Одарённые. Перезагрузка.

От жадных поцелуев я завожусь буквально с пол оборота и хаотично шарю руками по твёрдому телу, стараясь успеть потрогать везде и сразу. Вэйв же, наоборот, до боли вцепился в мои волосы и терзает только мои губы с тихой истеричностью. Его язык пресекает любые попытки сопротивления, с нажимом вынуждая принять его правила игры. И не могу сказать, что особо против, напротив, от такого его напора колени буквально слабеют, а внутри всё ликует от осознания, что мои чувства и желания взаимны. Но, наученные горьким опытом, на посторонний звук мы реагируем синхронно и быстрее, чем сами успеваем осознать. Благо, встроенный в стену шкаф для хранения разного инвентаря был буквально в метре. Внутри темно и тесно, но ракурс мне определённо нравится: Вэйв оказался плотно прижат ко мне спиной, а места чтобы отстраниться не было от слова совсем. Потому, несмотря на страх разоблачения, сейчас большая часть моих мыслей продолжала крутиться вокруг вдавленных мне в ширинку округлых ягодиц и моих рук, которые с комфортом разместились на твёрдом рельефном животе, жар от которого я мог ощущать сейчас даже сквозь форменную рубашку. Моё и его сердца колотились совсем рядом, из-за адреналина, смешанного с возбуждением, задающие бешенный темп. Я чуть наклонил голову и губами нащупал частый пульс на чуть влажной шее. Мышцы под моими пальцами ритмично сократились. - Одарённые, мать их. Считают, что раз самые элитные, то свет выключать за них должны простые смертные? Маленькие ублюдки! Голос охранника раздался совсем рядом, но вопреки логике только подстегнул меня к дальнейшим действиям. Именно потому моя рука будто сама по себе скользнула ниже и легла на ткань форменных шорт, срывая с губ Вэйва тихий, на грани слышимости, всхлип. Чуть сжимаю, чувствуя дрожь, прошедшую по напряжённому телу, и сам едва не стону, когда он непроизвольно выгибается, прижимаясь ещё теснее. Провожу языком по чуть солоноватой коже и ловлю губами пирсованную мочку, которую чуть сжимаю зубами. В голове шумит похлеще, чем от алкоголя. Вторая рука медленно, чуть неловко расстёгивает пуговицу на рубашке и проникает под неё. Какой горячий! Кожа раскалена настолько, что почти обжигает ладонь. Жалею, что я не имею сейчас возможности коснуться её губами. А хочется настолько, что рот непроизвольно наполняется слюной от желания попробовать её на вкус. Тяжело сглатываю, стараясь не шуметь. В комнате тем временем охранник с ленцой обходит кабинет и непрерывно бормочет себе под нос ругательства в адрес нашего класса. Я же едва сдерживаюсь, чтобы не наплевать на постороннее присутствие и не сделать того, что так хотелось. Позволяю только большому пальцу одной руки легонько обрисовать контур твёрдого члена, а второй скользнуть чуть ниже и погладить кожу над самой кромкой ремня. Он пресекает попытку опуститься ниже, перехватывая руку за запястье и поднося к губам. Нежно касаюсь обводя по контуру и едва не скулю, когда они приоткрываются, вбирая палец почти до половины. Что ж ты творишь?! Поднимаю руку от паха и грубо дергаю ворот рубашки, вырываю пуговицы и вцепляюсь зубами в основание шеи, возвращаю руку обратно и с нажимом глажу твёрдую плоть, скрытую под тканью. Сам потираюсь о ягодицы собственным стояком. В мои пальцы впиваются острые зубы, но мне плевать – слишком хорошо, слишком сильно я соскучился по этому податливому телу. Сложнее всего – сдержать рвущиеся из горла звуки и не забыть окончательно, где мы находимся. Ограниченное пространство и страх выдать себя сковывают движения, но обостряют ощущения в разы. Вэйв до боли вцепляется в мои волосы буквально вжимая в обнажившиеся ключицы, верх спины, позволяя раскрашивать белую нежную кожу яркими отметинами, чем я беззастенчиво пользуюсь. Ласкаю его сквозь шорты, сам толкаясь в ритм. Хлопок двери даёт отмашку на старт, и мы вылетаем из шкафа