***
Прошла уже неделя с тех пор, как я передала своего необычного пациента другому врачу в надежде успокоить свою истерзанную душу, и чтобы ему оказали необходимую ему помощь, которую, как оказалось, не в силах предоставить. Откровенно говоря я скучала по нему… По Тао — человеку, а не по пациенту или любовнику. У меня, как у собаки Павлова, выработался безусловный рефлекс. По вторникам и четвергам — в те дни, когда проходили наши сеансы, в одиннадцать дня я смотрела на часы и прислушивалась к шагам в коридоре, однако ничего не происходило. Он не приходил и не должен был прийти, но сердце продолжало отчаянно ждать. По непонятной причине я по-прежнему никого не записывала на его время, которое освободилось после его ухода. Мне не хватало его мягкой и невинной улыбки, которую я так часто видела в последнее время и, как мне казалось, что циничный мистер Хуан ушел на задний план. Мне не хватало совместных бесед, рассуждений и даже споров, хотя мой пациент почти всегда первым соглашался и замолкал с хитрой улыбкой на губах. Это, конечно, не касалось действительно важных для него тем, ведь тогда он становился непреклонным и упрямым, позволяя в споре излишнюю эмоциональность и активную жестикуляцию. В основном мы вели диалоги неспешно, размеренно, не повышая голоса. Мы обменивались мнениями, делились мыслями, а если случалось так, что они не совпадали, то объясняли свою позицию оппоненту. Мне нравилось с ним общаться даже больше, чем с Ифанем в свое время, хотя по части эрудиции Тао все же уступал бывшему любовнику. Ифань. С ним я закончила всяческое общение и его последние сообщения просто оставила без ответа. Вероятно, он все понял и гордость не позволяла продолжать преследовать меня. Я вздрогнула от неожиданности, когда мой телефон буквально разорвал тишину кабинета и прервал цепочку моих мыслей. — Отта, зайди в кабинет доктора Картера. Я жду тебя здесь, — коротко и сухо проинформировал Чанёль и бросил вызов, даже не дождавшись моего ответа. Я удивленно посмотрела на свой телефон. Эта манера общения совершенно не похожа на моего друга. Возможно случилось действительно что-то серьезное, раз заведующий отделением ждал меня в кабинете психиатра, который ведет лечение Тао. Сердце тревожно забилось и я, поднявшись из-за стола, быстрым шагом направилась к ним. Я надеялась, что дело не связано с Тао, хотя по какому еще поводу эти двое могли позвать меня? Я нетерпеливо постучала в дверь и, только услышала разрешение войти, вошла в чужой кабинет. — Давайте сразу проясним — это связано с Тао? — вырвалось у меня неосознанно. Я сразу же пожалела о своей импульсивности, когда глаза обоих мужчин обратились к мою сторону и удивленно округлились. — Тао? Ты так фривольно называешь пациента по имени? — строго спросил доктор Картер. Заведующий отделением неодобрительно покачал головой. Я виновато поджала губы, смотря на уважаемого мною врача лет пятидесяти, чьи предки из Германии во время Второй мировой войны бежали в Северную Америку от диктатуры нацистов. Его светло-голубые глаза пронзали меня насквозь, и, я вздохнула с облегчением, когда он указал мне рукой на диван, где сидел Чанёль. — Это было желание пациента и я пошла на это ради построения доверительного общения между нами, — запоздало оправдалась я. Мистер Картер без воодушевления кивнул головой и поправил и без того идеальный пробор его седых волос. — Мисс Филлипс, я позвал Вас не для того, чтобы обсуждать ваши методы работы, а чтобы вы посмотрели видео. Помните, в рекомендациях вы настаивали на введение пациента в состояние клинического гипноза, в процессе которого задавались бы вопросы про конкретный период из жизни пациента? — Конечно, помню. Вы сделали это? Провели сеанс гипноза? И хотите мне показать? — я нервно подскочила на диване и мой