Гэвин Рид:
Погода была мерзкая. Пока все стояли у свежей ямы, я предпочел находиться в стороне. Ричарда и Коннора на похороны пригласил Хэнк, парни сразу же согласились. Я тоже решил прийти, просто... Я не знал кому я пытаюсь выразить свои соболезнования. Скорее всего, я делал это из внутреннего долга перед Андерсонами. Мне хотелось поддержать Хэнка, и боюсь мое присутствие на этих похоронах — меньшее, что я могу сделать для него. Неприятная морось, сырая земля... И полиция, которая стоит по стойке смирно и отдает честь своей умершей коллеги. Я бесконечно думал о том, что произошло, но ни с кем не делился своими переживаниями из близких. Я боялся, что парни воспримут это как мою очередную попытку провести собственное расследование. С другой стороны, нельзя было обижаться на них, ведь частично так оно и было. Смерть Ненси была спланирована кем-то из вне, это очевидно. В разговоре с Хэнком я выяснил, что на месте преступления никто не оставил никаких следов, даже отпечатка ботинка не было. И это с учетом того, что на улице погода всеми силами способствует тому, чтобы осталось хоть что-то. Стали думать, что выстрел был произведен откуда-то с улицы, но пока выводы делать рано, расследование только проводится. Самым противным было то, что подозреваемым мог стать абсолютно кто угодно. Это мог быть отсидевший преступник, который возжелал мести, или его родственник, или прихвостень, или... Как много догадок. Я терялся, но что-либо делать даже не собирался, поскольку понимал, что тут я абсолютно бесполезен. Обидно еще то, что это убийство в очередной раз сбило несчастную полицию с ног. Они уже не знают даже за какое дело хвататься руками, их просто не хватает. И я ничем не могу помочь, это убивало меня еще сильнее. И Ричард словно бы умирал... Вчера мы весь день провели дома, никуда не ходили и ничего не делали. У парня не было сил даже на то, чтобы встать с кровати, но я кое-как заставил его это сделать ближе к полудню. Мне было до глубины души обидно и тяжко наблюдать за его увяданием, как за прекрасным диким цветом, который не выдерживает морозы. Хотя так стойко держался и в дожди, и в ураганы, и под палящим жарким солнцем он гордо стоял, в то время как другие давно опали. А тут... Жизнь не дает сделать ни малейшей передышки. Когда процессия окончилась, люди не спешили расходиться. Андерсоны, все трое, знали, где я нахожусь, а потому сразу же пошли ко мне. Невооруженным глазом было видно, что они убиты; только Коннор старался держаться на одном уровне со мной. Я это делал ради Ричарда, а он - ради отца. Взгляд у Хэнка был суровый, хмурый, и весь он казался неестественно серым. — Парни, есть разговор, — с ходу начал старик, чем сильно меня удивил. — Думаю, для вас не секрет, что в городе происходит всякая чертовщина. Когда случается что-то страшное, мы не всегда можем в открытую сказать это ради своей же безопасности. Слушайте меня внимательно: всегда держитесь друг друга, не расставайтесь. В разговорах по телефону первым делом спрашивайте какая на улице погода. Если вам ответят, что мерзкая — значит человек находится в беде. Это будет наш условный знак. Не давайте свои номера, ни в коем случае не ходите по тусовкам, если вы знаете, что хотя бы у одного человека там есть наркота. Даже если это ваш друг. Домой приходите не позже восьми вечера, пока все не уляжется. Гэвин... Старик взял мою руку в свою и раскрыл, а после вложил туда маленький, совершенно новый перцовый баллончик. Я промолчал по поводу того, что Ричи отдал мне свой, но я уловил мысль мужика. Зато теперь у меня есть свой. — Это мой подарок тебе. У парней уже такие есть. Всегда носите их в кармане, они действительно могут помочь вам. — Спасибо, Хэнк. — Пойдемте... Я отвезу вас домой. Коннор? — Мы решили, что я поеду с ними. И мы двинулись вперед. Молча, каждый себе на уме. И так длилось всю дорогу, а заговорили мы друг с другом только тогда, когда уже прощались возле квартиры. Сказать тут было просто нечего, да и сделать с этими смертями ничего абсолютно не могли. Все казалось каким-то бессмысленным, а особенно лично мне казались тупыми и нелепыми все мои попытки помочь полиции в их расследованиях. На деле же оказалось, что я просто все это время мешался под ногами. По крайней мере, по моим личным ощущениям так оно и было. Ричард рухнул за обеденный стол прямо в одежде, с тяжелым, можно даже сказать старческим вздохом, как будто ему лет семьдесят. Я сел напротив, рядом со мной за стол упал еще и Коннор. И мы сидели так где-то около пятнадцати минут абсолютно пустые и не знающие о чем говорить, пока голос неожиданно не подал старший брат: — Пора валить отсюда, — с уверенностью, сурово и грубо говорит он, пальцем задумчиво стуча по столу. — Причем как можно скорее, больше так продолжаться не может. Брать всех вас и съебываться в Канаду, там жизнь получше будет этого дерьма. — Мы привязаны к учебе, Ричард, а мы с отцом еще и к работе, — постарался возразить Коннор, но брат его был неугомонный: — Плевать я хотел и на твою работу, и на учебу, Коннор! Дело тут в ваших жизнях! Совсем недавно пристрелили полицейского с ребенком! Я не хочу, чтобы!.. Ричард хотел было продолжить кричать, что-то доказывать своему младшему брату, но сам вдруг остановился, не сумев промолвить больше и слова ему. Андерсон схватился рукой за свое серое лицо, болезненно простонал и, очевидно, сдался. Я чувствовал, что нужно как-то разбавить эту тишину. Пока Ричард с Коннором сидели и глубоко убивались, я встал с места и поставил чайник на закипание, включил телевизор. Нам было неинтересно его смотреть, но это хоть какая-то иллюзия наполненности в абсолютно пустом и беспощадном дне. — Как на счет бутербродов? — тихо предлагаю и, не дожидаясь ответа, начинаю нарезать