Любовь и Торчвуд

Я догоняю Янто на верхней ступеньке и спрашиваю, стараясь вести себя как можно более непринуждённо, хотя всё ещё всхлипываю: — Что за дело 375-G? — Мы не можем закрыть его вот уже два года, — не оборачиваясь, резко бросает мой милый валлиец. Судя по всему, наша взаимная откровенность минутой ранее напугала и выбила из колеи, и теперь он ещё больше замкнулся. Мой вопрос слышат, впрочем, все члены команды, но ответить решает почему-то Тош. — На Земле объявилась раса драмеров, которые ставили над людьми жестокие эксперименты. Вроде получилось всех выгнать, долгое время о них вообще не было слышно, и вот снова... И самое печальное во всём этом то, что кучка других людей примкнула к ним. Преступная группировка во главе с Чарльзом Малькольмом, что долго нам портила нервы... — Эксперименты над людьми? Серьёзно? — небеса, сколько же я пропустил! — Никогда не слышал о драмерах, что это за раса? Зачем они впутали ещё и людей в свои делишки? — Ты не представляешь, какими связями нам пришлось воспользоваться, чтобы ответить на вопросы, которые ты задаёшь, — о, а это уже Гвен. Женская часть коллектива явно относится ко мне мягче, чем Оуэн с Янто, сохраняющие почти демонстративное молчание. Рис тоже молчит, хотя выглядит более благожелательно. — Мы созвонились с ЮНИТ. Нам ничего другого не оставалось, когда поняли, что в деле замешаны пришельцы, которых не получалось поймать напрямую. А ЮНИТ вызвали на Землю Протокол Теней. Только благодаря им мы узнали бóльшую часть информации. — Да, жутковатые парни, — невнятно отозвался Рис, продолжая что-то печатать на компьютере. — Но спасибо им. Я медленно подхожу к дивану и сажусь на него, глядя, как команда, частью которой и я был когда-то, будто единый слаженный механизм, уже работает над поступившей недавно информацией, и никто не торопится рассказывать больше уже озвученного минимума. Сердобольная Гвен искоса посматривает на меня и ловит мой ответный жадный взгляд. Я люблю их всех, я изголодался по новостям и хочу быть в курсе всего — и она улавливает это. Думаю, что Янто чувствует моё состояние даже лучше коллеги, но предпочитает меня помучить. Ему можно. Ему я готов позволить всё, что угодно, лишь бы в конце концов он сам опустил свои щиты и принял меня. И он примет, с надеждой думаю я, вслушиваясь в речь валлийки, которая всё-таки решила удовлетворить мой интерес: — Со слов Протокола, драмеры давно уже ведут войну с расой ягодников. Что уж они не поделили, достоверно неизвестно, вроде как историческую территорию... Ягодники — умелые фермеры, за их планету сражаются все разумные представители флоры и фауны... — Хищные цветочки, говорящие зверюшки и всё такое, — язвит Оуэн снизу. Его голос эхом отдаётся от кафельных стен прозекторской и взлетает к сводам Хаба — отличная акустика. Если Харпер вставляет ядовитые фразочки в диалог, в котором изначально не хотел участвовать из вредности или из принципа, то значит, он с головой ушёл в работу. Удивительно, какое вдохновение накатывает на торчвудского врача, когда приходит время расковырять очередной труп. Как я по этому скучал... — Да, а физиология самих ягодников схожа с человеческой, вот они и явились, — кивает Купер (или Уильямс?) как ни в чём не бывало, — тестировать на людях своё биологическое оружие. — Мудрёно. А помощь людей-то им зачем? — мне и интересно, и очень хочется наконец-то поддержать более-менее человеческий диалог с командой. Нет, с семьёй. Блудный отец вернулся домой, и больше никогда никого не бросит. — Прикрытие от разведки ягодников. Стратегический ход, — мимоходом отвечает Тош, нащёлкивая что-то на компьютере. — Гвен, я настроила камеры слежения на седьмой экран, сможешь поработать с программой опознавания лиц? — Качество плохое. Придётся вручную, — через некоторое время со вздохом отвечает Гвен и снова украдкой бросает взгляд на меня. Я изо всех сил стараюсь благодарно улыбнуться ей, заставляя себя оторвать взгляд от Янто, спину