Гэвин Рид:
Я стоял, облокотившись на стену в коридоре. День начинался относительно спокойно. По крайней мере, я не замечал вокруг какого-то хаоса, что обычно присущ перерывам между парами. В голове не укладывались произошедшие события, а потому я потерялся во времени — постоянно думал об одном и том же. Прозвенел звонок. Дверь открылась, и поток людей рушил прямиком в аудиторию. Я зашел последний, стараясь не привлекать к себе лишнее внимание. По той же причине (впрочем, как обычно) выбрал самый дальний угол, дабы меня уж точно никто не заметил. Но неожиданно рядом послышался какой-то шорох, и я повернулся, внезапно столкнувшись с лицом Андерсона. — Привет, — Ричард поздоровался со мной, и я уж было подумал, что он просто подсел дабы пообщаться, но мое предположение тут же развеялось, как только я увидел, что парень начинает раскладывать вещи. На устах его играла легкая улыбка. — Ты как? — Я в порядке, — спокойно отвечаю и отчего-то отворачиваюсь, поникнув взглядом в стол. — Решил сюда переселиться? С чего бы это? — По-правде говоря, мне нужна твоя помощь, — а я уж было подумал, что просто интересный человек; ну да, а как же, размечтался. — Скажи, к тебе вчера приезжала полиция? Внутри что-то перевернулось. Я озадаченно глянул на Ричарда, который точно так же смотрел на меня. Люди рассаживались по местам и доставали вещи, готовясь к паре, но я не обращал на это внимание — все сознание сузилось ровно до этого внезапного вопроса. — Откуда ты знаешь? — это почему-то было первое, что я сумел спросить; и одновременно мой вопрос послужил ответом Ричарду — теперь понятно, что приезжала. — Лейтенант Хэнк Андерсон — мой отец, как ни странно, — спокойно отвечает, но я слышу нотки то ли какой-то задумчивости, то ли настороженности в голосе Ричарда; он отвернулся от меня, немного погодя, после чего продолжил следующий вопрос. — Ты дал ему мой номер. Он решил ко мне заехать, поговорить после того, как распрощался с вами. Гэвин, скажи, ты точно не виделся с отцом в тот день? Мои опасения оказались не беспочвенны. Почему-то я не думал ни над старшим Андерсоном, ни над своим проколом, и даже ни над тем, с чего вдруг лейтенант решил наведаться к сыну как раз после встречи со мной. Я думал над вопросом Ричарда. Почему он вдруг его задал? Я что-то не так сказал при его отце, что закрались подозрения? Или что? — Чувствую себя как на еще одном допросе, — я нервно посмеялся, решая отшутиться, но видимо младший Андерсон был настроен серьезно. — Не думай увильнуть от ответа, Гэвин Рид, — меня вдруг схватили за руку, когда я решил достать из рюкзака телефон с диктофоном (обычно я так записывал лекции, потому что тетради все ушли на другое дело). Я напрягся, нервно метнувшись взглядом к Ричарду. Такому серьезному в этот момент... Он напомнил мне того самого мудака, которого я встретил в день нашего знакомства; судя по всему, от своего, как и в тот раз, не отступит. — Если ты что-то умолчал при разговоре с отцом, тебе ничего за это не будет, я обещаю, — я молчал. — Гэвин, умер, в конце концов, человек. Полиции нужна помощь. — Ричард, я... — хочу было что-то сказать, но вдруг замолкаю, ибо понимаю, что любые мои слова прозвучат как попытка оправдываться; какая самая настоящая ложь, которую так ненавидит Андерсон. — Привет, Ричард, — неожиданно слышится женский голос рядом. Словно в панике Андерсон резко отпустил мои руку и спрятал свои собственные в кармане джинс. Я точно так же сложил свои руки на стол и отвернулся как ни в чем не бывало. Следом раздался смешок, и я таки неуверенно повернулся, наблюдая, как какие-то девчонки проходят мимо к первым столам в аудитории. — Латентный пидорас. — От пидораса слышу, — отвечает Ричард. — И вообще, не переводи тему. Я сейчас говорю с тобой совершенно серьезно, — он хмурит брови и вновь поворачивается ко мне. — Гэвин, твой отец был последним человеком, с которым говорила покойная. — Ничем не могу тебе помочь. Все, что я знаю, я уже лично сказал твоему отцу, — я отворачиваюсь и слышу, как прозвенел звонок, потому уже со спокойно душой достаю телефон, и Андерсон даже не хватает мою руку снова. — Ох, да ладно?! — мне показалось, или Ричард