голос сорвался на высокие ноты. — Именно. Я назначил мистеру Хуану тоже время, что и Вы, и после небольшой беседы решил провести сеанс. Произошло это буквально вчера и думаю вам, как и мистеру Паку будет интересно на это взглянуть. Вы же знаете, что подобные сеансы должны записываться на видео. Я часто закивала головой и почувствовала, как рука друга легла на мои ладони. Видимо, он решил скрыть от постороннего взгляда, что я в нетерпении начала нервно заламывать свои пальцы. — Он просил позвать своего бывшего доктора, то есть вас, однако мной было принято решение все же не смешивать личную симпатию с лечением для чистоты эксперимента. И вижу, что принял правильное решение, глядя на ваше поведение сейчас, — недовольно цокнул он языком, явно намекая на излишне близкое общение между мной и Тао. Я еле сдержала себя, когда увидела на экране Тао, лежащего на кушетке с закрытыми глазами. Видимо его уже ввели в состояние гипнотического сна и начали спрашивать имя, пол, возраст. Он на все отвечал и был спокоен, пока доктор Картер не начал задавать ему вопросы про детство и попросил вспомнить нужный эпизод. Тао заметно заерзал и видимо погрузился в сознание мальчика пяти лет, который закрылся в ванной от гнева отца. Доктор Картер просил его говорить что он видит и чувствует. — Папочка выламывает дверь в ванную! Мне страшно и я забился в угол. — Ты думаешь, что он обидит тебя? — задает вопрос доктор. Тао лежал на боку, подтянув ноги к груди, и его положение напоминало позу эмбриона. Мне стало волнительно за него и я вцепилась с силой в лежащую рядом ладонь Чанёля. Он сжимал мои пальцы в ответ, давая понять, что поможет мне. На экране Тао уже кричал и бился в истерике. — Нет, папочка! Не надо! Я буду хорошим, только не бей меня! — надрывно кричал он и уже в голос рыдал. Я кусаю свою нижнюю губу с такой силой, что начинаю чувствовать вкус крови. Не в силах больше смотреть на экран, я опускаю лицо и тихо плачу. Чанёль протягивает мне упаковку с салфетками и я благодарю его кивком головы. Молчаливая поддержка друга сейчас очень кстати. Возможно, позже он задаст много вопросов, но сейчас Чанель помогает мне без единого слова. Я смогла поднять голову и посмотреть на доктора, когда он вывел Тао из состояния гипноза и начал задавать уточняющие вопросы. Пациент вытирал слёзы и отвечал, изредка всхлипывая. — Я думаю, что вы поняли основную мысль. Ваша догадка оказалась верна и его главная проблема кроется в этом эпизоде. Насчет СМЛ я пока ничего сказать не могу, но обещаю, что внимательно изучу эту теорию. Мне стоит дальше держать вас в курсе его лечения? — спросил он, небрежно закинув ногу на ногу. Вроде бы доктор Картер сделал мне комплимент, о том, что я хороший психотерапевт, но меня это не порадовало. Я снова увидела холодное отношение к Тао и меня это злило. Очередной пациент, очередная история болезни, но на этот раз этот доктор лучший в своем роде и жаловаться Чанёлю я не имею никакого права. Мне сейчас хочется побыть одной. Прийти в себя после произошедшего и понять, почему я так остро отреагировала на увиденное, ведь мне это было так очевидно. Слава богу, что уже через пару часов закончится мой рабочий день. Сегодня пятница и впереди два выходных дня. Общение с дочерью пойдет мне на пользу, и я должна прийти в психическое равновесие. На ватных ногах я поднимаюсь с дивана, и выпустив руку друга, выхожу из кабинета, чтобы остаться наедине со своими мыслями и чувствами. — Благодарю, но я сама запрошу у вас результаты лечения мистера Хуана, если возникнет такая необходимость. Я оставлю вас, прошу прощения. — Тебя проводить? — спросил Чанёль, поднявшись следом за мной. — Нет, спасибо. Я сама дойду. У вас и без меня много важных дел. Не отвлекайтесь. Я медленно дошла до своего кабинета и села за