Туннельный эффект

Оливер Бенуа был очень послушным и проворным мальчиком. Он всегда появлялся в идеально выглаженных костюмчиках, с превосходной укладкой и вообще годился для плаката с рекламой «ТранСтар». Морган как-то сказала про него, что тот «голубее неба», Алекс только плечами пожал: мне какая, мол, разница? Президента Ю недолюбливали многие подчиненные — за неприятную манеру проверять каждую мелочь и придираться к ней, за требования абсолютной лояльности, в том числе вне работы; нескольких людей уволили за лайки рекламы «КАСМЫ» на страничках в соцсетях. Проверять, кто чем занимается и порой откровенно шпионить президент Ю тоже не стеснялся. Зато он был совершенно равнодушен к расе, полу, гендеру, вероисповеданию и ориентации подчиненных и закрывал глаза на мелкие нарушения. Тот же Оливер был аккуратным, вежливым и умел нравиться посетителям, даже когда президент отдавал недвусмысленное распоряжение «никого не впускать». Принимал посетителей он теперь редко: снова готовился к отлету на «Талос-1». Морган ждала этого события с нетерпением, вечерами сидела на подоконнике и все разглядывала темное небо. Иллюминация мешала увидеть что-то, кроме огней города, но она все равно пыталась опознать очертания космической станции. Программа добровольцев официально работала, но требовалось время и время, чтобы окончательно подготовить «Талос-1» для полноценной деятельности. Алекс признавался себе: он скучает по бесконечной пустоте Вселенной, по замкнутому пространству — как бы ни была идеальна магнитосфера, гравитация, очистка воздуха, все равно никуда не денешься от ощущения коробки, в которой заперт. Вероятно, он страдал от своеобразной формы агорафобии — в «Клетке», даже в обществе тифонов было уютнее, чем на Земле, за ежедневной рутиной компании. Они с Морган считали дни до отлета — увы, эти дни все еще складывались в месяцы. Последние детали, формальности, предложить контракт еще нескольким перспективным людям — Алекс выискивал всех, кто чего-то стоил. Он отбил у «КАСМы» нескольких отличных специалистов; Тревору Дж. Янгу просто предложили хороший контракт с парой лишних нулей. Кристин Ллойд больше заинтересовалась новым статусом — «КАСМа» позиционировала себя как «космос для всех», едва ли не собирались продавать билеты на межзвездные корабли, словно в общественный транспорт. Ллойд хотела ощутить себя частью чего-то большего. «ТранСтар» дал ей такую возможность. Недели две назад Морган объявила, что хочет пройти программу для астронавтов. — Зачем это тебе? — удивился Алекс. — На «Талосе-1» не нужна никакая спецподготовка. Магнитосфера и системы жизнеобеспечения гарантируют полный комфорт. Даже я там себя чувствую не хуже, чем на Земле. По правде, костюмы-скафандры — скорее мера дополнительной безопасности и лично мое требование, но выходить в открытый космос тебе не придется. Морган в свою очередь возмущенно вытаращилась: — То есть, как это я не выйду в открытый космос? А если что-то понадобится починить, но никого другого поблизости не окажется? И вообще, Алекс, ну как так — оказаться в пустоте и не испытать на себе нулевую гравитацию? Да иди ты! Он невольно напрягся, словно выход в открытый космос лежал за дверью и он собирался стать последним препятствием сумасбродной идее. — Морган, оставь работу в нулевой гравитации специалистам. — Никогда не знаешь, что пригодится, — Морган ответила с несвойственным ей пессимизмом. Алекса передернуло. Он обнял сестру. — Эй, это я обычно просчитываю варианты катастроф и прочих ужасных исходов. Не забивай себе голову. Морган прихватила его зубами за мочку уха. — Не буду. Но пару раз в центрифугу и барокамеру все же залезу. Ты ведь не возражаешь, правда? Алекс только вздохнул. Оставались последние мелочи — буквально собрать чемодан. Добро пожаловать обратно на «Талос-1». Алекс определенно не скучал по форменному костюму, но экспериментов ждал с нетерпением. Нейромоды будут созданы, так или иначе; хотя бы в количестве двух-трех штук — все, что можно позволить на данном этапе, с имеющимся запасом экзотической материи. Если Морган ошиблась, тифонов у них не станет больше, и тогда придется убить одного из шести мимиков. Этого хватит для еще нескольких образцов. Черт подери, риск слишком велик — только сейчас он осознал, насколько; сестра убедила его, будто нет иного выбора. Алекс согласился: но что, если тифоны заинтересуются двуногими без перьев не больше, чем крысами? Архивные записи опровергали этот страх — Алекс припомнил видеозапись, в которой инопланетные существа деловито суетились вокруг убитого ученого «Аксиомы». Словно осы рода Megarhyssa, готовые отложить личинки в своих жертв. Слишком поздно. Они сосредоточились на программе добровольцев — и добились своего. Дело за малым: уговорить пришельцев сотрудничать, по-хорошему или не очень. Алекс оторвался от монитора, подошел к окну. Вида на город ему будет не хватать. Похоже, единственному — Беллами вчера звонил, допрашивал, когда же наконец-то вылет. Его новички, «свежая кровь» из очередных победителей «Премии ТранСтар» не решались писать самому мистеру Ю, зато заваливали почтой Бенуа. Скоро. Совсем… Он не додумал — снаружи, медленно нарастая, прорезался шум. Алекс прислушался, уловил голос секретаря: «Президент никого не принимает!» и грубое: «Меня — примет!» Алекс поморщился, узнав резкий хохдойтч-акцент Даля. Он вернулся в свое кресло; в верхнем ящике лежал пистолет. «Что за ерунда», — Даль работает на родителей, и ничего не делает без приказа. К тому же стрелял Алекс из рук вон плохо, с расстояния в десять шагов мог попасть в платяной шкаф, не более того. Хорошо. Тогда проще дождаться и узнать. Даль распахнул дверь настежь и тут же захлопнул. По полке скользнула и рассыпалась вдребезги об пол фарфоровая статуэтка — цветок лотоса, подарок одной из делегаций. Не то, чтобы Алекс дорожил такими безделушками, но… — Аккуратнее, пожалуйста, Вальтер. Тот в пять огромных шагов пересек кабинет. — Извините. Сэр, — он ухмыльнулся так, что исказились все шрамы на изрядно изуродованном лице. — Что вам нужно? Даль подхватил коробку марципанов в шоколаде со стола. Его манера нарушать границы чужого пространства одновременно забавляла… и пугала, вынужден был признать Алекс. — Это все, что вам нужно? — не удержался Алекс. — Нет. Мистер Ю, ваш отец, сэр, — обращение он выделил уже откровенной издевкой, — приказал доставить к нему прямо сейчас. Надеюсь, у вас нет никаких планов, потому что их придется отменить в любом случае. Планы были. Две встречи, плюс отчет о готовности. Алекс кивнул Далю: — Я вас понимаю. Хорошо, сейчас предупрежу Оливера. Сделайте одолжение, подождите снаружи. Предчувствия у Алекса были самые паршивые. Конечно, отец не рассказывал псу о своих делах и планах; но собаки хорошо чувствуют настроение хозяина. Наглость Даля подразумевала: жди бурю. Алекс шел за наемником, стараясь выдерживать обычное свое спокойствие. Вертолет у Даля был старой модели, приходилось карабкаться по подвесному трапу. Очередное неудобство, которое отец, наверняка, предусмотрел; каждая деталь имеет значение. «Наверное, стоило предупредить Морган, что я задержусь. Дольше, чем обычно». Даль по-прежнему вел вертолет резко. От турбулентности закладывало уши. Он не произносил ни слова, и все же напряжение ощущалось почти физически. Слишком хорошая собака, готова загрызть, даже если хозяин не отдавал приказа. Все вместе складывалось в смутное дежавю. Даль уже забирал Алекса, словно тот был заигравшимся на улице мальчишкой, только что за руку не вел к папочке. Вполне вероятно, он действительно ощущал подобную власть над человеком, который формально платил ему деньги. Ладно, пусть получит свое удовольствие. Он прогулялся бы пешком, продолжая дежавю, но теперь свободного времени стало куда меньше, чем в старые добрые времена. Хорошо хоть миникары были с откидным верхом, можно было вдохнуть свежего и экологически чистого воздуха. Финальная точка была известна — кабинет отца. Уильям