Шелковичиха - место странное.

Со дня встречи Северуса с председателем Загубисало прошло два с половиной месяца. Первые две недели Северус гостил в большом доме Амвросия и его многочисленной семьи, людей хлебосольных и душевных. Языкового барьера не существовало — впрочем, Антонин что-то такое говорил в Мунго, но Северус тогда не поверил, счел горячечным бредом раненого. Потому так и удивился, когда оказалось, что он прекрасно понимает и активно строящую ему глазки блондинку в конторе, и людей на ярмарке, и Амвросия, и всю его семью. Между Амвросием и его гостем даже завязалось некое подобие дружбы. Хоть Северус и не привык к тому, что кто-то может к нему хорошо относиться, ничего не требуя взамен, жилось ему в гостях превосходно. Русский быт по началу удивлял его, но потом волшебник стал понемногу привыкать. Но некоторые вещи повергали его в шок. Одна баня чего стоила! Он читал об этом русском обычае, да и Антонин все порывался устроить баню во дворе малфоевского поместья, но вот поучаствовать ему пришлось впервые. Когда Северус, распаренный, нахлестанный в два веника, шатаясь, вырвался на свежий воздух и без сил повалился в траву в ограде, снохи Амвросия, Алена и Милена, стирающие рядом с баней, с криком: "Ах, батюшки, угорел, болезный!" бросили постирушки, подхватили его под руки, ничуть не стесняясь мужской наготы, усадили рядом с бочкой, окатили холодной водой, потом все-таки накрыли его бедра какой-то тканью и принялись отпаивать ядреным зельем, именуемым "квас". Изобилие еды тоже поражало. Во время трапез стол ломился от яств, и надо было кушать много, обязательно попробовав все, чтобы не обидеть хозяек. Из всех закусок Северус на всю оставшуюся жизнь запомнил "пеканы" — соленые молодые побеги хвоща полевого в сметане. На вкус это напоминало протухший Костерост, но сплюнуть, сидя на почетном месте, было немыслимо, и почетный гость мужественно сжевал побег, постаравшись сохранить невозмутимость — вот где пригодилось наработанное за годы преподавания и шпионажа умение держать лицо! Грибы, собранные в лесу, тоже сперва как-то не вызывали у него доверия — мало ли чего там, в урмане растет! Но распробовав, Северус очень полюбил соленые рыжики с чесночком,они хорошо шли под водку домашнего изготовления, которую местные называли "самогоночка". Северус тоже хорошо запомнил, как сыны Амвросия, бородатые, похожие друг на друга и на отца, предложили ему выпить за знакомство. Потом за то, чтоб ему хорошо жилось на новом месте. Потом за дружбу между народами. Еще — за какого-то лося. Потом — перерыв в биографии героя-орденоносца Северуса Снейпа. Проснувшись на следующее утро от дикой головной боли и буквально по стеночке выбравшись во двор, он увидел, как Амвросий, не стесняясь в выражениях, распекает сынов, а те стоят перед ними, как два нашкодивших подростка. "Олухи царя небесного! — гремел Амвросий. — Чуть гостя мне не уходили! Або не знаете, дылды, что русскому хорошо, то английцу — смерть! Вот идите сей же час в погребушку за рассолом, пока вожжей не попробовали!" В то утро профессор зельеварения осознал, как мало он знает о зельях, попробовав волшебное средство под названием "огуречный рассол". Все было хорошо. Но деятельная натура бывшего шпиона требовала действий. Мозг, привыкший решать сложные многоходовые задачи, противился вялому течению мысли. Однажды в субботу, за завтраком, после которого Северусу было страшно подумать, что еще предстоит обед и ужин, он решил задать Амвросию мучающий его вопрос. — Скажи, Амвросий, — начал Северус, когда Милена и Алена убрали со стола, оставив на столе только жбан с неизменным квасом и полкаравая душистого ржаного хлеба, и ушли по своим делам, а ребятишки убежали играть. У троих