стол, по-прежнему ощущая слабость в ногах. Почему я так эмоционально отреагировала на это видео? Почему мне стало его настолько жалко, что я разрыдалась в кабинете? Неужели того, что я не вижу его лично недостаточно, чтобы адекватно реагировать на рабочие моменты, связанные с ним? Неужели он так глубоко запал мне в душу? Я не хочу признаваться даже себе в догадке, что так долго дерзает мои мысли. Неужели я влюбилась в него? Это ни к чему хорошему не приведет, ведь любовь с ограничениями принесет только боль… В надежде успокоиться и отвлечься я беру карты пациентов и погружаюсь в них на ближайшее время. Концентрация на работе приносит свои плоды, и через пару часов я уже чувствую себя гораздо лучше. В конце трудового дня я начинаю убирать со стола документы. Мыслями я уже еду за город забирать дочь, но слышу шаги в коридоре и улавливаю в воздухе знакомый аромат туалетной воды. Я поднимаю взгляд на стоящую передо мной мужскую фигуру и зажмуриваю с силой глаза, надеясь прогнать видение, либо убедиться в реальности происходящего. — Тао? — выдыхаю я. — Что ты тут делаешь в такое время? — Я хотел увидеть тебя… — глухим голосом ответил он, и на его губах появилась легкая улыбка с налетом грусти. — Но… — начала было я говорить, однако поняла, что не знаю, о чем хочу спросить. — Я скучаю по тебе, Отта, — произнес он прежде, чем его глаза снова увлажнились, а голос дрогнул. Он поджал губы. Мое сердце пропустило удар, затем болезненно сжалось, а по коже прошелся холодок. Мне одновременно приятно и больно слышать от него эти слова. Это состояние называется амбивалентным, и я как доктор насторожилась, ведь это может быть тревожным знаком. — Тао… — выдохнула я и обесиленно опустилась в кресло. Я устала бороться с собой и со своими неугодными чувствами, которые он вызывает во мне. — Я теперь не твой пациент. Почему ты продолжаешь меня держать на расстоянии? Я вижу, что тоже не безразличен тебе, но ты отрицаешь очевидное. Это все из-за моей болезни? Его вопросы остались без ответа и, устав слышать тишину, он решил продолжить. — Я просто хотел, чтобы мы поужинали и поговорили, как раньше. Я не буду к тебе прикасаться и просто отвезу домой. Я неуверенно посмотрела на него, и не могла с полной уверенностью сказать, что не захочу продолжения. Мой разум отчетливо дает понять, что эта затея опасна, но сердце радостно трепещет маленькой птичкой в моей груди и желает согласиться на его предложение. — Пожалуйста. Я прошу тебя… Хочешь я на колени встану? — потеряв терпение произнес мужчина. — Нет! — закричала я, видя по его лицу, что он настроен серьёзно. Его губы тронула легкая улыбка, а в глазах появился хитрый блеск надежды. — Хорошо, но только ужин и не в твоем ресторане, а на нейтральной территории. Затем ты отвезешь меня домой, — проинформировала я. — Конечно, — ответил он радостно улыбаясь, обнажая при этом белые зубы. — Я закончила работу на сегодня. Мы можем идти прямо сейчас, — улыбнулась я в ответ. Когда мы выходили из здания клиники, то Тао шел рядом и я почувствовала его руку у себя на талии. Я не стала ее убрать и возводить стену отчуждения. — Так вот как выглядит твой загадочный пациент, из-за которого ты даже на сообщения мои не отвечаешь, — услышала я знакомый голос с нотками яда. Я вздрогнула от неожиданности и повернулась в сторону откуда доносился голос. Рядом с крыльцом стоял Ифань и подходя ближе к нам выбросил недокуренную сигарету. Двое мужчин оценивающе рассматривали друг друга, но Тао собственническим жестом притянул меня к себе, давая понять, что он серьезен в своих намерениях и другому самцу без боя не отдаст. — Не ожидал, что ты окажешься потаскухой, — выплюнул бывший любовник мне в лицо слова полные желчи. — Что ты сказал? — возмутившись прорычал Тао, выходя вперед и отодвигая меня