колбасу. — Рич, тебе нужно раздеться. Андерсон сидел неподвижно еще минут десять, пока таки не скинул куртку на спинку стула — сил у него не было для того, чтобы дойти до шкафа и культурно повесить. Нельзя было его за это винить. У него, вообще, ни на что не было сил. Я стал замечать, что у парня полностью пропал аппетит. Он ел только со мной и через силу; вчера Ричи признался мне, что ему тяжело держать ложку в руках, но он ест, понимая, что это базовая потребность, которую ни в коем случае нельзя игнорировать. По телевизору шли новости. Городские власти официально объявили чрезвычайное положение в городе Детройт, штат Мичиган. В связи с участившимися случаями разбоя, убийств и грабежа был введен комендантский час. Любой, кто будет замечен в недозволенное время на улице, получит штраф размером в 400 долларов . Полиция настоятельно рекомендует приобретать средства самозащиты; многие родители вновь стали провожать своих детей на учебу и забирать их, боясь, что с ними может что-то случится. Смерти происходят по всей территории Мичигана, включая Флинт, Сагино, Роял Оук и Бей-Сити, однако с недавних пор всем стало ясно, что эпицентр этого урагана является город Детройт, куда уже сегодня будут направлены команды лучших полицейских с Ленсинга в качестве поддержки, что обойдется властям в 650 тысяч долларов. — Эти твари действуют как террористы, — недовольно отозвался Коннор. — Если они хотят, чтобы их боялись, то у них это уже получилось. Город в шоке. Если был введен комендантский час, то это значит, что большинство тусовок в городе накроется, да и к тому же сейчас все действительно боятся ходить в места большого скопления наркоты, хотя раньше с этим было все более-менее нормально. А сейчас даже заядлые растаманы боятся иной раз ту несчастную травку покурить — а вдруг отрава? Я вот о чем подумал: убийца всегда действовал в общественных местах. Поскольку на сегодняшний момент клубы закрываются, а людей в них становится все меньше, полиции бы стоило сосредоточиться на самых популярных и последних, так сказать, "выживших" из них. На мелкие забегаловки даже не следует обращать внимание, поскольку незамеченным можно было остаться только в толпе. Если бы они провели расследование под прикрытием... Мне так хотелось поговорить на эту тему с Хэнком, но, опять же, я боялся, что он воспримет это как самопроизвол. К тому же, мои личные расследования действительно ни к чему хорошему не приводили, это факт. Еще можно было бы запросить все снимки с камер видеонаблюдения, но, кто я такой вообще чтоб такое запрашивать? Я знаю, что на тусовки могут ходить одни и те же люди и это нормально, однако НЕнормального человека видно издалека. Как бы сильно он не прятал своих чувств и эмоций, а все равно они видны, если присмотреться — это страх, это настороженность, аккуратность и сдержанность. И глаза, которые всегда мечутся из стороны в сторону. Если дойдет до того, что нам будет оказана помощь со стороны и Детройт действительно выплатит эту сумму, то город, который и так переживает кризис, разорится окончательно. Этого нельзя было допустить. — Гэвин, — из раздумий меня вытащил Ричард, — ты о чем-то задумался... Только не говори мне, что ты думаешь о рас... — Нет, Ричи, — мне пришлось солгать, чтобы он не волновался. — Я... — Ты же врешь. Как быстро он меня раскусил. Ричард недовольно отвернулся, встал со своего места и принялся заваривать чай. Я видел, что этим самым обидел его, но неужели мне придется извиняться за то, что у меня в голове и что меня действительно гложет? Атмосфера в воздухе была по-настоящему злая, но я видел, что Андерсон не хочет на меня срываться, а потому молчит. Не выдержал, к сожалению, я: — Разумеется, я думаю об этом! Что в этом удивительного?! — Удивительно то, что тебе так сильно плевать на себя! — Ричард срывается следом. Он подлетает ко мне, настигает буквально в один крупный шаг и нависает сверху с таким выражением лица, что становится страшно — оно серьезное, злое и словно кричащее, и весь этот негатив рушится не только на меня, а на всех нас троих. — Не кричи на меня. Я не могу ничего с собой сделать, это в моей голове. — Не смей ввязываться в это! — он не мог успокоиться. — Ты ничем не поможешь ни Ненси, ни Рубену, они покойники! И ты тоже сдохнешь, если не остановишься! — Значит, ты в меня не веришь? И Ричард замолчал, и лицо его тут же поменяло свое выражение. Как и мое. Теперь я смотрел на него требовательно и выжидающе, потому что складывалось впечатление, что он действительно просто разочаровался и во мне, и в моих идеях. И оттого мне стало так паршиво, так больно было на него смотреть. — Я не то имел в виду, Гэвин. — А похоже на то, — с оскалом отвечаю и тут же подрываюсь с места, хватаю свою куртку. — Ты куда? — Пойду покурю. — Ты обижен? Но я не стал отвечать. Вместо этого только быстро надел зимние ботинки и выбежал за дверь, не желая больше находиться на этой проклятой кухне. Меньше всего мне хотелось сейчас ссориться с Ричардом из-за этих ебаных убийств. И мне, и ему нужно было успокоиться. Чертов мудак этот убийца. Я злился и чувствовал абсолютную несправедливость по отношению к себе и тем людям, которые от него пострадали. Я не мог перестать думать об этом и сам даже не в состоянии был ответить почему именно меня это так тревожит, хотя есть для этого специальные службы. Может потому, что они, блять, не справляются? Мне казалось, что я что-то упустил, или забыл, или посчитал это не важным, хотя на деле это и есть толчок вперед. Первой умерла Рейчел. Женщина была проституткой, торгующей кокаином. Вторым на очереде был Рубен. Убитый не продавал дурь, но способствовал этому. Третий на очереди был... Я. Тут даже говорить нечего, по воле случая так получилось. Сука. Первой умерла