Любовь и Торчвуд

Я просыпаюсь от криков с верхнего уровня Хаба. Как будто кто-то спорит на повышенных тонах. Недовольно поднимаю голову и смотрю на часы: о небеса! Уже почти полдень! Видимо, мой вымотанный пленом и волнениями организм просто не выдержал подобного напряжения и отключился. Вторая половина кровати пуста, но я знаю, что Янто пробыл со мной всю ночь. Это вселяет надежду. Пока же я спешно одеваюсь и выхожу из своей спальни, чтобы узнать, отчего поднялся такой крик. Посреди Хаба стоит растрёпанная Гвен, явно на взводе, гневно сверкающая глазами и раздувающая ноздри. Рис примирительно приобнимает её за плечи, но она яростно пытается освободиться из его объятий. Вокруг неё остальные члены команды, уже готовые к выезду на задание, с оружием и необходимыми приборами. Дети толкутся тут же, Тимми нервно теребит футболку, глядя на разворачивающуюся сцену. В этой суматохе никто не замечает, как я тихо появляюсь на пороге комнаты. — Я пока ещё тут босс! — заявляет Гвен, всё-таки сбросив с себя руки мужа. — И мне решать, кто поедет, а кто нет! Координацией у нас всегда занимается Тош, у неё это лучше получается! — А я твой врач! — резко бросает Оуэн, не давая Гвен продвинуться к выходу. — Ты на седьмом месяце, Гвен, мы это уже обсуждали! — Вы тоже рискуете жизнями! — не сдаётся валлийка. — Только своими! А ты сейчас в ответе и за своего ребёнка! — парирует Оуэн. Спешно ища новые возражения, Гвен осматривается и встречается взглядом со мной. — Вот! Пусть Джек координирует! А я еду с вами, я не беспомощная девочка, Оуэн!!! — Гвен злится, но, кажется, в этот раз все на стороне Харпера... — Джек не в команде, милая. Он не имеет права участвовать в операциях, — с неохотой напоминает Рис, глядя на меня извиняющимся взглядом. Хочется возразить и наконец-то точно узнать, в чём дело, а не довольствоваться догадками, но вмешиваться в ссору я не намерен. Это может лишить и того хрупкого доверия, что сейчас установилось между мной и остальными. — Плевать, тогда нам не нужен координатор в Хабе! Все коды взлома и карты у нас на руках со вчерашнего дня! Внезапно вперёд выходит Янто, и его привычная невозмутимость удивительно сочетается с проникновенным и тёплым взглядом, которым он смотрит на коллегу, и я, сам от себя не ожидая, начинаю ревновать его за то, что эта теплота адресована не мне. — Первое правило Торчвуда, Гвен. “Без геройства”, — напоминает он, кладя руку ей на плечо. — Ты сама установила для нас эти правила, и благодаря им до сих пор живы не только мы, но и наши дети. Ты не можешь быть исключением из своих же правил. Валлийка сдаётся почти сразу, с сердитым и недовольным вздохом лицом отступая к рабочему месту Тош, и садится перед главным экраном. Команда облегчённо выдыхает и направляется к выходу под звуки такой привычной мне сирены. Рис пытается поцеловать раздражённую жену в щёку, она несколько мгновений не даётся, а потом всё-таки награждает супруга долгим поцелуем в губы. За закрывающейся дверью-шестерёнкой я успеваю заметить тесно переплетённые в объятиях силуэты Оуэна и Тош. Они целуются, будто... прощаются. Холодок пробегает по позвоночнику: любое задание может стать последним. Я догоняю Янто и неловко прижимаю к себе. Я знаю, что он ещё не до конца простил меня и вряд ли захочет целоваться со мной при всех. — Удачи, — говорю ему и, криво улыбаясь, делаю вид, что мне не страшно за него. — Спасибо, — отвечает мой милый валлиец со всей возможной сдержанностью. Снова закрывается, но теперь я не волнуюсь: он обещал подумать. Сейчас у