***
Часы в современно обставленной комнате громко тикали, разгоняя повисшую тишину. Парень сложил руки домиком и внимательно посмотрел на перелистывающего страницы с распечатанными анализами младшего брата Манфреда. Пока что ничего хорошего бумаги не предвещали, скорее, угрожающе отсчитывали время до того, когда всем станет понятно, что Коннор — не Коннор и сведут его в могилу, к родителям. Интересно, когда именно? — Каа, ты уверен, что это безопасно? — Маркус с сомнением посмотрел на отложенную папку, пытаясь понять, чем это может обернуться для Коннора. Может, зря он всё это затеял? Снова такая же операция… И не факт, что младший выдержит. Ему же только двенадцать! — Не называй меня этим дурацким прозвищем. Мне уже не семь лет и мы не в начальной школе. Маркус-кактус. — Друг усмехнулся и тоже ввёл в обращение давнишнее детское прозвище самого великого Манфреда. Сколько раз он говорил мулату, что ему надо было такой псевдоним взять. Оригинально и запоминается быстро. Да и Карл бы оценил такую забавную подпись на какой-то картине. — Мне надо подумать, мудрый Каа. Мы с Коном приедем завтра, хорошо? — Маркус поднялся и взял папку, не спрашивая разрешения. Они же с шести лет знакомы, что тут спрашивать. Как только дверь за такой необычной семьёй закрылась, «Каа» опустился в кресло, задумчиво разглядывая бокал с налитым виски, погружаясь в тот вечер, когда трясущийся и бледный лучший друг пришёл с братом. Несколько минут парень смотрел на лежащего на диване почти племянника и по совместительству одного из младших братьев Маркуса. — Он что, мёртв? — Голос всё же дрогнул, когда светлоглазый не смог нащупать пульс. Поднял голову, глядя на уткнувшегося в ладони друга, чьи плечи мелко подрагивали. — Я не справился… Я обещал маме… Я смог его вытащить из рук отца, он хотел… Сбросить его из окна. А отец… Я не знаю, откуда у него взялся в руках нож! — Вся речь была сказана глухо, но последнее Манфред выкрикнул почти в истерике, а названный именем змея из «Книги джунглей» уставился на залитую кровью футболку мальчика, пытаясь прекратить представлять на его месте младшего брата. — Чего ты от меня хочешь, Маркус? — Парень привычным жестом поправило волосы и посмотрел на лучшего друга, который вцепился руками в кресло. — Вери его, пожалу… — Элайджа-а! — Истошный вопль заставил его выронить бокал, что со звоном разбился. По полу потекла янтарная жидкость. Камски обернулся на лестницу, с которой вопил младший брат, заставляя Каа нервничать и быть готовым ко всему, включая восстание кофеварок и нашествие инопланетян. — Ты пиццу обещал. Ничего нового. Хоть что-то не меняется.Часть 10.
14 июня 2019 г. в 17:40
Мрачный Ричард ковырял горошек и ненавидел весь мир. На это было сразу несколько причин и каждая из них злила обычно собранного младшего Декарта ещё больше. Во-первых, горошек. Декарт ненавидел горошек. Он что, коза, чтобы это есть? Нет бы морковку дали, или, скажем, брокколи… Но не это мелкое исчадие ада, которое есть даже невозможно! Оно же на вилку даже не накалывается! Во-вторых, Коннор. Утром Маркус объявил, что они едут к какому-то мистеру Каа — Интересно, это приходит с возрастом, называть людей странными прозвищами? Тогда он определённо не хочет больше взрослеть, чтобы не превратиться в этого скучного друга старшего брата, которого Манфред-Декарт характеризовал как «занудного гения» — и будут там долго, возможно, останутся на несколько дней, поэтому Саймон присмотрит за ним с Колли, чтобы они снова ничего не натворили.
Подумаешь, в прошлый раз решили разогреть курицу в духовке и немного забыли. Ладно, не немного. Много. Миссис Патиссон уже вызвала пожарных и Маркус тогда, отойдя от шока, посмеялся, рассказывая, как, увидев пожарных на дороге, почти взмолился «только не налево, пожалуйста, только не в этот поворот». Однако пожарная машина повернула именно туда. Это же было два месяца назад, а теперь он уже официально подросток и обязательно проконтролирует, чтобы такого не случилось. Или просто не даст среднему заниматься готовкой.
К тому же, кто прошлое помянет, тому глаз вон… На этом моменте Ричард задумался: а какой глаз у Маркуса надо будет забрать? Ну, чисто в теории. Совсем не из корыстных побуждений. Так, а какой глаз ему меньше нравится? Надо будет спросить, как только тот вернётся.
А вишенкой на торте был третий пункт чек-листа. Колин объявил, что хочет поесть нормально, с новым дружком по имени… (Дэвид? Даниэль? Не так важно, как проблемы почему-то мрачного Коннора), а не с строящим теории заговора Ричардом, который использовал его ланч, чтобы продемонстрировать план действий. Ну, а разве можно соглашаться потерять свой обед, если становится понятно, что готовка им даётся также хорошо, как Маркусу пение. То есть никак. Но все предпочитают молчать, чтобы не попасть под горячую руку мулата, который пару дней назад с легкостью погнул ворота одной рукой, да так сильно, что они до сих пор не закрываются.
А прямо сейчас необычно улыбчивый средний, который раньше в семье улыбался только тогда, когда ему было нужно что-то, например, решение задачки по математике, восторгался рисунками приятеля, сравнивая его с известными художниками, словно не видел рисунки младшего. А ведь не его новому дружку сам Маркус говорил, что у него отлично получается, и он смело может зарабатывать себе этим на жизнь.
Светлоглазый обиженно посмотрел на парочку, склонившуюся над альбомом, и словно забыл о своей нелюбви к обществу и новых предположениях, что могло случиться со старшим. Ну разве его можно было бросить? Его, самого Ричарда, самого младшего и обаятельного из семьи?
Декарт кинул вилку и с шумом подвинул поднос с ланчем. Ничего, поголодает, а потом у Саймона попросит. Может, Ламберт даже разрешит поужинать тортиком с бананом и шоколадом или приготовит свою фирменную шарлотку
А во время готовки можно будет украсть пакетик сахарной пудры и рассказать Саю всё-всё.
Ричи быстро поднял рюкзак и закинул на плечо, стараясь не сильно пускать слюни на любимое угощение. И вообще, у него сейчас английский, надо повторить правила и занять лучшее место в классе.