Ю ждал его в одиночестве — плохой признак. Отец стоял спиной к Алексу. Наверняка, услышал, когда тот вошел, но не среагировал, и Алекс стоял некоторое время, мучительно разглядывая знакомые детали интерьера. Тронул ладонь — да, шрам от испорченной ручки остался. Пауза затягивалась. Именно так отец себя вел, если был недоволен старшим сыном. Когда Алекс лет в пять изорвал какую-то исторически ценную шелкографию. Когда в десять он подрался в школе с компанией местных задир — даже элитные учебные заведения не отменяют старой доброй иерархии. Местная компания решила, что неуклюжий толстый новичок будет хорошей жертвой, флегматичная «жертва» терпела целую неделю. На восьмой день Алек разбил нос одному обидчику и швырнул через половину класса двух других. Родители этих ребят — как узнал он гораздо позже, — какие-то послы и прочие важные шишки, устроили скандал. С тех пор и он, и позже Морган обучались по большей части экстернатом. Точно так же Уильям Ю молчал, когда Алекс сломал руку Морган — то, о чем очень быстро забыла она сама, но никогда ни отец, ни он сам. Что на этот раз? Алекс пытался догадаться. У него получалось не лучше, чем в пять — «я случайно» или в десять — «эй, но они же первые начали». Проклятье. — Теперь ты так редко приходишь в наш дом, — Уильям Ю не оборачивался. — Не настаиваю: ты достаточно взрослый, чтобы жить там, где тебе комфортнее. Каждое слово — ребус, шифр. Можно попробовать подобрать разгадку. На сей раз — даже не слишком сложно. Жил Алекс либо у Морган, либо в своей квартире также на Манхэттене; она выглядела почти нетронутой, потому что приходил он туда не чаще пары раз в месяц, в основном — если какому-нибудь журналисту хотелось отснять его не только в обстановке кабинета «ТранСтар». Алекс сглотнул. Спину, шею и щеки обдало жаром. — Я как раз собирался, но… — Алекс. Вспомни, чему я тебя учил. Ю не оправдываются. У тебя свои причины жить так, как тебе хочется. Ты неплохо справляешься на должности президента «ТранСтар» — хотя очень скоро потребуется не только реклама, но и реальные результаты. Еще одна тактика: похвалить прежде, чем нанести удар. Алекс не расслабился, наоборот, напрягся сильнее. — Когда ты возвращаешься на «Талос-1»? — Вылет через месяц. «Ты». Он не упомянул Морган, понял Алекс, и его сердце пропустило удар. Пора было переходить в наступление, речь шла о сестре, в конце концов. — Морган тоже готова… — Твоя сестра не полетит, — Уильям Ю сказал это, не меняя тона. Алекс ждал этой фразы — недаром он говорил Морган: я тот, кто всегда видит катастрофы, бедствия и дурной исход. Предвкушение худшего позволяло ему не теряться. Он даже вздохнул с каким-то облегчением: явление беды лучше ее ожидания; позволил себе пройти дальше в кабинет и даже встать рядом с отцом. Для завершения дежавю не хватало коньяка, ну и распарывать руку канцелярскими принадлежностями Алекс больше не собирался. — Отец, она мечтает об этом. Это был не самый честный прием. — Да, — Уильям Ю все же повернулся к сыну. — И о многом другом, причем, она не привыкла отказывать себе в желаниях, и чужое мнение ее совершенно не беспокоит. Ты мог бы быть осмотрительнее. — Что ты имеешь в виду? Алекс понял — еще до того, как Уильям Ю включил запись на планшете — компьютер в своем старомодном, экологичном кабинете из яшмы и древесины он так и не поставил. Двадцатисекундный ролик был записан в отвратительном качестве, какой-то шпионской камерой, но люди были узнаваемы. Они с Морган гуляли по набережной, она подтянулась на цыпочках и поцеловала его. Оператор попытался приблизить кадр, изображение превратилось в пиксели. Ролик оборвался черным экраном. Алексу очень хотелось сесть — хоть на пол, это было бы похоже на обморок. Он достал платок и вытер пот со лба. — Отец, это… «Не объяснять и не оправдываться». — Кто сделал съемку? Я попытаюсь разобраться. — Уже, — брезгливо бросил Уильям Ю. — Твой приятель с конференции, как его, Саммерс? Он, видите ли, много лет собирает информацию