начинает закипать? — Знаешь, что я об этом думаю?! — нет, не показалось. — А-ну пошли выйдем. И меня снова хватают за руку. В аудиторию входит преподователь. Я нервно держусь за стол и сопротивляюсь, когда Андерсон тянет меня на себя, и чувствую, как внутри зарождается... Он ведет себя точно так же, как в первый день. Что за?.. — Молодые люди, — голос преподавателя заставляет Андерсона немного успокоиться. — Ричард, что ты творишь? Давайте-ка вы будете выяснять ваши отношения не в стенах моей аудитории, ладно? И на моей паре. — Его вызвали в деканат, — Ричард лжет, отчего я возмущенно вскрикиваю «Что?!». — Я должен его сопроводить. Мистер По, позвольте нам выйти. — Ну, раз тут такое дело... — мужчина задумчиво хмурит брови, поджав под себя губы, после чего пожимает плечами и идет дальше, к своему столу. — Ты совсем что ли ахуел? — полу-шепотом обращаюсь к Андерсону, схватив его за копну волос и повернув к себе. — Никуда я с тобой не пойду. — Если ты сейчас же не отпустишь мои волосы, — Ричард скалится и рывком поддается вперед, ко мне, словно желая своим оскалом вцепиться мне в шею; он понижает голос и кажется вот-вот зарычит, — я просто применю все то, чему учил меня мой отец в таких ситуациях, и поверь, то, что чувствуют нападающие вроде тебя — не самое приятное, что можно пожелать человеку. — Угрожаешь? — рычу в ответ, но волосы таки отпускаю, в последний момент подавляя желание отшвырнуть надоедающую голову куда-то в сторону... желательно в сторону соседнего стола, приложив косяком об висок. — Я не угрожаю, я предупреждаю. Послушай меня, Гэвин, мать его, Рид, — меня снова за руку рывком тянут на себя, и на этот раз Андерсону удается стянуть меня со стула, вынуждая встать вплотную к нему. — Я не собираюсь собачиться тут с тобой, а уж тем более портить отношения, которые я с таким трудом наладил, черт тебя дери. Я просто хочу поговорить. — Я сейчас откушу тебе руку, если ты меня не отпустишь, Ричард Андерсон. — Рискни. — Да блять пожалуйста! — кричу, не выдержав. Резко подняв обе наши руки вверх, я агрессивно и жадно вцепился зубами в его кисть, отчего Ричард тотчас же заорал на всю аудиторию, но силу пресса я сбавлять и не думал — сам напросился. Вдруг почувствовал, как меня хватают за волосы и тянут наверх, дабы я отпустил руку, но опять же, я даже не подумал об этом, вместо этого только сильнее стискивая челюсть. — Гэвин, блять! — как мило, что Рич решил сматериться на всю аудиторию. — Сука! Да я же просто хотел поговорить! — но мне все равно. — Ну ладно, ты сам напросился! — Андерсон! — кричит кто-то. — Ричард, стой! Я (да и вообще в принципе кто-либо) не успею сообразить, как вдруг чужое колено аккуратом приходится мне по животу, вынуждая расцепить зубы. Я тяжело глотаю воздух ртом, выпучив глаза, но и тогда Ричард не думал останавливаться, и вместо этого он завернул за спину обе мои руки, отчего я закричал. Чувствую, как меня нагибают, и уже хотел было запаниковать, как вдруг меня отпускают. Я пошатнулся в сторону и сдвинул собою чужой стол, упав на него, после чего повернулся и завидел, как Ричарда держат мои одногруппники. — Ну что, соснул хуйца, да?! — не выдержав, кричу ему в ответ, и сам начинаю наступать на уже безоружного Андерсона. — Если бы не они, среди нас двоих сосал бы ты! — Ха! — я ткнул пальцем тому в грудь. — И все равно, даже если бы я пересосал тысячи таких хуев, я был бы меньшим пидорасом, чем ты! — Что за цирк вы здесь устроили?! — вдруг во все это вмешался преподаватель; мужчина был в ярости, что видно было по его лицу, глазам. — Сейчас же вышли из аудитории прочь! Вы срываете занятия! Мистер Андерсон, уж от кого, а от Вас я такого поведения не ожидал! Андерсон успокоился. Он недовольно хмыкнул, опустив голову, и его тут же отпустили. Меня ударили рукой по затылку за такое поведение, отчего я резко вскрикнул, но возражать не стал — да, пожалуй, мы заслужили. Мы оба с Ричардом вышли в аудиторию в один шаг, и оба думали о том, что, наверное, выглядели как петухи со стороны. Но я ни о чем не жалел. Дверь аудиторию захлопнулась для нас, и Ричард тут же с тяжелым вздохом упал спиной на стену, закинув голову наверх. Я облокотился