Тринадцать

— Пит Мелларк! — кричу я, выходя из дома в деревне победителей. Дождь лил уже больше часа, а Пит настойчиво возился в саду. Пит выпрямляется из рядов высоких кустов картофеля. — Я, в конце концов, твоя жена! — не знаю, как это вообще сейчас связано с непогодой, но не суть. Парень улыбается левой стороной лица. Его волосы прилипли к лицу и шее. Одежда вся, впрочем, тоже. Он подхватывает два полных ведра со своим первым урожаем, и топает в мою сторону. Я шагаю из-под козырька, и меня окунает в воду. Капли стекают по носу, пальцам и волосам. Но я упрямо стою на месте. Я сейчас зайду, а он опять не придет. Проходили уже. Пит качает головой, замечая мою позицию. Поравнявшись со мной, он опускает ношу на землю. Я не двигаюсь. Поднимаю одну бровь, " ну и что ты будешь делать?», вопрошаю я молча. Пит проводит перепачканными руками по садовым брюкам. Темные следы остаются на ткани от его пальцев. Пит глубоко вдыхает, потом выдыхает. Делает шаг ко мне, и резко подхватывает за ноги, перекидывая меня на плечо. Я буквально секунду нахожусь в замешательстве, а потом прихожу в себя, и начинаю шутливо стучать ладонями по его спине. — Пи-и-ит! — визжу я, когда муж поудобнее перехватывает меня за бедра, пока мы поднимались на крыльцо. Он ставит меня на ноги, и я вижу что в его глазах сверкают искорки. — Ну, что, женушка, — с ударением на последнее слово произносит Пит, вновь сцепляя меня в кольцо своих рук. Пачкая белую футболку на лопатках. — Мы немедленно идем домой, я не хочу что бы ты заболел, — изрекаю я, стараясь сохранить серьезность. Руками упираюсь в его грудь. Пит быстро цепляет мои губы.  — И ты испачкал меня, — смеюсь я. Пит лишь сильнее меня прижимает к себе, и проводит руками по спине. — Ну и что? — несносный мальчишка. Хватаю мужа за руку, выворачиваясь из его объятий и захожу наконец в дом. Мы оба совершенно вымокли. Пит хватает меня сзади за талию, а капли с его волос теперь стекают на мою шею. Мне сложно сконцентрироваться в таком положении, но меня не отпускает одна идея, с момента начала дождя. — Пит? — шепчу я, накрывая его руки своими. Парень мычит в ответ, позволяя продолжать. — У меня появилась идея… я тут подумала… — черт, я научусь наконец связно говорить? — О нет, — смеясь выдает Пит в мою шею, — зачем, — продолжает он страдальчески. — Чтобы помнить, — отвечаю я наконец. Парень замирает, вскоре разворачивает меня к себе лицом. С нас уже стекает вода, образуя лужицу у выхода на задний двор. — Я хочу… сделать… написать… всех, кого мы можем забыть. Всех погибших. Всех, кто рано ушел… оставил… из нашей жизни… — я пытаюсь донести до него. Но ведь это Пит, он всегда понимает быстрее, чем я открываю рот. — Книга памяти? — выдает он. — Помнишь ту книгу с растениями, ты рисовал — я писала, — Пит кивает, — Мы могли бы попробовать, — провожу пальцами по его волосам, собирая дождь в руки. — Вместе, — ладони скользят по его щекам, шее. — Вместе, — вторит мне он. — Мне нравится, — я радостно улыбаюсь. Пит вновь припадает к моим губам, а я обнимаю его. Пора согреться, после дождя. Спустя неделю, к нам из столицы приходит огромная книга с пустыми листами. Набор ручек, и лучшие краски и карандаши Капитолия. «Для моих победителей — все самое лучшее», гласила записка Эффи на посылке. Мы все еще одна команда. Мы перебираемся на пол в гостиную. Пит расстилает плед, кидает пару подушек. — С кого ты бы хотела начать? — спрашивает