Надо поговорить.

      Амая, наконец, уснула. Тецуя целует в лоб, гладит дочь по алым волосам, по привычке поправляет одеяло и выходит из комнаты. Только за порогом женщина позволяет себе отчаянно выпустить из легких воздух.       Если подумать, с её детьми всегда было много проблем, особенно с младшей. В отличие от брата, целиком и полностью походившего на отца, Амая, в дополнение к голубым глазам, очень многое взяла от неё: упрямство, упорство, любовь к хранению своих и чужих тайн, умение слушать и встревать в интересные ситуации различной степени ущерба для себя. От Сейджуро дочь унаследовала страсть ко всему, за что решалась браться. Такое сочетание родительских черт сыграло с девочкой злую шутку.       Двенадцать лет назад, главной проблемой Тецуи было то, что её пятилетняя дочь пыталась подмять под себя весь детский сад, вопя направо и налево о своей абсолютности. Боже, как она – педагог со семнадцати летним стажем тогда краснела, выслушивая воспитателя дочери. Так стыдно ей было лишь раз, когда она впервые проснулась с будущим мужем в одной постели. Кстати, Тецуя по возвращении домой в тот день, хорошо отчитала Сейджуро и Даичи за плохое влияние на ребёнка.       Амая росла, и её проделки от неё не отставали. Однажды дочь, захотела научиться шить. Усердствовала так, что не заметила, как пришила будущую игольницу к пальцу. Не так страшно, на самом деле. Однако Сейджуро, ворвавшийся в детскую на крик испуганного ребёнка, ночью долго не мог уснуть. В средней и старшей школе Амая, не отставая от брата, повторила путь отца: на протяжении всего периода обучения она успешно сочетала звание капитана баскетбольной команды и пост президента школьного совета. Они гордились дочерью. Даже тогда, когда пришлось выложить кругленькую сумму на лечение пострадавшему на мероприятии ребёнку. Организовать тест на храбрость Амая сумела также хорошо, как Даичи, а вот ножницами пользовалась не так умело. Забирая дочь из участка, Тецуя думала, что хуже уже не будет: в тот момент она видимо забыла, что Амая – её дочь.       Полгода назад её девочка влюбилась.       Такеши – славный парень, он очень нравился даже Даичи. Тецуя рада, что в сложившейся ситуации мальчик не сбежал, поджав хвост, а старался поддерживать Амаю, хотя ему самому сейчас не просто. Дочь сказала, что парень бросил школу и устроился на работу. По мнению Тецуи – это никуда не годится: завтра она поговорит и с Такеши, и с его родителями, а пока… Пока нужно деликатно рассказать всё мужу. И сделать так, чтобы Сейджуро не убил бедного мальчика за то, что в этом году внуки у него появятся не только от старшего сына, но и от младшей дочери, которой только-только семнадцать исполнилось.       Подойдя к рабочему кабинету супруга, Тецуя вздохнула пару раз для храбрости. Запоздало подумала, что надо было заскочить на кухню и выпить хотя бы воды для того же: «Ой, к черту!» – отмахнулась она и, коротко постучав, толкнула дверь. — Сейджуро, — позвала Тецуя, устраиваясь на диван. — Отложи, пожалуйста, документы. Нам нужно поговорить.       Акаши, выпрямившись, словно струна, поднял глаза на потревожившую: обычно жена, зная, что он особенно плодотворно работает поздним вечером, не отвлекает его по пустякам. Судя по лицу, её что-то сильно беспокоило, ему это уже не нравилось. — Амая? — Да.       Сейджуро устало потёр пальцами глаза, отложил готовые документы в одну стопку, остальные оставил на завтра. В верхнем ящике стола мужчина нашарил бутылёк валерьянки, который поселился здесь с тех пор, как Тецуя сказала о том, что у них будет мальчик. (По какой-то причине, Сейджуро всегда реагировал на проделки детей несколько неадекватно). Акаши встал, налил два стакана воды; себе капнул, сколько надо успокоительного; Тецуя в это время подбирала слова. Мужчина присел рядом, отдав один из стаканов; свободной рукой взял ладонь жены. Он всё ещё пытался сохранять спокойствие. — Что случилось?