Ричард Андерсон
: …Как только я оказался в машине, на моих глазах тут же появилась черная повязка. В салоне пахло собственной кровью, рана кровоточила как последняя в мире скотина, а я не смел издать и звука перед ублюдками. Я не мог видеть что происходит за окном и куда меня везут. Единственное, что меня волновало — зачем им нужен Гэвин и я. Понятное дело, что с помощью меня можно выйти на след Рида, но… к чему все это? Гэвин давно никак не проявлял себя в криминальном мире, все его связи были оборваны смертью Рубена, да и он сам по моей просьбе больше туда не сувался. Зачем им это все? Меня завели в помещение и оставили на какое-то время одного, предварительно связав руки за спиной, а ноги — сковав цепями. Рана болела, не переставая, а потому, как только неизвестные вышли — я тут же взвыл от боли и стонал ровно столько, сколько хотел. Показывать свою слабость при них я не собирался, а все слезы услужливо впитывала в себя ткань, которую, к слову, не сняли до сих пор и вряд-ли собираются снимать вообще. С другой стороны, мои глаза все равно никак мне не помогут в данной ситуации. Сколько я так пролежал — сказать было трудно, но еще труднее было смириться с мыслью, что это действительно происходит. Больше всего я волновался за отца, который наверняка не находил себе места, зная, что пропал его дорогой и любимый человек. За Коннора и Гэвина я не боялся вообще, потому что оба эти парня были достаточно сильны и духом, и телом, чтобы не впадать в отчаяние. А в случае с Хэнком все могло закончиться даже реанимацией, и это было страшнее всего. Я и сам старался особо не волноваться. Радовало только то, что меня не убили до сих пор, а значит, я им наверняка нужен. Так я пробыл взаперти достаточно долго для того, чтобы начать сходить с ума. Измученное тело требовало отдыха и сна, но я не мог уснуть просто из-за танущейся боли в своей ноге. Это заставляло крутиться на холодном полу, пытаясь принять более-менее удобную позу, в которой бы нога не болела, но у меня не получалось. Единственную помощь, которую мне оказали, приехав сюда — это перевязали рану, но ни о каком обезбаливающем или даже спирте речи вообще не шло, ведь зачем это им? Никто не заботился о моей жизни на таком уровне, ведь как только они получат желанное — меня убьют, я чувствовал это. Чувствовал и сходил с ума, надеясь, что это просто сон. Только вот проснуться я никак не мог. Скрип старой металлической двери заставил меня резко замолкнуть. Я тут же вскочил со своего места, приняв положение сидя, подполз инстинктивно к холодной стене и уперся в нее, боясь шевельнуться. Дверь захлопнулась, и стало настолько тихо, что все, что я слышал — свое бешено стучащее сердце и тяжелое дыхание. Как вдруг послышались шаги, и нервы натянулись как струны; я знал, что мой обидчик не откажет себе в удовольствии поиграть на таком инструменте. Человек остановился где-то в полуметре от меня, и бархатный мужской голос вдруг заговорил, прерывая давящую мертвую тишину: — Этого всего можно было избежать, если бы ты просто дал мне свой телефон, — говорит тот самый, с кем честь имел вести разговоры ранее. — Я даю тебе еще одну попытку: скажи мне номер Гэвина. — Я н-не знаю его наизусть, — вру, дабы избежать кровавых последствий, а у самого голос дрожит от боли и страха, я сдерживался чтобы не замычать. — Зачем вам н-номер Гэвина? Он… не сделал ничего плохого, я н-не понимаю… — Гэвин Рид — преступник. Он является союзником Грант де Рубена — одного из самых крупных и сильных посредников между наркоторговцами и их потребителями. Я удивлен, что сын лейтенанта полиции братуется с таким отродьем, как Гэвин Рид. — Это все в прошлом. Гэвин осознал свои ошибки, он никогда больше не притронется к наркоте. Прошу, оставьте его в покое. — За свои ошибки приходится платить, но это не единственная причина, по которой он нужен мне. Он нежеланный свидетель одного злодеяния, я не хочу, чтобы это куда-то утекло. — Если бы… он захотел р-рассказать полиции — то уже давно бы обо всем рассказал, так что нет смысла за ним охотиться… Вы з-зря тратите свое время. — Я наказываю тех, кто не умеет держать язык за зубами. К тому же, это уже лично моя маленькая битва. Почему ты сдерживаешь себя? Я не знал что ответить, а потому молчал. Почему-то преступник затих. Я судорожно пытался придумать что ему ответить, как вдруг мягкий голос раздался рядом с моим лицом так близко, что я буквально почувствовал его горячее дыхание около своей щеки. — Я же знаю, что тебе больно. Я могу избавить тебя от этой боли, станет легче. Просто скажи мне где сейчас живет Гэвин. — Я не знаю. — Ты лжешь! Неожиданно его рука схватила мою ногу прямо на месте ранения, от чего я вздрогнул всем телом, моментально взвыл и прогнулся вперед до дрожи в позвоночник. Боль была настолько невыносимой, что тот час же из глаз полились свежие слезы. Я не сразу заметил, что уткнулся в своего мучителя лбом, правда не знал куда именно, и не то что бы меня это особо волновало. Все, что я мог — это крепко стиснуть зубы, мычать от боли, ведь руку он не убрал. — Я даю тебе последнюю попытку, — шепчет он на ухо. — Скажи, где я сейчас могу найти мальчика? — Я н-... - я хотел было сказать ему, что не знаю, но собственный плач не позволил этого сделать, прервав мой голос тихим всхлипом, и только потом я продолжил. — Я не скажу тебе... — Ты же понимаешь, что я могу заставить давиться тебя этой болью? Я могу сделать просто удивительные вещи с твоим телом, ты такого никогда еще не испытывал. — Я не боюсь боли. Я выдержу это. — А дело даже не в тебе. Знаешь, меня раздирает дикий соблазн, когда я думаю, как бы отреагировал Хэнк на то, что происходит в этих стенах. Как бы я трахал тебя до потери пульса, а ты бы стонал в телефонную трубку прямо на ухо своему отцу. Выдержит ли старческое сердце плач собственного сына? Я чувствую, как он ведет языком по моей щеке снизу