Одарённые. Перезагрузка.

А на самом деле жизнь вокруг не изменилась – я просто стал смотреть на неё другими глазами. Стоило большого труда вести себя как обычно, но привлекать к себе внимание странным поведением было слишком опасно. Сейчас я был рад тому, что на меня по большому счёту совсем забили: изображая сон на последней парте, я мог без проблем обдумывать план дальнейших действий. Ом мог бы помочь мне беспалевно исчезнуть на ночь со школы для встречи с Пи’Чаноном. При условии, конечно, что мы сможем его найти. «Бинго» - смска оторвала меня от размышлений и заставила сердце забиться от радостного предвкушения. Вэйв бесподобен. Я даже не сомневался в том, что если есть какие-то данные, то он их обязательно отыщет. Но оперативность поражала. «Через 20 минут в туалете на втором этаже». Я мельком взглянул на учителя, который сосредоточенно покрывал доску громоздкими формулами, и аккуратно перелез через подоконник, смываясь привычным путём. По дороге к месту встречи я даже умудрился никому не попасться на глаза, чему был безмерно рад. Я зашёл в туалет для учеников классов 1 и завистливо вздохнул: мысль о дискриминации до сих пор неприятно царапала. - Я сказал «через 20 минут» а не «лети тут же сломя голову», – Вэйв как обычно не утруждал себя лишними расшаркиваниями. – И вообще-то можно было просто отпроситься, а не пытаться свернуть себе шею очередными акробатическими трюками. Ты не Мон чтобы переживать падения без последствий. - Откуда ты знаешь? – задавая вопрос, я запоздало вспоминаю, что по коридорам и классам натыкано множество камер. - У тебя так много свободного времени, что ты можешь позволить себе тратить его на глупые вопросы? Тогда давай поболтаем ещё и о погоде. Невольно фыркаю: ну, блин, и ромашка. Характер дружелюбный как у беременной королевской кобры. - Как спалось, Кхун’Васутон? - Спасибо, вашими стараниями, Кхун’Паварет, - Вэйв на автомате огрызается, а потом осознаёт насколько двусмысленно прозвучал его ответ и чуть заметно краснеет, ничем другим, впрочем, не выдавая своего смущения. – Я его нашёл. Твоя идея оказалась удачной – он состоит на учёте в местном психоневрологическом диспансере. - Даже в местном? Смелое решение. - Всё логично – он должен быть в пределах досягаемости, если вдруг возникнут трудности или если память начнёт возвращаться. А так он ничего не помнит и потому абсолютно безопасен. - Что насчёт диагноза? - Агорафобия*, социофобия, параноическое расстройство личности, – я постарался запомнить названия, чтобы на досуге разузнать о них побольше. - Если судить по выпискам и историям болезни, то умственного отставания нет – есть море недоверия ко всем и всему. Между нами говоря, у него есть для этого поводы, пусть он о них и не помнит. Он даже работает на дому, хотя и числится как сотрудник центра в Си Рача.** - Даже здесь умудрились сыграть на его даре в свою пользу. - Ты сомневался? Мы – слишком ценный расходник, чтобы бездумно ним разбрасываться. Мне стало тошно и грустно. Вэйв абсолютно прав – мы расходники. Дорогие, элитные даже, но просто инструменты. - У нас получится? – парень недоумённо смотрит на меня, но быстро понимает, что я не шучу, и даже воздерживается от привычных ехидных комментариев. А мне хочется забиться куда-то подальше в уголок и заплакать от безысходности. Мне всего шестнадцать, но из-за того, что у меня как-то по-особенному работает мозг, я вынужден не развлекаться со сверстниками, наслаждаясь оставшимися беззаботными годами, а бороться за право остаться самим собой с верхами политической власти. Похоже на какой-то глупый триллер. Обычные школьники против отлаженной системы. Кажется, что у нас нет никаких шансов на успех. Не в силах выдержать острый взгляд из-под тонкой оправы очков, я отворачиваюсь и собираюсь уйти в дальнюю кабинку, чтобы хоть немного взять себя в руки, но стоит мне открыть двери, как чужое тело придаёт мне ускорение со спины и втискивается вместе со мной. Вслушиваюсь, пытаясь понять, что стало причиной такого поступка. Кто-то зашёл? Или… Вэйв обнимает меня со спины и крепко прижимает к себе, утыкаясь лбом в шею. Его пальцы находят мои и переплетаются с ними. Я расслабляюсь, закрываю глаза и тянусь к его сознанию, но вместо этого ощущаю, что мы будто срастаемся не только на эмоциональном уровне, но и физически. Я ощущаю не только его мысли и чувства как раньше, но и то, как он касается меня, как на его руке в браслете сложная микросхема помогает ему мониторить и привычно анализировать всю цифровую сетку нашей школы. С любопытством мысленно тянусь «потрогать» его дар. Это нечто абсолютно потрясающее! Он будто королева в огромном пчелином улье, где вся вычислительная техника – его покорно трудящиеся пчёлки. Если я со своим даром скорее просто подчинял чужую волю, заставляя выполнять мои желания и напирая как таран, то он был тонким маэстро, который дирижировал целым симфоническим оркестром. Страшно представить какие нагрузки на его мозг оказывают выходы в «большой мир» через интернет. Мои эмоции внезапно оказываются тоже на виду, что я осознаю, когда слышу на них эмоциональную реакцию. Вэйв посмеивается надо мной, хотя и пытается скрыть, что польщён такими эпитетами. И вообще «внутри» он такой «тёплый», не то, что когда мы общаемся. Никогда бы не подумал, если бы не чувствовал сам. «Может ты свалишь отсюда и прекратишь эти блевотные рассуждения?» «Быть не может! Ты правда смущаешься!» - счастливо улыбаюсь, но не даю расцепить пальцы. «Пэнг!!!» Внезапно что-то в системе меня начинает неуловимо беспокоить. Прежде, чем сам понимаю, что делаю, и мысленно устремляюсь на источник беспокойства. От перегрузки информацией быстро начинает болеть голова, но я упорно продираюсь сквозь цифровые дебри. Вот оно! Личный компьютер директора. Кто бы сомневался? Непонятная программа при попытке войти в неё даёт резкую вспышку боли, но рядом Вэйв, который в отличие от меня понимает, что именно я нашёл. Он «входит внутрь» программы, раскладывая её на скрипты исходного кода, в которые закапывается с предельной сосредоточенностью. Символы проносятся с бешенной скоростью, вызывая лёгкую панику и дезориентацию, но Васутон ищет что-то, что понятно ему одному. В какой-то момент он мысленно матерится, но внутри полон ликования. «Что там?» «Он нашёл обход моего дара и продолжал отслеживать и восстанавливать то, что я затирал в других источниках», - по спине вдоль позвоночника проходит холодок ужаса. «Его не было в школе несколько дней, а больше никто не имеет доступа к этим данным. Ты понимаешь, что ты сделал? Ты почувствовал следилку, которую я не смог выловить рациональным анализом! Мы успели вовремя благодаря тебе». Головокружение пришло внезапно вместе с тошнотой – я успел только выскользнуть из чужого сознания и сделать шаг к унитазу, в который меня потом долго и мучительно выворачивало. Ноги отказывались держать, и пришлось опуститься на колени. В глазах потемнело. Последнее, что я запомнил, - взволнованный негромкий голос и заботливые руки, которые успели меня поймать до того, как я потух окончательно.