которого уже гипнотизирую минут пять. — Да, знаешь, драмеры нашли способ заманить людей на свою сторону. Чарльз Малькольм владел захудалой фармацевтической фирмой, но благодаря технологиям драмеров их лекарства взлетели в качестве и — соответственно — в цене. А деньги делают с людьми страшные вещи. Мы засекли тогда множество случаев исчезновения людей, не связанных с Разломом, но определённо объединённых географически. После полутора лет расследования мы стёрли с лица земли лабораторию Малькольма и отловили значительную часть его приспешников, а Протокол Теней арестовал драмеров и отправил их восвояси. Однако — вот гадство! — самого Малькольма и его правую руку мы так и не поймали, они до сих пор на свободе со всеми наработками драмеров, да и, возможно, кто-то из пришельцев остался на Земле. Потому что исчезновения, к сожалению, до сих пор продолжаются, — прибавляет Гвен, вздохнув и теперь уже полностью погружается в работу. — Гадство — это ещё мягко сказано! — хмыкает Оуэн, поднимаясь из медотсека, на ходу снимая кровавые перчатки и бросая их в урну. — Херня творится! Полюбуйтесь — ещё одна из жертв по дрянному делу. В организме полно токсинов внеземного происхождения. Они там что, все дебилы? Cовершенно не заморачиваются уничтожением улик. Трупы — это же прямое доказательство их скотских экспериментов. — А я другого не понимаю, — со свойственным ему добродушием вмешивается Рис. — Драмеры улетели на свою войну, Малькольм богат — зачем он продолжает всё это? — Это всё приносило доход. Малькольм с подельниками надеются вернуть поддержку драмеров и разбогатеть ещё больше, я так думаю, — произносит спокойный голос у меня над ухом, чуть растягивая гласные, и я вздрагиваю: умеет же Янто бесшумно перемещаться! В руках у него поднос с кофе, Тош уже рассеянно прихлёбывает горячий напиток, Гвен греет руки о свою кружку... мой милый валлиец и для меня приготовил, и я не могу не коснуться его пальцев, когда забираю у него кружку, вкладывая в это прикосновение как можно больше любви. — Значит, труп нашли примерно в том же районе, где пропадают люди?.. — задумчиво размышляет вслух Купер, просматривая камеры. — Есть! Глядите! Это Малькольм собственной персоной... вчера... и позавчера... А это неделю назад — уже Вормс, сообщник. М-да, и не особо скрываются. — Как нагло, — бросает Харпер с предвкушением, подходя ближе и тоже забирая кофе. — Что ж, они сами облегчают нам задачу. Оуэн и Янто внимательно смотрят на экран, где мелькают кадры с уличных камер видеонаблюдения. — Я составлю список всех пропавших. Надо выяснить этот момент до конца, — кивает Джонс, а я, почти не слушая слов, наслаждаюсь мягкими интонациями его голоса. — Если место и время пропаж совпадают хотя бы примерно с появлением Малькольма или его дружков, то значит, мы почти у цели. — Но почему именно этот район? Здесь не найти зацепок, кроме видеокамер... — вздыхает Тошико. — Я залез в архивы, — как бы между прочим говорит Рис. — Три года назад именно в этом районе был офис их фирмы, но он закрылся по причине неуплаты аренды. Если им потребовалось другое место дислокации после нашего с ними... “общения” — они вполне могли здесь осесть, по старой памяти. — Это в корне меняет дело! — восклицает Гвен. Оуэн за её спиной корчит жене ехидную рожу, и я умиляюсь этой небольшой сценке. Тош быстро начинает что-то выстукивать на клавиатуре с таким энтузиазмом, что кажется, будто клавиши сейчас задымятся. — Ищу планы всех зданий в этом районе! — вдохновенно выдыхает она. Щёки азиатки мгновенно наливаются румянцем. — Взламываю охранные системы! Смотрите, в том самом здании, где был офис Малькольма, есть скрытый этаж, его можно обнаружить, только пройдя через двойную систему защиты! — Я всегда говорил, что ты гений, детка, даже когда был молодым и заносчивым засранцем, — произносит доктор Харпер непривычно тёплым голосом и целует Тош в лоб. Я смотрю на них с радостью и одновременно с болью: я счастлив за