вверх, слизывая слезы, как вдруг меня прошибает словно от удара тока, меня затрясло настолько сильно, что даже неизвестный палач остановился в своих действиях, а в следующую секунду я резко поддался вперед, ударив его лбом прямо по носу. — Ублюдок! — я скалюсь от злости, от осознания того, кто стоит предо мной на самом деле. — Это ты напал на Гэвина! Это ты!.. Договорить мне не дал оглушающий удар прямо по голове, от которого я тут же упал на пол. Моей злости хватило на то, чтобы инстинктивно подняться снова, но это было бесполезно и глупо — я не видел что происходит, да и к тому же, меня ударили вновь в наказание за такую дерзость. Тогда я упал окончательно, не в силах больше подняться. Голова гудела. Совсем скоро на мою рану надавили вновь с такой силой, что я сразу понял, что сделано это ногой. Было так больно, что я уже не просто выл, а прямо кричал, извиваясь как уж, которому случайно отрезали половину тела лопатой. — Хватит! — кричу, пытаясь достучаться до карателя. - Прекрати! — Где живет Гэвин Рид? Я до последнего ничего не хотел говорить, а потому только кричал, но и это длилось относительно недолго. Я смог уткнуться лином в холодный пол и замолчать на какое-то время, просто сдерживая в себе эту боль как только мог. — Я тебя понял... — задумчиво говорит обидчик. — Хорошо, Ричард. Мне придется позвонить лейтенанту Андерсону, может быть он сможет... — Не смей этого делать, пожалуйста! — У тебя уже был шанс не допустить этого. Посмотри на ситуацию с другой стороны: твоему папе будет приятно знать, что ты жив. И только от него будет зависить, как долго ты еще проживешь...Гэвин Рид :
Тест ДНК оказался положительным. На полу была кровь Ричарда, и это, пожалуй, самое страшное, что могло произойти в тот день. Хэнк позволил себе выпить немного лишнего. Больше таблеток, больше алкоголя, больше успокоительного... Я рассказал ему так, как, скорее всего, все и произошло, но о причине встречи с отцом решил промолчать. К тому же, это было не то время, чтобы заботиться о том что такое тириум. То, что это был Несси — сомнений у меня нет, но как рассказать правду Хэнку, если на кону стоит свобода моего отца? Если я скажу откуда у меня есть данная информация, то все всплывет наружу и Эйшер окажется за решеткой. Но Ричи был мне важнее отца... Мне нужно было только решиться. Я сидел рядом с Хэнком, которого отстранили от службы, по крайней мере на сегодня точно, потому что он не мог успокоиться и мыслить здраво, практически всегда был на эмоциях. Сейчас по камерам полиция смотрела все въезды и выезды из моего района, прослеживать каждую машину, но только что они будут делать, если в каком-то месте просто не будет стоять камера наблюдения? Этого я не совсем понимал и... Я уже готов был рассказать обо всем Хэнку, но вдруг меня отвлек Коннор, вставший прямо напротив. — Гэвин? — я поднял на него красные измученные глаза, где не то что эмоций - жизни не было. — Давай отойдем. Хэнк как будто бы и не услышал этого, мужчина сидел с пустым взглядом точно так же, даже бровью не повел. Я тяжело вздохнул и встал, Коннор тут же повел меня за угол, уходя подальше от отца, дабы тот не слышал нашего разговора. Вернее, я думал, что юноша хочет поговорить со мной, но как только я вместе с ним скрылся - он тут же ударил меня кулаком по лицу. Пошатнувшись, я болезненно схватился за нос и опустил лицо, но даже злиться по этому поводу не смел. Как и смотреть в лицо того, чей брат по моей вине сейчас находится неизвестно где, и даже жив ли он - не понятно. — Я заслужил это, — тихо говорю, поднимая лицо и выравниваясь, и сначала даже думал, что на этом все закончится, но Коннор на этом не остановился. Он избивал меня уже обеими руками, а я даже закрываться не смел, не смел матернуться или закричать, пока Андерсон вдруг не схватил меня за грудки и не поднял вверх на себя, заглядывая мне прямо в глаза. — Мой брат любил тебя, — с ненавистью говорит парень. — Назови мне хоть одну причину, почему я сейчас не должен выдать моему отцу все твои преступления, чтобы посадить тебя за решетку? Чтобы избавить нас от такой ошибки, как ты? Сердце обливалось кровью от того, с какой сильной обидой и ненавистью говорил это мой некогда хороший друг. Я чувствовал как болело мое лицо, как течет кровь с моего носа, и понимал, что я не достоин тюрьмы. Только смерти, ибо Коннор прав. Это именно то, о чем пытался мне рассказать Хэнк — не стоит лезть в дело, если хочешь сохранить себя и своих близких. А я полез, за что жестоко заплатил... Я поставил в группу риска жизнь любимого человека, и самым страшным здесь была даже не моя собственная боль. Глядя на Коннора, я начинаю осознавать насколько все было несерьезно, насколько ужасны были последствия. Всякий раз, когда ты причиняешь боль человеку, ты причиняешь боль всем его близким. Тому, с кем он просыпается утром в мягкой кровати, будь то его муж или жена. Этот человек — чей-то любимый сын, уважаемый коллега, единственный и неповторимый брат или сестра, любовник или любовница, племянник, внучка, друг или подруга. Всякий раз, как ты делаешь больно ему — ты делаешь больно всем, кому так или иначе не все равно на его жизнь. Будь то обычное оскорбление, которое, может он вообще забудет, или такой страшный грех, как насилие или убийство — не важно, ты ставишь под удар всех. — Человек, который похитил Ричарда, охотится за мной, — честно говорю ему, теперь уже не боясь этих карих несчастных глаз. — Я здесь, чтобы в случае чего добровольно сдаться ему. — Почему ты решил, что ты кому-то нужен? — Он уже пытался убить меня однажды, но не вышло. Хочет... закончить начатое, как я думаю. Это основная причина. А иначе почему преступник и Ричард встретились под крыльцом именно моего дома, если бы я не был нужен ему? И почему нельзя было просто дождаться отца, если он им нужен, а не я? Потому что ни они, ни мой отец, не знают где я