рядом, не зная, что сказать, и почему-то чувствовал себя немного виноватым. — Из-за тебя меня выгнали из аудитории, — говорит Ричард. — Впервые, блять, за всю жизнь, меня выгоняют с занятий. Я только что опустился до уровня... — Меня? — Я не то хотел сказать, идиот. Просто для меня это непривычно. А тебе не привыкать, да? — Я устроил драку в первый же день, как сюда явился, помнишь? — я смеюсь, и Андерсон, видимо, смирившись со своей участью, тоже начинает посмеиваться. — Так что, да, ты прав. И я не идиот. Я прекрасно понимаю, что ты у нас тут весь такой хорошенький, все дела... Все тебя любят, все тебя ставят в пример, и ты не из тех, кого обычно выставляют за дверь. Извини. — Если бы ты захотел, тебя бы тоже ставили в пример и за дверь бы не пихали, — Андерсон отлипает от стены и становится напротив меня, ухмыляется. — А вообще-то, ты укусил меня за руку. И там наверняка останется синяк. — Ох уж извини, ты сам меня довел. — Твое "извини" мне никак не поможет. А вот информация... — я напрягся, — очень даже была бы кстати. Гэвин, я узнаю, что в тот вечер ты видел отца. Он ничего не говорил? — С хуя ты взял, что я его видел? — Просто скажи мне, что в тот вечер произошло. — Ну, он кого-то ждал, а кого я не знаю, — я развел руками, желая поскорее покончить с этим надоевшим Ричардом. — Сказал по телефону, что никто мешать не будет. А че уж там произошло дальше... — Погоди, я тебя не понимаю, — Ричард нахмурил брови. — Никто мешать не будет? А как же ты? Я замолчал. Ричард тоже. Он какое-то время еще просто вопросительно смотрел на меня, дожидаясь ответа, после чего словно осекся и отвел взгляд в сторону. Мне нечего было сказать, и самое ужасное было то, что я не знал, как мне поступить в данной ситуации. А потому я просто решил перевести тему: — Так... это целое расследование, да? — спрашиваю так, будто я дурак, но на деле просто хотел подойти правильно к вопросу. — А где это произошло? — Клуб называется «Черный лис», если я не ошибаюсь, — Ричард тяжело выдыхает и снова облокачивается на стену. — Хотя, мне это ни о чем не говорит. Сегодня в новостях про это рассказывали, оттуда и узнал. — А твой отец... он говорил с владельцем клуба? С Руби? — я изогнул бровь, настороженно спрашивая. — Я не знаю. Но, наверное, должен был говорить. По крайней мере... Стоп, погоди, — Андерсон снова резко поменял свое положение тела, встав напротив меня, отчего я тотчас же пугливо вжал голову в плечи. — Руби? О ком ты? — Грант Де Рубен — это кличка владельца, но я называю его просто Руби. Если тебе название клуба ни о чем не говорит, то знай: там прошла большая часть моей весны и моего лета. А хотя, извини за тупой вопрос, он все равно твоему бате ничего не скажет, даже если что-то знает. — Что? Это еще почему? — А ты представь: ты, пусть и не молодой, но зато успешный... кхм, назовем его предпринимателем... Так вот, ты не совсем молодой, но зато успешный предприниматель, которого все знают и лишние проблемы тебе ни к чему. И тут у тебя умирает человек, причем этим очень сильно интересуется полиция. — Не вижу в этом ничего плохого. Полиция разбирается в деле... Если ты не виноват, так в чем проблема помочь этой полиции? — Да, это конечно все очень классно, но только если у тебя у самого нет проблем с законом, — я неловко почесал затылок, вспоминая деятельность Рубена, после чего на пару секунд поджал губы и озадаченно глянул на Ричарда, до которого, кажется, стал доходить смысл моих слов. — Пойми, такие как мы... Вернее, такие, как они, копов, мягко говоря, недолюбливают. Если ты хочешь что-то выяснить у Руби, то нужно идти туда не под видом полиции, а под видом обычных людей. Но у твоего бати ничего не выйдет, — я усмехнулся. — Это еще почему? — Андерсон нахмурил брови. — Мой отец очень хороший коп, он раскрыл далеко не одно дело, несколько раз его официально награждали за заслуги. — Рубен таких, как твой отец, видел десятками, и каждый хотел доебаться. Он определит копа даже по запаху, ясно? И к тому же, просто признай, что полицейские совсем не умеют притворяться. — Как скажешь, о умнейшний! — Ричард саркастично кланяется передо мной, вынуждая закатить глаза. — И что же предложит