них ответственное дело, и поэтому он максимально собран и спокоен; это вселяет в меня надежду. Всё будет хорошо. Всё обязательно будет хорошо, я верю в это. Я снова спускаюсь к себе в “норку” и принимаю душ, наконец-то переодевшись во всё чистое. Не может быть, думаю я, неужели я и правда пробыл восемь лет в одной рубашке? Я без зазрения совести кидаю старые вещи в мусор: не хочу, чтобы они напоминали мне о моём ужасном плене и тяжёлом возвращении. Когда я снова поднимаюсь наверх, в Хабе относительно тихо, Гвен сидит у монитора насупленная, а Ната и Тимми уже заняли свою наблюдательную позицию в прозекторской. Я сажусь в соседнее с Гвен кресло, и совершенно неожиданно она отрывается от монитора и награждает меня долгим сочувствующим взглядом. — Как ты?.. — спрашивает она с опаской. Я вспоминаю вчерашний вечерний разговор Джонса и Уильямс, который почти что нечаянно подслушал, и осторожно переспрашиваю: — Ты хочешь спросить, как у меня дела или?.. — Как у вас с Янто. Для меня это не сюрприз. Я понуро склоняю голову и тяжело вздыхаю, не зная, как лучше описать сложившуюся ситуацию. — Ну... он мне не верит. Как и вы все, наверное. Не верите, что я отсутствовал не по своей воле. Я попытался убедить его... э-э-э-э... ночью, — против воли на лице мелькает лукавая улыбка, которую, конечно же, замечает Гвен. — Он обещал подумать, но... какова вероятность того, что Янто снова захочет быть со мной? Последнюю фразу произношу, практически впившись взглядом в валлийку. Её привычное зазнайство и посвящённость в разного рода дела, не всегда напрямую её касающиеся, сейчас могут сыграть мне на руку. Гвен задумчиво кусает нижнюю губу: — Я верю тебе, Джек, — наконец выдаёт она. — Спасибо, Гвен, — очень искренне отзываюсь я. Неужели хоть кто-то... — Но согласись, что резонов верить у нас не так много. Ты уже однажды это сделал. Позволил себе пропасть просто так, едва встав практически из гроба и никому ничего не сказав. У тебя другие взгляды на жизнь. Многое из того, что мы делаем, трижды обдумав, для тебя ничего не стоит. И ты ни разу за время работы с нами не рассказал никому всей правды о себе. Даже Янто. Точнее, особенно ему. И ты ждёшь, что он захочет отношений с тобой? Мне стыдно. Мне ужасно больно осознавать, что каждое сказанное Гвен слово справедливо. И это всё действительно моя вина... — Ты права, Гвен. Чёрт, ты тысячу раз права. Я вёл себя как заносчивый болван, как эгоист... я ведь даже ни разу не сказал ему, как он на самом деле мне дорог... прятался за шуточками, флиртовал при нём с другими... я заслужил то, что имею сейчас, — шепчу я, спрятав лицо в ладони. — Но он захотел от тебя ребёнка, — понизив голос, внезапно участливо говорит Гвен. Замираю. Умеет же она повернуть разговор в неожиданное русло. — Что? — ошарашенно смотрю на её серьёзное лицо, на новые морщинки, которых не было раньше. Всё-таки бывший офицер Купер, любопытная и наивная, изменилась, стала мягче и мудрее. — Видимо, всё-таки ты был не так плох, как говоришь, раз Янто решился родить от тебя ребёнка, — повторяет она. — На самом деле, я думаю, он чувствует больше, чем показывает. Он наверняка знает, как ты к нему относишься. И он умеет любить, горячо и жертвенно, поверь. Он будет с тобой, если убедится, что тебе можно доверить своё сердце. Слова валлийки окрыляют меня, и пока я наслаждаюсь сладостным мигом, дарящим мне уверенность в будущем, в комнате появляется Лиз. — Всё, тётя Гвен, я помыл посуду. Завтра очередь Наты дежурить после завтрака. О, папа Джек! — и Элизиум бросается