живу. А Ричард знает. Если преступник позвонит с требованиями — я буду тем, кого можно использовать для освобождения Ричи. — Ты же понимаешь, что можешь умереть? — И что? Не понимаю почему, но заданный мною вопрос действительно удивил Коннора, причем я говорил достаточно серьезно и уверенно, давая понять, что мне и вправду было все равно как сложится моя судьба в дальнейшем. — Моя жизнь не стоит ничего в сравнении с жизнью твоего брата, особенно для Хэнка. И вам должно быть плевать. Я не хочу, чтобы Хэнк потерял еще одного сына. Почему ты удивился? Что тебя смущает? Ты ведь сам сказал, что я - ошибка, которая просто случилась в вашей жизни, а это будет просто прекрасное избавление от такой большой проблемы. Нам всем нужно просто немного подождать, и тогда я навсегда исчезну, а Ричи снова вернется в семью. Только дайте мне время, пожалуйста. Я не испугаюсь и не отступлю. Коннор смотрел на меня внимательно и все с тем же выражением лица, как вдруг я заметил, что юноша находится на грани между равновесием и истерикой — его глаза слезились, а губы дрожали. Я тоже хотел плакать, безумно хотел, но старался сохранять хладнокровие, ведь понимал, что чем больше я буду думать об этом — тем сильнее я начну бояться смерти. Я боюсь просто не сдержать своего слова, которое дал не столь даже Андерсону, сколь самому себе. И, в первую очередь, Ричарду. — Гэвин, я... Пожалуйста, прости меня. Я не хочу, чтобы ты умирал. — Я тоже не хочу умирать, — я улыбнулся ему мягко и по-доброму, правда с горечью и тоской, будто это было прощание. — Но сохранить жизнь Ричарда я хочу сильнее. Вдруг откуда-то заиграла стандартная мелодия звонка, на что я вообще не обратил внимания, а вот Коннор — напротив. Юноша вдруг выглянул из-за моего плеча, прислушивался, а потом резко сорвался с места и побежал к Хэнку, сказав напоследок: — Это телефон отца! Волнение было настолько сильным, что меня бросило в жар от услышанного. Я помчался следом и совсем скоро увидел, как Хэнк, до этого пребывавший в ступоре, удивленными глазами смотрел на экран своего телефона, будто бы боялся ответить. Я заглянул туда и увидел, что номер был неопределенным, но все равно внутри каждого из нас была надежда на то, что звонил Ричи. Хэнк даже не глянул на нас, а только взял трубку, хмуря свои густые брови. — Я слушаю. — Лейтенант Андерсон, — я слышал женский голос по ту сторону линии, но мне тяжело было разобрать что именно говорит незнакомка. — Это я, Синди. Тут... пожалуйста, подойдите ко мне. Это по поводу вашего сына. Не знаю почему, но мужчина тут же сорвался и буквально побежал по коридору в сторону операторского отдела, куда и мы направились следом. Когда я вошел туда, то несколько даже испугался — за столами, помимо операторов, сидели так же следователи, которые вообще в принципе здесь не должны находиться. Большая часть из них находилась вокруг одного столика, за которым сидела молодая женщина с таким видом, будто она по телефону поговорила с призраком, а не с человеком. Незнакомка смотрела на нас не зная что и сказать, а совсем скоро я заметил, что исключительно все были именно с таким выражением лица. Что же там произошло? Лейтенант Андерсон оценивающе посмотрел на них, подошел к столику и взял наушники с микрофоном, которые после надел. — Лейтенант полиции Хэнк Андерсон, город Детройт. Я слушаю Вас, говорите. — Здравствуйте, мистер Андерсон. Мое имя Несси, я много слышал о Вас. Приятно познакомиться. — Кто Вы? — Доброжелатель, у которого по чистой случайности оказался Ваш сын. — ...Что? — Вы не ослышались, Ричард находится у меня. — Где он?! - Хэнк срывается и буквально рычит в микрофон. — Клянусь, если с ним что-то случилось — я!.. По этому разговору всем стало ясно, что Хэнк говорит с похитителем. Ему потребовалось время для того, чтобы додуматься отключить наушники и перейти к разговору через настольный микрофон, дабы этот диалог слышали все — именно поэтому тут собралось так много прочих сотрудников. Все стояли с замиранием сердца. — Он жив, правда приходится ему не сладко, но мальчик сам виноват, — я слышу голос Несси, от которого вздрогнул всем телом и оступился, широко раскрыв глаза, на что Коннор сразу же обратил внимание. — Вы очень плохо его воспитали. Хотите его услышать? — ...Хочу, — отвечает мужчина, и на несколько секунд в воздухе повисла тишина, после которой вдруг послышалось тихое и неуверенное: — Пап? — Ричард! — внутри что-то дрогнуло; наконец я увидел на лице Андерсона сдавленную, но искреннюю улыбку. — Это я, сынок. Как ты? — Со мной все хорошо, — я слышу, как Ричи выдавливает из себя усмешку и прекрасно понимаю зачем он это делает, голос его дрожит. — Я в порядке, п-пожалуйста, не волнуйся за меня. Передай парням, что не о чем беспокоиться. — Они здесь, они слышат тебя. — ...Блять. Я вновь задрожал, причем настолько, что пришлось обхватить себя руками, дабы не трястись. Я понял реакцию Ричарда, которую не понял никто из здесь присутствующих - Хэнк сказал Несси о том, что я рядом. — Ричи, все в порядке? — спрашивает обеспокоенно мужчина, в то время как я начинаю материться тихо себе под нос, а Хэнку уже отвечает совсем другой голос: — С ним будет все в порядке, если вы будете соблюдать те инструкции, которые я вам скажу. Гэвин находится рядом, не так ли? — лукаво спросило чудовище, и все вдруг посмотрели на меня; в этот момент я старался выглядеть как можно более мужественно. — Дайте мне с ним поговорить, пожалуйста. Решение принимать нужно было быстро; всем было интересно зачем именно я понадобился этому "доброжелателю". Всем, кроме Коннора, который все понял, а оттого испуганно, с ужасом смотрел на меня. Я тяжело вздохнул и сделал шаг вперед к микрофону чтобы поговорить с ним, но вдруг парень схватил меня за руку, останавливая, а после повернулся к отцу и серьезно отрицательно покачал головой, что дало понять Хэнку, что этого разговора стоит избежать. Хэнк кивнул и продолжил сам вести диалог: — Зачем тебе нужен Гэвин? — Я же сказал, что хочу поговорить. — Да, но о чем? — Это наше личное с ним дело.