нам, обычным смертным, Ваш светлый разум? — К Руби просто нужен подход, вот и все, — я хмыкнул. — Если хочешь, я могу помочь. Но только тебе может не понравится то, чем мы будем заниматься, да и «Черный лис» не место для таких, как ты. Это опасная дичь, если ты не знаешь всех нюансов общения с подобными людьми, и твои приемы тебе не помогут. Могу сходить туда один. — Я по-твоему зассу что-ли? — Я просто не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Да и вообще, ох, Господи, — я тяжело выдыхаю и хватаюсь за лицо, тяну на нем кожу. — Оно тебе надо? — Гэвин, ты поможешь мне? — Ричард смотрит на меня вполне серьезно, с нотками какой-то немой... мольбы? Что? — Если можно как-то помочь делу, и если именно ты знаешь подходит к... Руби, то... Ладно, забей, ты прав. Наверное, я только удручаю тебя. Я замолк, опустив взгляд куда-то вниз. Поговорить с Рубеном — задача не тяжелая, но конкретно для меня. Мне просто повезло в том плане, что мы были давно знакомы — какое-то время я подрабатывал у него в баре. И даже более того: Рубен воспринимал меня как равного, нередко чем-то угощал, рассказывал последние новости, да и вообще проводил со мной время в своих перерывах (он был занятым человеком, по крайней мере, каким я его запомнил). Но и помогать полиции я не хотел, поскольку относился к ней не самым лучшим образом. С другой стороны... Меня просил Ричард. Человек, который, несмотря на все те гадости, что между нами были, смог протянуть руку помощи в момент, когда я был так сломлен. Я у него в долгу. А он просто хочет помочь отцу, хотя сам же и говорил, что тот является отменным копом. Это называется любовь к ближнему? Может быть. — Ладно, — тихо говорю, и Ричард снова оживает в лице. — Я уже предупредил тебя, но скажу еще раз: разговор с Рубеном тебе вряд ли понравится. Сегодня вечером пойдем в клуб. Приготовься к тому, что ты ахуеешь. — После встречи с тобой я уже, блять, ко всему готов.Ричард Андерсон:
Мы стояли у меня в комнате. Вернее, стоял один я, сложив руки на груди и прислонившись к стене, в то время как Гэвин искал среди моих вещей что-то более менее "подходящее" по его мнению. Не знаю точно, отчего меня так тянуло вмазаться во все это. Хотя, даже особо не разбираясь в ситуации можно сделать уже два полезных вывода о ней: 1. Это возможность разобраться в деле и помочь отцу, если все получится. 2. Это возможность узнать какой жизнью живет или жил Гэвин, раз он разбирается в предстоящем нам деле (а это тоже ценная информация о Риде). — Держи, — мальчишка наконец подает голос и поворачивается ко мне, и я тут же выхожу из своих мыслей в реальность. — Надень это. Гэвин протянул мне черный свитшот и такие же черные старенькие джинсы, которые уже выкинуть давно было пора. Я изогнул бровь, не имея особого желания их надевать, но Рид смотрел на меня выжидающе и настойчиво, что дало понять всю серьезность ситуации. Это противоречило мне, по-правде говоря. Я всегда старался выглядеть ухожено и стильно: никогда не позволил бы себе прийти с грязными ногтями или волосами, никогда не надел бы огромный старый и неприлично растянутый свитер, никогда не надел бы... эти джинсы. Отчего было прямо-таки неудобно. — Это обязательно? — спрашиваю, беря вещи в свои руки и откладывая рядом; сам параллельно разговору начинаю снимать рубашку. — Обязательно, — Гэвин кивнул и почему-то отвернулся, хотя, вроде бы, здесь не чего было стесняться. — Ты выглядишь слишком идеально, такие обычно в подобных заведениях не водятся, а даже если и водятся, то сразу всем становится понятно, что человек необычный. И ему не доверяют. Это, кстати, еще одна причина, по которой копы чаще всего палятся — они просто выглядят не так. Поэтому давай сделаем из тебя что-то более-менее нормальное. Я тяжело выдыхаю и надеваю свитшот. Замираю на пару секунд, осматривая Гэвина, и вдруг неожиданно усмехаюсь для самого себя. А мальчишка, оказывается, умен. Творит, конечно, глупые вещи, но, как я уже понял (и сейчас это подтверждается), ко всему, что касается действительно серьезных и значимых для него вещей, он старается подходить не менее серьезно и ответственно. И это привлекало меня как человека, у