Рейчел, она послужила для меня отправной точкой, но копы до сих пор не знают от чего именно погибла проститутка. Главным подозреваемым является мой отец, который до сих пор на свободе, а значит, его вину доказать не смогли. Мне нужно было срочно поговорить с ним, немедленно! И плевать как этот человек ко мне отнесется. Ноги были буквально ватными оттого, как сильно я волновался, но они сами несли меня по улице. По дороге я достаю телефон и звоню Ричарду, боясь, что он меня не поймет, но иначе я не мог поступить. — Гэвин? — с непониманием спрашивает Андерсон. — Рич, я еду домой. — Что?! Какого черта?! — Мой отец до сих пор на свободе, он должен знать причину смерти Рейчел. — Ты совсем с ума сошел?! — Я хочу поговорить с ним. Если надо — подкуплю. — Этот человек — последний подонок на земле, не смей туда возвращаться! — Все будет хорошо, я больше не боюсь его. — Гэвин! — Прошу, доверься мне. Я знаю что я делаю. Ричард? — ...Что? — Я люблю тебя. Пожелай мне удачи. Сбросив, я также понимал, что доверять Ричарду в таких делах не стоит. Дело в том, что человек, который уже однажды чуть не потерял меня, теперь уж больно обеспокоен моей безопасностью. Действовать нужно было хитро, ведь были огромные шансы того, что он увяжется за мной, а мне это к черту не нужно. Я звоню отцу. Рука даже ни разу не вздрогнула, когда я набирал его номер (я знал наизусть номера папы, Ричарда, Рубена и Джони). Только легкий туман волнения меня пленил, но это все казалось настолько незначительным, что совсем скоро этот туман развелся. Стоит сказать, что слова Ричарда сработали на меня как своего рода вызов. Я никогда не говорил с отцом на тему убийства, и думаю, что он будет со мной более откровенным, чем с полицией. После недлинных гудков я наконец услышал его охрипший голос, вслед за которым вдруг разлилась тоска: — Если ты звонишь по поводу денег, то знай: я их получил. — Деньги — это все, что тебя интересует? — тихо спросил в ответ, несколько жалея о том, что не услышал родного "Как ты?", но не удивился. — Я знаю, что с тобой все хорошо. Лейтенант Андерсон мне все рассказал. — Ты спрашивал за меня? — ...Так зачем ты звонишь? Когда ты избавился от сим-карты, ты явно дал знать, что не желаешь поддерживать со мной какие-либо связи. — Мне нужно с тобой серьезно поговорить, пап. Я прошу тебя, давай встретимся. Это срочно. — О чем мне с тобой говорить? — Я не могу объяснить по телефону. Я готов даже заплатить тебе за встречу, только скажи сумму. Мне очень необходимо это. И это моя последняя просьба к тебе, я больше ни о чем не попрошу. Пожалуйста... Молчание было недолгим. Это время я чувствовал, что Эйшер сомневается и взвешивает все за и против, и я очень надеялся, что его интерес победит. К счастью, он согласился: — Где и когда? — Недалеко от отделения находится закусочная. Давай там. — Сколько мне тебя ждать? — Дай мне полчаса, я мигом. — Почему не дома? Боишься возвращаться? — Нет. Просто... далеко ехать. — Гэвин? — Да, пап? — Я рад знать, что с тобой все хорошо.Ричард Андерсон:
Этот чертов мальчишка!.. Сердце мое пылало, сгорая изнутри, я чувствовал ярость, но еще больше — страх. После нашего телефонного разговора я, не особо думая головой, быстро начал одеваться на выход. Коннор, ничего не понимая, сначала просто молчал. Юноша наверняка просто боялся меня потревожить, потому что все эти эмоции буквально читались у меня во взгляде... в нервно дрожащих руках, в неосторожности и спешке. Я сам решил ему объясниться, поскольку понимал его страх, но также и желание узнать правду: — Я еду за Гэвином, — говорю ему, параллельно уже выходя в коридор. — Прошло не много времени с момента, когда он ушел. Может, я его даже догоню. Я быстро. — А если не догонишь? — Поеду к нему домой, он отправился туда. Я потом расскажу зачем, Коннор, мне нужно торопиться. — Ричи, стой! В последний момент Коннор успел схватить меня за куртку. Я уже собирался было захлопнуть дверь, как он меня остановил. Извечно веселые, искрящиеся живые глаза сейчас смотрели на меня как никогда серьезно, холодно. Куда же делся этот беззаботный мальчишеский блеск? — Не твори хуйни. — В каком смысле? — Ты срываешься на человеке, который явно того не заслуживает. Ему нужна поддержка, а не твои крики. Если ты и дальше продолжишь гнобить его за попытки помочь — потеряешь парня навсегда. И даже сейчас... ты уверен, что оно того стоит? Ты не доверяешь ему. — Я доверяю ему, но не его отцу. Он поехал домой. Что мне прикажешь делать, просто сидеть и ждать? Его отец не дружит с головой, я не хочу видеть Гэвина снова избитым. Коннор, — я взял его лицо в обе руки, глядя точно в глаза взволнованно и с надеждой, — все будет хорошо, я обещаю тебе. Я просто поговорю с ним, я буду держать себя в руках. Я не хочу терять его, он мне нужен. — Я надеюсь, ты осознаешь это в полной мере. Потому что если произойдет страшное — я не буду тебе помогать, ты сам будешь во всем виноват. — Конечно. И спасибо тебе. Все, я пошел. — Удачи, братец... Терять Гэвина я и вправду был не намерен. Я дам ему увесистый подзатыльник, но это будет максимум. Любовь была сильнее всякого гнева, да и если он затуманит разум, то лишь на пару минут. Надеюсь, Рид поймет меня. Правда, я понять его не мог... Холод на улице ощутимо отрезвел сознание. Я начал оглядываться в поисках знакомой фигуры. Остановка здесь была одна, примерно в десяти минутах ходьбы отсюда, и наверняка Гэвин направился туда. Это было единственное место, куда он мог пойти. Поскольку он не успел взять сумму побольше из нашего общего бюджета, он не мог вызвать такси. Надеюсь, я успею его перехватить...Гэвин Рид:
В маршрутке я все сильнее стал ощущать волнение. Все же, я не виделся с отцом так долго... раньше такого не было, и, если честно, я почему-то чувствовал себя виноватым перед ним. Получается так, что я бросил своего единственного прямого родственника. Утешает меня только тот факт, что родственник сам в этом виноват. Дабы как-то справиться с волнением, я надел наушники и опустил себя в мир жестоких ударных и гитарных рифов, когда страшный треш не то что эмоции заглушает, но и вообще все, что только может своим шумом. Обожаю метал. Я твердо решил, что буду стоять на своем всеми своими силами, поскольку тема была серьезна, да и сил моих больше не было на то, чтобы снова на все забить. Это было бы глупо. Если уже взялся за что-то — действуй до конца, особенно если это экстренная ситуация. Надеюсь, отец не расшибет мне башку за мою настойчивость. Я выбрал отделение не просто-так. Во-первых, от той закусочной до самого здания полиции идти примерно полчаса, однако до их стоянки — минут пятнадцать ходьбы. Если отец сорвется, я успею добежать и попросить помощи. Но это была не единственная причина. Также я был озабочен нашим таинственным убийцей, который уж точно не захочет подступить к отделению близко, поэтому можно было не волноваться за собственную шкуру. Я не ждал отца совсем. Когда я вышел с остановки и дошел до заведения, я сразу заметил его. Даже толпы не было, так что ошибиться невозможно. Мужчина стоял, подпирая стену собой, и смотрел на идущего меня, не отрывая глаз. Я чувствовал негатив, исходящий от него, но, к счастью, Эйшер вел себя достаточно сдержанно и спокойно. Может потому, что я просто пока не дал повод на меня орать, а может потому, что это было общественное место. — Привет, Гэвин, — здоровается он, кивая, а после молча сразу же заходит в закусочную. — И тебе привет... Это было заведение с уклоном на самообслуживание. Заказываешь все на кассе и сразу же забираешь, а персонал только дает еду и уносит грязные тарелки после тебя. Когда Эйшер подошел к кассе, я почувствовал себя настолько странно, насколько это вообще возможно — я впервые обедаю со своим отцом, пусть и в дешевой забегаловке. Пусть и в такой атмосфере, но почему-то я так... обрадовался. Я стоял рядом и не боялся его, а мужчина тем временем делал заказ — два кофе, один гамбургер и... — Ты будешь что-то? — хмуро спрашивает он, поворачиваясь ко мне, а я в очередной раз ловлю эти мелкие проявления заботы, не в силах справиться с чувствами. — Нет, спасибо. Когда заказ был выполнен и мы наконец сели за один из немного численных столиков, я тут же осмотрелся. Кроме нас в зале сидела женатая пара с двумя детьми, которые не обращали на нас внимание совсем. Их столик был шумным, и это было просто чудесно. Женщина за кассой молча присела на стул и начала читать какой-то журнал, не особо заботясь о своих клиентах и никого не трогая. Мне нужно было убедиться в том, что нас никто не слушает, и, слава богу, так оно и было. — Там больше денег, чем ты взял. — Что? — я переспросил, ибо вообще не сразу даже среагировал на слова отца — уж больно был занят анализом зала. — Ты положил в конверт сумму больше, чем ту, которую ты взял, — спокойно повторил Эйшер. — Зачем? Попытка проявить благородство? Мне нахуй не нужны твои подачки, я могу вернуть эти блядские деньги прямо сейчас. Мне было так... грустно. Я смотрел на папу, держа стаканчик кофе в руке и думал, до чего же, однако, он жалкий человек. И настолько он не доверяет людям, настолько сильно привык к подвоху и дерьму, что даже собственного сына он видит исключительно в негативном ключе. Я поспешил объяснить: — Это мои извинения за то, что я вообще взял то, что мне не принадлежит. Прости меня, пап, я не хотел. — Ты хотел, — строго ответил он. — И ты проебался. Ты вор, Гэвин, причем украл ты у своего же отца. — Извини. Боюсь, это все, что я мог сказать в свое оправдание, да и он был прав. Упрекать отца за все его срывы и насилие я не собирался, поскольку не видел в этом никакого смысла. К тому же, были велики шансы того, что он разозлится, а в данной ситуации это было совсем не нужно. — Гэвин, я должен с тобой серьезно поговорить, — неожиданно начал отец, чему я очень удивился. Что он хочет мне сказать? Судя по его виду, тема разговора действительно была достаточно серьезной. Человек, который обычно всегда знал как подобрать слова, и который вообще не думал когда говорил, сейчас сидел и молчал, задумчиво сверля взглядом кофе. Пока не начал метаться им по всему залу, нервно постукивая по столу сложенными в замок кулаками. Я волновался. — В общем, на тебя завели охоту, — сказанное им я не понял, широко раскрыл глаза. — Ты кому-то перешел дорогу, но я не могу понять каким образом тебе удалось так сильно проебаться. Ничего не происходило в последнее время такого, за что тебя хотели бы убить? — Убить? — я переспросил, не веря тому, что слышу. — Кто-то хочет убить меня? — Судя по всему. Меня уже спрашивали за тебя, просили дать хотя бы номер телефона, но я тогда не смог ничем помочь. Да и не хотел, если честно. — Почему ты говоришь мне об этом только сейчас?! — Потому что я боялся... И сейчас тоже боюсь. Эйшер снова отвел глаза в сторону, тяжело вздохнул. Еда ему в глотку не лезла, да и я никогда не видел мужчину таким... таким взволнованным. Напуганным. — Это очень серьезные люди, Гэвин. Если ты действительно повел себя как-то неправильно — разговор с ними ничем хорошим для тебя не кончится. — Кто ведет охоту на меня? — Я не знаю имени этого человека, но он представился как Несси. Не уверен, реально это его имя или просто кличка, но это и не важно. Мой тебе совет: засядь на дно, если не хочешь, чтобы они нашли тебя. Они способны выйти на тебя буквально с минимальным количеством информации, и они уже знают твое имя и что я твой отец. Это пиздец хуево. — Как странно слышать это от человека, который сам регулярно срывался на