Вы ведь сейчас стоите в окружении полиции, верно? Там ведь не только Гэвин, я прав? Знаете, я мог бы избить Вашего сына только за одно это неуважение ко мне, я ведь хотел поговорить с Вами лично, а Вы так нагло открыли нашу деловую беседу всем. Не заставляйте меня делать это еще по причине того, что Вы пытаетесь скрыть от меня преступника. — ...Преступника? — Через его руки прошло достаточно дури, чтобы кто-то да умер от передоза. Грант де Рубен являлся не столь его другом, сколь начальником. Не знаю, задумывался ли ты, Гэвин, как много из-за тебя погибло ни в чем не повинных подростков, мужчин и женщин... Я не могу даже представить что ты сейчас чувствуешь, стоя буквально рядом со своими врагами, Гэвин Рид. После этого все вновь уставились на меня. Сказать, что я чувствовал? Ничего. Несси наверняка хотел надавить на меня и сломать, думая, что я испугаюсь или впаду в отчаяние, но не в этот раз. Я только сжал свои зубы и кулаки, не смея дать слабину перед лицом своего врага. Я знаю, что бесконечно виноват перед теми, кому причинил боль, и прощения я не достоин. Однако, по крайней мере, я смог принять свое прошлое и жить дальше - это была моя заслуга. Это было покаяние и принятие себя, через которые я прошел с большим трудом, и никакой ублюдок не сможет больше надавить на меня этим. Я выдохнул. — Если это правда, то мы должны задержать преступника, — говорит один из сотрудников отделения, строго глядя на меня. — У нас нет на это времени! — возражает Хэнк. — Лейтенант Андерсон, Вы испытываете мое терпение, — я слышу в голосе Несси озлобленные нотки. — Я хочу услышать голос Гэвина, будьте добры. Даю последний шанс. Неожиданно к микрофону подходит некто из сотрудников, рукой отталкивает Хэнка от микрофона. Его злость была не менее велика, чем злость Несси, и я понимал, что ничего хорошего этого не сулит — нельзя так разговаривать с похитителем, это чревато. Я срываюсь с места, но меня останавливают еще двое, молча намекая на то, что я не должен вмешиваться. — Гэвин Рид не может подойти к микрофону, — говорит неизвестный мне мужчина, и я вижу, что он, несмотря на свои эмоции, старается звучать как можно спокойнее. — Что Вам нужно взамен на жизнь Ричарда? Говорите свои условия. — ...Я уже сказал одно из своих условий, но вы не хотите его выполнять. Жаль. Через несколько секунд на все помещение раздался истошный болезненный крик Ричарда. Операторы тут же отскочили в сторону, жмуря глаза и закрывая лицо от испуга — настолько это было резко и громко, а мое сердце сжалось до боли и дрожи, я тут же вскочил с места и буквально вырвался из рук тех, кто пытался меня остановить. — Несси, я тут! — кричу, подбежав к микрофону, и сам не замечаю, как начинаю слезиться мои глаза, тем более, что Ричард по ту сторону линии продолжал кричать. — Несси, пожалуйста, ответь мне! Прекрати это! Это я, Гэвин, я здесь! Крик сошел на нет. Вместо этого я, как и все остальные, мог услышать только болезненный стон младшего Андерсона, что заставляло меня плакать все сильнее и сильнее. Вокруг как будто все исчезло, все эти люди и все обвинения в мой адрес. Вместо этого — один микрофон, и одно чудовище на той стороне, которое точит свои клыки, жаждет смерти. Моей смерти. — ...Я рад тебя слышать, Гэвин. — Что тебе нужно? — говорю, тихо всхлипывая. — Мне нужен ты. Откуда ты знаешь мое имя? — Мне дали наводку. — Что еще тебе известно обо мне? — Только имя, — я смахиваю слезу рукой. — Пожалуйста, не трогай Ричарда, он ни в чем не виноват! Он не преступник! Что я должен сделать, чтобы ты его отпустил? — Умереть. — Мне не хватит смелости, чтобы нажать на курок, но ты можешь убить меня сам. — ...Ты и вправду готов умереть за него? Я слышу смех по ту сторону, и мне становится как никогда жутко. Тихий, злобный смех, который доводил до кипения своим существом, а я стоял, широко раскрыв глаза и вслушивался в каждую его ноту. — Меня очень легко найти, малыш. Ты встретишь меня там же, откуда все началось. Я не хочу говорить точный адрес, потому что мне не нужны лишние свидетели, но я надеюсь, что ты поймешь, о чем идет речь. Уважаемая полиция, обращение к вам: я не хочу вашей смерти, мне нужен только Рид. Вы охраняете жизни людей, мне нет смысла вас убивать, даже несмотря на то, что вы ведете на меня охоту. Вы глупы, раз считаете, что есть смысл меня ловить, и слепы, раз не видите, что я стою на вашей стороне. Завтра ровно в десять вечера. Не опаздывай, Гэвин, и приятного вечера вам, господа. Сбросил. Я смахнул свои последние слезы и наконец поднял лицо, дабы посмотреть в лица тех, кто стоял рядом. Лейтенант Андерсон смотрел ровным счетом "в никуда" и был до глубины души шокирован, поражен. Шеф полиции Фаулер только и мог, что тяжело прохрипеть в свой кулак. Хотелось бы назвать его задумчивым и строгим, но это было не так — мужчина растерялся и был в менее большом стрессе, чем Хэнк или Коннор, чей родственник страдал прямо перед нами. Мы молчали так где-то минуту, пока я первым не решил заговорить, обращая на себя внимание: — Если вместо меня на месте встречи он увидит наряд полиции — Ричард умрет. Этого нельзя допустить, я сам готов пойти туда. — Ты говоришь умные вещи, но... — неожиданно отозвался один из копов, подходя ко мне, и я уже было думал, что для того, чтобы откровенно поговорить, но как только мужчина встал вплотную — он схватил мои руки и надел на них наручники. Я строго и гневно посмотрел в чужие глаза, немо спрашивая в чем дело. — Гэвин Рид, Вы обвиняетесь в хранении и распостранении кокаина. Господа, — он повернулся ко всем присутствующим здесь, — не знаю как у вас, а у меня возникло много вопросов во время этого разговора. Никого не смущает откуда этот молодой человек знает имя преступника? И