которого сии качестве были в заглавной строке. Немного помедлив, я таки присел на кровать и стал переодевать джинсы, смирившись со своим положением. Только когда я их застегнул, Гэвин повернулся ко мне и внимательно осмотрел. — Почти идеально, — заключает он, подходя ко мне, и я вдруг не выдерживаю, издав смешок. — Ты же говорил, что тебя бесит моя идеальность, — самодовольно, но никак не злобно усмехаюсь и вновь складываю руки на груди. — Правильно. Но сейчас ты идеален немного по другим меркам, — говорит Гэвин, щурясь; рукой он растрепал мои волосы, отчего сощурился недовольно и я. — Кстати, ты должен будешь понять кое-какие правила. Во-первых, никуда не влипай. Ни с кем не говори, не вступай в чужие разговоры, потому что, скорее всего, ты совсем не будешь разбираться в теме. Во-вторых, не смотри на людей так, словно они скот. Ну и в-третьих, если чего-то не будешь знать, то просто повторяй за мной, ладно? — Это все так сложно? — пусть "правила" и были достаточно просты сами по себе, но все же они меня удивили. — Говоришь так, будто мы на встречу с мафией идем. — Ну, я бы не сказал, что люди там — мафия. Но и ты пойми, что их жизнь так или иначе связана с нарушением закона. Все они отвыкли жить как обычные люди, оно и понятно почему. Ты сам увидишь, даже манера их разговора отличается от нашей. Поэтому, велики шансы того, что либо ты их неправильно поймешь, либо они тебя не поймут, а это не является чем-то хорошим. Просто... главное, смотри на них так, будто они обычные люди. — Боюсь, это будет сложно. — Но на меня же ты нормально смотришь. — Ладно, я понял, Гэвин, — я тяжело выдыхаю и направляюсь в сторону выхода, желая поскорее покончить с этим. — Пошли. И еще кое-что... надень что-то из моего. Будет неприятно, если ты замерзнешь. — . . . По дороге забежим в магазин. Пошли. Пожалуй, первое, на что я обратил внимание, зайдя в заведение, так это на грязный деревянный пол. Пока идя с опущенной головой, я рассматривал его, подмечая, что здесь давно никто не убирал и, видимо, убирать не собирался. Уже можно было сделать небольшой вывод — заведение это не пыталось показать себя в лучшем свете, видимо любили его не за хороший интерьер. А, подняв голову, я столкнулся с небольшим количеством людей около барной стойки. Всего четыре человека, вокруг которых расхаживала официантка. Чернокожая явно заигрывала с ними, сидя рядом, и скорее всего это считалось чем-то нормальным. По правую сторону от меня располагались деревянные столики. За одним из них сидела коллега той шоколадки. На столе лежала тряпка — видимо, уборка для девчонки не была в приоритете, и она решила присесть. Я прохожу дальше, встречаюсь взглядами с барменом. Только потом я расслышал легкую мелодию, звучащую со стареньких колонок. В руках я нес ящик не самого дешевого (за что Гэвину огромное "спасибо", ведь именно он настоял на этой марке, ударив по моему кошельку) пива. — Здесь так мало людей, — обращаюсь к Гэвину, чуть наклонившись к нему. — Пока еще рано, только семь вечера, — тихо отвечает парень. — Люди придут ближе к десяти, но это нам на руку, потому что можно спокойно пообщаться с Руби. А вот, кстати, и он. В самом дальнем углу зала сидел человек. Рубен, он же Руби, не произвел на меня никакого хорошего впечатления по первому взгляду — это был толстый состаренный (то ли возрастом, то ли ужасным образом жизни) негр с бритой поседевшей головой. Одежда на нем не являлась чем-то странным, в отличии от аксессуаров — на каждом пальце были надеты кольца, на некоторых низ них было сразу два кольца; со штанов в огромном количестве свисали цепочки, задетые на петли для ремня; на шее были кольца из ряда тех, которые обычно носят не самые далекие аборигены, а уши его были изуродованы (судя по всему) не самыми качественными серьгами (потому что я видел, что ухо гноится). Когда мы с Гэвином подошли к его столику, мужчина вдруг вскинул брови и неожиданно встал, а на лице его заиграла улыбка. — О Господи! — вскрикнул Рубен, раскрывая свои руки. — Гэвин, брат, как я давно тебя не видел! А-ну иди сюда, братишка! Я посмотрел на Гэвина, который, судя по всему, тоже был несказанно рад их встречи (на мое