за свою спину. Ифань так же в упор смотрел ему в глаза и мужчины сверлили друг друга взглядом, до тех пор пока мой бывший любовник не сказал что-то на китайском языке и развернулся к Тао спиной с намерением уйти. Я не поняла смысла сказанного, однако мой защитник буквально озверел и, развернув к себе Ифаня, со всего размаха ударил кулаком ему в лицо. Я смогла только взвизгнуть от неожиданности и схватить Тао за локоть. Противник отшатнулся в сторону и, согнувшись пополам, c удивлением и холодной ненавистью исподлобья смотрел на своего обидчика, вытирая кровь с разбитой губы. Однако жажда крови Тао не была полностью удовлетворена и вырвавшись из моих рук, он снова направился в сторону Ифаня. — Тао, прекрати! Не надо! У тебя будут неприятности! — закричала я, но драка уже завязалась. Я даже не успела сказать, что камеры, которые отслеживают территорию клиники, все заснимут. Силы были примерно одинаковые, но навыки тренировок Тао давали ему преимущество и он продолжил бить Ифаня, уронив на землю. Мне даже казалось, что про меня они забыли и лишь мерились мужской силой, как самцы в дикой природе. — Тао, остановись! Ты убьешь его! — истерично кричала я, видя как Ифань уже начал захлебываться собственной кровью, которая фонтаном хлестала из его носа. Я потянула своего бывшего пациента за руку, пока он не остановился и не сел на газон в своем дорогом костюме. Поверженный противник развернулся лицом к земле и мучительно закашливался, пока его тошнило. Зрелище не для слабонервных. Я не знала, кому оказывать помощь, ведь Ифань пострадал сильнее, но мое внимание поверженному могло вызвать в Тао новую волну агрессии. На мое счастье из клиники уже выбежали медбратья и охрана. Они помогали Ифаню подняться и зайти внутрь помещения, а на Тао надели наручники. — Мисс Филлипс, Вы не пострадали? — спросил у меня молодой медбрат, положив руку на плечо и заглядывая в глаза. Я отрицательно покачала головой в ответ и направилась обратно в клинику, чтобы дождаться полицию. Теперь я главный свидетель и обязана дождаться её для дачи показаний. Спустя время я сидела в комнате главной медсестры и ждала, пока врач напишет медицинское освидетельствование и зафиксирует побои пострадавшего. — Вы намерены подать на мистера Хуана в суд? — задал он стандартный вопрос, заполняя форму. — Конечно. Я не дам этому ублюдку так просто уйти безнаказанным. Я буду добиваться, чтобы его посадили, — огрызнулся Ифань, прижимая пакет со льдом к переносице. Если он свободно разговаривает, значит челюсть не сломана, а нос ему выправили и все заживет быстро. Врач в ответ кивнул и равнодушно продолжил писать. Однако я буквально кипела от гнева за его высокомерные слова. Я, конечно, не оправдывала нападавшего, но была непосредственным свидетелем произошедшего, что Ифань целенаправленно спровоцировал Тао. Бывший любовник, в свете последних событий, теперь казался мне жалким. — Единственный ублюдок в этой комнате — это ты, Ифань! — прорычала я, сжимая ладони в кулаки. — Доктор Филлипс, не усугубляйте свое положение. Ситуация и без того щепетильная, учитывая вашу связь с обоими мужчинами, — сделал мне замечание коллега. Теперь мне хотелось ударить врача за то, что в его голосе слышались пренебрежительные нотки. — Я думаю, что вы не понимаете о чем говорите, — процедила я сквозь зубы. — Хорошо, как скажете. Предоставим комиссии разобраться в вашем любовном треугольнике, — с безразличием в голосе произнес мед. работник. По моей спине пробежал холод. Вот черт! Я стану доктором без лицензии, если дело зайдет так далеко. Замечательно. Мои несостоявшиеся любовники подрались на территории клиники, это засняли камеры, а среди коллег ходит мнение, что я любительница секса с пациентами. Хуже быть не может. Безработная, униженая и одинокая. Отличное завершение моей медицинской карьеры. — Доктор Филлипс, полиция приехала и просит вас пройти в соседний кабинет. — Хорошо, иду, — коротко бросила я и с радостью покинула кабинет. Радовало, что пока меня еще называют доктором. По крайней мере медбратья.***