никто не спросил себя, кто именно мог дать ему такую наводку? Меня бросило в жар. Нет, я не боялся за себя и перед законом готов был ответить, и готов был отвечать правду, но если так, то нужно каким-то образом предупредить моего отца, иначе Эйшер попадет в тюрьму. Он доверился мне, рассказав обо всем, и я не должен был подвести его. Нужно что-то придумать. — Смею так же отметить, что подобными обвинениями просто-так не разбрасываются. Все ведь помнят, как резко отреагировал Гэвин, когда ему сообщили о смерти Рубена? Кем бы не был этот Несси, а он прав — Гэвин преступник, который многое от нас скрывает. И пока некий Элтон Грей рассказывает всем, как я ужасен, я смотрю точно в экран телефона и незаметно печатаю отцу сообщение следующего содержания: «Ты должен сбежать из города прямо сегодня, немедленно, любыми путями, иначе окажешься за решеткой». — Кто-нибудь имеет возражения на этот счет? — Гэвин, что ты делаешь?! — кричит кто-то, но я успеваю отправить сообщение. — Немедленно отдай телефон сюда! Несмотря на то, что я был в наушниках, мне хватило сил, чтобы бросить телефон прямиком в стаканчик с чьим-то кофе. Несчастная старая техника очень сильно подвержена воде, а копы даже ничего сделать не смогли, так как кофе находился на рабочем столе одной из операторш рядом со мной. На моем лице проскользнула ухмылка, а мистер Грей, судя по его выражению лица, боролся с желанием врезать мне по наглой морде. Я обратился к полиции: — Я готов рассказать все, что знаю и что было, но с одним условием, — поворачиваюсь к лейтенанту Андерсону, уже не улыбаясь. — Хэнк, я хотел бы, чтобы допрос проводил ты. Мне так будет легче. Ошибочно было полагать, что присутствие Хэнка сделает допрос проще. С одной стороны, я говорил с человеком, который мне доверяет, может понять и который, наверное, единственный, кто не относится ко мне как к дерьму. С другой, мне было непросто смотреть в глаза тому, чье доверие я пытался сначала выбить всеми силами, а после этого — сам же его и подорвал. Тяжело было сказать насколько сильно. — Хэнк, — я улыбнулся ему мягко и по-доброму, коснулся руками чужих рук, обращая на себя внимание. Мужчина тяжело вздохнул, помолчал, а после таки принялся за дело. Он открыл папку с документами и записную книжку, взял шариковую ручку и снова посмотрел на меня. — Это правда, что ты продавал кокаин? — Не совсем, — я поспешил его поправить.— Вернее, не только кокаин. Еще был крэк и амфетамин, пару раз по случаю мог продать травку знакомым парням, если те попросят. — Ты же умный парень, — Хэнк удивленно вскинул брови, когда услышал такое. — Зачем ты это делал? — Мне нужны были деньги. А это оказался самый простой способ из всех. Рубен предложил мне работу. Сначала он не хотел впутывать меня в нарко-бизнес, но я сам настоял. Я работал у него уборщиком и грузчиком в баре. Это было относительно не трудно, у меня не было как такового графика и он не требовал медицинских справок, как прочие работодатели. Он не хотел впутывать меня в это, наверное потому, что боялся. .. — Боялся, что конкуренты пристрелят? — У нас не было как таковых конкурентов, мы продавали дурь редко, обычно денег хватало с бара. Мы просто давали наводку клиентам на дилеров, те в свою очередь отдавали нам процент со своей кассы. Сами мы продавали только в моменты кризиса. Но я больше не хочу заниматься этим. — Почему? — Ваш сын научил меня, что можно жить честно, — я улыбнулся ему вновь. — И я боюсь, это стало опасным для меня. А мне есть ради чего жить. — Ради чего? Я решил промолчать. Я не знал, как Хэнк относится к гомосексуалам и как бы он отреагировал, узнав, что мы с его сыном состоим далеко не в дружеских отношениях. Он и так пережил достаточно стресса, больше ему не надо. Я гордился своей причиной, но понимал, что гордиться нужно молча. — Я понял, что жизнь не так плоха, как я считал изначально. — Однако ты говорил Несси, что готов пойти на смерть... Ради Ричи? — Это было бы справедливо. Из-за меня он оказался в таком положении. Хэнк, как бы сильно я тебе не нравился, а признайся, что моя жизнь для тебя ничего не стоит в сравнении с жизнью твоего сына. — Гэвин, — он поддался вперед даже с каким-то страхом, хватая меня за руки. — Я никогда бы не поставил твою жизнь на кон. Не говори глупостей! — Но у тебя нет выбора. Если вы явитесь к Несси с нарядом полиции, то он убьет Ричи. К тому же, я сам готов пойти туда. Не понимаю почему ты против. — Я ни в коем случае не могу этого допустить. И я не виню тебя, малыш, — я удивленно вскинул брови, услышав это. — Не казни себя, прошу. Жизнь слишком прекрасна, чтобы умирать, толком еще не испытав ее. — Я бы не хотел жить без Ричарда. Последние слова вылетели сами собой. К счастью или нет, а даже если Хэнк и прислушался к ним, то никак не прокомментировал, а мне не пришлось брать ответственность за свою несдержанность. Все, что я смог - это отвести глаза в сторону и промолчать. Разговор продолжил Андерсон: — Кто такой Несси? — сердце пропустило удар. — Откуда ты знаешь его имя? Я не знал что ответить, поскольку понимал, что придется раскрыть имя убийцы Рейчел. Я надеялся, что отец получил мое сообщение. Вернее сказать, прочел. Нервно сглотнув, я вновь поднял взгляд на лейтенанта и начал говорить: — Несси — убийца, который массово уничтожает дилеров. Он связался с моим отцом около полмесяца назад и представился этим именем. — Зачем? — Он сказал, что является начинающим торговцем. Сказал, что хотел бы продать товар через Рейчел, а моему отцу нужно было просто отдать его в руки. Хэнк, он до последнего думал, что это просто наркота, он не хотел ее убивать. Пожалуйста, не трогайте его, это была ошибка. — Нелепая и глупая ошибка, но из-за этой ошибки умер человек, — Хэнк смотрит на меня строго и хмуро. — Он искренне сожалеет о том, что случилось. Хэнк тяжело вздохнул. Я не знал что мне сказать ему, только молча