удивление) — глаза у мальчишки горели, когда он подходил к Рубена, после чего тот тут же накинулся на него с объятиями. Я стоял в стороне, с интересом за всем этим наблюдая, как вдруг на лице моем возникла легкая улыбка — все-таки есть у Гэвина люди, которые его ждут. Пару раз хлопнув Рида по спине, Рубен отлип и снова уселся за свой стол. — Я тоже рад тебя видеть, Гранд, — отвечает Гэвин и садится рядом, после чего кивает мне на третий стул; не без внутреннего отвращения я сел на липкое от грязи дерево, но внешне, к счастью, смог скрыть свои эмоции. — Отец тебя не долбит? — Рубен хмурится; было видно, что он помрачнел, да и Рид тоже поменялся в лице. — Если нет, то хорошо. А если да, то скажи, я разберусь с этим уебком, ты же меня знаешь. — Нет-нет-нет, все в порядке. Если будут какие-то проблемы, я обязательно скажу, — пиздит. — Кстати, Руб, позволь мне представить Ричарда. Или же просто Ричи, — Гэвин кивает на меня. — Брат? — спрашивает мужчина, бровь изогнув. — Брат, — отвечаю уже я. Спокойно поставив ящик пива около себя на пол, я усмехнулся якобы как ни в чем не бывало и подпер голову рукой, рассматривая Рубена. Еще одна деталь, которую я заметил, так это перемотанная грязная рука на участке костяшек. — А что с рукой? — Да так, ничего особенного, — Рубен засмеялся, а вот мне было не смешно, поскольку я видел нездоровую посиневшую кожу в том участке; кожа отмирает, это не является чем-то нормальным. — Напился и сцапался с одним уебком, но то ничего... я так понимаю, вы не просто-так навестить меня пришли, да? Старый дряхлый Руби уже никому не нужен? — Не наговаривай на себя, потому что ты знаешь, что это не так, — отвечает Гэвин, улыбаясь. — Но вообще да, мы тут по делу. Хотелось бы с тобой поговорить. Мы ведь не просто-так к тебе с пивом пришли. — Подмазаться решил? — Ты сам учил меня, что нужно давать услугу за услугу, поэтому... Просто стараюсь выполнить негласное правило. Но давай перейдем к делу. У тебя тут недавно труп нашли... Копы приезжали? Рубен снова помрачнел. Осмотрев Гэвина и меня, он тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула, после чего крикнул чернокожей даме, позвав ее. Официантка подошла, склонилась над нашим столиком, демонстрируя свое декольте, после чего приняла заказ. Рубен сказал ей принести три бокала пива, что мне уже не понравилось. — Руб, — говорит Рид, — ты ведь знаешь, что у меня с деньгами туго. Я не смогу расплатиться сейчас, извини. — Забей, — Рубен махнул рукой. — Как надумаешь, так и вернешь. Что я, не знаю тебя что-ли? Всегда же возвращал... А если говорить про нашу основную тему, то да, приезжали. Смотрели камеры и спрашивали про какого-то мужика. В душе не ебу кто это вообще, да и мне, если честно, как-то по боку. Девушка принесла три бокала. Поставив их на стол, она в очередной раз засветила своей грудью, на которую я, честно говоря, засмотрелся (чего уж тут скрывать, да и девчонка сама по себе была горяча). Незнакомка подмигнула мне, после чего вальяжно развернулась и пошла обратно к стойке, игриво покачивая широкими бедрами. Я перевел взгляд на Рубена и увидел, как он закатил глаза. Он поднимает бокал. Гэвин тоже. А я, пусть и не желая пить от слова совсем, просто не знаю куда деться, посему тоже беру свою порцию какой-то бодяги. — Слава Фемиде! — крикнул Руб. — Хвала революции! — кричали все, и Рид в том числе. В том числе и я, тихо и осторожно повторяя. Этого жеста я не понял. Наблюдая за тем, как люди приловчились к своей выпивке, я и сам волей-неволей сделал глоток, дабы не показаться белой вороной на их фоне. Не знаю что это было за пойло (его тут окрестили пивом, но боюсь сейчас любую бодягу так называют, не имея ни малейшего представления о качественном пиве). Так или иначе, сделанный глоток не вызвал у меня никаких негативных эмоций. Наоборот, я искренне удивился, поскольку мне понравился его вкус — это было сладкое газированное пойло без лишней горечи. Может, бокал выпить даже не грех будет. — Даже не знаю что добавить в продолжение темы, — как ни в чем не бывало говорит Рубен. — Телка сдохла, вот и все. От передоза. Ничего нового, в городе полным-полно таких случаев. — Ты ее знал? — Я все