ко мне с радостным восклицанием, снова забираясь ко мне на колени и прижимаясь всем телом. Внезапно до меня доходит, что это мой, действительно мой сын. Да, внешне Лиз абсолютная копия Янто, но теперь я понимаю, что в нём от меня: сын абсолютно такой же “прилипала”, как я. Он любит прикосновения, он нуждается в них, он общается через тактильные ощущения и так воспринимает мир. Янто гораздо больше следит за взглядами, мимикой, интонациями речи, и то, каким чувственным он бывает со мной — скорее исключение, чем его привычное поведение. Элизиум же совершенно не сопротивляется, когда я глажу его по голове и по-отечески целую в щёку. — Как спалось, мой хороший? — спрашиваю, с удовольствием ероша его курчавые вихры. — Очень хорошо, папа Джек! Теперь я готов помогать с заданием. А ты? — от взгляда Лиза теплеет на сердце. — Можно, мы вместе будем помогать тебе, “тётя Гвен”? — подмигиваю Уильямс, широко улыбнувшись. Валлийка хихикает в ответ и немного разворачивает на нас с Лизом монитор. В тот же момент её рация на ухе тихо попискивает, и Гвен, коснувшись кнопки, активирует связь. — Приём. Ясно, Тош. Сейчас. — Включи громкую связь, — прошу я валлийку. Сидеть рядом с ней в полной неизвестности я не смогу. Я должен быть уверен, что операция идёт по плану. Гвен смотрит на меня с недоверием, и я поправляюсь: — Пожалуйста, Гвен. Уильямс с тяжёлым вздохом щёлкает кнопками, переводя трансляцию радиоэфира на внешние динамики. Через секунду, усиленный эхом, по Хабу разносится голос Тош, которая уже начала свой рапорт: — ...осадное положение намеченного здания, 12.54. Уверена, что через пять минут после 13.00 мы увидим Малькольма и тогда сможем беспрепятственно проникнуть внутрь. — Будьте осторожны! — вырывается у меня. — Чёрт, Гвен, какого хрена я слышу посторонние голоса? Ты включила громкую связь? Выруби сейчас же, или я за себя не отвечаю! — тут же огрызается Оуэн. — Джек, мой тебе совет — заткнись, не мешай. — Мы с Оуэном пойдём с чёрного хода, Тош и Рис — с главного, — раздаётся невозмутимый голос Янто, и моё сердце снова делает сальто. От звука этого голоса я крепче прижимаю к себе Элизиума, как воплощённое доказательство нашей с Янто любви, и мысленно твержу себе: “Всё будет хорошо. Мы будем вместе. Всё будет хорошо”. Но вслух произношу совсем другое: — Почему именно в таком составе? — Джек, заткнись, — снова, выходя из себя, рычит Оуэн. — Второе правило Торчвуда. Никогда не участвовать в операциях в паре с супругом, — негромко объясняет мне Гвен. — А теперь серьёзно, Джек, сиди тихо и не отвлекай нас. — 13.02. Вижу Вормса. И Малькольм с ним. Да это чистой воды везение! — торопливо комментирует происходящее Рис, и меня отпускает. — Гвен, мы с Тош готовы. — Выдаю коды доступа на анлокер! — Гвен уже стучит по клавиатуре, и я в очередной раз поражаюсь тому, как сплотилась команда. Без меня... Мне больно и горько, потому что я хочу, до дрожи в коленях хочу быть с ними в одной связке. Глажу сына по плечам и глубоко вдыхаю, пытаясь успокоиться. — Мы вошли, — спокойно и собранно докладывает Оуэн. — Мы тоже, — тут же рапортует Тошико. Какое-то время не происходит ничего, и добрых пятнадцать минут мы с Гвен и Лизом сидим в напряжённой тишине. Я стараюсь хотя бы не дрожать, когда Уильямс отключает камеры слежения в здании, расчищая путь команде вглубь таинственной лаборатории. — Ого, что это?! — внезапно восклицает Джонс, и я чуть не падаю со стула вместе с сидящим на коленях ребёнком. — Оуэн, Янто, у вас там всё хорошо? — тут же отзывается Гвен. — Всё чисто. Мы