Тринадцать

Один Мы сидим с Фиником в его отсеке, он учит меня вязать узлы их веревок. Мы все еще молчим. — Я не справлюсь, — говорю я, имея ввиду вовсе не тот новый узел который сворачивается их бечевки. Одэйр все еще молчит, перекинув веревку через прутья кровати. И я не смею пока больше нарушить это безмолвие. Два Мы сидим спина к спине, я в сотый раз завязываю одну и ту же фигуру из веревки у меня в руках. Сживаю два конца в кулаки и замираю смотря в белые стены. Воспоминания бьют в голову, из глаз вытекает первая слеза, а все так же неподвижно сижу, до боли сжимая грубую ткань, что уже второй час терзает мою кожу. Три На руках уже отчетливо видны мозоли, но в комнате с четырьмя стенами все такое же негласное правило о тишине. Лишь иногда дыхание Финника учащается и мне кажется что я слышу всхлипы. Мои глаза уже красные от капающих слез, а кожа на щеках болезненно жжется от такого количества соли. А руки упрямо вяжут один и тот же узел, после распутывая его обратно. Четыре Финник со всей силы бьет о стену. И снова наступает тишина и его сбивающиеся дыхание. Я хватаюсь руками за спинку кровати, жмурюсь. Первая мозоль вскрылась, окрашивая мою руку в красные полосы. Холод металлической кровати остужает мои воспаленные руки. Пять — Я боялся, что Капитолий отнимет ее. Я делал все, что приказывал Сноу, — внезапно говорит Финник разрушая стеклянную тишину и часы нашего спокойствия осыпаются на пол, осколками разбившегося молчания. Финник начинает вдыхать чаще и резче. Я понимаю, что сейчас он расплачется. Закрываю глаза, думая о том, как же приятно было засыпать в объятиях моего Пита. Шесть В комнате появляется Прим. Ставит поднос с двумя тарелками. Сестра знала что я буду здесь. — Китнисс, вы много часов здесь, — я моргаю, переводя глаза на сестру. Прим смотрит серьезно. Она одета в серую одежду тринадцатого. На руке повязка, выдающая служащего мед части. Она садится рядом, обнимая меня, и я впервые за последние пять часов безмятежно закрываю глаза, вдыхаю запах волос моей сестры. Семь Прим пытается нас отвлечь. Рассказывает о работе в мед блоке, о школе и о том, что Лютик перевернул книги в нашем отсеке. Финник замирает с веревкой в руках, его спина резко расслабляется, и он откидывается на подушки. Финник уснул. Восемь Прим принесла мне жемчужину. Я катаю ее между пальцев, сидя прижавшись спиной к спинке кровати. Финник напротив лежит в своей кровати и нервно спит. Рука его периодически взлетает в воздух и тут же падает. Пальцы сжимаются в кулаки. На лбу выступает пот. Я прикасаюсь губами к жемчужине, стараясь вспомнить в деталях наш поцелуй на пляже. Шум волн. будто бы наяву, бьет мне по ушам. Соленый запах въедается в кожу. А сильные руки крепко прижимают меня к себе. Девять Я начинаю мерить шагами комнату. Финник проснулся с диким воплем и уставился в потолок. Уже минут десять прошло, а он все еще с глазами полного ужаса пялится в белый свод. Я начинаю шептать. «Я Китнисс Эвердин. Мой дом — дистрикт 12. Мой дом разрушен. Я в дистрикте 13. Я — Сойка пересмешница». Последняя фраза стучит с воплями по моим вискам. В голову бьет резкая боль и я оседаю на пол. Десять Очнулась я вновь на кровати. Финник опять вяжет узлы. Бульон, что принесла Прим, давно остыл. Я решаю тоже вновь приняться за узлы, пока воспоминания и мечты штурмуют мой явно расшатанный этим миром разум. Одиннадцать Глаза упрямо стараются уснуть, но мой мозг не в состоянии позволить мне такую глупость. Никаких новостей. Ни одной. Мы вновь в полной тишине, пялимся в стены. Мои руки стерты в кровь. Несколько мозолей вскрылись и кровоточат. Но руки на автомате повторяют уже заученные движения. Узел, узел, узел… Пит. Двенадцать В комнату врывается Хэймитч. Мы с Финником сразу вскакиваем с постелей отбрасывая кровавое хобби на пол. — Они появились на карте. Планолет в часе лета от нас. — на выдохе говорит ментор. Из моих глаз капает последняя слеза, по почти окровавленной от соли коже. Я набираю воздуха что бы спросить…- Это все что нам известно. Идем. — и мы с Финником следуем за моим ментором. Все так же, не проронив и звука. Тринадцать Планолет садится в ангар, грустная кучка из меня, Финника, Хэймитча, Плутарха и человек десяти врачей глазами опускают летающую махину. Мы не спали больше суток. Открывается ангар и я бездумно бегу вперед, не слыша криков ментора «стоять на месте!». Первым выходит командир отряда. Возле него уже Плутарх, выслушивает полный отчет об операции и ее результатах. Краем уха слышу «всех кроме Энобарии» и внутри меня лопается все, что я сдерживала последние часы. Выкатывают две кушетки, на первой я вижу совсем бледную и худую Джоанну Мейсон. Она без сознания. Следом за ней спускается Гейл, глаза у него потерянные, видя меня он сразу меняет траекторию своего движения. Он молча подходит ко мне и крепко обнимает. — Они пустили газ, — он крепко держит меня за плечи, силясь рассмотреть все черты моего лица, — я думал больше не увижу тебя, — честно говорит он. — Я тоже, — шепчу еле слышно, прикрывая глаза от упавшего груза. Гейл жив. — Он там, будь рядом, — я благодарно кивая и сразу вижу как спускают следующую кушетку. Светлые волосы, крепкие плечи. «Пит» — вылетает у меня и я шагаю вперед. Пит так же без сознания как и Джоанна. Не успеваю я кинуться к нему, как мне наперерез из ангара вылетает рыжеволосая девушка. — Финник! — орет она что есть сил и бросается вперед. Энни Креста. Одэйр ловит свою возлюбленную на ходу и эти двое падают на пол нежно целуясь и улыбаясь. Я слышу как смеется Финник, вижу как крепко он прижал ее к себе. И в меньше степени их сейчас волнует то, что оба они на бетонном полу ангара тринадцатого дистрикта. Очнувшись я догоняю кушетку с Питом, и больше не отхожу от нее ни на минуту. В медблоке меня пытались было выпроводить, но мои связи в виде мамы и сестры! и ах да! я символ революции (есть все-таки в этом как оказалось плюсы) позволяют мне остаться на месте сколько душе угодно. Я шиплю и рычу на всех, кто пытается меня выпроводить и отнять у меня его вновь. Хэймитч понимающе кивает, помогая моей маме выпроводить всех лишних людей из комнатки пропитанной запахом синих ламп и болезни. Я засыпаю сразу, как только сажусь в кресло у кровати Пита. Слезы счастья текут по моим щекам. Часы, дни, недели ожидания и страхов. Он здесь. Он рядом со мной. Его кожа покрыта множеством рубцов. К рукам прикреплены десятки аппаратов.В лице ни кровиночки. Но я чувствую, что он здесь. Я еще не верю в это, но засыпая крепко сжимаю его руку в своей, и возможно мне показалось. Но я чувствую что он тоже. Когда он очнется, я должна буду готова рассказать ему все.В том числе и о том что чувствую я. И последнее о чем успеваю подумать — » Сноу заплатит за это. Я убью его, за то, что он заставил страдать его. Моего Пита».