Туннельный эффект

Огромный дом казался пустым. Уильям Ю, почти не меняясь с возрастом внешне, все сильнее подозревал заговор врагов вокруг себя, сокращая штат прислуги до минимума, заменяя людей операторами — машинами для выполнения основных функций. Алекс даже не знал, как к этому относиться. С одной стороны, чем больше рабочих мест — тем лучше, с другой… лично он предпочел бы не работать на Уильяма Ю. Впрочем, кажется именно это ему и предстояло. Три этажа, мрамор и красное дерево. Пахло тонкой смесью духов, благовоний и табака — отец ненавидел коммунистов, но это не мешало ему вкладывать деньги в кубинскую экономику. И снова сочетание символизма и симметрии; свежие цветы и по-немецки идеальная чистота. Морган не дала ему оглядеться, потащила наверх — в свою комнату. Золотые львы на перилах как будто проводили взглядом. Над головами проплыл оператор-уборщик. — Иди сюда, я тебе покажу свои наработки, — Морган толкнула дверь. Ее комната, вернее несколько комнат, не слишком изменились с его прошлого визита. Впрочем, нет: в тот раз на всех стенах были развешаны какие-то размалеванные типы. Алекс догадывался, что это современные поп-идолы молодежи, но его консерватизм мешал положительно воспринимать парней в макияже и сверкающе-обтягивающих кожаных комбинезонах. Но кто он такой, чтобы диктовать Морган музыкальные вкусы? Кэтрин Ю любила Баха и Вагнера, Уильям — легкий джаз родом из начала двадцатого века. Алексу нравился медитативный дарк-эмбиент без слов, не потому что был меломаном, а потому что под такое сопровождение проще всего работать. Морган, очевидно, переросла свое увлечение парнями в блестках и макияже. Кумиров сменили плакаты со строением мозга, цепочками ДНК, нейронными структурами. Над кроватью, Алекс помнил, была установлена трехмерная карта звездного неба — он сам подарил ее Морган. Он украдкой покосился и увидел все же те провода для генерации поля. Звездную карту Морган сохранила. — Ну, чего стоишь на пороге, — она притянула его к своему компьютеру, пошевелила мышкой и открыла изображение человеческого мозга. В кресло она забралась с ногами, скинув на ходу массивные кроссовки. Алекс сел на свободный стул. — Считается, что вся наша личность находится вот здесь. — В цепочке нейронов, да. — А что если делать копию и передавать другому человеку? Например, один умеет хорошо рисовать, а другой хочет научиться, но у него нет времени. Вот ты, Алекс, чему бы ты хотел научиться? Тот задумчиво развел руками. — «Я знаю лишь, что ничего не знаю», Морган, — процитировал он. — Человеческое познание безгранично. — Что, если его можно будет отдавать другим сразу, за секунду? Алекс не удержался и слегка взъерошил короткие волосы сестры: — Скажи честно: тебя замучили репетиторы и ты хочешь выучить… что, пиньинь? Высшую математику? — за пять минут? — Да ну тебя. Зануда. Отец тоже сказал, что это пока нереализуемый проект, но ты-то в меня должен верить. — Я верю, — согласился Алекс. Он вгляделся в нейронную схему и предполагаемые способы копирования. Вероятно, в этом был некий смысл, просто не хватало какой-то детали — технологий, в том числе. Со мхом было проще, всего лишь простейшие и микобионты. Над идеями Морган стоило подумать. Возможно, даже рассмотреть их более подробно, вот только… Алекс потер переносицу и поправил очки. — Ой, слушай, — терпения Морган хватило на две минуты. Две и сорок девять секунд, если верить электронным часам, — ты же привез свой мох, да? Покажешь, как он формирует кислород? — Покажу. Он питается неорганикой и преобразовывает ее в органику. — Отлично! Кстати, о питании: ты завтракал, Алекс? Я испекла твой любимый лимонный пирог со взбитыми сливками. Алекс засмеялся. — У меня самая талантливая сестра в мире. — Конечно, — невозмутимо отозвалась Морган. — Ладно, мне немного помогал кухонный оператор. А шеф-повара отец уволил на прошлой неделе, и нового пока не нашли. Уволил. Этьен Пти работал лет… пятнадцать? Двадцать? Неужели Уильям Ю решил, что его пытаются отравить? Или скорее: он избавляется от «лишних людей» в поместье. Лаборатория прежде