одни, — чуть запыхавшись, отвечает Харпер. — Я знаю, что это. Это то, что мы не нашли в прошлый раз. Вирусный генератор. Святая святых этой биологической лаборатории. Торчвудский врач не может сдержать восхищения в голосе, даже несмотря на то, что находится на территории врага. Я прекрасно понимаю его сейчас, ведь это — профессиональный интерес, и именно за подобный фанатизм к своему делу я и полюбил его когда-то, когда только-только набрал свою команду. — Оуэн, это опасно? — а Тош, конечно, волнуется за своего любимого. Как и я сейчас. — Нет, судя по всему, он отключён. А что там у вас? — Тут... простите... — голос миссис Харпер срывается от отвращения и жалости. — Это... если можно так выразиться, их испытуемые... Такое ощущение, что все они в коме... Я тут же представляю себе полутёмную комнату, тошнотворно пропахшую медикаментами, где рядами лежат на больничных койках люди, изуродованные последствиями тестирования разного рода инопланетного биологического оружия. Мне требуется ещё несколько вдохов, чтобы постараться вернуться в реальность. — Их тут... десятка два, если не больше... — бормочет Рис, скорее себе под нос, чем в качестве отчёта. — Вот гниды, — шипит Оуэн сквозь зубы. — Выродки. Надо было их не просто прогнать, а уничтожить, по земле мозги размазать, да ещё и поплясать на них после... — Оуэн! — предупредительно и негромко говорит Янто, и я даже представляю себе, как он хмурится в этот момент, стараясь при этом сохранить спокойный вид. Проплывающий перед моим внутренним взором образ любимого лица стирает из воображения ужасную картину “человеческого экспериментального материала”. — Пойду, посмотрю, что здесь ещё есть, кроме генератора, — произносит Харпер после непродолжительной паузы, шумно вздыхая. — Надеюсь, мы здесь всё снесём к чёртовой матери. — У меня есть локальная взрывчатка, — тут же отзывается Джонс. Кажется, подобная идея ему импонирует. — Можно настроить область поражения вокруг генератора и установить точное время детонации. Я займусь этим. — А что делать с ними? — переспрашивает Тош, всё ещё с толикой ужаса в голосе. — Оуэн, тебе бы осмотреть их, — в голосе Риса брезгливая нерешительность, будто он сам прикасается к безжизненным телам. Мои догадки подтверждаются, когда Уильямс сообщает: — Пульс есть, но очень слабый, еле прощупывается, зрачки не реагируют на свет... — Мне жаль. Это уже живые трупы, Рис. Гуманнее будет взорвать их вместе с вирусным генератором. Мы сделаем всё очень аккуратно, ни миллиметра лишнего не взорвётся рядом со зданием, да, Янто?.. ЯНТО?! — Папа!!! — Лиз соскакивает с меня, чуть не впечатываясь в монитор. Дети восемь лет наблюдают за операциями вместе со взрослыми. Они знают, что если кто-то из взрослых кричит, то... — Янто!!! — кричу я вслед за Элизиумом, удерживая сына около себя. Руки предательски дрожат, когда я вновь прижимаю его хрупкое тельце к себе, чтобы уцепиться хоть за что-то... почва уходит из-под ног. Нет. Этого не может быть... — Оуэн, что там у вас? — с поразительным хладнокровием спрашивает Гвен, хоть костяшки пальцев, вцепившихся в стол, белеют. Но это единственное, что выдаёт волнение... В динамике отчётливо раздаётся несколько выстрелов. — Чёрт, они вернулись слишком быстро... — сквозь зубы выдавливает Харпер, и я уже не знаю, что думать. Мир перед глазами темнеет, и становится трудно дышать. Нет, не сегодня, не сейчас, когда я только вернулся, только обрёл надежду... В колонках раздаются ещё выстрелы, и сквозь них я слышу взволнованный голос Тош: — Нас тоже нашли!