смотрел вперед себя и надеялся, что папа уже не в городе, или по крайней мере собирает вещи, чтобы уехать. Посрать на документы, при желании можно поехать и без них, а желание у папы есть. — Ты знаешь, что за место имел в виду Несси? — я поднял глаза. — Место, откуда все началось. Я затруднялся ответить. Не то что бы я особо думал вообще над этим, поэтому и не знал что сказать. Началось все с Черного лиса, это очевидно. Скорее всего, это и есть место встречи, но я не хотел говорить об этом полиции, ведь те склонны творить глупость. — Я не хочу говорить свои предположения, — честно признался. — Я боюсь, что вы сглупите. — У нас есть детективы, которые разберутся и без твоей помощи, но с тобой это будет быстрее. — Вот и разбирайтесь, а я не хочу подставлять Ричарда под удар снова. Вы уже попытались пойти наперекор Несси в разговоре, и к чему это привело? Я не знаю что нужно было делать с Ричем, чтобы он так кричал. И если вы, как и всегда, завалитесь со спецназем, он просто может умереть. Я очень боюсь, и меня терзает еще кое-что: что теперь со мной будет? И что будет с отцом? — Эйшера мы вызовем в отделение и проведем допрос. Боюсь, если все подтвердится, то его посадят. — А со мной? — Пока ты будешь у нас под присмотром. — Под арестом, ты хотел сказать. — ...Нет, под присмотром. Если у тебя есть что еще сказать мне, то говори. — У меня есть одна просьба. — Конечно. — Можно я покурю в последний раз? Все же это можно было скорее назвать арестом, чем присмотром. Я сидел в камере, мне не дозволено было ее покидать. Правда, с моих рук сняли наручники. Что происходит в самом участке — я не видел, поскольку предо мной была лишь голая серая стена и решетки. Я даже не знал который сейчас час. Да и к тому же, меня это не особо волновало. Нужно было как-то попасть в Черный лис без сопровождения полиции, но только как? Да и к тому же, я понимал, что идти туда одному было бы глупо, но что тогда делать? Я был растерян. Неожиданно я увидел одного из сотрудников полиции. Я тут же подорвался и кинулся к решетке, обращая на себя внимание. Это был мистер Грей, с которым не так давно мне уже довелось иметь дело. Я бы мог сказать, что он мне неприятен, как и я ему, но все это отходило на последний план, поскольку а приоритете стояло дело. — Мистер Грей, — я обращаюсь к нему спокойно и деловито, хотя на деле хотелось обратиться как "слышь, уебок!", — скажите, что сейчас делает полиция? — В каком плане? — он подошел ближе к решетке, щуря крысиные глазки и улыбаясь. — Как сейчас движется дело касательно Ричарда Андерсона? Я хочу знать. — Почему я должен тебе говорить? — улыбка совсем скоро превращается в самый настоящий оскал, чему я искренне удивляюсь, но ничего не говорю, только немо спрашиваю его в чем дело. — Чтобы ты вновь вычудил что-то и из-за тебя пострадал невинный человек? Слова ранили душу, но я не смел огрызаться и противоречить им, поскольку понимал, что Элтон был прав. Только разочарованно опускаю глаза, думая какие бы слова подобрать чтобы что-то узнать, но быстро понимаю, что он ничего мне не скажет. Мудак. — Я могу увидеть лейтенанта Андерсона? Неожиданно для меня, мужчина резко схватил меня за грудки, впечатывая лицом и телом в прутья, отчего я оскалился и схватился за его руки. Ненависть и злоба была в его голове, я видел это по глазам, и на секунду мне стало даже страшно. Правда, потом я начал испытывать точно такие же чувства, которые страх притупляли. — Слушай сюда, отродье, — буквально рычит в мое лицо мужчина, нависая сверху, - меня реально уже заебало то, что ты лезешь туда, где тебе не место. Хотел бы помочь Андерсону - рассказал бы ему о каком месте говорил тебе Несси. — Чтобы вы все испортили? — со злостью спрашиваю в ответ. — Я сотрудник полиции! Мне лучше знать как поступить в этом деле и как вести переговоры с убийцей! — Что-то я не особо заметил, чтобы вы знали, как вести переговоры! Позовите лейтенанта Андерсона, я хочу его видеть! Меня рывком резко бьют лицом прямо по решетке; от удара об металл в глазах все поплыло, потемнело, но Грей даже не дал сообразить что произошло — тут же откинул меня от себя прямо на пол. И это подорвало мое стремление полностью, причем настолько, что я даже не пытался встать. А Элтон нагнетал, продолжая говорить: — Я уважаю лейтенанта Андерсона как человека и как отца двоих детей. А ты крыса, которая только путается под ногами. Я не хочу, чтобы Хэнка прямиком отсюда забрала скорая помощь. И он ушел. Ушел, так и не заметив, что из его кармана был украден новенький IPhone. Мне хотелось позвонить отцу и спросить, где он сейчас находится и все ли с ним в порядке, но я боялся засветить его номер в телефоне полицейского, так что оставалось биться в догадках. Телефона лейтенанта Андерсона я тоже не знал, но зато выучил номер Коннора, которому звоню первым делом. После недолгих гудков раздалось спокойное: — Алло? — Коннор, это я, Гэвин, — в последнее время мне все труднее было проговаривать свое имя, оно действительно звучало как ошибка. — ...