На Тао завели уголовное дело и меня вызвали как свидетеля на слушание, где я предоставила полный отчет о его лечении и диагнозе. В протокол судебного заседания занесены свидетельства всех работников клиники, кто когда-либо контактировал с подсудимым, среди них был и Чанёль. Естественно, всплыли наши особые отношения и мне пришлось признаться в нашей интимной связи. Тао опустил лицо, а Крис оскалился, когда услышал мое откровение. Я старалась не воспринимать вопросы близко к сердцу, понимая — это стандартная процедура и в процессе не может быть неудобных вопросов. Слава Богу, что в подробности суд не вдавался, лишь выяснил было ли это по обоюдному согласию. Мне не совсем была ясна реакция Ифаня. Мы с самого начала были честны друг с другом, что наши отношения носят лишь физический характер и его поведение подтверждало это. Неужели что-то поменялось в его отношении ко мне? Изменой мою связь с Тао так же считать было нельзя, ведь мое взаимодействие с Ифанем было к тому времени прекращено. Конечно, это не озвучивалось открытым текстом, но я надеялась на его догадливость. Если бы он не появлялся больше месяца, то я автоматически бы понимала, что наша договоренность аннулирована и мы свободны от обязательств друг перед другом. Возможно я чего-то не понимаю… Лирические взаимодействия и эмоциональные связи — моя слабая сторона. О ней я имею слабые представления. После процедуры слушания мы с Чанёлем собирались поехать в клинику, но в коридоре меня окликнул незнакомый мужской голос. Я обернулась и узнала человека с фотографии, которую мне показывал мой бывший пациент. Это был отец Тао. Не могу сказать, что его лицо выражало агрессию или авторитарность, но назвать его милым и расслабленным тоже было бы неправильно. — Доктор Филлипс, подождите! — выкрикнул он и быстрым шагом направился в нашу сторону. Чанёль вышел чуть вперед, загораживая ему дорогу ко мне. — Я не причиню вам вреда. Вы же знаете, что Тао не может контактировать с вами, потому что наложен судебный запрет. Мой сын часто говорит о вас и ему очень жаль, что он испортил вашу карьеру доктора. Если наша семья может вам чем-то помочь, то мы сделаем все, что в наших силах. — Боюсь, что в скором времени я перестану быть доктором, став просто мисс Филлипс, — бесцветным голосом ответила я, подходя ближе к мужчине. — Добрый день, мистер Хуан. Не видела вас лично, но много слышала от вашего сына. — Я тоже последнее время много хорошего слышу о докторе Филлипс. Мне очень жаль, что доставили вам неудобства. Мой сын, а теперь и я считаем вас действительно хорошим специалистом. — Вам жаль? — прорычал Чанёль. — Вы хоть представляете сколько времени нужно потратить сначала на учёбу, а затем на практику в клинике прежде, чем стать практикующим психотерапевтом? Я взяла друга за локоть и с силой сжала его руку, давая понять что в данном случае перед ним стоит не подчиненный, а человек, который значительно старше его. Мне известно, что у китайцев и корейцев принято уважать старших по умолчанию. — Чанёль, давай не будем устраивать скандал. Я очень устала и у меня болит голова. Поехали в клинику, — пыталась я отвлечь друга. Заведующий перевел раздраженный взгляд с отца Тао на меня и выдохнул. — Не могу настаивать и задерживать вас. Просто возьмите мою визитку, подумайте и позвоните, если вам нужна станет помощь. Любая. Найти работу, помочь деньгами, либо что-то еще… Я имею связи в Америке, хоть и живу в Китае, — продолжил пожилой мужчина. — Хорошо, я поняла. Сейчас важно, чтобы Тао стало лучше, и он не