на руководство «ТранСтар», хотел выпустить разоблачающую книгу. Коррупция, грязные сделки, убийства… инцест. — Даль его… ликвидировал? — Алекс не видел смысла притворяться. — О нет. Мистер Саммерс раскаялся. Даль с ним, конечно, еще поговорит, но полагаю, он будет зачислен в штат твоих «добровольцев», — Уильям Ю смотрел сыну в глаза — в упор, словно собирался достать из ящика массивного письменного стола пистолет-подарок Кэтрин на свадьбу и выстрелить. — Хорошо, — кивнул Алекс. Не оправдываться. Да ладно, а что он мог сказать в свое оправдание? Морган его выбрала — попробуй, откажи? Как будто он сопротивлялся. Как будто его так уж часто по-настоящему выбирали красивые женщины, а не просто хотели получить немного продвижения в карьере, денег или власти. Как будто он когда-то мог отказать — отцу, матери или сестре. — Я удалю этот ролик, можешь не беспокоиться. Кэти тоже ничего не знает. Однако Морган останется на Земле. Я постараюсь устроить ее… личную жизнь, чтобы ни у кого не возникало вопросов. Ты же объяснишь, почему ей нельзя лететь в космос. Надеюсь, не станешь ссылаться на меня, а придумаешь что-нибудь подходящее. «Ты сломал сестре руку». «Отец, я не хотел…» «Не оправдывайся, Алекс. То, что сделано — сделано». Тогда Уильям Ю предложил Алексу самому выбрать себе наказание — и тот, запинаясь, сказал, что удалит все остальные игры и комиксы; все драгоценные электронные версии, аналоговых копий многих из них не существовало. Отец принял этот выбор, и Алекс вышел из кабинета почти умиротворенным, но Морган еще три недели ходила в гипсе — и это стало настоящей карой. — Хорошо, отец. Я поговорю с Морган. Алекс не помнил, как его снова встретил Даль, как добрались до дома. Он понимал, что не готов к этому наказанию — все, что угодно, только не потерять сестру, не оттолкнуть ее от себя. И понимал, что выбора у него нет. Морган еще не вернулась со своих курсов подготовки молодого бойца, то есть, астронавта. Алекс открыл бар, глотнул бурбон прямо из горла бутылки — горло и пищевод неприятно обожгло, ни вкуса, ни аромата, но это было именно то, чего ему сейчас хотелось. Если Морган возвращалась раньше, и ей не было лень, она могла что-нибудь приготовить — ей нравился процесс, чем-то похожий на конструирование механизмов. Алекса хватило бы максимум на чай из пакетика, поэтому он просто звонил в один из своих любимых ресторанов и заказывал доставку. Следуя этому правилу, он набрал номер, но запутался и только сказал — как обычно. Ритуалы поддерживают иллюзию безопасности. Читал в какой-то книге по бизнес-психологии. Надо чем-то занять время, пока дожидается сестру, пока готовит слова, которые все равно забудет. Он включил телевизор. По новостям передавали обычную чушь — выступления политиков, дебаты. Показатели индекса Доу-Джонса могли бы заинтересовать в иной ситуации, но сейчас Алекс лишь бездумно отметил, что акции «ТранСтар» поднялись на полтора пункта. Алкоголь не действовал. «Я скажу ей…» Слова убегали из головы, с языка. «…пока на «Талосе-1» нельзя находиться слишком долго, и…» К черту. Никуда не годилось. Звонок с просьбой допуска — ах да, курьер. Алекс вяло приказал подняться и оставить возле двери, а потом еще минут десять уговаривал себя встать с кресла и забрать ужин. Готовить он не умел, но сервировать нравилось, сейчас же коробки остались нетронутыми на столешнице. По телевизору выступали люди, которых он видел живьем, расхваливал проекты «ТранСтар» и распинался о новой эре человечества. Увидев Эмму Меллоун, Алекс едва не запустил бутылкой в плазменный экран. «Я могу бросить все». Ему вспомнился Северный Полюс — и то одиночество в собственной комнате; поврежденная оболочка станции напоминала вскрытую консервную банку. При температуре минус пятьдесят пять по Цельсию, почти обездвиженный из-за тяжелого сотрясения мозга, он прожил бы не больше нескольких часов. О чем думал? О том, уцелеют ли данные. А потом был готов уйти навсегда из «ТранСтар». У него есть и такая