Откуда у тебя телефон? — Мистер Грей одолжил, я потом верну. Чем сейчас занята полиция? — Мы уже выследили откуда был произведен звонок. Это оказался разваленный коттедж на окраине района, туда сейчас будет выезжать наряд. Сигнал не передвигается и не меняет частоту, скорее всего он там. Услышанное сначала порадовало меня. Я был рад, что полиция действительно не стоит на месте, а борется за жизнь Ричарда всеми силами. Но я не мог успокоиться до конца, причем даже непонятно по каким причинам, но предчувствие было нехорошим. — Мне не верится. — В любом случае, не тебе решать как будет идти ход нашей миссии. Гэвин, я... Я должен идти, извини меня. Коннор сбросил, а мне стало неспокойно как никогда. Телефон я выключил и аккуратно положил его через прутья на пол, а после подтолкнул к середине пола, будто бы он выпал. И сел рядом с решеткой в классический лотос, не зная почему мне было так беспокойно. Несси постоянно меняет сим-карты, чтобы его не нашли. С одной стороны, я не думаю, что у него хватает дененг, чтобы каждый раз выкидывать именно телефоны. То есть, сим-карта может находиться в доме, но по факту Несси уже там не будет. Зачем ему хранить этот номер, если до этого он ни разу так не поступал? Чтобы полиция знала, кто им звонит, если вдруг он захочет продиктовать им новые условия? Бред, что ему еще нужно? Сигнал может быть доступен только в том случае, если сим-карта активна, а значит, она в телефоне. В любой другой ситуации, я уверен был, что Несси, будучи далеко не дураком, выкинул бы ее. Это необходимо для того, чтобы тебя не заметили. А он... он хочет, чтобы его заметили. Это ловушка. — Кто-нибудь! — я стараюсь кричать как можно громче, осознав, что в эту ловушку сейчас едут ни в чем не повинные люди. — Кто-нибудь, скорее сюда! Лейтенант Андерсон! Хэнк! Коннор! Кто-нибудь! Но никто не пришел, наверняка люди заняты миссией. Оставался только телефон, который... — Идиот. ...который я так удачно оттолкнул на середину коридора. Тут же бросаюсь прямо на пол и пытаюсь достать до него рукой, но это оказалось сложнее, чем я думал. Дрожащие пальцы едва ли касались гаджета, но они не могли его никак подхватить, а наоборот только отталкивали. Бросив эту затею, я сразу же смекнул что делать - снял с себя один ботинок и уже воодушевленный своим заведомым успехом (на самом деле нет) начал пытаться вновь до него дотянуться. И у меня бы получилось, если бы мне не помешали. — Вот тварь, а! — слышу чей-то гневный крик, и не успеваю заметить, как на мою руку с силой наступают ногой, отчего я слышу хруст и истошно кричу. — Пидорас! Скотина! Ногу убирают, а у меня с глаз текут слезы — настолько это было больно; я сначала не мог пошевелить рукой вообще — настолько ее отдавили. Мистер Грей забрал гаджет и резко ударил ногой по решеткам, хотя изначально я видел, как он целится в мое лицо — просто я вовремя успел отстраниться и он не ударил. Тут же в страхе отползаю от него, забывая уже даже про свой ботинок. Почему единственным человеком, кому я сейчас могу рассказать жизненно важную информацию, оказался мудаком? — Ты пытался украсть мой телефон! — кричит он и никак не может успокоиться; берет ботинок в руку и кидает в прутья от злости, тот отскочил от них, это только немного, разве что, меня напугало. — Мне нужно было позвонить лейтенанту Андерсону! — кричу в ответ, пытаясь достучаться до него. — Элтон, пожалуйста, у меня есть информация по поводу убийцы! Грей скалится еще сильнее, прямо рычит на меня. Когда же я вижу, что он достает из кармана ключ-карточку, то тут же подрываюсь с места. Я ожидал, что меня ударят, когда Грей замахнулся, но он не сделал это. Только схватил меня за капюшон толстовки и поволок из камеры так быстро, что я даже не соображал по каким коридорам мы идем и куда. — Отпусти меня, я сам могу идти! — кричу, но, видимо, его злость была так сильна, что он и вовсе меня не слышал. Меня швырнули, тем самым отпустив, причем с такой силой, что я невольно впечатался в рабочий стол одного из следователей. Облокотившись двумя руками об крышку стола, я поднял лицо, на котором, на самом деле, живого места не осталось. Полиция удивленно таращилась на меня, да и сам я точно так же смотрел на них. Меня поторопили, в прямом смысле, пинком под зад. — Почему молчишь?! — рявкнул Элтон на ухо. — Эл, что случилось? — Этот гаденыш хотел украсть мой телефон! — меня обвиняют в краже, хотя мои намерения были совершенно другие, и это злит, я скалюсь. — Я же говорил, что следовало оставить его в наручниках! — Мне не нужен твой телефон, я просто хотел связаться с Хэнком! Подавись своим iPhone! Я же просил по-хорошему отвести меня к лейтенанту! Хэнк, — я обращаюсь к нему, — Несси меняет сим-карты как перчатки, это ловушка! — Что ты?.. — Послушайте меня, пожалуйста! Он всегда менял карточки, чтобы его не нашли, сигнал доступен только потому, что он не сделал этого снова! Если бы он вытащил сим-карту, то спутники бы ее не заметили, но она до сих пор активна. Он специально хочет, чтобы ваши люди... — Какой бред, — не без усмешки отмечает уже другой полицейский. — Мальчик, ты зря тратишь наше время. Уведите его. — Хэнк, пожалуйста, поверь мне! Меня хватают под руки и пытаются увести обратно в камеру, я вырываюсь, крича: — Хэнк, я прошу тебя! Хэнк! — Стойте! — неожиданно вмешивается никто иной, как начальник отдела Фаулер, заставляя остановиться и замерить всех здесь присутствующих; мужчина задумчиво смотрит на меня и я чувствую его неприязнь, однако... — Гэвин, откуда такие заявления? Откуда ты знаешь, что он меняет сим-карты? — Мой отец хотел связаться с ним. Несси звонил ему с разных номеров, и как только отец хотел набрать его в ответ — абонент тут же был недоступен. Передайте вашим людям, пожалуйста, чтобы те были крайне осторожны. Не может убийца, которого мы ищем уже месяц, так просто сдаться нам. Несси знает, как вы работаете, он бы не позволил себе так проколоться. Там нет ни его, ни Ричарда, я уверен в этом. Меня продолжали держать и явно не хотели отпускать. Кажется, я начинаю привыкать к тому факту, что полиция относится ко мне как к какому-то ненормальному вечно орущему параноику. Но неожиданно Фаулер подошел к включенному компьютеру, нажал на кнопку микрофона и заговорил: — Это шеф полиции Фаулер, что у вас происходит? — Мы почти прибыли на место, — отвечает неизвестный мне. — До точки осталось 20 метров, показывает навигатор. — Остановите машины. — ...