***
— Раздевайтесь. Снимите все металлические предметы, серьги, кольца, — давал инструкции врач, стоя за стеклом и разговаривая с пациентом через микрофон. Тао послушно кивнул и начал снимать верхнюю одежду, не забыв снять украшения из ушей. — Что мы ищем? — обратился молодой мужчина у коллеги. — Возможно опухоль, либо какие-то другие отклонения в структуре, а возможно в работе головного мозга. На днях у него был приступ с головной болью и кровотечением из носа. В его истории болезни указано, что он изначально пришел к врачу с периодическими болями и бессонницей. — Хорошо, понял. Только непонятно, почему ты его направила ко мне, а не его лечащий врач. — По словам пациента его проверяли всеми возможными способами и, не выявив физических нарушений, отправили лечить нервы. — Отта, я удивляюсь, как ты из морга людей не реанимируешь, — по-доброму улыбнулся мужчина. — Докопаешься до самого глубокого корня. — Потому что мне не плевать на моих пациентов, — ответила я и вышла из кабинета. «Почему всем вокруг кажется, что я занимаюсь не своим делом?» — возмущалась я, измеряя шагами коридор, при этом не отходя от заветной двери кабинета. Неужели это преступление, когда ты вылечил пациента, дойдя до сути болезни, а не боролся лишь с симптомами? Настоящий доктор лечит не болезнь, а пациента. Неужели я так долго и старательно училась, чтобы выписывать успокоительное и снотворное для пациента с клинической депрессией, как сделал врач Ифаня? Или назначать глицин детям, когда причина психических расстройств ребенка в его родителях? Если со мной начнет случаться нечто подобное, то я уйду из профессии и это будет единственным верным решением. Ненавижу равнодушных людей или непрофессионалов в любой сфере деятельности, особенно в медицине. Я опустилась на сидение перед кабинетом и продолжала бубнить, когда телефон издал сигнал, что пришло сообщение. «Куколка, я в городе. Ты решила какой отель хочешь? Заказываю на вечер пятницы. Заберу тебя с работы, а днем в субботу увезу в дом родителей». Так назвать меня может только один человек. Ты-то мне и нужен, Ифань. Мне просто необходимо выпустить пар, и твоя кандидатура подходит на эту роль идеально. «Закажи у озера, как раз недалеко от работы и по пути к дому моих родителей. Я соскучилась». Я отправила ответ и выдохнула. Скорей бы настал вечер пятницы, иначе мое напряженное состояние может вылиться в срыв на работе. Ясно ощущаю, что моя внутренняя пружина сжата до предела. «Хорошо, как скажешь. Очень приятно это слышать. Я тоже скучал». Я усмехнулась. Неужели тебе тоже хочется заняться бессмысленным сексом, чтобы опустошить голову, Ифань? Когда он стал таким легковерным, если понял мои слова в прямом смысле? — Отта, я закончил. Войди, — позвали меня обратно в кабинет для оглашения результатов сканирования. Я поднимаюсь на ватных ногах и захожу в кабинет, при этом молюсь, чтобы мои самые смелые предположения не подтвердились. В кабинете перед светящимся табло стоял уже одетый Тао и для оглашения вердикта ждали только меня. — Хорошая новость. Опухоль мозга не подтвердилась, но я увидел сужение сосудов в шейном отделе. Пациент сообщил мне о болях в шее и мигренях. Кровь плохо циркулирует и происходит своего рода кислородное голодание. Он сказал, что ты ему рекомендовала бассейн, и я одобряю. Помимо всего прочего я пропишу препараты и массаж. Можете проходить его у нас в клинике или в домашних условиях. — Я закажу массажиста домой, — спокойно ответил Тао, внимательно выслушав врача. — Конечно, мистер Хуан. Это будет стоить дороже, но такое возможно. Я запишу ваши данные, а наш специалист свяжется с вами. Мужчины пожали друг другу руки и мы с Тао вышли из кабинета. Он молчал, но я чувствовала его напряжение. — Могу поздравить вас, мистер Хуан. Наши опасения не оправдались. Надеюсь, что лечение принесет результат, — сказала я, пока мы шли по коридору. — Так не