меня. — Я не хочу быть убийцей. И я уже однажды прокололся, повторять свои ошибки я не намерен. — Где ты прокололся? Эйшер замолчал. Я с подозрением сощурил взгляд, поддался ближе к отцу и постарался рассмотреть эмоции в его глазах. Там были все те же страх и задумчивость. И когда я понял, что ему тяжело говорить, я решил задать вопрос, ради которого сюда и пришел: — Это ты убил Рейчел? Наконец он посмотрел на меня. Я не знал какой ответ получу, и готовился буквально ко всему, правда до последнего надеялся, что мой отец окажется невиновен. В любом случае, я понимал, что правда может быть ужасно горькой, но был готов к этому. По крайней мере, я хочу верить в то, что готов сидеть за одним столом с убийцей. — Если это было заказное убийство, то теперь понятно откуда у тебя так много денег. Ты был последним, с кем она вообще говорила, и ты с ней был хорошо знаком. Она доверяла тебе. — Я не хотел этого, — тихо произнес Рид. — И не хочу тебе ничего говорить, это мое бремя. — Ты буквально убил человека. Я не стал говорить лейтенанту Андерсону какую крупную сумму я у тебя украл, и что в нашем доме такие деньги не водятся. Что мне мешает прямо сейчас выдать тебя? Отделение близко, советую задуматься над этим. — Ты мне угрожаешь? — Мне все равно и на тебя, и на Рейчел. Но мне не плевать на Рубена. Если это тот же человек, что убил Руби, то это поможет мне его изловить. И ты можешь помочь мне в этом. — Какой ты самоуверенный, — с усмешкой произнес мужчина и покачал головой. — Ты действительно думаешь, что один сможешь выловить такого крупного убийцу? — Я не один, — гордо говорю в ответ. — Уже давно... не один. И ты можешь встать на нашу сторону. — Не могу. Я думал об этом... Если я захочу во всем сознаться и сказать то, что знаю, то меня посадят. Надолго и куда подальше, Гэвин. — Я знаю. Именно поэтому я пришел сюда один, без полиции. Я никому не скажу то, что ты знаешь, весь этот разговор останется исключительно между нами. — Я не верю тебе. Почему я должен тебе доверять? Посадить ахуевшего уебка за решетку - разве это не прекрасная месть? — ...Я хочу посадить убийцу за смерть друга. И я никогда не желал тебе зла. — Почему? Я же столько дерьма тебе причинил, ты сам это говорил. — У меня другие желания. Я просто хочу быть счастливым и... знать, что люди, которых я люблю, будут в безопасности. И отдать своему другу должное — посадить его убийцу за решетку — меньшее, что я могу сделать для того, кто не отвернулся от меня, как все... Я всегда нуждался в твоей поддержке, пап. Я так хотел просто... чтобы ты был рядом, и я прошу тебя поддержать меня сейчас. Очень прошу. Эмоции, которые я копил все это время внутри, вдруг начали лезть наружу. Я тихо всхлипнул, но успел вовремя успокоиться и сдержать плач. Смотреть в лицо отца я не хотел, и все что я чувствовал — это боль. — Я зашел в тупик и я не знаю что мне делать. Я так устал от этого... Я не могу решить проблему и только и делаю, что наблюдаю, как гибнут люди. Совсем недавно умерла женщина с ребенком, он был совсем мальчишкой. Я стал замечать столько боли вокруг, как никогда раньше не замечал, я хочу избавиться от этого. Прошу тебя, помоги мне, пап. — ...Когда Несси говорил о тебе, он почему-то подумал, будто бы ты умер. Гэвин, что произошло? Я вскинул брови, удивленно уставившись на мужчину. То, что я чуть было не умер, знает только полиция и близкие мне люди. Но... — Кто для тебя Несси? — первым делом спросил я. — Я действительно был на волоске от смерти, даже в больницу попал, но откуда он может знать что произошло? — Мне вот тоже было очень интересно. У этого человека есть связи в полиции, он может узнать о смерти оттуда. Но я не мог понять почему он так сильно интересуется тобой, пока мне не сообщили, что "ты видел то, что не должен был". — Я все еще не понимаю кто такой Несси. — Я не знаю что мне ответить тебе, потому что я и сам до конца не уверен в том, кто он. Он представился мне как дилер и сказал, что у него есть в наличии совершенно новый товар, и ему нужна реклама. Он знал, что я общаюсь с Рейчел и что она мне более-менее доверяет. Передал мне наркоту, но я даже не разворачивал содержимое, мне было все равно. — Почему? Обычно ты жаден на наркотики. — Мне заплатили настолько большую сумму за эту услугу, что мне действительно было плевать. Я мог на эти деньги позволить себе то, что мне нужно. Его условием было то, что я не должен туда заглядывать, а за такие бабки, хах... да пожалуйста. Мне, как говорится, не сложно. — И ты убил Рейчел? — Я не думал, что эта дура его сожрет. Я сказал то, что приказал сказать мне Несси: новый вид экстази, жесткий и вкусный, свеженький. Сначала я даже не винил себя в ее смерти, потому что думал, что это из-за алкашки или просто по воле случая так вышло, что она сдохла. Но когда начались все эти смерти... — Так значит ты в курсе, что происходит в городе? — Конечно. Вот что я тебе скажу: я правда не хотел убивать ее. В конце концов, она регулярно давала мне гашиш, мне нет смысла ее убивать. Просто... — Тобой воспользовались, — с ужасом осознаю я. — И ты даже не можешь сказать об этом полиции, потому что тебя обвинят в хранении и торговле. Эйшер ничего не ответил, только с горькой усмешкой кивнул мне, а после и вообще рассмеялся, правда тихо. Я сидел в глубоком шоке и пытался переварить все сказанное отцом. Значит, этот Несси и есть... — Гэвин, так что ты натворил? Почему мне вдруг сообщают, будто бы ты мертв? — Я тоже думал, что умру. Я случайно заметил как группа людей избивают какого-то мужика и спалился, а один из них погнался за мной. Мне удалось набрать полицию и сообщить адрес, но он настиг меня, и тогда попытался убить. — Каким образом? — Заставил сожрать какую-то таблетку... А потом начался как будто... — Бэд трип, да? — с той же усмешкой произнес Эйшер. — Конечности онемели, не видишь ничего... И ужасно холодно, все верно? — Да... Блять. Осознание накатило на меня такой сильной и лютой волной, что я буквально замер. Мурашки пробежали по телу, я смотрел на отца широко раскрытыми глазами и не мог поверить в то, что только что произошло. Мое сердце забилось как бешеное. — Гэвин, скажи, как выглядел человек, который пытался тебя убить? — ...