Туннельный эффект

Когда-нибудь он привыкнет, конечно же. Люди вообще способны привыкать ко многому. К путешествиям в космос и обратно — всего несколько часов на скоростном шаттле, станция уже функционирует, но по-прежнему приходится решать основную часть вопросов на Земле. На самом «Талосе-1» — к одному и тому же пейзажу день изо дня — кстати, временные отрезки отслеживать непросто, пускай эмулятор светлого и темного времени суток помогает не впасть в вечный джетлаг. К тому, что творится за стеклом — тоже. Когда-нибудь он привыкнет, но не сейчас, не в этот раз. Темные существа за стеклом двигаются настороженно. Они живые, но разумные ли? Пока нет однозначного ответа. Установить контакт до сих пор не удалось. Если присмотреться, создания еще и мелькают: то полностью пропадают из реальности, то проявляются избыточно-резко — ощущение можно сравнить с плохо подобранной диоптрией, причем только на одном глазу. Потом исчезают. Хотя нет — становятся чем-то другим. Любыми предметами — от яблока до письменного стола, нарушая все мыслимые и немыслимые законы сохранения массы и энергии. Эти создания вообще ничего не хотят знать об старых добрых теориях, вроде эвклидовой геометрии или физики Ньютона. В официальных документах их называют Typhon саcoplasmus, за обманчиво-безобидными и даже забавными созданиями закрепилось прозвище «мимики». Они способны убить человека за три секунды. Они прекрасно чувствуют себя в вакууме, не нуждаются ни в пище, ни в воде, ни в кислороде или других химических соединениях для выживания. Когда-то Алекс использовал геном тихоходок, создавая мох со способностью к терраформированию, но ничто на Земле неспособно сравниться с существами иной галактики. По внутренней связи объявили три часа дня. Алекс провел уже сорок минут, наблюдая за двумя мимиками, пытаясь анализировать их поведение; он чертов доктор биологии, он должен однажды понять и ксеносов; а затем, вглядываясь в переплетения оранжево-сияющего света, обвившего то, что осталось от советского космического корабля. «Их назвали тифонами». «Они ключ к будущему». Алексу очень редко нравилось, когда голос отца звучит в голове — но эти фразы повторялись раз за разом, когда он наблюдал за мимиками или пытался рассмотреть то, что дальше, среди почти невыносимо-прекрасного сияния. «Ключ к будущему». Отдел разработки нейромодов представил первые рабочие чертежи. На рисунках и чертежах устройства напоминали пыточное орудие, помещенное прямо от атланта до vertebra prominens — выступающего позвонка; или какую-нибудь иллюстрацию из истории медицины, был у него такой курс в колледже. Алекс еще их не подписал, нужно все перепроверить, хотя уже поблагодарил команду на словах. Игве оказался настоящей находкой — и хорошо, что Алекс решил встретиться с ним лично на том концерте. Получивший на Земле презрительное прозвище «мистик» ученый, похоже, всегда работал «за идею», на Талосе-1 они подружились. Космическая станция собирала старых и новых людей. Сильвен Беллами пару раз плосковато пошутил про «ТранСтар Норт» и эвакуацию, но также не только согласился на повторный контракт, но и работал за троих. Возможно, потому что наконец-то нашел подтверждение своим теориям заговора — и, более того, практически возглавил ее. Алекс позвал многих из северной экспедиции. Включая Сару Элазар, хотя ждал, что та откажется; но она согласилась — в ее согласии так и слышалось старое-доброе «кто-то же должен охранять кучку чокнутых ученых, лучше это буду я»; хорошо, что ничего не знает о тифонах. Вряд ли ей бы понравились идеально мимикрирующие живые машины для убийства или загадочный свет, чьего назначения пока никто не разгадал. Вообще-то Алексу повадки этих созданий тоже не внушали особого доверия. Одним словом, «привыкнуть»… у него это получится нескоро. И еще: ему гораздо меньше нравилось в космосе, чем он ожидал от себя. Последнее легко объяснимо. Каждый раз, переступая порог лаборатории, он хотел лишь одного: чтобы Морган тоже была рядом. Она сейчас жила отдельно от родителей, недавно купила собственную студию совмещенную с лабораторией в Нью-Йорке, но Алексу пока не разрешали забрать ее в космос. Тот оказался между двух