терпится избавиться от меня? — зло прошипел Тао, затем с силой сжал мои плечи и резко развернул к себе. Он наклонил своё лицо к моему так низко, что я увидела в его глазах молнии. Еще минуту назад в кабинете он был спокойным, а сейчас буквально искрился от ярости. — Мне больно, отпусти меня, — процедила я сквозь зубы и попыталась вырваться из его мертвой хватки, причиняющей мне боль. — Я для тебя просто пациент, который не умрет в скором времени от рака мозга? — зарычал он, продолжая смотреть мне в глаза, ищя в них ответ. Снова я вижу этот стальной взгляд. — Тао, мы заигрались и перешли все мыслимые границы профессиональных отношений. — Может это мне и нужно. Впервые я чувствую, что небезразличен кому-то и это не из-за моих денег, положения или привлекательной внешности, — он прижимал меня к себе, но уже без намека на грубость. — Обожаю, когда ты произносишь моё имя. Без лишнего кокетства, но при этом кожа покрывается мурашками от твоего голоса. — Тао, прошу тебя отпусти меня. В коридорах могут стоять камеры. Это может усложнить нам обоим жизнь, — взмолилась я. — Хорошо, только не переставай называть меня по имени. Я не перенесу, если ты снова начнёшь обращаться ко мне «мистер Хуан». — Хорошо, Тао. Только держи себя в руках. Он отпустил меня и улыбнулся. Его лицо снова стало расслабленным, а глаза довольно заблестели. Каждый раз поражаюсь, как быстро ему удается переходить из одного эмоционального состояния в другое. Такому умению любой хороший актер позавидовал бы.***
— Как продвигаются дела с загадочным пациентом? — спросил Чанёль, отправляя в рот кусок мяса. Мне кажется, что ничего не способно испортить моему другу аппетит. Даже если перед ним будет сидеть хирург и рассказывать про операцию на мозге, то даже это не заставит его отказаться от еды. Рядом с ним сидел Бекки и тоже обедал, но делал это спокойнее и изящнее, нежели его любовник. — Не знаю… Я в растерянности. После его приступа мы обследовали мозг и мое подозрение о раке не подтвердилось. Будем ждать улучшений после медикаментозного лечения и массажа, которые ему прописали. Вроде всё складывается в общую картину, но меня смущает его поведение. Оно настолько нелогично и противоречиво, что настораживает меня. — Держи меня в курсе дела, — буркнул Чанёль и продолжил есть. — Конечно, заведующий отделением, — зло бросила я. Если честно, то мне хотелось всадить вилку в его глаз или хотя бы в руку, как я однажды сделала во время учёбы. В то время будущий заведующий отделением активно меня преследовал, воображая, что влюбился. На очередной лекции он сел рядом и бубнил какую-то ерунду про свои чувства. — Ты замолчишь или нет? Я из-за тебя ничего не слышу, идиот, — зло фыркнула я в сторону студента. — Я не могу воспринимать лекцию, пока ты рядом, — пробасил Чанёль. — Если ты не замолчишь или не исчезнешь, то я накажу тебя, — предупредила я сквозь зубы и прорычала, угрожая ручкой. — Да, накажи меня, — улыбнулся он, как мартовский кот, и я тут же со всего размаха всадила ручку ему в ладонь. — Вот чёрт! — заорал он. — Ты чего творишь? Сумасшедшая! — не переставая голосить, он моментально аскарид с места и пересел за другой стол. Я усмехнулась, вспомнив эту историю. Сначала он неделю обходил меня стороной, а спустя время мы стали неразлучные друзья. — Чего смеёшься? — спросил заведующий отделением. — Помнишь, как я тебе проткнула ладонь ручкой на втором курсе? — ехидно улыбаясь, спросила я, вертя вилку в руке. Чанёль громко закашлялся, подавившись едой. — Я думаю, что ты пополнила бы ряды нашей клиники в психиатрии, но уже в качестве пациента. — Нарываешься, Пак Чанёль? — угрожающе выгнула я бровь. — Так, ладно. Говоришь, с Ифанем вы встречаетесь сегодня? Значит, увидимся в понедельник, — торопливо ответил друг и быстро поднялся из-за стола. — У меня много дел, бумаг накопилась гора. Я пошёл работать. Я начала улыбаться, наблюдая за