функционировала не на полную мощь, но теперь — будет что-то новое. Может, дело и не в паранойе, а в очередном гениальном отцовском плане. Похоже на него. Алекс решил не думать — пока. Лимонный пирог определенно был хорошей идеей. Еще в детстве поместье казалось Алексу слишком просторным, когда-то очень давно — точно до рождения Морган, — он умудрился заблудиться в лестницах и переходах. Использовалась хорошо если двадцатая часть комнат, залов, оранжерей и галерей. В остальных прислуга поддерживала чистоту, и только. Теперь не осталось и прислуги, спасибо веку умных машин. Его личным домом была собственная и Морган комнаты плюс лаборатория — из тех, что располагались на наземных уровнях. Сейчас он спросил, цела ли она. — А что ей сделается? — даже удивилась Морган. — Я иногда ее использую для опытов. — Отлично. Подойдет для демонстрации способностей Takakia Catherine. Алекс глянул на свои часы, которые по-прежнему соединялись с ноутбуком и сообщали уже о пятидесяти неотвеченных почтовых сообщениях. Среди них, безусловно, не только поздравления, но и закономерные вопросы ребят из команды. Ох. Письмами и переговорами стоило заняться в первую очередь, но Морган выжидающе смотрела на него, он пообещал сестре персональную демонстрацию. Существовали важные, очень важные задачи — и Морган. — Идем, — он решительно выключил часы. За сутки мох заполнил все пространство чашки Петри и пытался выбраться наружу с явно обиженным видом — как это, его забыли. Морган ткнула его пальцем, понюхала, только что не попробовала на вкус. В их старой лаборатории не было никакого сверх-оборудования — всего один электронный микроскоп, например, и компьютерное оснащение неплохо было бы обновить. Алекс поместил мох в резервуар размером с сорокалитровый аквариум — кажется, здесь когда-то действительно держали то ли рыб, то ли белых крыс для опытов, но сейчас он пустовал. Нашлось немного песка, металла. Алекс выбирал неорганику, от старой бумаги и даже пластиковых ручек отказался. — Это долго? — нетерпеливо следила за ним Морган. — Полное преобразование? Несколько дней, но первые признаки можно заметить через полчаса. Хочешь, вернемся позже. «А я все-таки отвечу на письма». — Нет, хочу подождать, — капризно протянула сестра. Алекс послушно сел на крутящийся стул без спинки, не слишком удобный. Со мхом пока ничего не происходило, выпущенный из чашки Петри он вел себя…как мох. Просто серая масса на груде песка, ржавых гвоздей и какого-то еще забытого в лаборатории, куда не добирались вездесущие клининговые операторы, хлама. Алекс поймал себя на том, что это самый странный день за последние несколько лет. Они упорно трудились вместе, двадцать семь человек; разработку он вполне справедливо считал «своей», идея принадлежала ему, но на самом деле, людей было много — и как-то само получилось, что бывший староста гарвардского курса стал руководителем проекта. И так же само собой выходило, что если остальные могли уехать кататься на лыжах в Швейцарию или купаться во Флориду, то он не отвлекался, не… Морган бы сказала: эй, ты вообще там ходил на вечеринки? Творил что-то безумное? Ну и какой тогда смысл во взрослой жизни? Однако она ничего не говорила, зато вдруг обняла его, жарко дыша в ухо. — Морган? — Я слежу за твоим мхом, — отозвалась она, прижимаясь подбородком к плечу. Алекс не нашелся с ответом. Морган стиснула его крепче. — Я соскучилась, — сказала она. Алексу подумалось, что сейчас самое время вспомнить, каково быть заботливым старшим братом. — Что-то случилось, Морган? — О, узнаю Алекса: ты всегда подозреваешь чего-нибудь плохое, а? Нет, ничего не случилось. Мне просто было немного одиноко, ну ты знаешь. Отец все пытался меня познакомить с сыновьями каких-то своих друзей — из Совета, конечно же. Какие же они все скучные, Алекс. Как игрушки на полке в магазине. Алекс тихонько вздохнул. Из него был так себе советник по налаживанию личной жизни — за почти двадцать шесть лет с ним приключилась всего пара романов, последний — с коллегой-генетиком Тамарой Кац. Наверное, первенец одной из богатейших