Imagine with 1D

Coldplay - Trouble

Солнце светит в окно, и не собираясь останавливаться, но в комнате все равно достаточно темно, потому что плотная ткань штор не пропускает лучи в помещение. Почти не пропускает; в спальне тускло, но парочке на старом и, что странно, все еще мягком диване, только этого и надо; на самом деле, каждый из них бы порадовался, если б было еще темнее. Теплый плед и одна кружка молочного кофе на двоих, который даже кофем-то сложно назвать, - одно сплошное молоко, да и сахара столько, что напиток больше смахивает на молочный коктейль с ароматом кофейных зерен. А кружка огромная, просто ведро, а не кружка; он привез ее из Мюнхена, именно ей, потому что вспомнил о ее улыбке сразу, как только взгляд упал на эту емкость для жидкости, в одной из витрин огромного молла, от отеля неподалеку. Они смотрят фильм, точнее, оба делают вид, что смотрят, - если бы кто-то из них хотя бы попытался вникнуть в сюжет, сейчас им было бы грустно, потому что влюбленная пара на экране расстается. Но им не грустно, им одиноко. Одиноко, даже когда они вдвоем, потому что, даже так, они все равно не вместе. «Спасибо, что согласилась дружить со мной.» «Это до сих пор кажется мне чертовски нереальным, Томлинсон.» -У тебя нос странный. -Мне такого еще никто не говорил. -Мне все время хочется тебя за него укусить.! -Так кусай, в чем проблема.?! Только не больно, я боюсь, и чтобы синяка не было. Аткин мне потом бошку оторвет.! -Зато ларри-шипперы порадуются, списав все на страстного Стайлса. Ты звезда, Томлинсон, ты должен радовать своих фанатов.! -Ты кусать будешь или нет, ларри-шиппер недоделанный.?! Смотри, это пока я разрешаю, а потом могу и ругаться.! -Эм, нет, спасибо, парень. Это уж слишком интимно. Ноги переплетены под пледом, и спрятаны от глаз обоих немного колючей тканью покрывала. Это дружеский жест, несомненно, когда вы друзья, сидеть можно и не в таком положении; но для каждого из них, в тайне, этот жест значит немного больше. Руки совсем близко, и это ведь так просто, - подвинуть ладонь, переплести пальцы, и быть может, другой сочтет этот жест еще одним проявлением дружеской привязанности, но так сложно, так неимоверно сложно и страшно, что кто-то из них догадается.. -Ненавижу твои шорты.! -Чего ты вдруг о них вспомнил, мы фильм смотрим, вообще-то.! -Я чувствую твои голые ноги. -Они вроде бритые.. Не понимаю, что может тебя смущать. -Иногда мне кажется, что ты напрочь забываешь о том, что у меня есть член. -И при чем тут твой член.??? -При том, что голые ноги и шорты, которые так облегают твой зад, могут заставить его работать, не подумала.?! - … Не смотри на меня так, Томлинсон. Мог бы просто сказать, чтобы я переоделась. -Вот уж нет уж. Сиди на своей неопробованной попе ровно. Взгляд в экран, и кружка-ведро кочует из рук в руки, а чайная ложка внутри нее издает такой теплый и домашний звук, когда катится серебряной ручкой по бортам чашки, что сразу хочется улыбаться, от всей целостности этой картины. Сюжет незаезженный и актеры классные, но фильм все равно не цепляет, потому что голова забита совершенно другим. Она забита тем, насколько близко они сидят, прижавшись боками друг к другу, и как приятно ощущать голую кожу ее ровных ножек на своей коже; как хорошо становится внутри, где-то в животе, когда она водит ступнями по его коленям, немного меняя положение. Разум рисует картины, нехорошие картины, на самом деле, но все равно рисует; там кровать, что стоит позади, справа от дивана, она не пустует, потому что на ней они оба, и эти коричневые гетры на ее ножках, они – единственная одежда на телах каждого из пары. Поцелуй за поцелуем, и она едва слышно хнычет прямо в его губы, оттого, что ей немного больно, но он все равно не сбавляет темпа, продолжая быстро врезаться в ее податливое лоно. Продолжая трахать ее в бешенном ритме; и сердца бьются