картиной его поспешного ухода, а затем и вовсе захохотала. — Бекки, ты идешь кофе пить или с сумасшедшей остаешься? — Я не закончил. Ты иди, я позже зайду, когда смена закончится, — ответил молодой мужчина и махнул любовнику на прощание рукой. Чанёлю оставалось лишь растерянно хлопать глазами, как будто не веря в происходящее. Он ещё пару секунд стоял рядом с нами, а затем все же отправился к выходу. — Я думаю, он обиделся на тебя, — успокоившись, заметила я. — Ничего, ему полезно. Иногда он и правда не замечает, что не слышит людей. Видимо, слишком много постороннего шума притупляет его слух, поэтому пусть побудет в тишине. Я посмотрела с сожалением на Бекки. Почему что я уверена — он многое терпит в характере возлюбленного и закрывает глаза на неудобства в отношениях ради их сохранения. — Ты знаешь, что ему повезло с тобой? — серьезным тоном спросила я у своего друга. Старший мед.брат лишь мягко улыбается и взял мою руку в свою ладонь. — Ты так беспокоишься о своём пациенте, хотя знаешь, что опасно привязываться к ним. Они либо выздоравливают и уходят, либо навсегда остаются пациентами клиники. — Я знаю, Бекки. Я подняла вопрос о том, чтобы назначить ему другого доктора, но у него случился панический припадок. Я стараюсь эту тему больше не поднимать, пока не будет поставлен окончательный диагноз. У меня есть несколько предположений, и самое опасное для жизни мы исключили. Думаю, дело гораздо серьезнее, и это нельзя вылечить массажем, — с сожалением вздохнула я. — Если твое чутье подсказывает, значит, не все так просто. Однако очевидно, что он эмоционально привязался к тебе. — Это меня и беспокоит. Это же не просто ребёнок, который скоро забудет доктора, к которому привык, а взрослый мужчина. — Думаешь, он может причинить тебе вред? — насторожился Бекки. — Причин так думать у меня нет, но он все время играет со мной в игру под названием «Соблазнение». — Интересно, — улыбнулся мой собеседник. — И как далеко он зашёл? — До поцелуя. — Ого! — воскликнул мужчина и испуганно начал осматриваться, прикрыв рот руками. — Не волнуйся, я пресекла это… Теперь мы не остаемся в неформальной обстановке и не выходим за пределы кабинета. — Лишь бы он не влюбился в тебя и не начал преследовать, — покачал головой Бекки. — Может скажем Чанёлю, и он назначит ему врача-мужчину? — Пока нет необходимости. Как только я почувствую угрозу, то заведующий первый об этом узнает. — Хорошо, — кивнул мужчина. — Значит, вы сегодня едете с Ифанем на озеро? — Да, он заберет меня после смены в клинике и мы сразу отправимся в отель. — Надеюсь, он сделает тебе предложение, — театрально буркнул Бекки. — О чем ты говоришь? Какое предложение? — засмеялась я. — Так и будете дальше заниматься с ним сексом без обязательств? — Ох, Бекки. Не все люди созданы для семьи, брака и детей. Кого-то это всё угнетает и раздражает, однако не мешает быть отличным любовником. Мужчина тяжело вздохнул и прикусил нижнюю губу. — Я знаю, что мне это не суждено. У Чанёля есть его близнецы, семья, а у меня никого. Ни братьев, ни сестер. Вся родня живет за океаном, и им нет до меня дела. Я умру в одиночестве. Когда-нибудь надоем Чанёлю и он бросит меня, но почему ты добровольно отказываешься от создания семьи? — со всхлипом спросил мужчина, закрыв лицо руками. — Ох, бедный мой Бекки. Я тебя так люблю за твою чувствительность и эмоциональность, честное слово. Если я все же рожу еще одного ребёнка, то сделаю тебя крестным. Хочешь? — пыталась я успокоить своего друга и погладила его по спине, садясь рядом. — Правда? Обещаешь? — спросил он и перестав плакать, посмотрел на меня влажными глазами. — Правда. Клянусь. Даже имя будет начинаться на букву Б, — улыбаясь, ответила я и обняла его за худые плечи. Он слабо улыбнулся и обнял меня в ответ.***