семей в мире мог заводить интрижки хоть каждую неделю. Не складывалось, видимо. Если бы Алекса принялись допрашивать — почему? — он отшутился бы про фамильную паранойю — и в этой шутке оказалось бы не так уж много юмора. Что посоветовать Морган, он понятия не имел. — Вероятно, ты просто еще не встретила того, кто бы тебя заинтересовал, — это звучало паршивым штампом из поп-психологии. Морган щекотно фыркнула ему в ухо. — А вот и не угадал. Она продолжала практически висеть на нем, почти как в ее детстве, когда старший брат усаживал малышку на плечи, изображая пони. Она была очень теплая, пахла теперь не только жвачкой, но и лимонным пирогом — корицей, цитрусом, а еще смесью каких-то трав, должно быть — духами. Ладони забрались под пиджак. Сквозь тонкую рубашку руки ощущались очень подвижными и еще более горячими, чем остальное тело. Это было… странно. — Морган? — Ну. Алекс едва не задал дурацкий вопрос: что ты делаешь. И опять не сумел — это было бы слишком неловко, пожалуй. — Смотри, трансформация неорганики в органику. За стеклом мох, названный в честь их с Морган матери, превратил несколько десятков песчинок и ржавчину со старого гвоздя в комья перегноя. — Вау, круто. Морган убрала руки и прилипла носом к бывшему аквариуму. Алекс едва не сделал ей замечание: ну что за уличный слэнг, но это оказалось бы слишком занудно даже для него. — Теперь оставить его на несколько дней, а потом можно будет посадить что-нибудь. Этот мох питается неорганикой, поэтому его легко встроить в любую экосистему, он не будет соперничать с растениями за ресурсы. Волосы у Морган растрепались еще сильнее. Под прозрачным топиком съехала лямка бюстгальтера. В стекле отражалось кольцо проколотой брови. Алекс вздохнул, прежде чем включить злосчастные часы. Оказалось, очень вовремя: перекрывая другие, высветилось сообщение от отца, что они едут, и ждут встречи. Отец и мать встречали его вместе. Совершенно разные по происхождению и характеру, за годы брака они словно бы вросли друг в друга. Кэтрин позволила себе поцеловать Алекса в щеку, потрепать по спине и сказать, что гордится им и тронута тем, что будущий ГМО-покоритель Марса получил ее имя. — Я всегда знала, что мой первенец совершит переворот в науке, — сказала она. А потом критически оглядела его, и добавила. — Но, милый, тебе все же следует больше уделять времени физическим упражнениям. — Спасибо, мама, — только и сказал Алекс. Ему удалось удержаться от вздоха. Отец наблюдал за ними, грея в бокале французский коньяк пятидесятилетней выдержки. Уильям Ю не менялся, сколько Алекс его помнил — никогда не воспринимался молодым, но и теперь — ни на год старше. Если матери удавалось сохранять физическую форму, но возраст все равно отражался на лице и на теле, несмотря на все косметологические процедуры и здоровый образ жизни, то отец просто застыл в каком-то вневременном отрезке, будто вырвался в неэвклидово пространство без четвертого измерения. Уильям Ю не торопился поздравлять сына. Впрочем, накануне тот пожал Алексу руку, и это стоило многого. Он так же собственноручно поднес супруге бокал с сухим вином, а затем протянул Алексу бокал с коньяком. Себе плеснул такой же слой темно-янтарной жидкости в два пальца. — Совет директоров ТранСтар заинтересовался твоим проектом, — сказал Уильям Ю, — но гораздо больше им понравится ты сам. Должно быть, Алекс выглядел слишком растерянным — он отметил лишь едва не выпавший из рук бокал. Он поставил его на стол отцовского приватного кабинета — золото и красное дерево, картины из шелка, специально привезенные из провинции Цзянсу, дорогие напитки и никакой современной техники. Уильям Ю не смешивал работу с личной жизнью — это было бы все равно что добавить льда в пятидесятилетний коньяк. Канцелярские принадлежности — и те были исключительно антикварные: золотые перьевые ручки «Паркер», например. Алекс бездумно взял одну из них, пытаясь собраться с мыслями: — Если они хотят включить меня… Уильям Ю засмеялся. — В Совет? Алекс, я ценю твои амбиции и искренне надеюсь, что ты их оправдаешь. Но пока — нет. Пока