возможность. «Нет». Отец не простит. Ни ему, ни Морган — неважно, что он позволяет дочери многое; у каждой нити есть предел натяжения. Элементарные законы физики. Алекс сделал еще один большой глоток бурбона. — Эй, привет? — голос Морган едва не заставил его выронить бутылку. — Уф, сегодня из меня вытрясли все кишки, но могло быть хуже. Центрифуга клевая штука, там как будто зависаешь, и потом твоя голова съезжает к заднице… Она осеклась. — Алекс? Морган метнулась к нему и села на пол перед креслом. — Что случилось? Только не делай каменную физиономию. Давай, рассказывай. Алекс мысленно отметил все свои ошибки. Морган уже заметила, что он сам не свой. Будет еще сложнее. Он откинулся на спинку кресла. — Морган, нам нужно поговорить. Это касается твоего полета в космос. Она вздернула бровь с едва заметным шрамом от украшения, которое носила подростком.  — Дело в том, что мне сегодня принесли отчет по возможной опасности пребывания на «Талосе-1». Риски на двадцать процентов выше, чем я ожидал. Это означает, что я не могу позволить себе рисковать тобой. Ты останешься на Земле. Это было хуже, чем все, что он придумывал. Это вообще никуда не годилось. Лучше бы просто злодейски засмеялся и объявил: я передумал, ты никуда не летишь; вот только тогда Морган точно заподозрила бы неладное — еще, чего доброго, «скорую» бы вызвала, решив, что бедный старший брат переутомился и повредился умом. — Алекс. Что? Она говорила очень ровным тоном. Это было пока еще недоумение — но уже предвестие бури. — Морган, на самом деле, я давно думал, как тебе объяснить нюансы. Понимаю, тебе неприятно это слышать, а мне еще меньше нравится говорить. Но ты должна понять. Все-таки космическая станция — ненадежное место. К тому же мы планируем эксперименты за гранью всего того, о чем вообще знали люди все это время, и… я не хочу, чтобы ты была там. Слишком. Опасно. Пойми, я забочусь лишь о тебе. Последняя фраза прозвучала слишком мерзко. Алекс осекся. — Алекс. Что? — повторила Морган. Она выпрямилась и нависла над ним — в темной одежде, черных джинсах, футболке и кожанке напоминая настоящую фурию — богиню гнева и ярости. — Прости. Мне следовало сказать тебе раньше. Я просто не мог подыскать слов, но тянуть дальше нельзя, и… Она ударила его. Это была не пощечина открытой ладонью, а настоящий хук кулаком. Если бы не кресло, Алекс вряд ли удержал бы равновесие, зато с каким-то удивлением отметил: маленькая сестренка умеет драться. Рот наполнился солоновато-горьким привкусом крови. — Значит, дорогой братец. Ты собираешься взять мою работу и кинуть меня здесь. Я права? — проговорила Морган. Она отошла на пару шагов, и все равно как будто нависала. Алекс ощущал себя совершенно беспомощным. «Я должен выстоять», — напомнил он себе, и перед глазами снова возник чертов ролик. «Я должен…» «Сказать правду? Тот дерьмовый писака шпионил за нами, запись попала к отцу. Он не хочет, чтобы мы продолжали в том же духе». Расскажи правду — и переложит часть вины на нее. Мысль придала уверенности. Алекс способен вытерпеть намного худшее, чем ссадину в уголке рта. — Это… неправильное определение, Морган, твои разработки останутся под твоим именем. Мы просто… — Давай без «мы». Это классно звучит на твоих мотивационных речах, но нас тут двое. Ты. Хочешь. Кинуть. Меня. — Морган, это не так. Всего лишь вопрос безопасности. Вероятно, когда-нибудь удастся организовать достаточно стабильную систему, но, как я говорил, пока мы даже неспособны в полной мере предсказать поведение чужих. Эксперименты могут закончиться гибелью всего персонала в любой момент. Я пытался не думать об этом, но так дальше нельзя; и я не хочу, чтобы ты стала жертвой. Я не хочу, чтобы получилось, как на Полюсе. А если и случится непредвиденное — ты останешься цела. Все просто, Морган. От кровянисто-железного привкуса у Алекса пересохло во рту. Он заметил темное пятно на животе — похоже, Морган здорово разбила ему губы. — Знаешь, я даже не буду ничего говорить