Я в очередной раз проверила наличие всех необходимых вещи на месте, открыв сумку. До прихода пунктуального Ифаня оставалось буквально пять минут. Для отдыха за городом я надела голубые джинсы в обтяжку, свободную серую футболку с короткими рукавами и на всякий случай взяла теплую кофту. Я сняла туфли на каблуке и, уже начав обувать спортивную обувь, услышала за спиной шаги. — Ты же знаешь, как мне нравится вид твоих босых ног, — послышался знакомый голос. Я обернулась. — Тао, что ты здесь делаешь? — растерянно спросила я, понимая, что сегодня пятница, а это значит не день его приема. — Я закончил дела на сегодня и проезжал мимо, — спокойно ответил он, но в его глазах я уже увидела знакомую сталь. Он стоял передо мной в темно-синем костюме, и его волосы, как и одежда, были слегка влажные. Подойдя ближе, он невозмутимо остановился в паре шагов от меня и запустил руки в карманы брюк. Поза его была статичной, но внутреннее чутье подсказывало, что в любую секунду он может сделать рывок и подчинить своей воле. Высокий рост, развитая мускулатура, и он мужчина, а это значит — в любом случае сильнее. Однако, Тао просто стоял и смотрел на меня, а его улыбка все больше напоминала кривую ухмылку. — Ты куда-то собираешься? — наконец спросил он удивленно, увидев сумку. — Да, еду за город отдыхать, а потом, как всегда, собираюсь навестить дочь. — Я хотел бы познакомиться с твоей дочерью. Думаю, мы бы подружились, — произнес он и его улыбка стала естественной, а взгляд теплым. — Не думаю, что это хорошая идея, Тао. — Почему? Ты же знаешь, я люблю детей. Это потому что я пациент психиатрической клиники? — Тао… — Я не опаснее любого другого мужчины, который находится рядом с тобой. К тому же, я никогда не причиню вред тебе, а уж тем более твоему ребёнку, — перебил он меня, и я снова услышала, как его голос дрогнул. Подняв взгляд на его лицо я увидела, что глаза начали увлажняться, и он нервно кусал нижнюю губу. — Тао, я верю тебе. Просто мы с тобой договорились не нарушать оговоренных границ. — Я помню, Отта. Однако, это не может повлиять на мои желания и чувства. Не волнуйся, ради тебя я готов держать себя в руках. — Спасибо, Тао. Я это ценю. — Однако, я признаюсь — мне больно осознавать, что ты меня боишься и напрягаешься каждый раз, когда мои действия идут в разрез твоему плану. Я стояла и молча смотрела на его внутренние мучения. По-человечески мне хотелось подойти и обнять его, но это бы значило, что я даю зеленый свет развитию наших неформальных отношений. Пока я могу… Мне надо сдерживать и себя, и его от необдуманных поступков, которые могут иметь печальные последствия. В первую очередь эти ограничения нужны Тао… — Тао, давай поговорим во вторник, когда ты придешь на приём. Я сейчас уезжаю. Не успела я это сказать, как в коридоре послышались знакомые шаги. Он как всегда пунктуален. — Привет. На улице идет дождь, поэтому вечером погулять у озера не получится, — произнес Ифань, входя в мой кабинет, и нахмурился, увидев Тао. — Ты еще не закончила работу? — уточнил он. — Нет, мы закончили. Идем. До вторника, мистер Хуан, — я попыталась сказать это как можно более непринужденно, чтобы разрядить обстановку, и передала свою сумку в руки Ифаня. Тао демонстративно оскалился, но затем молча развернулся и покинул мой кабинет. — Идём же, — толкнула я вперед нахмуренного Ифаня в направлении выхода, чтобы избежать ненужных вопросов.***
Пока мы добежали до дома, то успели слегка промокнуть под дождем, и, когда оказались в номере, то я сразу же повесила табличку «не беспокоить». Сняв с себя влажную футболку, я толкнула Ифаня на постель. — Даже не поужинаем? — усмехнулся он, однако начал раздеваться. — К черту еду, у меня другой голод, — прорычала я в ответ. Увидев, что у постели кованая спинка, я довольно улыбаюсь — в моей голове моментально возникла идея. Оказавшись на кровати, я заставила Ифаня переместиться ближе к ее изголовью. Он довольно улыбнулся, затем вовлек меня в долгий поцелуй и принялся расстегивать