они хотят, чтобы ты занимался тем, что у тебя получается лучше всего. Алекс кивнул: — Ну да. Покорение Марса. — Нет. Мы следили за тобой, — Уильям Ю сказал это так же просто, как если бы рассуждал о погоде, — у тебя есть таланты ученого, но гораздо лучше ты проявил себя как организатор. Тебе удалось привлечь внимание независимых фондов, ты умел понравиться журналистам, ты действительно подарил людям веру в будущее космической программы и колонизации Марса. Думаю, самое время тебе вести за собой, а не ночевать в лаборатории. Мы с Кэтрин присматривали за тобой, и считаем, что лабораторная работа не для тебя. Ты способен на большее. Ты прирожденный лидер — впрочем, иного я и не ждал от своего сына. Собственно, я позвал тебя, чтобы предложить место исполнительного директора ТранСтар. Если продолжишь в том же духе — через несколько лет станешь президентом компании. Получилось эффектно. Уильям Ю знал толк в театральных постановках, даже если они были рассчитаны на одного. «Президент ТранСтар». Должность, сравнимая с божественностью, никак не меньше. Исполнительный директор — что-то вроде последней ступеньки к Олимпу. На столе возвышался матово мерцающий глобус из серебра, с бриллиантовой инкрустацией. Несколько ручек с золотыми перьями — все подарки, отец не покупал такой ерунды. — Вы следили за мной. Шесть лет. Он был самостоятельным, взрослым человеком. У него была собственная жизнь — немного вдали от семьи, но никогда не забывал о ней. Он каждые выходные звонил домой, а с Морган они могли болтать часами — Алекс просто переключал телефон на конференц-связь, совмещая разговор со скучными подсчетами или наблюдением деления клеток под микроскопом. И все это время отец с матерью… что? Отправляли шпионов следить за тем, чем он занимается? С кем спит? Черт возьми, он бы не удивился, узнай о скрытых камерах в собственной спальне. Интересно, а если бы он не выдержал «тестов», если бы завалил шестилетний экзамен с лабораторией и собственными исследованиями? Уильям Ю отказался бы от первенца? Алекс сжал в ладони ручку, которую так и не выпустил… Многие считали его неуклюжим увальнем, но он был еще и физически сильным неуклюжим увальнем: металл поддался, распарывая ладонь, но — поддался. Ручка согнулась пополам. — Вы следили за мной, — повторил Алекс. — Милый, успокойся. Мать схватила его за его запястье со злосчастной искореженной ручкой. Ладонь кровоточила — он разрезал пером мякоть между большим и указательным пальцем. Боль отрезвила. Мать покачала головой, оборачивая кровоточащую кисть шелковым платком: — Мы заботились о тебе, Алекс, — она подчеркнула глагол. — Понимаю, тебе сейчас не очень приятно, но все делалось исключительно ради твоего блага. — Да, мама. Я понял. Так оно и было, он не сомневался. Вся его самостоятельная жизнь была игрой родителей. Они следили за ним… как за мхом в аквариуме для лабораторных крыс. — Тебе лучше? Выпей, достойный напиток, — отец говорил, не меняя выражения лица, но ухмылка ощущалась на уровне интонации. — Что, если я откажусь? — Алекс проигнорировал насмешку. — Нет, безусловно, ты можешь продолжить самостоятельную работу. Вот только кому, как не моему сыну знать: успешность проектов обеспечивает не гений изобретателей, а те люди, которые занимаются реализацией. — Да, отец. Алекс залпом выпил коньяк. Обычно он наслаждался тонкими оттенками, ароматом и нотками вкуса, но сейчас просто хотелось немного отрешиться от происходящего. — Ты прав. Прирожденный лидер? Вести за собой? Почему-то Алексу представилась Морган, с ее объятиями и просьбой о помощи. Если он будет главным в ТранСтар, то всегда сумеет помочь сестре, не так ли? Всегда защитит ее. И никогда не будет ставить скрытые камеры в ее комнате — вот, в чем разница. Почему бы и нет. Отец прав: у него неплохо получалось управлять, и это нравилось больше довольно однообразных экспериментов для подтверждения или опровержения гипотезы. — Я согласен. Для начала я бы вернул людей, с которыми работал. Это талантливые ученые. Уильям Ю развел руками. — Ты теперь главный, Алекс. Вот и решай.