***
Им связали руки и зашвырнули в карету с железными решётками, накрыв плотной вонючей дерюгой. Старая кляча уныло потащилась по разбитой сухой дороге, понукаемая кучером-пьяницей, которому было даже невдомек, кого он везёт в своей клетке-перевозке для всякого отребья и отступников. Обычно этот опустившийся человек возил всех на казнь, и он искренне удивился сквозь алкогольный туман в остатках мозга, что ему надо отвезти кого-то к самым дальним границам, куда никто не отваживался ходить добровольно. Да и мало кто возвращался оттуда живым… Два страшных, смертельно опасных для всего живого, места: Мёртвый лес и Пустошь, были некогда самыми привлекательными и живописными местами в Меррадле. Архан уничтожил Заповедный лес, забрав его живое горячее сердце, вырвав его у верховной дриады, и та умерла в страшных муках. Лес остался без своей защитницы и хранительницы, и тогда там заполыхали страшные пожары, слуги принца не жалели никого: ни птиц, ни зверей, которые жалобно молили о пощаде. Огонь и безжалостные руки и оружия людей не щадили даже самых маленьких. Стихия бушевала, люди сатанели и рвали, упивались кровью несчастных живых существ… Лес умирал страшно и долго. А затем произошло нечто. Мародеры подбирались к лесной резиденции Короля Кедрара, когда из удушливого клубящегося дыма неслышно вышли огромные, обожённые, тлеющие фигуры погибших животных. Пустые глазницы горели раскалённым огнём мщения и жажды смерти палачей, а оголившиеся челюсти с запекшимся мясом хищно и страшно клацали… Нечеловеческие крики людей доносились даже до стен королевского дворца, но Архан трусливо отсиживался в оранжерее, надеясь отвлечься на некогда чудесные цветы, уже тронутые сорными травами. И после этого Лес стал мёртвым, и так его и прозвали потом в народе. Луг Самоцветов был когда-то одним из самых гостеприимных и добродушных ярких поселений людей. Повсюду росли сказочно красивые пёстрые цветы, их было такое великое множество, что с высоты птичьего полета можно было принять этот маленький городок за огромную пышную клумбу! Люди там трудились в своё удовольствие, а в выходные и праздничные дни устраивали такие весёлые гуляния, что на следующий день было слышно только мерное жужжание пчёл и мелодичный звон бабочек-колокольчиков — все жители Самоцветов сладко спали целый день. В разгар празднества армия Архана и его безликое воинство ворвалось в добрый и разукрашенный городок. Хохоча как безумный, принц приказал уничтожить все цветы особым зельем, заботливо сваренное колдуньей Ясмины Алокадией — оно должно было разъесть всю цветущую красоту, как кислота, а затем своими ядовитыми испарениями отравить людей и подчинить их воле нового Короля. Люди попытались воспротивиться и защититься, но злобный мальчишка только грубо смеялся, глядя на жалкие попытки горожан отстоять свой родной дом. Бочки были вкачены и торжественно пробиты слугами Арха. Зловонная пузырящаяся жидкость быстрыми потоками начала разливаться по цветочным улочкам Лугов. Крики, леденящие кровь, наполнили отравленный воздух. Людей швыряли прямо в плавящиеся, чернеющие клумбы, и растения невольно убивали и своих заботливых садовников и садовниц… Арх упивался своей властью и своей безнаказанностью. Вот оно, наконец-то, он у власти, он — Король! Пусть же при его имени дрожат уцелевшие людишки, пусть почитают его, боятся и преклоняются. А имена исчезнувших принцесс-защитниц пусть проклинают во все века и передают из поколения в поколение! И юный король-самодур продолжал со своим безликим и бесчувственным войском свою кровавую безжалостную жатву, и люди в предсмертных муках и стонах проклинали имя тирана. А когда он, насытив свою глубокую жадную утробу страданиями и разрушениями, его высочество потребовал себе оставшихся живых молодых красавиц. И защитить их было уже некому… Поняв, что его Меррадль остался без мужской силы, Архан нашёл выход из положения: он приказал красть людей из Мидгарда и доставлять сюда, в свой мир. Стирал каждому память, внушал то, что ему было выгодно, и вот он, новый житель города, забытого богами. Архан прекрасно знал, как его ненавидят его подданные, и это ему льстило всё больше и больше.***
