он уже успел нарезать торт и разложить кусочки по тарелкам.       — Я хотела извиниться, — усевшись за стол произнесла девушка и, взяв ложку, смущенно закрутила ее в руке.       — Сейчас попробую твои извинения и скажу, прощаю или нет, — ответил Айзек и, отправив кусочек бисквитного торта в рот, блаженной прикрыл глаза, при этом тихо простонав: — Прощаю. Определенно.       — Пристрастие к выпечке? — задала вопрос Кейт, с улыбкой глядя на то, как мужчина уплетает торт.       Вот так с банального вопроса началась самая большая и крепкая дружба между ними, но со временем каждый из них понял, что на самом деле чувствует к другому. Скорее, раньше влюбился Айзек, ещё тогда, в самую их первую не самую удачную встречу, а затем это чувство одолело его полностью, когда к нему посреди ночи пришла заплаканная Кейт с разбитым носом и ссадиной на губе. Это была последняя попытка Эдварда силой зачать ребёнка, после которой он и ушёл, поспешно собрав свои вещи. Девушке не хотелось оставаться одной, ее угнетает мысль о том, что уже в двадцать четыре она переживает развод с мужчиной, которого, как ей казалось, она любила, только это была не любовь, а самая настоящая зависимость. В тот момент Айзек был готов убить этого мерзавца, да не мог, — являясь капитаном в полицейском участке, такое поведение попросту недопустимо. Он предлагал подруге помощь в написании заявления на мужа о побоях, но Кейт отказывалась — по доброте душевной не хотела такой участи Эдварду, хоть он и последний подонок, поднимающий руку на женщину и насилующий собственную жену.       Практически каждый день Кейт проводила у Айзека, и чувствовала себя, как никогда, спокойно и уверенно. Она могла заниматься, чем пожелает: гулять, напиваться, читать книги, смотреть фильмы до утра, и никто ей слова не скажет. Мужчине же было важно, что девочка в безопасности. Его девочка. Что теперь она рядом с ним и гораздо ближе, чем когда-либо. Самоконтроль Айзеку давался очень сложно, ведь кроме одной кровати в спальне у него больше не было мест для сна, поэтому Кейт всегда спала с ним, иногда во сне невзначай кладя на него руку или ногу. Каждый раз требовалась уйма концентрации, чтобы подавить в себе возбуждение и никак не выдать своих истинных желаний. Кейт же никак не смущало все это, ведь она относилась к мужчине, как к лучшему другу и полностью доверяла ему, хотя некоторое время даже и не догадывалась о том, как Айзек по ночам рассматривает ее, иногда легко поглаживая по волосам. Порой ему казалось, что он вот-вот сорвется, когда скользил пальцами по девичьим острым ключицам, осторожно обводя каждую. Запах волос и кожа Кейт сводил мужчину с ума и заставлял разум кружиться, путая и вышвыривая все мысли из головы.       А сейчас Кейт стонет под ним, и Айзек не может насладиться, целуя нежную, девичью шею, задевая быстро пульсирующую вену и спускаясь ниже, буквально исследуя каждый сантиметр ее тела, заставляя извиваться, как змея под игры факира. Это и было предоплатой за его помощь. Через неделю подруга Кейт выходит замуж, и зная, что Эдвард будет одним из гостей на этом празднике, она решила, что не может явиться туда одна без нового мужчины и поэтому попросила Айзека сыграть эту роль. Только они оба даже не догадывались, что теперь актёрское мастерство ни к чему, ведь с этого момента они теперь официально вместе.