оказался в тюрьме, а отделался лишь штрафом. Всего хорошего, — спокойно ответила я, приняв визитку. Я взяла под руку Чанёля и мы вышли из здания на улицу молча. Подойдя к машине, он достал сигарету и затянулся. — Отта… Это еще не конец. Через неделю состоится комиссия по твоему делу с пациентом Хуан ЦзыТао. Очень высока вероятность, что тебя лишат лицензии и мне действительно жаль, что так получилось. Я конечно встану на твою защиту и надеюсь, что многочисленные профессиональные заслуги спасут тебя, но все же… Я подняла глаза на друга и видела, как он нервно и устало потирает переносицу дрожащими пальцами. Он так же пострадал, а моя глупость доставила ему немало неприятностей. — Прости меня, Чанёль. Я надеюсь, что ты не лишишься своего места заведующего отделением, — виновато выдохнула я и опустила глаза. — Кто меня уволит? Отец? Только если в воспитательных целях, а потом все равно вернет на прежнюю должность. Он слишком много вложил в это место и подозрителен, чтобы доверить клинику постороннему человеку, — спокойно ответил мой друг. Он притянул меня свободной рукой к себе, и я, как всегда, с удовольствием прижалась к его широкой груди. Я даже не возражала, что он сейчас курит. — Надеюсь это того стоило. Тебе с ним было хорошо? — хохотнул друг, обняв меня за плечи. — Не могу сказать, что секс с мистером Хуан ЦзыТао был лучший в моей жизни. — Вот чёрт! Все зря? Тогда точно выстави счет его отцу, если останешься без работы, — снова усмехнулся он и в очередной раз затянулся. — Даже не подумаю. У меня есть сбережения на первое время, а дальше что-нибудь придумаю, — пробубнила я. — Ну конечно. Как я мог забыть?! Отта у нас будет лучше нищей, но гордой, чем будет просить помощи. Я шутливо шлепнула друга по груди ладошкой, высвободившись из его объятий. — Но я буду скучать по нему. По нашему общению, — грустно добавила я, обойдя машину, и сев внутрь. Чанёль тяжело вздохнул, докурил сигарету и мы поехали на работу.***
Чанёль действительно защищал мое право продолжать работать в клинике, подготовив перед этим папку с моим личным делом. Предстать перед комиссией было гораздо тягостней, чем на судебном процессе над Тао. Я узнала, что моего бывшего пациента приговорили к общественным работам, денежному штрафу и выплатой компенсации Ифаню. Так же Тао обязан продолжать лечение у доктора Картера. Самое неожиданное, что кроме запрета на контакт с мистером Ву, ему запретили общаться со мной сроком на полгода. Не знаю кто и зачем сделал такой запрос, но наверное так будет лучше. Теперь я сижу в коридоре перед кабинетом заведующего отделением, где продолжается обсуждение моей дальнейшей карьеры доктора. Бекки сидел рядом. Мы оба молчали. Он без лишних объяснений знал положение дела и сидел со мной в коридоре клиники для моральной поддержки. Если честно, то я была готова к любому решению и все варианты развития событий мы уже обсуждали с Чанёлем. Самое страшное, что они могут — это отнять лицензию и я буду какое-то время безработная, но это не проблема, потому что на счету в банке у меня хранится денежная подушка безопасности. Наша клиника престижная, оплата моего труда более чем достойная, никаких слабостей по части неконтролируемых трат у меня нет, я откладываю сбережения каждый месяц, так что с голода нет умру. Меня больше всего расстраивало, что я испортила жизнь нескольким людям. Чанёль. Наверняка у него будут неприятные объяснения перед отцом, советом директоров и это пошатнет его репутацию, ведь всем известно, что он мой близкий друг. Ифань. С ним все проще. Его мне не жаль, просто неприятно, что мы расстались на такой ноте. Тао. Тут я действительно чувствовала вину, хоть мои друзья убеждали меня, что он взрослый мужчина и знал, на что шел, а самцы дерутся по причине природных инстинктов. Я