блондин. Очень яркие голубые глаза. И он жрет какие-то таблетки, черт его дери. — Теперь понятно почему Несси так ебется по поводу тебя, — с интересом говорит Эйшер и смотрит на меня задумчиво. — В тот день он не смог убить тебя, вот и бесится. — Так его зовут Несси? Моего... убийцу... — Да. И этот человек привык доводить дело до конца. На полицию ему, я думаю, похуй, он не боится по поводу того, что ты подашь заявление. Ты, кстати, подавал? — Нет. У полиции своих проблем по горло, это бы только мешало им. — Тем более... Я боюсь, что он хочет разобраться с тобой по личным причинам. Ты как ложка дегтя в его идеально сладкой карьере убийцы. Тебе просто повезло. — Пиздец, — я хватаюсь руками за голову, не в силах справиться с этой информацией. — Что мне теперь делать? — Тебе решать, но я бы на твоем месте вообще бы, блять, не выходил из дома. — Это само собой, но... Это какой-то треш. Я не знаю теперь что делать с этой информацией. — Ну, она достаточно весомая. У тебя есть все для того, чтобы его найти, даже имя. В конце концов, ты можешь хотя бы создать его фотопортрет, полиции будет это на руку. — Фотопортреты создаются в том случае, если жертва подала заявление на поиски преступника, а я не подавал. — Никогда не поздно сделать это. К тому же, теперь ты точно уверен в том, что он и есть тот самый, кто убил всех этих дилеров. Это слишком весомая информация для полиции, они могут подвинуть свои дела и прочую ебалу в сторонку. Нельзя упускать возможность посадить его. — Да, но если я скажу им правду, то они посадят тебя, — я поднимаю свое лицо на отца, он испугался моих слов. — Тогда я уже посажу сразу двух человек, и ты будешь в их числе. Я не хочу так поступать с тобой, ты ведь не думал, что даешь Рейчел отраву. — Я бы уже давно и сам все рассказал, но, да, я действительно не хочу за решетку... И это здесь еще не самое страшное. Помнишь я говорил, что у этого гада есть свои люди среди копов? Если он узнает, что я сотрудничаю с полицией, он просто убьет меня раньше, чем мне вынесут приговор. — У тебя есть хотя бы номер телефона Несси? — Я думал, что есть. Но потом, как я увидел позже, он каждый раз звонит с нового номера, а когда ты пытаешься перезвонить — абонент вне зоны доступа. — Что еще ты знаешь? — Вещество, которое он подмешивает в наркоту, называется тириум. Это что-то вроде... в общем, это жидкость, которая приводит машинный мотор в действие, но я не уверен точно. Он очень токсичен, я не знаю откуда он его берет, или, может, он производит его сам. Считай, что все эти смертники просто выпили стакан бензина, примерно так. Что будешь делать с этой информацией? — Пока просто переварю. Кофе уже давно остыл. Я опустил голову и начал думать, думать, думать и еще раз думать... Не могу поверить, что я действительно смотрел прямо в глаза тому, кого так отчаянно пытался найти все это время. Не могу поверить в то, что этот человек действительно тронул меня, и что мой отец знает его, даже периодически выходит на связь. Связь... — Если в следующий раз он позвонит и попросит тебя о встречи, ты можешь сообщить мне место, куда он прикажет прийти? — Зачем? — Я вызову туда наряд полиции, мы сможем словить его. — И тогда Несси проговорится обо мне, и меня посадят. Гэвин, я нахожусь в таком же ебаном тупике, как и ты. С одной стороны меня в любой момент могут просто пристрелить, а с другой — если я дернусь в сторону, то меня посадят. — Блядство. — Тебе следует просто подождать. Я уже готовлю документы на выезд и... — Ты уезжаешь? Эйшер замолчал. Я смотрел на него удивленно, ведь никогда не ожидал того, что такой человек, как он, вообще решится на переезд. Но до меня не сразу дошло по каким причинам он это делает. Вскоре Рид и сам их озвучил, с горечью и грустью: — А что мне остается делать? Я преступник, над которым уже висит условно заточенный нож. Это будет самым верным решением из всех. — И куда ты собираешься ехать? — Так я тебе и сказал. — Когда это будет? — В понедельник мне дают документы, билеты куплю на ближайший рейс. На следующей недели меня уже не будет в городе, и тогда делай что хочешь. — Ты едешь в Канаду? — Это было бы слишком очевидно. Соседние штаты я тоже не беру во внимание, потому что там меня проще всего найти. Ебал я все это дерьмо, короче говоря. Пошло оно... — Значит, это прощание? — Выходит, что да. Не знаю, как правильно описать это чувство. Представьте, что напротив вашего дома всегда был маленький продуктовый магазинчик. Вы не особо часто ходили туда, и по большому счету всем было на него плевать. Но вот он стоит, горит поздним вечером, пожарные тушат его, а вы понимаете, что никогда там больше не будет ни одного покупателя. Как это назвать? Осознание того, что ничто не вечно, очень пугает. Люди, которые, как ты думал, всегда будут рядом, неожиданно исчезают. И пусть даже тебе по прежнему все равно на этот сгоревший магазин, но что тогда разливается внутри? Быть может, это страх того, что однажды ты потеряешь действительно что-то ценное. И жизнь уже не будет такой, как раньше. И магазин тот уже не отстроят, и самое страшное здесь в том, что всем плевать. Даже тебе. — Пап? — Да? — Я могу задать последний вопрос перед тем, как навсегда проститься с тобой? — Спрашивай. — Почему ты так сильно ненавидишь меня? Эйшер задумчиво посмотрел на меня, прямо в самые глаза, которые я не смел отвести. А после тихо и мягко сказал: — Потому что ты очень похож на свою мать.Ричард Андерсон:
Как уже выяснилось, жизнь решила испытать меня. Я не встретил Гэвина на улице, и на остановке его не было. Судя по всему, мальчишка мчался настолько быстро, что он смог опередить меня. Но я не стал сдаваться. Адрес Гэвина я хорошо помнил, поэтому добраться туда мне не составило никакого труда. И вот уже среди серых двухэтажных домов я вижу тот самый заветный, откуда все и началось. Я, если честно, не знал что мне делать. Чуть позже я решил, что не буду влазить в разговор отца и сына. Мне достаточно было, на самом деле, просто подождать за дверью. Если будет происходить что-то страшное, то я это в любом случае услышу и тогда уже вмешаюсь — вызову полицию. Так я думал ровно до того момента, пока не поднялся по ступенькам вверх. То, что я там увидел, заставило меня резко притормозить и даже оступиться назад. Там стояли четверо мужчин. Все высокие, все строгие и тихие. Один из них громко стучал по двери, пытаясь обратить на это внимание хозяина, но как только они услышали, что я пришел, то он резко остановился. Все четверо повернулись в мою сторону, и стало почему-то страшно. — Я извиняюсь, — проговорил один из них, мягко подступая ко мне, — Вы к мистеру Риду? — Не совсем. А вы?.. — Мы из коллекторской службы. Эйшер Рид не выплачивает нам долги, и мы никак не можем с ним связаться. Скажите, зачем Вы здесь? Я посмотрел на них с подозрением. Не знаю почему, но этот человек не внушал мне доверие ни капли, и я даже не мог объяснить чем именно вызвано это чувство. Осмотрев мужчин с ног до головы, я неожиданно заметил едва ли видимый... ствол. Он был закреплен поясом одного из них, дулом уходил в штанину, а рукоять должна была быть прикрыта, по идеи, кофтой. Но металлическое свечение я не мог не заметить, буквально одного выглядывающего сантиметра мне хватило для того, чтобы осознать кто передо мной стоит. У них есть оружие... Стало откровенно страшно. Я сжал в своем кармане перцовый баллончик и инстинктивно сделал шаг назад, думая, как лучше сейчас съехать с темы и просто уйти. — Мистера Рида нет дома, правильно? — спрашиваю я, стараясь вести себя как можно спокойнее, правда это было нелегко, ведь меня пожирали ядовитые голубые глаза собеседника. — Значит, мне здесь больше нечего делать. Позвольте попрощаться с Вами, господа. Всего доброго. Я хотел было сделать шаг навстречу лестнице, но меня резко схватили за плечо, чем и остановили. Я боялся, но еще больше я боялся показать этот страх непонятным мне людям. Обернувшись, я встретился лицом к лицу с голубоглазым, чья улыбка внушала в меня еще больший страх. — Не вежливо уходить, не ответив на мой вопрос. Молодой человек, Вы чего-то боитесь? — Не вас точно. Но мне правда здесь больше нечего делать. Причина моей встречи с мистером Ридом личная, я не обязан Вам ее говорить. — Конечно, а я и не хочу настаивать. Я все прекрасно понимаю, но... — мужчина усмехнулся. — Позвольте заметить, что Вы уже проговорились. — Что? — На мой вопрос вы ответили, что пришли не совсем к этому человеку. И мне не трудно понять, что молодому юноше нечего делать в компании какого-то старика. Вы пришли к его сыну, или, может быть, дочери. Я прав? — Какой Вы проницательный... Да, я пришел к его дочери, Гвэн. Мне нужно передать ей бумаги по учебе. — У Эйшера нет дочери, — все с той же улыбкой произнес мужчина. — И Вы, молодой человек, судя по всему, прекрасно знаете о существовании его сына Гэвина. Я прав? Страх сковал меня настолько сильно, что я не знал что ответить и что предпринять. Как же ловко, однако, этот человек раскусил меня... Он наклонился к моему уху и прошептал лукаво и ласково: — У Вас такое красивое лицо, юноша... Будет очень обидно, если кто-то раскрошит его об асфальт. Я не приветствую ложь, но в первый раз готов простить Вас и Ваше невежество. В первый и в последний. Даю шанс исправиться: мне нужно выйти на связь с Гэвином. Вы ведь можете мне помочь, я прав? — Ничем не могу помочь. — Можете, просто не хотите. Достать телефончик и сказать мне желанный номер — куда проще, чем Вам кажется. Или мне помочь Вам? Решение возникло внезапно. Не то что бы я особо думал вообще, поскольку по большому счету в данной ситуации сработал рефлекс и адреналин. Я резко ударил незнакомца кулаком по лицу, что позволило мне выиграть время для моего побега. Слыша стоны и ругань, я понимал, что действовать нужно было просто незамедлительно. — Хватайте его! — слышу сзади, отчего сердце колотится еще чаще. А вскоре я услышал и шаги, бегущие вслед за мной, но за спортсменом им не угнаться. По крайней мере, я думал, что смогу убежать. — Блядство. Руки заплетались, когда я разбирал телефон. Им нужна моя сим-карта для связи с Ридом, которую они уж точно не получат. Мне достаточно было просто сломать ее и тут же отбросить в сторону, что немного успокоило меня. Но то, что произошло дальше, я никак не ожидал. Внезапно послышался выстрел пистолета, а после меня пронзила такая сильная боль, что перед глазами мгновенно все почернело, любые звуки вдруг превратились в сплошной невнятный шум, и я упал прямо с лестницы на первый этаж, не понимая что происходит. Эта боль брала свое начало откуда-то снизу и острыми иглами доходила до мозга костей. Глазами я не мог видеть ничего из-за слез, а когда попытался встать на ноги снова, то обнаружил, что одна из них была беспощадно прострелена пулей. И я лежал в глубоком ужасе, осознавая насколько было ужасно мое положение, и что я ничего теперь не могу сделать, никак не могу помочь себе. Кое-как я смог различить дверь соседей, к которой тут же потянулся, начал ползти, но меня быстро настигли и остановили, ногой придавив мою руку к