парень, открывая первую страницу. — Папа, — коротко отвечаю я. Ведь именно с него, началось все. Он научил меня стрелять. От него мне достался дар петь, который и свел нас с Питом еще много лет назад на уроке в школе. Именно он — мой отец. Я красиво вывожу «Марк Эвердин», вверху первой страницы. «Отец Примроуз и Китнисс Эвердин. Муж Мэдделин Эвердин. Прекрасно поет. Искусно стреляет из лука. Готовит самые вкусные рагу из кроликов. Разбирается в растениях и животных. Мастер на все руки. Был шахтером. Любимый муж, отец и сын Мы скучаем, папа.» Пит обнимает меня за плечи, а я утыкаюсь носом в его шею. — Он бы гордился тобой, Китнисс, — шепчет парень, а я улыбаюсь. — Ты бы ему понравился, — выдыхаю я.  — Твоя очередь, выбирая, — спустя время говорю я, переворачивая страницу. Портрет папы мы вклеили слева внизу. Спустя несколько часов, я сижу с опухшими глазами и с измазанными от чернил руками. Отец Пита. Однажды указавший ему, на невзрачную девочку из шлака, отец которой забрал его счастье. Сказав, что когда он пел, замолкали даже птицы. Человек, сделавший из Пита — Пита. Научивший его печь, от него Пит получил свое доброе сердце. Человек, принесший мне пакет печенья, перед отправлением на 74 Голодные Игры. Тот, кто погиб в конце квартальной бойни, когда на дом посыпались бомбы. Мадж Андерси. Девочка, подарившая мне сойку пересмешницу. Создавшая, сама того не ведая, символ революции. Моя единственная подруга до игр. Умеющая любить, и отдавать последнее. Мадж. Погибшая, во время взрывов дистрикта 12. Вайресс. Трибут дважды. Гениальная женщина. Именно она, догадалась об устройстве арены на Квартальной бойне. Она, научила меня видеть больше, чем надо. Игры сломали нас всех. Ее они в итоге погубили. Она погибла на арене 75 Голодных Игр, так и не увидев победы и свержения старых режимов. Она так и не смогла, продолжить свою жизнь в тишине. Боггс. Командир звездного отряда под номером 451. Мой сторонник, друг, защитник. Боггс спасал меня от Койн, доверился. Не пошел на поводу у денег и власти, а остался верен себе и своему делу. Погиб на улицах Капитолия. На 76 Играх, где больше не было победителей. Рута. Трибут из дистрикта 11. Девочка, безумно похожая на мою сестру. Спасшая меня от профи, вылечившая мои укусы. Спевшая песню сойки-пересмешницы. Храбрая, неуловимая, искренняя Рута. Союзница. Умная не по годам. 12 лет. Погибла на арене 74 Голодных игр. Убита копьем. Уснувшая, под песнь своей союзницы. Маленькая, отважная и верящая. Я люблю тебя. Мэгз Флэнэгэн. Победитель 11 Голодных Игр. Доброволец на третьей Квартальной бойне. Искусный ловец рыбы и мастерица крючков. Ментор Финника Одэйра. Искренняя. Самоотверженная. Погибла на арене 75 Игр. Пожертвовав собой ради союза, ушла в ядовитый туман. Я помню. В обед заходил Хэймитч. И поэтому в нашей книге появилось еще четыре страницы. Два трибута и его родители. Обещал принести фото чуть позже. Он диктовал, а писала. Хэймитч был серьезен. Ему понравилась моя идея. «Если захочешь добавить еще кого-то — заходи, сказала я, когда обед был закончен. Ментор кивнул. Пит вписал свою маму. — У нас были не лучше отношения, но я не хотел бы ее забывать. Я все равно ее любил, — так в нашей книге появилась Мелисса Мелларк. Жена пекаря. Мать победителя Голодных игр. Свекровь возлюбленной своего сына. Грубая, озлобленная, но дорогая памяти Пита миссис Мелларк. Пит унаследовал от нее свой талант с