огней: с одной стороны, сестра спрашивала, какого черта она до сих пор не на «Талосе-1», и почему «президент ТранСтар» (этот титул в ее устах мог звучать по-разному, от восхищения до почти издевки) тянет время. С другой — Алекс по-прежнему отчитывался совету инвесторов. И старшим Ю, конечно же. Иногда он мечтал вернуться на Северный Полюс и прожить там до конца своих дней; и только чудо космоса и странных созданий — они так близко, всего лишь за стеклом, — помогало смириться со всеми «временными сложностями». Перед Морган Алекс отговаривался тем, что полностью функционировать космическая станция начнет только через три-четыре года, а исследования она может пока проводить и на земле. О тифонах он ей пока не рассказывал; не имел права. Ни единое упоминание о чужих не должно достигнуть земли. Молчание было хуже лжи. Иногда условными ночами, закончив ежедневную работу, Алекс открывал терминал в своем кабинете и набирал письма. Что-то вроде: «Космос совсем не такой, каким я себе представлял по научной фантастике. В детстве я прочел целую библиотеку книг о звездах; в них люди выходили в открытое пространство или делали первые шаги по Марсу, и осознавали величие человечества либо собственную ничтожность перед ликом Вселенной. Но здесь нет ни того, ни другого. Инженеры, архитекторы, механики постарались сделать работу и проживание на станции максимально комфортной. Позаботились об оптимальной земной гравитации, о магнитосфере, защищающей от ультрафиолетовых лучей и космической радиации, об очистке воздуха и воды, о живых растениях — с ними работают генетики, выводят новые сорта. Здесь есть все — от дурацких телепередач с Земли до игр в бейсбол. Психолог Матиас Кёль говорит, что атмосфера идеальная, люди не должны испытывать дискомфорта. Я? Немного разочарован, если хочешь знать. Я сижу в практически таком же кабинете, как в Сан-Франциско, разве без вида на «Золотые Ворота»; занимаюсь примерно тем же самым — решаю, куда направить деньги. И все же мы движемся вперед, Морган. Как ученые, не только как бизнесмены. Пускай «Талос-1» уже сейчас похож на один из тех отелей, куда родители порой возили нас, а мы мечтали сбежать и погулять босиком по дикому, а не вычищенному до песчинки, пляжу. Это все мишура. Здесь творится будущее. Ты знала о нейромодах прежде меня, отец намекал на возможность копирования «слепков» мозга. Трудность была в реализации — я помню, что сказал тебе что-то вроде «нет таких технологий». Похоже, скоро будут. На крыше я держу телескоп. Иногда смотрю на луну, пытаюсь разглядеть «Пифей». Станция Райли поставляет ресурсы не только на Землю, но и сюда. Мы с ней видимся, но нечасто, она также занята, а еще, мне кажется, немного недовольна, что совет назначил президентом «младшего кузена», а не ее. Но чаще, чем на луну, я направляю окуляры к Земле. Это глупо — я словно пытаюсь увидеть тебя. Я хочу рассказать тебе правду о том, для чего нужна станция. Все эти туманные интервью обещают золотые горы, но пока никакой конкретики. Правда же в том, что весь «Талос-1» — просто оболочка; внутри — нечто «иное», чужеродное, мы дали «этому» имя, но имя не выражает ни правды, ни сути. Мы ничего о «нем» не знаем, вот единственная правда. Я хочу показать тебе «это». Если кто-то способен понять, только ты. Отец говорит, что «оно» ключ к будущему. Тебе понравится». Алекс никогда не сохранял эти письма, стирал и на всякий случай запускал проверку системы на поиск остаточных данных. По крайней мере, разработки нейромодов сдвинулись с мертвой точки — несколько клеток темной материи убитых чужаков, так и не разложившейся за полвека, восприняли информацию, точно впитали губкой. В ближайшую поездку на Землю он мог впервые заявить о том, что «ТранСтар» и «Талос-1» на пути к революционному прорыву в науке. «Я расскажу Морган», — решил Алекс. В конце концов, это то, чем она занимается на Земле — пускай и вслепую, без учета «Т-фактора». Она работала над переносом коннектом с эмуляцией особенностей мозга, своеобразных три-дэ «фотографий» вне пределов носителя. Алекс решил, что она имеет право знать все; и ему плевать, что об этом подумает совет «ТранСтар». Кому довериться, если не сестре?