полу так сильно, что я снова закричал. — Тварь! — я боюсь смотреть в глаза обидчику, да и не смог бы это сделать даже если бы захотел — боль настолько страшная, что я жмурюсь, не в состоянии открыть их. — Уебки! — Я предлагал сотрудничать с нами, но Вы не захотели, молодой человек. Я могу узнать Ваше имя? — Пошел нахуй! Меня ударили ботинком в живот, отчего я согнулся и прорычал, давясь своей болью. Чувствую и слышу, как меня берут за волосы, как поднимают вверх, и вот я уже стою на коленях, скалясь как животное. А охотник смотрит на меня все с той же улыбкой, все так же он спокоен и лукав. — Я не советую Вам говорить так с теми, кто в любой момент может превратить Вашу жизнь в ад. Если, конечно, вообще Вы не потеряете этот драгоценный дар. Вяжите его, парни. — Суки, отпустите меня! — кричу, пытаясь вырваться из чужих рук. — Уйдите прочь! - ...Мне вот интересно одно: осознает ли Гэвин сколько жизней собой подкосил?Гэвин Рид:
Мы стояли с отцом на улице и курили, допивая свой кофе. Молча, без лишних эмоций. Мне казалось, что он даже не попрощается со мной, но, может, оно и к лучшему. Как вдруг Эйшеру позвонили. Не то что бы я особо когда-то интересовался его звонками, но сейчас я насторожился — быть может, это был тот самый Несси. Правда удивила меня не меньше, чем отца. — Лейтенант Андерсон? — спрашивает он и косится в мою сторону. — Что-то произошло? Не знаю я что там говорил ему в трубку старик, но предчувствие у меня было плохое. — Нет, со мной все в порядке, я еще даже не успел приехать домой... Да, спасибо Вам большое. Всего доброго. — Что-то случилось? Но не успел мой отец что-то ответить, как вдруг позвонили мне. И опять это был Хэнк, так что я сразу же поспешил взять трубку. — Малыш, ты в порядке? — первым делом спросил он у меня. — Ты сейчас где? — Я в городе, мне нужно было скупиться. Ричард и Коннор дома. Что-то случилось? — Мне только что позвонила ваша соседка... в смысле, соседка твоего отца. Она сказала, что когда пришла домой, то увидела пятно крови в коридоре на первом этаже, а муж слышал выстрел, но побоялся выходить. Наши люди уже выехали туда, но я просто хотел убедиться в том, что с тобой все в порядке. — Я... эм, да, все хорошо. Я сейчас уже буду ехать домой. До свидания. Мы смотрели с отцом друг на друга с явным непониманием. Что там уже у них произошло? Откуда там могла взяться кровь, да и кого можно было пристрелить, если и я, и отец, и мистер и миссис Нортвен были в порядке? — Чертовщина какая-то происходит, — недовольно бурчу. — Мне сейчас в этот дом возвращаться. Представь какого мне. Пожалуй, проебусь до вечера где-то, пока туда не приедут копы. — Мудрое решение. Ладно, я погнал. Удачи тебе, пап. — Тебе удача больше понадобится, чем мне. Прощай. Я посмотрел на отца в последний раз, мы улыбнулись друг другу, и разошлись. Я первым делом решил набрать номер Ричарда, потому что хотел сказать, что со мной все в порядке. Какого же было мое удивление, когда оператор сказал мне, что абонент вне зоны доступа. Тогда я решил позвонить Коннору. Он тут же взял трубку, чему я был несказанно рад. — Привет, Гэвин. — Спешу сообщить, что уже возвращаюсь домой в полном порядке. У Ричарда отключен телефон. С ним все в порядке? — Я не знаю... как только ты ушел, он отправился за тобой. Ты ведь поехал к отцу, да? Разве вы не должны были встретиться? — Я встретился с отцом не дома, как раз потому, что побоялся, что Ричард... Ужас и страх подступили к сердцу, я неожиданно схватился за него, тем самым оборвал наш разговор. По ту сторону линии обеспокоенный Коннор начал спрашивать меня, все ли в порядке, а после сказал "Если ты меня слышишь, я перезвоню тебе", наверняка подумав, что это просто проблемы со связью. Но проблема была куда серьезнее. Единственный, кто мог находиться в нашем с отцом доме помимо уже перечисленных, мог быть только Ричи. Я не удивлюсь, если он побежал за мной, надеясь, что я приеду к Эйшеру на дом. Телефон снова зазвонил, но мне было уже плевать на него. Я просто сунул гаджет в карман и живо побежал в отделение к мистеру Андерсону, спеша поделиться своими опасениями. — Блять, — сквозь слезы матерился, спотыкаясь и после прямо крича. — Блять! Блять, блять, блять, блять! СУКА! По дороге я, не переставая, звонил Ричарду в надежде услышать знакомый голос, но с каждым пропетым гудком я все больше понимал, что он не возьмет трубку. Я не прекращал ему звонить даже тогда, когда уже забежал внутрь здания. Я хорошо помнил план коридоров и где находится нужный кабинет, но меня не хотела просто-так пропускать женщина за вахтой. — Молодой человек, разрешите узнать... — Пошла нахуй! — я грубо оттолкнул ее рукой и помчался вперед, совершенно не обращая внимание на ругань. Гудки... эти гудки выбешивали настолько сильно, что в итоге я не выдержал и просто швырнул телефон в стену, из-за чего он просто разлетелся на отдельные части. И вновь я появляюсь в отделении полиции совершенно в ненормальном состоянии, снова эти непонимающе косые взгляды, и лейтенант Андерсон, сидящий за своим столом, который резко подорвался как только меня увидел. — Гэвин? — он не верит своим глазам, то ли из-за моего приветствия вообще, то ли потому, что не ожидал увидеть на щеках огромное количество пролитых слез. — Что ты здесь делаешь? Что случилось? Я подбежал к нему за тем, чтобы выдать все то, о чем думаю, но это оказалось тяжелее, чем я предполагал с самого начала. Причем настолько, что я завис, только и сумев схватить старика за плечи. Я смотрел в глаза не Хэнку, не лейтенанту полиции, а любящему отцу, которому сейчас должен был сообщить, наверное, самую страшную новость из тех, которую вообще можно сказать родителю: — Проверьте кровь на сходство с ДНК Коннора. Я боюсь, что она принадлежит... Ричу.