рисованию. Только вот он видит все прекрасное, а не наоборот. Погибла при бомбежке дистрикта 12. Цинна. Стилист Китнисс Эвердин на 74 и 75 Голодных играх. Сторонник революции. Мастер свое дела, разглядевший в девчонке из шлака — Огненную Китнисс. Создавший пламя, которое подожгло революцию. Единственный человек, которому можно было довериться в Капитолии. Друг, творец, гениальный дизайнер. Знавший наперед. Погиб перед Квартальной Бойней. За сойку-пересмешницу. За свои взгляды. За свои идеалы. За Огненную девушку. Я все еще ставлю на тебя. Примроуз Эвердин. 13 лет. Получившая имя в честь цветка. Дочь своей матери. Прекрасный врач. Добрая и светлая девочка, с серебристыми волосами и голубыми глазами. Совсем не похожая на жителей шлака. Ее имя выпало на жатве 74 Голодных Игр. Она не поехала на них. Сестра Китнисс Эвердин, охотницы из 12 дистрикта. Дочь Марка и Мэдделин Эвердин. Любимица Панема, веселая и умная Прим. Учившаяся на врача в дистрикте 13. Любившая своего кота — Лютика. Верившая в любовь и в чудо. Лечившая раненых. Она была в безопасности. Должна была быть. Погибла у дворцовых ворот Президентского дворца в Капитолии. Взорвалась, сгорела, умерла. Забрала с собой часть души и сердца своей сестры и матери. Так рано ушедшая, так не правильно. Моя милая, Прим. Я скучаю по тебе. Мне не хватает тебя. Ты всегда была мудрее. Ты всегда была добрее. Ты та — за которую хотелось сражаться до последнего. Твоя сестра — Китнисс Эвердин. Я плачу. Долго, печально, безутешно. Перед глазами голубые огоньки и серебристые локоны. Добрый взгляд и нежные руки. Умные слова и надежная опора. Сестра всегда понимала больше чем я. Она знала что я люблю Пита, когда я сама отвергала это чувство. Она была хладнокровна в вопросах медицины. Юная целительница, кажется, способная лечить не только мазями и отварами, но и словом. Пит баюкает меня на руках, закрывает книгу. Оставляя портрет Прим просто лежащим меж страницами. Она там с Леди. Со своей козой. В бежевом платье и голубом передничке. С двумя белокурыми косичками. Мы исписали тринадцать страниц. Мы не хотим забывать, даже если это больно сейчас. О них надо помнить. Они бы не хотели, чтобы их имена растаяли в вечности. Муж поднимает меня на руки и поднимает наверх. Он опускает меня на кровать, и я чувствую пустоту. — Не уходи, — прошу я, через осипший голос. Рядом звякает металл. Потом раздается глухой звук. Он снял протез. — Я всегда с тобой, — отзывается Пит, привлекая меня к себе. — Прим была бы рада за тебя. Ты молодец, — почти по отечески шепчет парень, убирая с моего лица прилипшие от слез волосы. — Мы справимся, — из окна струится лунный свет, я чувствую воздух, пропитанный свежестью. Дождь закончился. Пит накрывает на одеялом. — Я знаю, всегда. Если ты — рядом, — поворачиваюсь к парню лицом, и касаюсь своим носом его. Улыбка трогает его губы. Поднимаюсь на руке, оказываюсь над Питом. Медленно целую его лицо, шею. Руки парня путаются в моих волосах. — Всегда, — хрипло шепчет Пит, дергая меня за волосы чуть в сторону, и я поддаюсь. Теперь он уже нависает сверху. Я тянусь за поцелуем и получаю его. Все эмоции сегодняшнего дня вливаются в этот поцелуй. Наша память, слезы и горечь. Он любит меня. А я его. И мы правда справимся. Губы Пита спускаются на мою шею, ключицы, грудь. Я сама снимаю кофту. Закрываю глаза. Я — его. По рукам и спине проходятся мурашки. Он рядом. А больше мне сейчас ничего не надо.