Один круг ада по Данте

      Когда ночью Акира лежит в кровати, завернувшись по самую пепельную макушку в слои одеял, он совсем не думает о Шики. Со-о-всем. Просто изредка вспоминает кожаный открытый прикид мечника и мысленно хоронит его замерзшим у мусорных баков. Не самая лучшая смерть для короля Игуры, но Акире как-то похрен уже.       Просто как предысторию нужно сказать, что в Тошиме всегда пасмурно, с осадками и ветром дохуя метров в секунду. И это норма. А любые отклонения от этой самой нормы приходится чуять спинным мозгом, потому что в городе где нет ничего, кроме отчаяния и легкого запаха гниения из переулков — жить почему-то все равно хочется.       И Акира, отточивший все свои инстинкты, с полной уверенность может сказать, что сегодня будет очень-очень-очень холодно. С меленькой поправкой на то, что сегодня может перерасти в целую неделю цокающих от низкой температуры зубов и мороза, что вопьется под кожу. И Акира, который пускай и зябло поджимает ноги, но чувствует себя в тепле, — молодец.       Умница.       Прелесть.       Потому что Акира, пошарив по этажам и выломав несколько дверей, притаскивает ворох вещей в эту не самую теплую квартиру. И Акира позаботился о том, чтобы проснуться завтра живым и без легкого оттенка синевы в конечностях.       Чего не скажешь о Шики. Выглядящего в своей повседневной одежде, как представитель древнейшей профессии с уклоном в БДСМ.       Чего не скажешь о Шики, который от конкретного минуса на улице либо заныкался, либо, что более вероятно, ходит с невозмутимым лицом а-ля «Мне не страшны ни холод, ни голод, ни боль».       Акира, не сдержавшись, ухмыляется и в своих мыслях придает этой сцене еще больше драмы. Наверное только там можно представить Шики с кружечкой чая в руках. Или в шерстяных бабкиных носках. Или, на крайний случай, залазящего в распоротое брюхо лошади.       Да, только в мыслях, в реальности Акира может разве что пытаться придумать саркастическую издевку, если Шики все же вернется. Поликовать пару минут от собственной наглости. А потом пару недель мучиться от сломанных ребер.       Лицо искажает кривая усмешка, внутренности передавливает будто колючим шпагатом, парень утыкается в подушку. Он со-о-всем не думает о Шики. Волнуется?! Пффф, чушь собачья.       Пару слоев одеял давят, принося своим теплом какое-то странное чувство уюта и защиты. Сильные порывы ветра гуляют по комнате свистом, заставляя, закрыв глаза, вслушиваться, совершенно не замечая, как под веками морозными узорами разрастается сон.

***

      Правда весь пафос и превосходство над ситуацией мигом исчезают, когда из глубокой дремоты его вырывают ледяные прикосновения. Когда Акира понимает, что визжит, как девчонка, и крайне идиотски пытается вжаться в матрац. Когда в этом холодном, высоком объекте, который, отодвинув край одеяла, лезет к нему, он узнает Шики. И то, лишь когда тот с воистину демоническим голосом, переходящим на утробное рычание, произносит:       — Если ты не заткнешься, я сверну твою шею. Потеснись.       Угроза по меркам Шики вполне выполнимая, и Акиру это должно было бы предостеречь, но какая к черту тишина, когда ледяные пальцы, наплевав на личное пространство, лезут под кофту.       Дьявол!       Акира пытается отстраниться, извиваясь и перехватывая чужие кисти, но все без толку. Шики нахально отогревается, прижимаясь ближе и расправляя спутанный ком из одеяла. Отогревается, пока у Акиры глаза на лоб, а в голове понимание, что отодрать от своего живота и груди намертво вцепившиеся клешни, как и устроить небольшую пододеяльную потасовку, не получится.       Старые пружины скрипят, и у Акиры внутри что-то тоже грозит развалиться к чертям. Щеки, переносицу, шею — все заливает краской, когда Шики его, вконец офигевшего, перетаскивает с матраца на свою грудь. Так, чтобы лицом к лицу и ноги спутаны между собой.       Красные пятна, что уже наверное переходят на ключицы, жгут и пылают огнем, не смотря на прохладу. Хотя какой к черту минус по Цельсию, если кто-то запускает руки под одежду, колючими аристократическими пальцами нащупывая каждый позвонок и острые лопатки.       Шики откидывается на подушки с лицом «Боги, как хорошо что я не убил его три дня назад», при этом совершенно игнорируя самого Акиру, чей сон и личное пространство - на которое уже не раз плевали с высокой колокольни - напросто разрушили. Лишь лениво всматривается в ошалевшие глаза напротив.       Бесит-бесит-бесит.       Акира выплескивает, неверное, весь матерный лексикон в попытке отгородиться, пока ребра настораживающе не сдавливают, как напоминание. И парень, уже задолбавшись, укладывает голову на чужое плечо. Макушкой чувствует, как бледные губы растягиваются в улыбку. Лежать на чужом жилистом теле крайне не удобно, поэтому парень слегка сдвигается в бок, все так же оставаясь припечатанным к Шики. Лицо от прилившей к щекам крови едва ли в темноте не светится, а места прикосновений ощутимо покалывают. И пускай дремота наливает тело свинцом, уснуть Акира не может.       Ждет, когда же Шики надоест и тот отпихнет его, привычно развернувшись спиной. Ждет, да вот только вместо такой желанной сейчас реакции чужого отвращения, он чувствует, как об висок почти ласково трутся. Ведут носом выше, зарываясь в пепельные пряди, и рука с кричащим подтекстом проходится по его ребрам.       Вспыхивая еще сильнее, хотя казалось бы куда, Акира поднимается на локтях и заглядывает в красные пьяные глаза.       — Шики, что ты делаешь?       Игнор. А пальцы уже ловко задирают футболку. Гадкая лыба, прочно припечатавшяся к бледному лицу, становится шире. Растопыренными пальцами проходится по очертании талии и ныряет под резинку свободных спортивных штанов. Стискивает и тянет, а себя заставляет оседлать бедра. Наверняка пользуется тем, что Акира сонный и ничего не понимающий, а потому легко ведется.       Шики внутри едва ли не урчит от такой неожиданной покорности. Приятная тяжесть скручивает все в паху, когда Акира вновь приближается к его лицу, будто намереваясь задать еще один дурацкий вопрос, а на деле охотно открывает шею, подставляясь под укусы.       Прелесть. Горячая молочно-белая кожа манит провести по ней языком, оставляя мокрый след. Играть на контрасте, получая в ответ жаркие полустоны сквозь сжатые зубы.       В Тошиме всегда пасмурно, с осадками и ветром дохуя метров в секунду. И сегодня очень-очень-очень холодно.       Но как предысторию нужно сказать, что они найдут способ согреться.