в унисон, быстро-быстро, отправляя сознанию позывы хвататься друг за друга пальцами сильнее. -Это ненормально, хотеть трахнуть свою подругу. -Я где-то читал, что, наоборот, ненормально не хотеть. Что, мол, это значит, что вы не близки на самом деле. -А я где-то читала, что ты каждый день заглядываешь на огонек в задницу и минетный рот Стулеса, и что теперь.?! -Выбрось эту чушь из своей головы, окей, иначе я в твою задницу на огонек загляну. Посмотришь заодно, насколько я гей. -Воу воу, ты мне это прекращай.! После пары таких фраз, я точно начну от тебя шугаться.! Она, кажется, смущается, вновь отводя глаза к телевизору, делая вид, что опять вся в фильме. Немного дергается оттого, что их пальцы соприкасаются, когда он вновь забирает ведро из ее рук, желая выпить, потому что в горле пересохло. Оранжевый кот на кружке улыбается, радуясь нарисованному солнышку, и картинка, действительно, милая, какая-то даже уютная, как и сама девушка, ее владелица, рядом с которой всегда так тепло где-то под сердцем. И это ведь так легко представить, - она снизу, он сверху, и эти ее красивые гетры просунуты в проем между его руками и бедрами, касаются талии, так широко она раздвинула ноги. Раздвигает их каждый день; в том же Мюнхене или в Нью-Йорке, а потом в Сиднее, или в Австралии. Рядом, совсем близко, каждый день; и кот на кружке улыбается еще шире, - вот так рисует воображение. Нет никаких проблем, запретов, тайн и неполадок, весь насущный мир уходит на второй план, потому что она здесь, они вместе, и больше ведь от этой жизни ничего не хочется.. -Я тебе говорю, это ненормально. -А я говорю, что нормально. Если тебя не влечет к твоей лучшей подруге, то она тебе вовсе никакая и не лучшая. Я читал. -Мы с тобой вовсе и не лучшие. Всего пару месяцев знакомы, и ты работаешь все время, - очень редко видимся. -Ты для меня с первого взгляда, наверное, лучшая. И я довольно часто об этом думаю, на самом деле. Убивает сейчас, что я для тебя не такой же. -Ты только не заплачь, Томлинсон. Не все такие быстрые. Тишина; распинаются только актеры в фильме. Больно, тяжело, прямо внутри, ком застрял в горле и, кажется, хочется уйти, хлопнув дверью, прямо сейчас, чтобы не было всего этого. Можно уйти и, наверное, напиться, в одиночку, правда, потому что ребята в туре, а друзей здесь почти нет, - он один сорвался в Лондон посреди рабочей недели, чтобы хоть немного посидеть на этом скрипучем диване. На диване, который, уж точно, видел пары раскрепощённее этой, искренней, и их пальцы слетались в замок без всяких недоговоренностей. Это ведь так просто, не так ли, просто подвинуть руку, ближе, и взять ее за ладошку, а потом и поцеловать, может, прижав ее спиной к подушкам, нависая сверху, чтобы поняла все, сразу, и перестала выпендриваться. Это так легко, на самом деле, сделать всего пару движений, и изменить все, насовсем, полностью подорвав уже приевшиеся рамки своей и ее жизни. Забрать ее, с собой, куда-то отсюда далеко, и засыпать вдвоем, в обнимку, на кровати в его квартире, когда возвращаются в город, во время выходных посреди тура. -И, все равно, мне кажется, что это ненормально. У тебя девушка есть, вообще-то, если кто-то забыл. -Напомни мне, когда мы хотя бы целовались с ней последний раз не на камеры моих менеджеров. Потому что я не помню. -Это, уж точно, не причина.! -Конечно, это не причина. Причина в другом, - у этой дружбы, с самого начала, не было никакого смысла. -Ты можешь уйти, раз не видишь смысла со мной дружить. -И ты, как всегда, совсем не так меня поняла. Поджатые губы, отведенные в телевизор взгляды, и ведь еще тепло, не смотря на то, как внутри больно. Тепло было и тепло будет, если не отпустить ее, не дать ей уйти, а, наоборот, сжать в объятьях, прижимая к груди. Если.. -Нет, Луи, это все равно неправильно. Ни в тебе, ни во мне не должно быть таких желаний. -Разве.?!