— Что-то я сомневаюсь, что мы увидим то, что видели когда-то и нежно любили, — дрожащим голосом сказала Ксандра, взяв сестру за бледную руку. — Ничего уже нет… — Я не понимаю. Сейчас ты настоящая Ксандра! Ты умеешь это контролировать? — подозрительно спросила шатенка. — Не совсем. Сейчас маленькая тёмная дремлет внутри моей души, как в колыбели, — отозвалась Ксан. — Она же живая. — Ясно. Знаешь, мне страшно. Я понимаю, что мы вряд ли ещё когда-то выберемся отсюда. Но знай, — Редж порывисто обняла сестру и её затрясло от горьких слёз, — я тебя люблю, малышка! Мы через столько препятствий прошли, а в своём мире нашли свою гибель… — И я тебя люблю! — глотая слезинки, прошептала Ксандра, прижимаясь к сестре, как в детстве. Как же было спокойно и хорошо сидеть в уютной протопленной комнате возле камина с родителями и сёстрами, пить травяной чай с душистой лесной земляникой и слушать, как за окном идёт дождь! И как теперь тяжело осознавать то, что это больше никогда не повторится, и вряд ли удастся когда-нибудь посидеть в спокойствии и тишине. Теперь вся жизнь — борьба… — Приехали! — раздался противный гнусавый голос. Сёстры отпрянули друг от друга, но ослабить путы на запястьях успели. Ткань слетела, и девушки зажмурились от резкого серого света. Открыв глаза, Редж увидела плюгавого низкого мужичонку в потрепанном костюме и с красным носом. — Кого тут к Мёртвому Лесу надо было отвезти? Шевелитесь! — Может, к Заповедному Лесу? — опешила шатенка, округлившимися глазами глядя на нечто страшное, покрытое чёрной копотью и вывернутое наизнанку. — Господи… Кучер со всей силы дернул веревку, и Реджина невольно поднялась. При виде того, что произошло с Лесом, королеву начала бить крупная лихорадка. Тут же к её ногам подкатился Интэк. Гигикая и вереща, он потащил за собой сопротивляющуюся девушку, которая успела только с мольбой и мукой в глазах взглянуть на Ксандру, а затем Мёртвый Лес поглотил две фигуры. Мужичонка хлебнул отвратительного пойла из своей деревянной гнилой фляги и накинул обратно ткань на клетку. Ксандра дрожала так, что зубы выбивали дробную чечётку. Вот, значит, что стало с их любимым могучим Лесом! Архан сумел всё изуродовать — то, что они так любили и берегли. «Значит, и Луг Самоцветов будет выглядеть не лучше, если не хуже! Бедная моя сестра!» — зарыдала в голос девушка, кусая костяшки напряженных пальцев. Сквозь рыдания Ксандра услышала, как вернулся Интэк, и как повозка двинулась дальше по разбитому пути. — Даже заорать не успела! — тем временем донеслось до брюнетки. — Швырнул её на дороге, а сам еле убежал, они уже ждали свежатины! Эти безмозглые твари ни за что не признают её своей Королевой, они раздерут её. Вторую девку тоже упыри не полюбят, она же такая живая, прямо кровь с молоком! А эти живодёры любят живое мясцо! При этих словах Ксандра начала трясти прутья клетки и требовать, чтобы её освободили, в ответ ей раздался только издевательский злобный смех кучера и слуги Архана. От истерики бедная девушка так ослабела, что провалилась в удушливый, губительный сон. Она даже не почувствовала, как её вынесли из клетки и бросили возле ворот Пустоши, как загорелись в темноте красными угольками голодные глаза и как сладостно зашипели упыри в предвкушении сладкого и сочного свежего мяса. «Проснись, проснись, Ксандра! Вокруг тебя уже собираются твои подданные, но они еще не поняли, что ты их Королева! Очнись! Они хотят тебя сожрать, глупая девчонка!» — истерически завопил голос дитяти Тьмы в подсознании, стараясь пробиться в сознание. Ксандра застонала и распахнула свои глаза. Её взору предстали слишком изможденные, худющие, с землистого цвета кожей и впалыми воспалёнными глазами, люди, в истлевшем рванье и с растрепанными тусклыми волосами. Их зубы были длинными, острыми, а их костлявые руки с вывернутыми фалангами тянулись к девушке. — А ну, отошли вон! — нервно воскликнула Ксан. — Отныне, я — ваша Королева, и вы все обязаны мне подчиняться, кем бы вы не были! Надеюсь, всем понятно?! Вместо ответа упыри вновь потянулись к ней, и один уже успел схватиться за край платья, но один взмах руки превратил дерзнувшего в горстку костей. Ксандра величественно посмотрела своими полыхающими фиолетовыми глазами и усмехнулась, увидев, как её подданные с криками рухнули перед ней на колени. — Отлично. Я рада, что мы пришли к нужному знаменателю. А теперь я выберу себе жильё по вкусу, потом же я разберусь с тем, что вы за твари такие, и решу, что с вами делать, — холодно сказала Королева Ксандра. Гордо задрав подбородок и стараясь идти так, чтобы никто не видел, как у неё дрожат коленки и подкашиваются ноги, брюнетка нашла в себе силы дойти до почерневшего от времени некогда красивого высокого дома из красного дерева. С помощью магии, под хриплые и пугающие звуки толпы упырей, девушка облагородила снаружи выбранное жилище, и, строго-настрого запретив её беспокоить до утра, Королева вошла в свой дом, заколдовала двери и окна, без сил рухнула на прогнивший пол и закрыла глаза. Хотелось проснуться, но её мозг упрямо напоминал, что она не спит, всё это наяву. И тогда из горла Королевы Пустоши вырвался мученический, полный тоски и боли, протяжный крик, перешедший в вой, а затем резко стихнувший. Заламывая руки, царапая длинными ногтями сырые доски, лежала беззвучно рыдающая красавица на полу и кляла тот день, когда она захотела власти…