по поводу насколько я хороша, чтобы со мной трахаться и потом отправлять пинком под зад из главного проекта. Давай я притворюсь, что ничего не слышала, а ты решил по-идиотски подшутить. — Морган. Нет. Это не шутка. И… ты мне скажешь спасибо. Когда-нибудь. Она рассмеялась, сложив руки на груди; Алекс молча наблюдал за ухмылкой-гримасой, Морган скалилась, словно собиралась перегрызть ему горло. Она и впрямь сжала его шею пальцами, хватка была цепкой, ногти царапали кожу, словно колючки шиповника. — Я очень ценю твою заботу, братец. А теперь — убирайся прочь. Пасифик-Хайтс — не только самый дорогой район Сан-Франциско: название соответствует сути, здесь действительно тихо, потому что каждый владелец особняка, квартиры или целого небоскреба ценит прайвеси. По ночам здесь редко встретишь кого-то, кроме наблюдателей-операторов — их маршруты строго ограничены, согласуются с каждым собственником, чтобы не нарушить пресловутую частную жизнь. Ночью пахнет свежей травой и генно-модифицированными цветами — розы крупные, с ладонь размером, круглый год покрыты ароматной белесой россыпью побеги мирта. У Алекса редко находился свободный час или два для прогулок. Автомобили, чаще вертолеты — в оранжерее на «Талосе-1» он чаще дышал свежим воздухом, и сейчас отчего-то задумался о том, насколько это иронично. «Талос-1» был его персональной свободой, его миром, где не хватало только Морган для того, чтобы замкнутое пространство Дендрария стало райским садом. Что ж, этому не бывать. Кто сказал, что все мечты сбываются? Он не стал вызывать транспорт, и шел очень медленно — последний раз они также гуляли с сестрой месяца два или три назад; именно тогда дошли до набережной, именно тогда упорный писака получил свой компромат. Алекс понимал: это было неизбежно; ему повезло, что отец перехватил запись, и что все закончилось более или менее приемлемо. Репутация компании не пострадает. Даже его собственная как президента — тоже. Он предал Морган. Что ж, вероятно, это можно пережить — Алекс просто пока не знал, как. Он медленно шел по пустой улице, играя с собой в странную игру: сколько шагов выдержит и не оглянется на горящий светом этаж пентхауза. Сто сорок два. Сто сорок три. Все равно, что прийти ночью к бассейну, не включая подсветку, взобраться на вышку и прыгнуть. Темнота сверху, снизу. Вода ледяная. Он не выдержал на сто шестьдесят седьмом. Свет горел. «Я могу вернуться», — Алекс осознал это настолько явно, что даже улыбнулся. Просто сделать еще полторы сотни шагов в противоположном направлении. Сказать: «Морган, произошло вот что». Свет горел. Алекс рассматривал его с почти научным интересом. Конечно же, он продолжит путь в сторону своей брошенной и пустой квартиры, потому что отец прав — Морган нужны нормальные отношения, нормальная жизнь. Ежедневная рутина позволит дожить до отлета; на «Талосе-1» слишком много работы. Так себе из Алекса романтичный герой, одним словом. «Это для ее же блага». Сто восемьдесят девять. Девяносто. После двухсотого, загадал Алекс, словно в детстве, будет поздно. Ничего не случилось — на двухсот первом шаге мимо пролетел оператор, вот и все. В квартире висела духота нежилого помещения. Алекс включил свет, кондиционер, вытяжку и увлажнитель одновременно; голосовая система не требовала даже прикосновений, он не любил лишних движений. Из окна все еще было видно окно Морган. Нормальные люди в таких ситуациях, наверное, напиваются до бесчувствия, но у него на завтра назначено четыре важных встречи, одна из них — с автором некой разработки по симуляции виртуальной реальности Лоренцо Кальвино; Алекс пока не знал, нужно ли это на космической станции, но пропускать интересные разработки не собирался. Алекс приказал жалюзи закрыться. Кокон замкнутого пространства подходил ему как нельзя лучше. Минус — или плюс, как уж посмотреть, — бытия президентом самой могущественной в мире компании в том, что ты не можешь позволить себе романтические страдания. Или чувствовать вообще.