них, но... неужели у меня никогда ничего подобного больше не будет с Янто? Только с Янто, я не способен представить себе кого-то другого на месте человека, которого буду вот так же целовать в лоб, с которым буду просыпаться по утрам или делить последний кусок пиццы... Янто Джонс и наш сын. Зачем я бессмертный, зачем меня похитили, за что всё это? — Смотри-ка, Тош, — слышу я родной голос, вторгающийся в мои безрадостные мысли. — Все известные нам случаи пропажи людей за последние полгода в основном концентрируются вокруг этого здания с тайным этажом, как тебе это нравится? Время исчезновения — примерно с 13 до 15 часов. Значит, в это время они обычно выбираются на поиски новой жертвы, так? — Итак, их база находится на некоем тайном этаже, куда нам надо пробраться завтра где-то после часа дня, пока Малькольма не будет на месте, — резюмирует Рис. Гвен кивает, подходя к мужу и обнимая его со спины. — Нам нужно пообедать, я позову детей, а потом составим план операции. Нечего тянуть, я хочу поскорее покончить с этим. — Согласна, дорогой. Завтра мы посадим их в подвал, как следует допросим и напоим ретконом, — кивает Купер. — Чую, это надо будет отпраздновать, — ухмыляется Оуэн. — Два года, твою ж мать, неужели наконец-то мы почти у цели... Я чувствую себя лишним, пока мы обедаем, пока ребята составляют план... пару раз я пытаюсь вмешиваться, но меня вежливо пресекают. Я явно поспешил с выводами, что женская половина команды стала благосклонней ко мне. Нет, они все обращаются со мной как с чужим, и это можно понять. Я пытаюсь осознать все эти восемь лет, наполненные прошедшими мимо меня событиями: рождением детей, поимкой пришельцев, семейными праздниками — и не испытываю ничего, кроме всепоглощающей горечи. Единственная причина, по которой я всё ещё сижу здесь — это желание быть с Янто как можно дольше, слышать его голос, видеть его силуэт... в этом смысл моей жизни, в нём одном. И в сыне. В конце концов Хаб переводят в ночной режим, и я понуро бреду в кабинет, который так и остался моим со времён исчезновения, если верить моему валлийцу — и моя “нора” под ним. Я уже почти готов скрыться в люке, когда слышу приглушённые голоса где-то на верхнем уровне и бесшумно высовываюсь из кабинета, пытаясь понять, кто говорит. — Янто, мы ничего не предпримем, пока ты сам не будешь готов. Это твоё и только твоё решение, никто на тебя не давит, — голос Гвен негромкий и проникновенный. — Гвен, польза для команды... — Нет, послушай. Ты для нас — член семьи. Ты очень дорог нам всем. Мы ничего не будем делать, если это ранит тебя. Пока ты его не простишь, мы не примем его обратно. Это они обо мне, догадываюсь я. Сердце начинает биться где-то в горле. По-хорошему стоило бы уйти, не слушать, но я не могу. Что скажет Янто? Что он думает обо мне? Что будет с нами?.. Мне нужно это знать. Просто необходимо. Хотя бы так... Джонс обречённо вздыхает. — Да пойми ты! — громко шепчет он, и в его голосе — боль. — Я давно уже простил его... если тебе это надо услышать — я хочу, чтобы Джек вернулся в команду. Так, по крайней мере, у Лиза будет полноценная семья. И Джек как руководитель, ты сама понимаешь... Я не хочу смешивать работу и отношения. — Хорошо, я тебя услышала, — тяжёлый вздох. — До завтра, Гвен. У нас важная операция, всем стоит отдохнуть. — Янто!!! — внезапно строго восклицает она пару секунд спустя. — Ты же помнишь главный девиз нашей команды? — Помню-помню... — по голосу Янто явно пытается отвязаться от Уильямс, но настойчивая валлийка не сдаётся так просто. — “Без геройства”! Понял меня, Янто Джонс? Никакого геройства! Не смей никому ничего доказывать! У тебя есть сын. Мы работаем так, чтобы не было жертв. — Их не будет, — спокойно обещает Янто. — Спокойной ночи... Возможно, Гвен ещё пытается читать нотации, но меня отвлекает что-то, тянущее за подтяжку. Я опускаю взгляд и встречаюсь с ясно-голубыми глазами Элизиума. — Папа Джек! — слышу я тихий голос своего сына...