Легкий пар.
21 ноября 2018 г. в 16:05
Хоть и под проливным дождем, но наносили вдвоем воду в баню и растопили печь очень быстро.
Гарри выволок из-под стола в летней кухне самовар и, убедившись, что он абсолютно исправен, уговорил Северуса вскипятить его.
— Северус, а ведьмак? — спросил он, подбрасывая можжевеловые веточки в самовар.
— Какой еще ведьмак?
— Анчутка сказал, что на Лысой поляне сидит ведьмак и в небе дырки когтем делает. Его надо по спине палкой треснуть и клад забрать.
— Мерлин великий, ну и чушь! Хотя, в который раз убеждаюсь в странности этой местности.
— А далеко это — Лысая поляна?
— Миль восемь. Это там, где я тебя нашел.
— Тогда завтра пойдем?
— Если ты сможешь завтра ходить, — интимно шепнул на ушко Гарри Северус. Гарри покраснел и сделал вид, что занят самоваром.
— Северус, а что, мне это и после бани надевать? — он ткнул пальцем в косоворотку.
— Кто тебя тут, кроме меня, видит? Разве что Директор Альбус, но ему, я тебя уверяю, все равно. Не горюй, я дам тебе халат.
— Если ты снова будешь ржать, — сказал Гарри Северусу, — то я все брошу и буду, как римлянин, ходить в простыне!
— Тогда я точно начну ржать, как ты выражаешься, прямо сейчас и во весь голос. Идем, уже все готово.
Они вошли в сухой, теплый предбанник.
— Тебе помочь, Гарри? Ты что — дрожишь? — Северус старался смягчить свой, внезапно ставший хриплым, голос.
— Немного...
— Надо раздеться. Давай я тебе помогу.
Северус помог Гарри снять дурацкую косоворотку, быстро разделся сам, оставшись в одних трусах, и замер, любуясь стройной фигурой. Потом он положил ладони на прямые крепкие плечи юноши и легонько провёл вниз по предплечьям до запястий. Нежно обвил одной рукой парня за пояс, а другой мягко обхватил горло Гарри, закрыв ладонью кадык и лаская кончиками пальцев за ушком.
Сильная сухая ладонь спустилаcь на крестец, и большой палец принялся ласкать копчик, другая
легонько cжaлась на затылке, продолжая задевать подушечками среднего и указательного пальцев ухо и линию волос.
— Гарри, у тебя и в самом деле никого не было? — чуть слышно спросил Северус
— Никогда, — так же тихо ответил Гарри. — Никого...
— Тогда я буду очень осторожен, — Северус поцеловал Гарри в губы. — Обещаю.
Гарри отвечал неумело, но с жаром. Северус почувствовал, как у него начинает кружиться голова и развернул юношу спиной к себе, крепко провёл ребром ладони вдоль позвоночника от затылка до крестца и обратно, надавил меж лопаток, понуждая его нагнуться, схватился за выпуклые молочно-белые твёрдые ягодицы, потянул в разные стороны и развёл их, обнажая по-отрочески безволосую бороздку, в глубине которой показалась розовая, собранная в мелкую складочку, розетка. Не отпуская юношу, Северус протянул руку и взял с полочки большой флакон с носиком, наполненный мелиссовым маслом. Плеснув масла на пальцы, он принялся круговыми движениями втирать его в кожицу, вынеживая сомкнутый вход. Гарри вздохнул прерывисто и переступил с ноги на ногу.
— Тебе неприятно, мой маленький?
— Не останавливайся, Сев. Мне... мне хорошо.
Северус придержал юношу за согнутый живот, лаская пупок. Уловив ладонью набухание плоти, не коснулся, отвёл руку и увидел, как безволосая нежная мошонка чуть сморщилась и немного подтянулась вверх.
— Ты хочешь быть моим, Гарри? Ты отдашься мне?
— Да-а... Сделай со мной все, Северус, все что хочешь!
— Будет немного больно, Га-арри.
— Пусть, я не боюсь... Я... я хочу тебя, Сев, возьми меня, возьми, прошу тебя...
Северус взял флакон и бережно воткнул тоненький наконечник в серёдку розетки, надавил на бока, впрыскивая добрую порцию масла глубоко внутрь своего мальчика.
