Мне уже двадцать...

Вадик боялся, как никогда. Страх поедал его последние несколько дней или недель, черт его знает. Он уже отчетливо понял ,что его друг отдаляется. После болезни он стал каким-то холодным, а может, это началось даже раньше, просто он не замечал. Хотя вряд ли. Олейник всегда улавливал каждую перемену в настроении Вовы, и если бы оно было так, он бы вряд ли упустил из виду подобное. Но факт остается фактом - что-то изменилось. Вова стал сторониться прямого контакта с ним, не оставался один на один, а непременно куда-нибудь смывался. А как-то раз, когда Вадим протянул ему тетрадь с текстом новой песни, тот шорохнулся так, будто Вадим болел чумой. И после этого напряжение между обоими только нарастало. Вывод напрашивался сам по себе - Вова собирается уйти. Возможно, он еще не знает, как об этом сообщить, вот и тянет. С каждым днем Вадик со страхом ожидал этих слов. Он настолько привык к Дантесу, что уже и не представлял, как без него сложится жизнь. Он однозначно должен сделать все возможное. Но для начала он решил с другом поговорить. Автомобиль - вполне подходящее место. Они с Вовой вместе решили съездить к Маринке - 15-летней девочке, которая страдала деформацией легких, и чья жизнь длилась от койки до койки. Марина была их давней московской поклонницей, ее родные прислали сотни писем с просьбой ее навестить, и в конце прошлого года парни незамедлительно сделали это. Чтобы хоть как-то вдохновить девочку, они написали для нее песню и пообещали навещать почаще. Пока Вадим ехал, Вова украдкой поглядывал на него. Наконец, он решился заговорить: -Ты сегодня какой-то хмурый. Блондин помолчал и затем сказал: -Только давай ты не будешь говорить Маринке о том, что решил. Ты же в курсе, любое расстройство для нее близко к коме. -О чем ты? - недоуменно спросил Дантес. Вадим резко перестроился вправо и остановился у обочины. Позади недовольно просигналили. Честно говоря, Вадим было тяжело произнести эти слова. -Вадя? -Я знаю, что ты уходишь, Дантес, - он не смотрел на Вову. Он рассматривал руль. -Кто? Я? Куда? - не понял брюнет. -Не включай дурочку, Вова, ты уходишь из группы. Эта твоя отчужденность, молчание, игнорирование, я уже все понял. И если ты боялся сказать, можешь больше не париться, твое поведение говорит само за себя. Меня только одно гложит, - Вадим посмотрел наконец в эти темные круглые глаза. - Неужто причина во мне? Или все-таки какая-нибудь Рудковская пообещала платить больше. Владимир глядел на него с неподражаемым шоком. На минутку Вадик растерял весь свой пыл, загипнотизированный этим горьким шоколадом в глаза парня. Самые красивые глаза, которое он когда-либо видел. -Ты подумал...что я тебя...БРОШУ? Вадик вздрогнул от странности этих слов. Огромные омуты поглощали его сознание. Они глядели с неверием, непониманием и когда мозг Олейника уже готов был отключиться, Дантес еле слышно прошептал: -Я не собирался тебя бросать. И я не уйду ни за какие долбаные деньги. Тебе все ясно? Черт. Яснее некуда. Вадим испытал облегчение, будто от него отцепили наконец бетономешалку. Он замялся, слова толкались между собой. -Ну тогда...это...извини...и э-э...спасибо... -Едь уже, мямля буквоедная, - усмехнулся Дантес и Вадик обрадовался вдвойне. Конечно, ему предстоит еще узнать, в чем же тогда причина перемен в настроении друга, но для этого теперь будет много времени. Сейчас он мог думать лишь об одном. Наконец-то, старый добрый Вован вернулся. И он рядом. *** Маринка заметно похорошела. Ребята обнаружили ее уже сидячей, с Ай-фоном в руках, что не могло не радовать. Мать девочки, Тамара, рассказала, что действующее лечение оказалось очень эффективным, через год-полтора легкие придут в норму. Родные очень рады, так как все же получилось избежать рискованных операций. К тому же, таких больших денег у них еще не было. Однако на любую предложенную помощь группы, Маринка категорически отказывалась и угрожала, что перестанет их "пейрить", что парни растолковывали как "пиарить", не догадываясь о конкретном значении этого слова. Вообще парни спокойно могли приносить ей цветы и шоколадки, а также общаться на любые темы, ведь Маринка никогда не паниковала, не тряслась и не глотала слова в их присутствии. Она сильно отличалась от других девчонок, которые при встрече с Дантесом и Олейником делали все вышеперечисленное, но одновременно. Возможно, из-за тяжкой болезни, которая когда-то угрожала ее жизни у девочки сложился столь сильный характер и начитанность, она не тратит время попусту. Вид у нее с каждым разом становился все благополучнее, она целыми днями болтала с друзьями, смотрела разное аниме и круглосуточно читала какой-то слэш. Парни не знали, что это такое, а стоило спросить, как Марина густо краснела, бросая таинственные взгляды с Вовки и Вадика, и наоборот. А затем непринужденно меняла тему. На этот раз Марина как-то особенно странно их разглядывала с блеском в глазах и внимательно наблюдала за обоими. А когда пришло время прощаться, она вдруг заявила то, чего еще не говорила: -Если возникнет какая-то щекотливая непредвиденность, только позвоните и я выручу. Парни удивились, как девочка в больничной койке сумеет им помочь, но виду разумеется, не подали. "Главное, ей намного лучше", - подумал Вадик. Разве этот день мог быть еще лучше?