пуговицы на моих джинсах. Я села сверху на его бедра и, подцепив ремень, вытянула его. Пряжка жалобно брякнула. Я соединила кисти рук любовника вместе и обмотала их в два оборота дизайнерским изделием из мягкой кожи. — Хочешь быть сверху? — уточнил он, игриво приподнимая одну бровь. По его лицу я увидела, что моя жертва в восторге от игры. Я молча привязала плененные руки Ифаня ремнем к спинке кровати и наслаждалась видом обездвиженного любовника. Поднявшись на ноги, я медленно принялась снимать с себя влажные джинсы и глаза партнёра с голодным блеском следили за каждым моим движением. Он в нетерпении попытался освободить руки, находящиеся в плену ремня, но потерпел фиаско. Я знаю, он любит меня раздевать сам, испытывая при этом эстетическое наслаждение, исследуя своими руками мое тело и вдыхая запах моей кожи, но сегодня я играю по своим правилам. Ифань начал рвано, часто дышать, когда я осталась в одном нижнем белье и так же неспешно начала расстегивать его джинсы. Он потянулся ко мне в надежде получить хотя бы поцелуй, но я не позволила это сделать. Оттолкнув его, я отстранилась, намеренно играя с его терпением. Ифань издал животный рык, когда я наконец стянула джинсы вместе с бельем с его бедер. Я собиралась продолжить его мучения, лишь обнажив и выпустив на свободу возбужденный член, головка которого уже блестела от выступивших капель естественной смазки. — Ммм… Папочка заждался, — пошло прошептала я на ухо Ифаню. Собирав большим пальцем его влагу, я размазывала её по всей длине его ствола движением сверху вниз и обратно. Любовник стонал и успел укусить меня за шею, когда я оказалась в зоне его досягаемости. Я слегка вскрикнула от неожиданной боли, но понимала, что нужный эффект достигнут. Он уже достаточно разозлен. — Приятно быть сверху, Ифань, правда? — улыбаюсь, произнесла я. — Где они лежат? Он показал глазами на свой кошелек, лежащий на прикроватной тумбочке и, достав фольгированный квадратик, я разорвала его зубами, чтобы извлечь изделие из латекса, придуманное французами. Ощущение власти над любовником в сумме с моей игрой, а особенно желание, которое зрело во мне почти неделю, сделали свое дело. Я уже истекала и сев на него сверху, с удовольствием чувствовала каждый дюйм внутри себя. Ифань наконец шумно выдохнул и подался бедрами навстречу. — Какой ты нетерпеливый, — простонала я ему на ухо, начиная двигаться, и наконец поцеловала его нетерпеливые губы. Он с жадностью набросился на меня, мыча и кусая мою нижнюю губу. Я шипела от его грубости, однако это было именно то, что мне нужно. Все заслонки упали. Я собиралась испытать на себе всю ярость Ифаня, поэтому потянула за ремень, чтобы развязать узел. Он моментально освободил руки из плена и опрокинул меня на спину. Отбросив ремень на пол, он тут же хватил меня за плечи и прижал к матрасу. Еще мгновение назад я была мучителем и хозяином положения, а теперь добровольно соглашалась на роль жертвы. Я понимала, что пощады не будет. Ифань в этот момент напоминал мне воина на поле битвы, у которого лишь одна цель — завоевать и поработить. Все нетерпение и ярость обрушились на меня в его размашистых движениях бедер, когда он буквально начал вколачиваться в меня. Любовник почти сразу сорвался на быстрый темп, а его пальцы железной хваткой сжимающие мои плечи, причиняли очередную порцию боли. Задыхаясь от его страсти, я получала удовольствие, потому что это было именно то, чего от него и добивалась. Любовник кусал мои губы, шею, грудь и яростно овладевал моим телом. Огонь охватывал меня изнутри и, казалось, что испепелит до тла. Я сильнее сжала его бедра своими ногами, а ногтями впилась в его спину, ощущая по телу волну болезненного удовольствия. — Ифааань! — вскрикнула я, задыхаюсь от собственных стонов. Он сделал еще парочку размашистых поступательных движений, после чего также низко и протяжно застонал, уткнувшись мне в шею. Я понимаю, что смерть от разрыва аорты в подобной ситуации и переизбытка ощущений — вполне реальная история. Ифань расслабленно перекатился на спину и тяжело дышал. Это была опасная затея, но это того стоило. Я положила свою голову на его вздымающуюся грудь и посмотрела ему в глаза. — Теперь можно и поужинать, — как можно безобиднее произнесла я. Его глаза встретились с моими и он начинал громко хохотать. Я понимаю, что он уже не злится, а эта игра в противостояние пришлась ему по вкусу.***