Выпростав вздыбленный, сладко ноющий член, чуть согнул ноги в приседе, нацелил крупную заостренную головку в центр розетки и мягким толчком послал себя вперёд. Тело под его руками дёрнулось от боли, но Северус удержал предмет своего вожделения у своих чресел. Головка и дюйм ствола оказались намертво стиснуты горячим, скользким захватом, сводясь в почти болезненном наслаждении.
Мужчина замер и огладил нежные оттопыренные ягодицы, поясницу, ещё нежнее приласкал напряжённый живот своего юного любовника. Вытерпев мучительную истому, досчитал про себя до семидесяти трех. И втиснулся ещё на дюйм. Вот так, идеально!
Его ствол большей своей частью оставался снаружи, верхушку втянуло и не выпускало крепкое колечко сфинктера. Полюбовался на открывающуюся взору цепочку: напряжённые выпуклые ягодицы — собственный ровный, большой, обвитый венами член — густо заросший пах.
Вместо того, чтобы начать размашисто трахать захваченную тугую дырочку, Северус стал плавно покачиваться, оставаясь на одном месте, на глубине двух дюймов. Он покачивался мягко, едва-едва, из стороны в сторону, по кругу, снизу вверх и сверху вниз. И немного погодя почувствовал, как стальной захват колечка ослаб, бедра подались на него, а юношеский голос сладострастно выдохнул: "Ааах".
Сладкая истома плавила, щекотала головку, отдавала в промежность, становилась острей. Только бы удержаться, только бы не кончить раньше мальчика, у которого это в первый раз, который сберег себя для него, для Северуса!
Легонько покачиваясь, казалось, один миг и целую вечность, стараясь не слушать рваные вздохи, не ощущать сведённый в напряжении подрагивающий живот, отстраняя ладонь от полунабухшего, болтающегося в такт его движениям гарриного члена, сочащегося смегмой, он вынеживал, выглаживал, выдавливал головкой едва ощутимый плотный бугорок внутри горячей бархатной плоти.
Ещё, еще, еще!
И вот он услыхал протяжный стон Гарри и ощутил пульсирующие сокращения его колечка, замер на мгновенье и продолжил раскачиваться уже сильнее, и через некоторое время сладостные спазмы повторились.
Северус почувствовал, как невыносимо сладкая, тёплая, исступлённая нега прошила его тело, и с мучительным удовольствием излился в жаркую, тесную, скользкую, пульсирующую глубину. Сердце замерло.
Когда смолк рев водопада в висках и обмякший, чистый, блестящий от масла член выскользнул нaружу, оставив лишенный неприкосновенности анус истекать струйкой белого густого семени, Северус подхватил Гарри подмышками, осторожно разогнув, потянул вверх, крепко прижал спиной к своему животу, подержал так и принялся целовать шею, щеки, все, куда только мог дотянуться.
Гарри, мало что соображая, повис на руках своего первого и, как он был уверен, последнего, мужчины, чувствовал как изнутри чуть-чуть ноет сладким зудом, а по бедрам тепло стекает. На коврике жемчужно поблескивали капли его семени.
— Северус, я.. это так чудесно... ты мой, Северус, да? Ты мой?
— Это ты мой, Гарри. А я твой. Ты можешь двигаться?
— Могу, но уж очень не хочется.
— Пойдем ополоснемся, париться, наверное, не будем.
Они быстро ополоснулись, причем Северус настоял на том, что Гарри следует помыться не горячей, а теплой водой, чтобы не потревожить нежную, только что восстановившуюся кожу, потом завернулись в халаты и под дождем вернулись в дом.
Куропатки в печи издавали неземной аромат. Садясь на скамью, Гарри слегка скривился, заметив это, Северус подсунул под него подушку.
Ужин был завершен чаем из самовара.
— Пойдем в постель, Гарри.
— Да, пойдем. А масло ты взял?
— Забыл!
— А как же мы?..
— А просто, — Северус хитро прищурился. — Возьми-ка вот эту глиняную банку.
— Зачем?
— А в ней жирная сметана, мой маленький мистер Поттер, — развратный шепот хлынул Гарри в ухо. — И она нам заменит смазку. Пойдем, пойдем.
Ночь, которая сейчас принадлежала только им двоим, опустилась на луга Шелковичихи.