Детский лепет

      Димка даже не почувствовал как мама накладывала швы. Во-первых, заморозка хорошо сработала, а во-вторых, было очень интересно наблюдать за ежеминутно меняющимся выражением лица Настасьи, засунувшей свой страх куда подальше и прилежно ассистирующей маме. Что только не отражалось в глазах девочки! И сочувствие, и боль, и… интерес, и даже восхищение ловкими и уверенными руками хирурга, но главное, что видел там Митя — ее решительность помочь и желание быть рядом.       — Умница! — похвалила Валерия девочку, снимая перчатки. — Из тебя получился бы хороший хирург. Может подумаешь об этой профессии.       — Нет, тетя Лера, спасибо, но у нас с Димой другие планы.       — У вас с Димоном другие планы? Одни на двоих? — чуть иронично переспросила Валерия. — И какие же, если это, конечно, не секрет?       Настя посмотрела на друга, словно спрашивая, можно ли рассказать, он ей кивнул, и глаза прикрыл. То ли не очень хотел видеть реакцию мамы, то ли боялся выдать свою реакцию на рассказ девочки.       — Мы хотим, — бойко начала Аська, но вдруг замялась и пошла красными пятнами. — Мы хотим… В общем, мы видим свое будущее в «Зималетто», причем, желательно, чтобы других компаньонов не было, уж очень все эти Лилит с Констанциями глупы, а без них мы сумеем хорошо управлять фирмой.       Сказать, что Лера удивилась, это ничего не сказать. Она могла предположить все, что угодно, например, что они собираются стать великими танцорами, или что Димка хочет стать космонавтом, а Настя актрисой, или… Да мало ли что может прилететь в детские головы! Но чтобы ребята действительно задумались о судьбе компании, да еще решились избавиться от компаньонов и сами управлять ею, это было за гранью понимания.       — Очень интересно. А что будет с танцами, вы про них уже забыли? И вообще, как вы собираетесь осуществлять свои планы? — пряча улыбку подальше, спросила Митина мать.       — Мы будем танцевать пока сможем, и моделями будем работать пока сможем, но мы не собирались стать ни профессиональными танцорами, ни моделями. Дима хочет учиться управлению бизнесом и менеджменту, а потом применить свои знания в управлении «Зималетто». А я… Я мечтаю стать модельером. Кто-то же должен будет сменить Милко.       — Насть, а почему ты покраснела, когда начала рассказывать о ваших планах? — осторожно поинтересовалась Валерия.       — Потому что… — девочка опустила голову и замкнулась. Но, кажется, Димкина мама и сама все поняла, потому что вдруг усмехнулась.       — Ясно, в личную жизнь ты пока никого не пускаешь.       — На то она и личная, — мягко сказала Настя, — чтобы не выставлять ее напоказ.       — Вы закончили? — В дверях кабинета возник Роман, отец Дмитрия.       — Да! — в один голос ответили Лера и Аська.       — Слава Богу. Настюха, звонила мама, они тебя потеряли.       — Ой! Мне же на репетицию! — спохватилась девочка. — Я вечером позвоню.       — Зскч!!! — промычал Дима, и все поняли, что это он просил ее не позвонить, а заскочить.