Что? — Вы не ослышались, это мой приказ! — на нервах кричит мужчина. — Немедленно остановите машины! Мы слышали через микрофон, как командир отряда передает этот приказ своим людям. После недолгой тишины Фаулер отдал новый приказ: — Передайте мне изображение с ваших видеорегистраторов. На комьютере тот час же возникла картинка — большая старая трасса с обрубленными черными стволами деревьев, виднеющимися ямами на асфальте, а впереди — тот самый домик. Абсолютно непримечательный коттедж старой постройки, чья крыша была настолько изувечена временем, что имела в себе огромные дыры, которые было видно даже сдалека. Я невольно потянулся вперед, чтобы увидеть больше, но мне не дали чужие руки. В воздухе повисли напряжение и тишина, каждый застыл в каком-то ожидании, хотя ничего не происходило. — Нам нужно понять, есть ли кто-то внутри, может здание вообще заминировано, — задумчиво говорит шеф, кусая кожу на костяшках пальцев. — Если Гэвин прав и это действительно ловушка, то мы можем потерять людей. — Пусть постреляют, — сложив руки на груди, Хэнк кивает в сторону экрана. — Если начнется обстрел и Несси действительно будет в здании, то сигнал начнет менять свои координаты, когда тот будет передвигаться, прячась или желая сбежать. — Мне жалко патроны, — честно говорит Фаулер, однако он все же включает микрофон. — Поступим немного по-другому... Парни, подъедьте немного ближе и сообщите в рупор, что здание окружено полицией. — Зачем? Сэр, при всем уважении, это крайне нелепое решение, мы сообщим похитителю о своем месте нахождения. — Мы не уверены, есть ли похититель на месте вообще. Делайте как я говорю, — микрофон выключают, и Фаулер поворачивается ко второму компьютеру, где на карте красной точкой была выделена координата телефона; я слышу оперативный отдел по ту сторону линии.ВНИМАНИЕ! ЗДАНИЕ ОКРУЖЕНО ПОЛИЦИЕЙ! ПОВТОРЯЮ, ЗДАНИЕ ОКРУЖЕНО ПОЛИЦИЕЙ ДЕТРОЙТА! ПРОСЬБА НАХОДЯЩИМСЯ ВНУТРИ НЕМЕДЛЕННО ВЫЙТИ ИЗ ЗДАНИЯ С ПОДНЯТЫМИ РУКАМИ! ПОВТОРЯЮ, ВЫХОДИТЕ С ПОДНЯТЫМИ РУКАМИ!
Тишина. Я смотрю на экран второго компьютера и не вижу, чтобы координата перемещалась. Мы ждали так еще примерно минуту, но на экране картинка не изменилась ни на миллиметр. С видеорегистраторов тоже не было замечено никакого шевеления ни в одном из окон дома. — Они могут не слышать рупор, но возможно услышат выстрелы, — говорит Хэнк и нажимает на кнопку микрофона, обращаясь к людям. — Говорит лейтенант полиции Хэнк Андерсон, парни, попробуйте... Но не успел Хэнк ничего договорить, как внезапно послышался шум. Шум взрыва. Я подскочил на месте от такого резкого поворота, он был столь оглушающим и внезапным, что копы, до этого повидавшие многое, в ужасе отскочили от колонок. По видеорегистратору было видно, как мужчины повыбегали из своих машин и устремились вперед. — Что у вас происходит?! — В лобовое стекло 2368 номера попал осколок от здания, мы вызываем скорую! — Господи... Фаулер схватился за лицо, устало и обреченно провел широкой ладонью по темной коже и посмотрел на меня. А я... а что я? Я стоял в абсолютном шоке и смотрел широко раскрытыми глазами на шефа, не зная как мне реагировать. Я хотел обойтись без жертв, и надеюсь, что с пострадавшим опером все будет в порядке. Меня успокаивало только то, что не были задеты другие машины. — Если бы Гэвин нас не предупредил, то все эти люди были бы убиты, — строго и правильно подметил Коннор, убивший эту тишину. — Мы должны быть благодарны ему, мистер Фаулер. Все мы должны быть благодарны. Несмотря на то, что впервые за долгое время я действительно пригодился полиции, я не чувствовал себя счастливым. Напротив, я корил себя за то, что не сделал этого раньше, и наверняка сейчас из-за этого пострадал какой-то человек. Я и не заметил, как мои руки отпустили. ...значит, они будут в Черном лисе. Я не хотел говорить до последнего об этом месте, но так же понимал, что один я просто не справлюсь, да и к тому же, меня просто не выпустят из отделения. Немного подумав еще, я все же решил сказать правду, но я не был столь глуп, чтобы сообщать об этом с ходу. — Я скажу вам на каком месте назначили мне встречу убийца. Но с одним условием. — С каким? — спрашивает Фаулер. — Вы должны будете полностью доверять мне. Говорить каждое свое действие, я хочу знать буквально все о ходе миссии и ваших планах. И я хочу лично присутствовать при освобождении Ричарда. — ...Хорошо. — Нет, не хорошо, Фаулер, я вам не доверяю! — я вновь поддаюсь вперед и, на удивление, не чувствую никакого сопротивления. — Вы подпишитесь под каждым моим словом в официальном заявлении! — Кто ты такой, чтобы указывать шефу полиции что он должен делать? — спрашивает Грей, и моих нервов просто не хватает на эту скотину. — Еще одно слово, и я въебу тебе, сволочь. Судя по всему, это подействовало, раз он замолчал, или просто не хотел поднимать лишний шум в присутствии своего начальства. Фаулер тяжело вздохнул и подошел к Элтону, сурово глядя на него и тихо говоря: — Скажи пожалуйста, Гэвин просил тебя отвести его к нам раньше? Грей напрягся. Стало ясно, что если бы он действительно отвел меня раньше и не выебывался, то, возможно, это бы как-то повлияло на миссию и ее итог, и человек остался бы цел. — Да, сэр, но... — Но что? — так же холодно и строго спрашивает Фаулер. В ответ было лишь молчание. — Гэвин Рид предотвратил страшную катастрофу, — он обращается ко всем в этом отделении. — Выполнить его условия — меньшее, что мы можем сделать для того, благодаря кому наши друзья и коллеги до сих пор живы. Гэвин, — теперь уже он говорит со мной, а от этого внимания и похвалы я чувствую себя чертовски неловко, — ты будешь знать все, но руководить заданием все равно не будешь. Максимум — мы можем прислушаться к тебе. — Я понимаю, мистер Фаулер, — согласно киваю в ответ. — И у меня к Вам будет еще одна маленькая просьба. — Какая? — ...можно я покурю? Хэнк усмехнулся на такое заявление, Фаулер тоже лишь мягко улыбнулся. Он подозвал к себе одну из сотрудниц, жестом указывая на то, чтобы она проводила меня к крыльцу отделения. Та шла впереди, а я сзади, и когда я проходил мимо Коннора, юноша мягко остановил меня за плечо и тихо шепнул на ухо: — Ты герой, Гэвин Рид.Я... герой?