буквально спустя несколько секунд после того, как шаги охранника затихают за дверью. Разворачиваю парня к себе и до боли впиваюсь в распухшие яркие губы, которые заметно выделяются даже в полумраке комнаты. Он жадно отвечает, царапает мою спину сквозь рубашку, заставляя сдавленно мычать в поцелуй. Толкаю к ближайшей парте, усаживаю и втискиваюсь между разведённых ног. Рубашка с кофтой наконец-то летят на пол, и я выцеловываю, вылизываю ключицы, шею, грудь – всё, до чего могу достать в такой позе. Вэйв тихо, но от этого не менее возбуждающе постанывает, пытается отвечать, но я сегодня слишком разошёлся – у него ни единого шанса. Ещё больше чем урвать свой кусочек удовольствия, я хочу видеть его, окончательно потерявшего над собой контроль, потому опускаюсь поцелуями всё ниже и ниже, становлюсь на колени и уверенно тянусь к ремню. - Пэнг, ты… - Тш-ш-ш, всё хорошо. Так далеко мы ещё не заходили, но сумасшедший день вполне оправдывает моё стремление к безрассудству. К тому же меня разрывает от острой потребности выразить всё, что испытываю к этому невозможному парню, а для душещипательных разговоров момент явно не подходящий. Потому я принимаю максимально уверенный вид, расстёгиваю ремень, пуговку, молнию и стягиваю с Вэйва нижнее бельё. Первое касание самое волнительное, потому я действую аккуратно и неторопливо. Сорванный громкий стон подтверждает, что я на правильном пути. Двигаю головой не спеша, не стараюсь взять глубоко, прислушиваюсь к собственным чувствам. Постепенно увлекаюсь и начинаю получать удовольствие от ощущения скользящей по языку нежной бархатистой плоти. От звуков, которые издаёт этот парень, славящийся своей выдержкой, от горячего, полубессознательного шёпота, сам покрываюсь мурашками и, не выдерживая, расстегиваю собственные шорты, освобождаю уже начинающий ныть от перевозбуждения член и помогаю себе рукой. - Пэнг, я сейчас… - чуть помешкав, решаю, что ничего страшного не произойдёт и вбираю только глубже. Вэйв пытается вскрикнуть, но хрипнет, от чего его голос становится только сексуальнее. – Хочу… С тобой… Он протягивает руку, и мы переплетаем пальцы. Ногти больно впиваются в кожу, но я сосредотачиваюсь и «проникаю» в его восприятие. Целый калейдоскоп эмоций, мыслей и желаний буквально растворяет меня в себе, потому яркие спазмы удовольствия мы разделяем на двоих. Ни с чем не сравнимое ощущение, гораздо больше, чем просто удовольствие от физической близости. Свой персональный космос. Обнажённая душа. Слияние в единое целое, будто две половинки знака «бесконечность» вплетающие и перетекающие друг в друга. Мы. В себя прихожу не сразу, так как наваливается дикая усталость, которая скопилась за целый день. Чуть отодвигаюсь, позволяя Вэйву спуститься на пол и привести себя в порядок. Сам же так и сижу на коленях с полуспущенными шортами и перепачканной спермой рукой. Внезапно одна мысль срабатывает не хуже ледяного душа, и я подрываюсь с дикими глазами. - Вэйв, ноут, – он тихо смеётся, а я моментально успокаиваюсь. Мог бы в нём и не сомневаться. - Забавный вариант первых слов после секса. Надо будет запомнить, – потом чуть серьёзнеет. - Я днём специально оставил его в классе при учителе Поме. А перед тем, как ты на меня набросился не хуже озабоченной мартышки, я успел его выключить. - Я набросился? Да ладно! Кто ещё… - Твоя речь сильнее меня бы впечатлила, если бы ты потрудился надеть шорты, – краснею и не знаю куда девать глаза. Он снова чуть слышно смеётся и тыкает мне в руки свой носовой платок, в то время как сам тактично отворачивается, застёгивая молнию на кофте. С его рубашкой вряд ли что-то можно будет уже сделать. Наскоро привожу себя в условный порядок. – С возвращением, Пэнг. - Я тоже скучал, – снова обнимаю его со спины, но на этот раз уже только ради приносящего удовольствие тактильного взаимодействия. – Я тоже, Вэйв. Спасибо.