знаю. Девчонка эта занималась распространением крэка, а делала это под видом проституции. Удобно устроилась, короче говоря. Заманивала людей в постель и меж делом втирала им про то, что может угостить за небольшую плату. Особо здесь не пила... Да и сама не употребляла, разве что только в редких случаях. Да и приход сюда для нее был скорее обычный рабочим днем. Любой дурак знает, что когда ты на работе, а особенно если, я извиняюсь, у тебя жопа набита наркотой, самому юзать — себе дороже. С хуя в ней обнаружили наркотики... Я этого не понимаю. — Она могла закинуться где-нибудь здесь? — спрашиваю, нервно постукивая пальцем по столу и косясь на Рубена, особенно четко выделив последние свои слова. — С кем-то? — Да все могло быть, братишка. Смотри, она ушла с этим уебаном в туалет. Несколько раз она выходила на улицу, где у нас камеры не установлены. Что было на улице и в туалете — никому не известно. Но, если уж об этом, то мне есть что вам сказать, друзья. Это не первая и не последняя смерть в городе. — О чем ты? — На рынке, говорят, появился новый драг. У меня эта информация чистейшая, Гэв, ты сам знаешь, что мои люди в этом плане меня никогда не подводят. Сейчас все дилеры ебутся с этим, они боятся потерять клиентуру. Даже я, честно говоря, побаиваюсь, потому что зимнее время и так никогда и никакому дилеру не светит большим заработком, а тут еще новый красавец как на зло нарисовался. — И как это связано со смертью? — Не знаю, насколько сильно вы, парни, интересуетесь этим делом, но уже все заметили, что новые смерти начали появляться с приходом нового драга. — Ты знаешь что это за драг? — Нет сомнений, что это новый порошок, но я и вправду не знаю какой именно. Я пытался узнать что-то через связи, но все мои руки в этой ситуации оказались бессильны — ребята тупо не имеют ни малейшего понятия о составе, а дилер, продающий эту ссанину, не особо спешит светить подобную информацию. Знаешь, своим поведением этот парень напоминает мне... Ветер — никто его не видит, но при этом все его чувствуют и никто не сомневается в его существовании. Люди начинают дохнуть как мухи от его наркоты, это ужасно. Хочешь еще печальную новость? Никто не может связаться с Мартином и Бэком, ни их друзья, ни их клиенты. Я не знаю что с ними. Я боюсь, что случилось что-то нехорошее. — У тебя есть кто-то, кто может знать об этом больше? — Говорю же, что мои братья не в курсе всех дел. Они знают ровно столько же, сколько и я. Если ты хочешь узнать об этом больше, то тебе не ко мне. Извини, брат. Я должен идти, мне нужно подготовиться перед приходом гостей. Держите, — Рубен с усмешкой взял свой бокал пива и долил Гэвину, а после и мне по самые края. — Допьете, мне пока не желательно напиваться. Если останетесь, увидимся уже на тусовке. Гэвин, я всегда рад встретиться с тобой, заходи почаще. Рубен ушел. Мы остались одни с доверху наполненными бокалами, ящиком пива (пусть и не нашим), и в смятении. По крайней мере, в нем находился я. Немного помолчав, я посмотрел на задумчивого Гэвина и спросил: — И что нового мы узнали? — сам того не замечая, после вопроса делаю глоток своей порции бурды. — Скорее всего, на рынок выходит новый дилер, но Руби не знает кто это. Мартин и Бэк — тоже дилеры, Мартина мне довелось видеть лично. Это действительно странно, что они не выходят на связь. С ними что-то сделали, и я не удивлюсь, если убили, дабы убрать конкуренцию. Это... хуево, — Рид тяжело вздохнул и подпер, видимо, уже хмельную голову рукой. — Гэвин, можно спросить? — М? — Когда Рубен принес мне пива, все крикнули тост. Мне просто интересно, что вы имели в виду. Что значит «Слава Фемиде! Хвала революции!»