внуков Амвросия "дядька Северин" пользовался бешеным успехом, что, к крайнему удивлению самого "дядьки", его не раздражало. — Чем бы я мог заняться в деревне? — Работу работать хочешь? Хорошо. В деревне без работы нельзя. Скукота враз одолевает, а скукоту только водкой избыть и можно. А это верная погибель. Ее, проклятую, еще никто не победил, водку-ту. Работа есть, как не быть. Вот в ларек продавец требуется, фельдшера который год нету, учитель, опять же нужен. Только это все с людьми работа. А тебе отдых требуется. Душе твоей отдых надобен. Болит душа твоя. Амвросий как-то странно посмотрел на своего гостя, и Северусу показалось, что хозяин знает, отчего у него болит душа. — Ты по какой части волшбы умеешь? — Я зельевар. — Ну?! А отвары от зубов, от ломоты можешь? — Могу. — А примочки там, або вывих вправить, лихоманку снять? — Да. — Лада ты моя голуба! Слушай, вот что мы сделаем. Есть у меня заимка, туточки недалече, версты две от деревни. Так ты вот селись тамотка и вари там свои составы. Приволье там, а народу нету. Трудящие у нас хворают редко, а роды тетка Меланья принимает. С этой стороны тебе беспокойства не выйдет. Только мазей для облегченья родов навари, а уж Меланья сама разберет, чего куда мазать. А по конторе я тебя в ведомости как фельдшера проведу. С окладом соответствующим. Только ружье возьми, а то все-таки урман недалече. Ну, что — по рукам? — По рукам. Спасибо, Амвросий. — Да, вот еще что. Там одно время хотел я пасеку завесть, да не повелись пчелки-те. Может, ты попытаешь ума да дела? Заимка оказалась двухэтажной избой с высоким крыльцом и множеством надворных построек. На кухне нашлась утварь, в кладовке припасы. Северус долго искал удобства, пока не догадался, что деревянный теремок за стеклянной теплицей это они и есть. В теплице буйно росли помидоры. В доме было три комнаты в нижнем этаже, большая кухня с печью, а на втором этаже была просторная светлица с высокой кроватью, на которой гордо возвышалась горка из шестнадцати подушек мал мала меньше. Основав в одной из надворных пристроек лабораторию из оборудования частично привезенного с собой, частично купленного в деревенской аптеке, Северус почувствовал удовлетворение. От восхода до заката он бродил по опушке густого леса, находя чудесные поляны, собирал травы и цветы. Ему несколько раз попадались растения, которые он видел только в книгах или в теплицах Помоны Спраут. А здесь они росли совершенно свободно. Например, Малахитовые цветы здесь можно было собирать как самые обыкновенные колокольчики. К просьбе Амвросия Северус подошел со всей скрупулезностью ученого. Прежде всего, он раздобыл в деревенской избе-читальне "Практическое руководство по разведению пчел" 1914 года издания на английском языке. Откуда она, эта книжка, там взялась никто не имел ни малейшего понятия. Но раз надо, то извольте. Северус отметил эту странность. Из книги он узнал много полезного и в числе прочего то, что пчелам необходима вода. Побродив по окрестностям, он наткнулся на заболоченный родник. За два дня Северус расчистил источник и еще два дня ушло на восстановление ульев при помощи Репаро. И дело пошло на лад. Рой Северус изловил в лесу и теперь с удовольствием возился на пасеке. Дни были заполнены делами и делишками, не оставлявшими времени на раздумья, но вот вечерами нет-нет да и накатывала та самая душевная боль, о которой Северус не рассказывал Амвросию. И ни одной живой душе не рассказывал. Дело в том, что Северус... любил. Давно и, как он считал, безнадежно. И от этой безответной любви несгибаемый воин, бесстрашный шпион, орденоносец и сбежал за тридевять земель. Угораздило же его полюбить свой личный кошмар, многолетнюю головную боль, имя которой — Гарри Поттер.