Детский лепет

      Обычно Дмитрий Романович Малиновский, юный, невероятно обаятельный денди семи лет отроду, вел себя очень разумно и осторожно, опасаясь, что допусти он малейшую ошибку и, вечно скандалящие, вечно выясняющие отношения, родители, обязательно разведутся. Ведь именно разводом при каждом удобном случае папе грозила мама. И даже не самим разводом, а тем, что больше он не увидит сына.       Дима прекрасно понимал, вернее не то чтобы он сам до этого додумался, просто однажды случайно услышал, как отец сказал своему лучшему другу дяде Андрею Жданову, что ему до чертиков надоела такая семейная жизнь и, что он сам давным-давно послал бы всё даже не к чертикам, а к чертовой матери, и снова стал бы свободным и независимым человеком, если бы до безумия не любил сына.       А уж про то, что отец панически боялся того, что мама выполнит угрозу и после развода не даст папе даже видеться с своим мальчиком, Димон понял сам. И его тоже совершенно не устраивало такое развитие событий — никогда больше не общаться с отцом. Он, конечно, очень любил маму, она была самая красивая, добрая и щедрая, всегда покупала ему всё, что он просил, и имя у нее было, что надо — Виктория, но если бы ему пришлось выбирать с кем остаться, то он, если говорить честно, выбрал бы папу. Ну, хотя бы потому, что папа ни за что не запретил бы ему общаться с мамой.       Выбирать Димка не хотел ни за какие коврижки, ни за какие айфоны, приставки и даже за компактный складной квадрокоптер, который папа обещал ему подарить на день рождения. Он просто хотел и дальше жить с обоими родителями, поэтому и вел себя очень разумно и осторожно. Никогда не рассказывал маме о папе, даже если случайно узнавал, что отец вовсе не на работе, а пошел ужинать с дядей Андреем и его женой Катей в ресторан. Конечно в этом не было ничего плохого, но мама тетю Катю недолюбливала, и всегда скандалила, если отец общался со Ждановыми вне работы. Димка не понимал почему, но догадывался, что они, наверное когда-то, что-то не поделили.       Папе мальчик тоже никогда не передавал мамину болтовню по телефону с тетей Кирой. А мама иногда такое говорила, что Дима потом очень переживал, и очень хотел обсудить это хоть с кем-нибудь, например, о том что он сам, оказывается, родился только потому, что мама иначе не смогла бы захомутать папу. Да-да, мама именно так и сказала подруге:       — Конечно же, я его люблю! Как ты можешь в этом сомневаться? Он же мой сын. И потом, ты же знаешь, что только благодаря Димону я смогла захомутать Ромку.       Только поговорить было не с кем. Нет, конечно же, Пашка, его настоящий и верный друг, все бы выслушал и, может, даже посоветовал бы что-нибудь стоящее. Павел был старше Димы на целых три года, значит, умнее его. Но он был сыном Ждановых, а ну, как проговорится родителям, а те — папе. И вот, развод, а Димке этого не хотелось никак.       Всё полетело в Тартарары в одно мгновение! Всё, что Димка так бережно, так тщательно хранил за семью замками, мощным потоком вырвалось наружу и потопило лодку семьи Малиновских. И из-за чего? Никогда не поверите! Из-за Мексики, вернее, из-за мексиканской кухни, а еще вернее, из-за соуса «Хабанеро» торговой марки «Табаско»*.       Накануне вечером папа пришел домой не один, а с дядей Колей Зорькиным, единственным человеком, которого мама нормально переносила, и Дима знал почему. Дядя Коля когда-то был влюблен в его маму. А может, и сейчас ее любит, иначе почему он ею всегда восхищается и до сих пор не женат? Родители немного посидели за столом, потом мама пошла к себе, а дядя Коля с папой начали что-то оживленно обсуждать, вначале тихо, и Димке ничего не удавалось разобрать, а потом отец захохотал и заговорил нормально:       — Это дело поправимое, немного вина, приятная обстановка, и все пойдет как по маслу.       — Ты не понимаешь, у меня ничего с ней не получается. Ни-че-го!       — С ней или вообще?       — Мне не надо вообще, мне с ней надо, раз уж нельзя с той, которую любишь, —горько сказал дядя Коля. — Я уже подумываю о таблетках.       — Ну и зря! Забудь о таблетках, ты просто переутомлен! Закажите на ужин морепродукты, авокадо, имбирь и… Стоп! Слушай Колька, я тут привез «Хабанеро», — папа достал из шкафчика маленькую бутылочку с красно-желтой этикеткой, — пару капель в любое блюдо и все работает, как часы. Проверял неоднократно. Сразу чувствуешь себя мужиком.       Тут папа заметил, что Димка навострил уши и перевел разговор на что-то неинтересное, на какие-то балансы и кредитные истории.       Только Димон — не дурак! Он тоже хотел почувствовать себя мужиком, как папа, и чтобы у него тоже всё работало, как часы. Правда, он не совсем понимал, что это значит, но папа плохого дяде Коле не посоветует, они друзья.       Утром Димка едва дождался, пока папа уйдёт на работу, а мама заглянет к нему, позовет завтракать и пойдет собираться на фитнес, помчался в кухню, с большим трудом добрался до шкафчика, достал оттуда бутылочку, открыл ее и понюхал. Ноздри немного защипало, но мальчик не стал на это внимание обращать, что он, маленький, что ли? Не может чуть-чуть потерпеть, чтобы стать настоящим мужчиной?       Не раздумывая больше ни секунды, Димка щедро полил соусом овсяную кашу, зачерпнул большой ложкой, на всякий случай прикрыл глаза и отправил овсянку вместе с «Хабанеро» в рот… И задохнулся! Слезы фонтаном забили из глаз, рот раскрылся, как на приеме у зубного врача, и сам собой завопил на весь дом: — А-а-а-а-а!       — Димочка, что случилось? — на крик прибежала мама, но мальчик не мог ничего объяснить, только кричал и плакал, и показывал пальчиком себе в рот. Хорошо, что мама быстро увидела на столе бутылочку «Табаско», она сразу же налила в стакан холодную воду и подала сыну. — Пей, маленький, пей. Ну, что ж ты так?       Отпаивать Димку пришлось долго, огонь во рту все никак погасить не удавалось, и мама дула прямо в ротик мальчику, и держала его на руках, как маленького, и гладила его по спине, и прижимала к себе, и вытирала слезы и сопли, а он все плакал и плакал. И забыл, что должен быть осторожным и разумным, и допустил ошибку.       — Ты зачем взял «Хабанеро», Димочка?       — Я тоже хотел стать настоящим мужчиной, как папа, понимаешь? И чтобы у меня все работало как часы.       — Что работало, как часы? — ласково, слишком ласково спросила мама. В другое время Димка бы сразу насторожился, но сейчас…       — Я точно не знаю, но всё. Папа вчера сказал дяде Коле, что пару капель соуса в любое блюдо и все работает, как часы, а что все, он не сказал. Только сказал, что сам проверял много раз и что сразу чувствовал себя мужиком. Я тоже так хотел.       А вечером в доме был скандал, такого страшного скандала Димка еще никогда не слышал.       — Всё, Вика, все, — вдруг донесся из родительской спальни довольно спокойный голос отца. — Меня эти страсти по-мексикански достали. Хочешь развод? Прекрасно! Я тоже хочу развестись!       — Нет! Нет, пожалуйста, — закричал мальчик, врываясь в комнату. — Я больше так никогда не буду! Мамочка, папа, простите меня, я честное слово никогда больше не буду.       — Димка! Ты что? Ты совершенно ни в чем не виноват, — отец подхватил сына на руки.       — Нет, виноват, виноват! — плакал мальчик. — Это я рассказал маме про тебя.       Родители стояли растерянные, переглядывались, оба гладили сына по голове, и ему даже показалось, что все еще можно исправить.       — Мамочка, не надо разводить меня с папой, я же вас обоих очень люблю, я не смогу никого выбрать, — тоненько протянул он…

***

      Мама с папой развелись через три месяца, правда у них совместная опека над сыном и мальчик теперь живет на два дома, и иногда, даже думает, что развод — это не так уж и страшно, если вместо скандалов под одной крышей он получил целых два дома, в которых никто не ссорится…       Мама прекрасно ладит и с Димкой, и с дядей Колей, который все-таки дождался свою любовь. Димон тоже с дядей Колей живет мирно.       А папа… Папа один, по крайней мере, когда у него Димка ночует. И на вопрос сына: — Тебе одному не скучно? — неизменно отвечает: — Нет, — и бормочет про себя: — я сыт страстями по-мексикански на всю жизнь…