тяжело вздохнула и закрыла глаза. Ни работы, ни отношений. Мой замок из песка разрушен до основания. Строя его на берегу моря, я не учла силу морских волн и возможность приливов. Мои размышления прервал звук щелчка двери и из кабинета начали выходить члены комиссии. Я не могла поднять глаза и почувствовала, как ладони Бекки начали сильнее сжимать мои руки. Когда звук шагов стих, я увидела знакомые ботинки и подняла глаза. Передо мной стоял Чанёль и натянуто улыбнулся. — Я сделал все, что мог, — бесцветно произнес друг и я поднялась на ноги. — Я знаю. Насколько все плохо? — упавшим голосом спросила я. — У тебя отозвали лицензию на работу с семейными парами на ближайшие пять лет, но думаю что тебе не удастся ее восстановить. Лицензия на работу с дошкольниками приостановлена на полгода без права практики. Это значит, что сегодня до конца рабочего дня ты должна собрать свои личные вещи, освободить кабинета и приостановить работу на ближайшие шесть месяцев без сохранения оплаты труда. Мне очень жаль, Отта. — Чанёль, это мне жаль. Полгода я проживу без работы. Буду писать докторскую, как и собиралась. Наконец найду время и буду чаще видеться с дочерью. Я пойду, собирать свои вещи, а вам пора приступать к работе. Мои друзья-коллеги переглянулись и как-то жалостливо улыбнулись. Меня это разозлило. — Если я увижу на ваших лицах вечером такие же прискорбные выражения, то прекращу с вами обоими общение. Я не умираю и ваша жалость мне не нужна. Мужчины кивнули, и мы разошлись по разным сторонам, чтобы завершить дела. Вечером мы привычно пили красное вино и ели заказной ужин у меня дома. Влюбленная парочка традиционно осталась ночевать в моей гостиной на диване. На этот раз они решили дать мне поспать и ночную тишину не нарушали их стоны, но сон долго не шел ко мне. Я думала про своих юных пациентов, которые привыкли ко мне и теперь вынуждены работать с новым человеком. Невольно вспомнился Тао, и слёзы снова наполнили глаза, а ком подступил к горлу. Я начала плакать, понимая, что мне надо это сделать, чтобы выпустить наружу стресс накопленный за последнее время. Я уткнулась лицом в подушку, чтобы заглушить рыдания и не услышала, как дверь в мою комнату открылась. Рядом со мной на постель кто-то лег и обнял меня худощавой рукой. Я смогла лишь повернуться спиной к незваному гостю и закончить начатое, пока он терпеливо гладил меня по плечу. — Чанёль не потеряет тебя? — сквозь всхлип спросила я вытирая слезы с лица. — Нет. Он уже спит. — Я разбудила тебя? — Нет, я просто почувствовал, что тебе плохо, поэтому и пришёл. — Ты же знаешь, что я люблю тебя, Бекки? — Знаю. Я тоже тебя люблю. Также знаю, что ты гордая и не покажешь, что тебе тяжело, но мы твои друзья и волнуемся за тебя. — Я ужасный человек, — вздохнула я и повернулась к нему лицом. — Не говори ерунду. Ты хороший друг, доктор и прекрасная женщина. Ты допустила вольности и поддалась эмоциям, наплевав на профессиональную этику, а взрослые мужчины должны сами давать отчет своим действиям. Один — холодный, эгоистичный идиот. Мог бы понять, что за год ваши отношения должны как-то продвинуться, либо закончиться. Второй — избалованный мальчик, который решил получить свое кулаками. А третий просто сидел и смотрел на это со стороны, хотя я ему говорил вмешаться и назначить сложному пациенту другого врача. Так что, как видишь, они сами виноваты в том положении, в котором оказались, а ты просто послужила катализатором. А мы, сучки, должны держаться вместе, — хихикнул мой утешитель. — Не зря у тебя диплом с отличием, — вздохнула я и улыбнулась. — Ладно, на сегодня я тебе больше не нужен. Спокойной ночи, — с легкой улыбкой заметил друг. — Спокойной ночи, — отозвалась я и поцеловала Бэкки в щеку перед тем, как он поднялся с моей постели и вышел из комнаты.