На следующий день после нашей совместной ночевки в отеле Ифань отвез меня домой и чмокнул в губы на прощание. Не так как целуют любовники: страстно, не желая отпускать и сожалея, что расстаются, пусть даже на время, а лишь слегка касаясь губами. Сидя на кухне родительского дома, я размешивала мёд в теплом зеленом чае. Я не питала иллюзий, не ждала признаний в любви, а тем более предложения, как предполагал Бекки, но все же была в тупике. Чего хочет от меня Ифань? Для чего пригласил в отель на ночь? Или он просто устал от моего кабинета и решил разнообразить декорации? В тот вечер после страстного совокупления за ужином в ресторане он решил мне рассказать о своих делах. После ухода из спорта он занимается инвентарем для профессиональных спортсменов, и этот бизнес оказался довольно прибыльным. Частые командировки его не смущали, ведь он не был привязан ни к кому и ни к чему. Я его устраивала, ведь меня не оскорбляли наши встречи лишь раз в две недели и то ради секса, но… Видимо, настал момент, когда пришло это «но». Я поняла, что мне стало с ним скучно. Начинал приедаться голый секс, пусть и первоклассный. Странно, ведь еще буквально месяц назад меня всё устраивало. Именно поездка на озеро показала мне, что пора что-то менять, хотя может эта мысль уже давно зрела в моей голове. Я слушала его вполуха, лишь изредка кивая. Он сейчас делится со мной своими переживаниями, а мне всё равно. Не радостно и не грустно. Безразлично. Видимо, я слишком долго ждала от него ответной эмоциональной реакции, чтобы он начнет мне доверять и раскрываться. Я смотрела на его лицо, на то, как он ел, говорил, иногда улыбался, изредка даже смеялся, но у меня внутри ничего не шевелилось. Ещё буквально пару часов назад я содрогалась под ним в сумасшедшем оргазме, а теперь сижу и равнодушно смотрю на него. Что если это не он будоражил мое воображение в течение недели? Лишь его тело довело меня до криков и стонов, которые разрывали моё горло, но кто возбудил во мне первоначально желание? И в этот момент перед глазами возникло лицо моего пациента. Нет, не может быть! Я запретила ему и себе даже думать об этом. Неужели мое подсознание всё же попало в ловушку? Моментально вспомнилась его мягкая и слегка лукавая улыбка, капризные губы и раскосые глаза, которые очень проникновенно смотрели на меня, как будто пытались увидеть то, что скрывается за внешним фасадом неприступного доктора. Он всегда внимательно слушает меня, не перебивает и как-то понимающе кивает, о чем бы мы не говорили. Только когда я заканчиваю свою мысль, он высказывает своё мнение, которое может не совпадать с моим, и мы обычно спорим. Я тяжело вздохнула. Он мой пациент, ему нужна моя профессиональная помощь и, как говорит Бекки, после этого он исчезнет и мы будем дальше жить своей жизнью. Если бы не его болезнь, то вероятность, что мы могли бы встретиться в этой жизни, ничтожно мала. Слишком в разных мирах мы существуем. В номере я приняла душ и просто легла спать. Ифань сделал попытку еще раз склонить меня к сексу, но я остановила его, сказав, что очень устала. И это не было ложью, ведь я действительно устала, но не физически, а от присутствия Ифаня. Он меня больше не волновал. Мое тело присытилось, а эмоциональную связь мы с ним не успели построить. И вот, сидя в одиночестве на кухне родителей, я понимаю, что это был последний раз, когда мы встретились с Ифанем.