? — Фемида — значит справедливость. Видишь ли, у этих парней действует система самосуда, но не подумай, они никак не звери. Они общаются с тобой с уважением, на равных, своим не лгут и не предают их, и требуют того же от тебя. Ну а если ты поступил как скотина, то с тобой будут обращаться соответствующим образом — забивать. Ну и, может, тебе это и не понравится, но скрывать не буду — для них Фемида идет в противопоставление полиции и закона. — Что? — я непонимающе вскинул брови. — Что за бред? Полиция и закон и есть справедливость. Собственно, это одна из задач полиции — сохранять справедливость. — Может, твой отец действительно действует по совести, но согласись, что большинство копов просто... сосут. В большинстве случаев закон пытается выжать из ситуации только все самое лучшее для себя. Продажные политики, суды, коррупция в полиции... Грязь, — Рид недовольно скривился. — Поэтому и я недолюбливаю их, уж извини. Я видел, как какие-то копы словили проститутку, а потом выяснилось, что они в тот же вечер сами же насиловали ее в машине после ареста. Когда вся эта история закрутилась, все думали, что ее отпустят в качестве награды за секс. Но, как выяснилось позже, ее таки увезли. И посадили... Так где здесь справедливость, можно спросить? Я замолчал. Тема оказалась действительно интересной, но, что удивительно, мне нечего было сказать в ответ. Я не собирался защищать ту же полицию, потому что прекрасно понимал, о чем говорит Гэвин. И это многое объясняет, в частности то, почему Рубен и остальные не стали бы откровенно говорить с моим отцом. Или с кем-либо еще. Вздохнув, я делаю один тяжелый глоток и задумчиво смотрю на помрачневшего Рида. Таким видеть его было горько, а потому я поспешил исправить ситуацию. — Эй, — тянусь к его руке своей, аккуратно мизинцем берясь за его мизинец. — Спасибо тебе, ты очень помог. — Спасибо в карман не положишь, — тихо смеется Гэвин в ответ, и я, видя, что его настроение улучшилось, невольно улыбаюсь. — Помни, что услуга за услугу. — Засранец. Что ты хочешь? — Просто выпей со мной еще. Мне тяжело сказать в какой именно момент, но в какой-то из них я уже почувствовал себя откровенно пьяным. Наверное, после второго бокала. Все это время я задавался вопросами о том, что именно это за пойло, потому что от обычного пива не ведет так, как повело нас двоих. И картинку перед глазами. Если уж говорить короче, то мы с Гэвином откровенно напились, причем настолько, что с наших лиц не сходили глупые улыбки, а я даже успел ответить той горячей официантке таким же пошлым подмигиванием и вульгарным взглядом (что, кстати, Рид не одобрил). Так или иначе, а на улице уже давно стемнело. Я вышел из затхлого бара, который постепенно начал наполняться людьми, но проводить там время нам больше не хотелось. Попутно Рид стрельнул у какой-то компании сигарету, чем был несказанно доволен, и теперь, идя рядом по улице, он вдруг остановился за тем, чтобы закурить ее. Я встал напротив, с улыбкой за всем этим наблюдая. А тело-то шатается, и у меня, и у него. — Засранец, — говорю это, но никак не со злостью, а со всей любовью, так сказать. — Не стыдно тебе? Напоил меня. — Тебе что-то не нравится? — явно не серьезно, а просто подыгрывая мне отвечает Гэвин, поднимая на меня свои серые глаза и делая первую затяжку. Мальчишка сощурил взгляд и, жадно затянувшись, поддался вперед за тем, чтобы выдохнуть дым мне прямо в губы. И пусть в контексте этой ситуации сей жест выглядел так, словно он меня послал, но меня бросило в жар вовсе не из-за злости. А по другим причинам. — Бесишь, — ухмыляясь, одновременно с этим скалюсь, с напором глядя в его глаза. — Не понимаю, почему я до сих пор не дал Вам по ебалу за Ваше ужасное поведение, молодой человек. — У тебя есть все шансы сделать это сейчас. Вперед. Гэвин подставляет свое лицо и прикрывает глаза, с вызовом глядя на меня. Но вместо того, чтобы ударить, я лишь мягко касаюсь чужой щеки, рассматривая его лицо. Мальчишка смотрит в ответ с интересом, ничего не предпринимая, что для значит, пожалуй, слишком много — это признак доверия. — Я бы никогда тебя не ударил. — Не говори того, чего не смог бы сделать, Ричард. — Это мое слово. А свое слово я не нарушаю. Тяжело вздохнув, Гэвин неожиданно падает на мое плечо, уткнувшись в него носом. Мне потребовалось немало сил, чтобы удержать равновесие и пьяным мешком мяса не пасть вместе с ним на землю, но все же это получилось. Мальчишка устал. И напился. Такое поведение не было для меня удивительным. Я усмехнулся и приобнял его одной рукой, чуть прижав к себе. — Мне так нравится твой запах, — пьяный языком вдруг выдает Рид, крепче ко мне прижимаясь.А мне так нравишься ты.