***

      Вечером Аська не только не заскочила, но и не забежала, не зашла и даже не позвонила. И это после того, как сама ассистировала Валерии и знала, что Димке больно?! Такого не могло быть, потому что не могло быть никогда! Тем не менее, все было именно так, а значит, с ней что-то случилось. В одиннадцать вечера мальчик не выдержал и, прекрасно понимая, что в это время неприлично беспокоить людей, все-таки позвонил. Слава Богу, трубку сняла Елена Александровна, она и поведала мальчику, что Настя наказана, поэтому не смогла ни зайти, ни позвонить.       — За что? — очень удивился Митяй.       — Пока Настя была на репетиции, заползали змеи, нашипели, что она устроила драку в школе танцев. Субстанция рыдала, показывала синяк на запястье, Демоница* скорбно морщила лобик, но я видела, как она втихаря ухмылялась. Да еще они притащили с собой фотографию раненного скорпиона. Митенька, даже мне было видно, что синяк Субстанции, мягко говоря, нарисован. Значит, и раны у Сашки такие же «настоящие».       — Ну уж нет! — возмутился Дмитрий. — Надеюсь, что раны у скорпиона настоящие. Надеюсь, что я ему как следует накостылял. Но это я устроил драку, Настя ни в чем не виновата. Почему наказали ее?       — Она промолчала, не сказала, что ни в чем не виновата.       — Ясно. Настюха обиделась, вот и не стала оправдываться. Баб Леночка, вы можете передать Аське, что я обязательно разберусь со всеми змеями, пусть не переживает.       — Дим, не пори горячку.       — Не буду. Честное слово.       Елена Александровна или баба Лена, была для Мити с Аськой «своим парнем», знала о ребятишках все, вернее, почти все (о поцелуе они никому не собирались рассказывать, даже ей). Зато ей было прекрасно известно, какая война идет между ними и детьми Воропаевых, как известно было и то, что противники ее деточек войну ведут нечестно, за что Димочка и прозвал их змеями. Констанцию — змеей Субстанцией, а Лилит — демоницей, Сашку же, сына Александра Воропаева, он иначе, как скорпион и вовсе не называл. Хоть за глаза, хоть в глаза.       Если честно, то большой разницы между двоюродными сестрами и братом Елена не видела, но специфическую Митину неприязнь к Саше она понимала. Он не только пытался издеваться над Настей, но еще и куры ей строил при этом. Как было не взревновать в дополнение к вражде?       — Лживые гады! — просипел Дмитрий, положив трубку, и встал с кровати. Его немного повело в сторону, а к горлу подкатил неприятный комок тошноты. — Значит, точно есть сотрясение.       Вот тут парень окончательно расстроился: через неделю конкурс и сразу за ним показательные выступления, а мама ни за что его не отпустит танцевать в таком состоянии. И не обманешь, не притворишься здоровым, что-что, а в диагностике мать была дока. Потребует закрыть глаза, коснуться пальцем носа и так далее, и обязательно обнаружит неладное. Ну, Сашка — гад! Добился-таки своего. Сашка — гад, а он — дурак, поддался на провокацию, теперь Аська опять плакать будет, она же тоже не сможет выйти на конкурс раз нет партнера.       Преодолевая тошноту и «болтанку», Дима добрался до родительской спальни, прислушался, затем аккуратно заглянул в замочную скважину, мало ли чем занимаются предки, не помешать бы. Убедившись, что все спят, Митька тихонько подошел к кровати и потряс отца за плечо.       — Мне нужна твоя помощь, — шепнул он папе в ухо едва слышно, как только тот зашевелился.       Ромка тут же без единого вопроса вылез из-под одеяла, накинул халат, положил руку на плечо сына и пошел с ним в его комнату.       — Ложись немедленно. Если мама узнает, что ты вставал, мало нам не покажется, — дождался пока мальчик заберется в постель, укрыл его, присел на край кровати и только затем спросил: — Что случилось? Чем я могу тебе помочь?       — Я хочу поговорить с тобой по-мужски, — заявил сын.       — О, как! Бить будешь? — усмехнулся Ромка.       — Нет! Пап, ты что?       — Значит, наверное, не по-мужски, а как мужчина с мужчиной.       — Ага. Ты же никому не расскажешь, да?       — Никому.       — Даже если не сможешь помочь?       — Даже если не смогу помочь.       — Пап, мы с Настей никогда больше не хотим видеть Консту, Лилит и Сашку. Никогда и нигде, тем более в своих домах. И их предков тоже видеть не хотим. Понимаешь?       — Митяй, а ты понимаешь, что мне нужна вся информация, чтобы принять решение и… разработать план? Я не могу просто так, только потому, что вы с Настеной чего-то не хотите, нанимать киллеров.       Дима засмеялся, и тут же вскрикнул от боли, губу с наложенными швами дернуло так, словно ее опять рассекли.       — Ты хочешь, чтобы я тебе все рассказал? — спросил он, морщась от неприятно-болевых подергиваний. Ромка кивнул. — Хорошо, только больше не надо меня смешить.       — Не буду. Дать обезболивающее?       — Нет, я потерплю. Слушай…       Примечание:       Увы, будет еще и третья часть. Не удалось втиснуться в две.